Засека

Дмитрий Алексеевич Ильин
  "Сатана?" ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/04/05/219
 
ЧИТАТЬ "Засеку" ПО ГЛАВАМ ЗДЕСЬ:http://www.proza.ru/2013/07/13/242


               
________________________________________________
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
 Мир живых и мёртвых разделяет
 призрачная перегородка,  через
 которую к людям рвётся зло.
 Для охраны раздела этих миров
 призываются представители от всех
 народов  —  засечники.  Пока всё
 находится в равновесии  —  жизнь
 идёт своим чередом,  но стоит
 кому-то из мира людей начать
 баламутить мёртвый мир,  так главному
 герою тут и предоставляется возможность
 сразиться с врагами из разных миров,
 мистическими существами сумеречного
 пространства,  где находится засека,
 а также современными бандитами
 реального мира.



ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/242

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
2
               

                Пролог

               
 Черная навья металась по эфиру в поисках
 темной энергии.
 Прошло лихолетье войн и она теряла
 сущность без подпитки зла. Уже почти век
 навья поднимала свой уровень и, вырастая
 во мраке, ей требовалось все больше и
 больше негативных эмоций.  Иначе её
 выбросило бы в переходный мир.  И вот,
 когда она уже потеряла последнюю надежду
 на месть роду людскому,  навья
 почувствовала всплеск,  выброс лютой
 ненависти и устремилась на взрыв
 непосильных мук и боли.

                Глава 1

 Питерский июль этого года ничем не
 отличался от среднестатистических летних
 месяцев прошлых лет.

 Слабый,  почти незаметный ветерок лениво
 перемешивал тополиный пух,  и,  по
 возможности,  заполнял им подвернувшиеся
 щели,  выбоины и отверстия.  Маленькая
 кучка уже собралась на полу в стандартной,
 однокомнатной хрушевке на Среднеохтинском
 проспекте.
 
 Егор одним глазом смотрел на пушистую
 горку и думал,  что в голове его такой же
 бардак,  как и в собственном доме.  Через
 открытое окно,  чётко,  как это бывает
 только летом,  были слышны перекрикивание
 воробьёв и перестук колёс первых трамваев.
 Город постепенно просыпался.
 
 Второй глаз упорно не хотел открываться.
 Потерев его рукой,  Егор раздвинул веки
 пальцами.
   
 —  Вот…  —  начал было он мысль,  но
 продолжить не смог  —  накатило знакомое
 до боли похмелье.
   
 С вымученной улыбкой парень вспоминал
 события вчерашнего дня.    
    
 «Стартовали»,  как обычно,  втроём  —  с
 пива,  с утра.
   
 Они могли себе это позволить,  так как в
 головах студентов последнего курса
 Механического института,  успешно сдавших
 несколько дней назад летнюю сессию,  до
 сих пор раскатисто гремел и сверкал салют
 триумфаторов.
   
 Похлебав пиво в кафе,  Егор, Ромка и Вадик
 переместились в квартиру первого.  По
 причинам выходных дней и отсутствия
 родителей,  отбывающих трудодни на
 садовом участке в Синево,  компания смогла
 уютно расположиться на кухне,  выставляя на
 стол дюжину бутылок пива "Балтика".

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/247

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
                3


 Через четверть часа к ним присоединился
 Серёга.  Следом позвонил Кирюха.  Узнал,
 чем ребята заняты и изъявил желание
 поучаствовать в их студенческом сабантуе.
 Дружное согласие не замедлило себя ждать.
 Кирюха тут же приехал,  да не один,  а
 прихватив с собой четырёх девиц из
 общежития Торгового института.  Девчонки
 оказались понятливо-компанейскими и были
 встречены бурными рукоплесканиями,
 поскольку принесли с собой два пакета
 набитых всякой разной снедью.  Ромка и
 Вадик исчезли,  а десять минут спустя
 появились в квартире держа в руках четыре
 литровые бутылки водки.  Увидев это,  Егор
 тотчас подумал:  «Конечный результат будет
 непредсказуем,  потому как переход черты
 между вечеринкой и пьянкой не
 заканчивается пустой посудой первого
 пополнения…»

 Но какой же русский не любит быстрой езды
 —  и,  как говорится,  понеслась…

 Как лег спать,  Егор не помнил,  но утром,
 откидывая одеяло и опуская ноги на пол,
 обнаружил себя не полностью раздетым или
 одетым  (смотря с какой стороны взглянуть).
 Из одежды на нём были только носки и
 рубашка.

 С кухни послышался звон посуды.

 —  Чёрт!  —  выругался Егор,  лихорадочно
 разыскивая в спутанном одеяле важный
 недостающий предмет белья.

 Не поднимаясь с дивана,  он натянул на
 голое тело брюки,  и встал.  В голове сразу
 зашумело,  тело мотнуло куда-то вбок.

 —  Шаг в сторону  —  расстрел…  —
 промямлил он и плюхнулся обратно. —
 Выгляжу,  наверно,  полной свиньёй.  Что
 делать?  Равняюсь на авторитеты нашей
 страны.  Президент  —  пьяница,  в
 правительстве одно ворьё…  Надо будет
 деканату подкинуть идейку  —  принимать
 зачёт по количеству выпитого спиртного.
 Серёга точно сдаст экстерном.

 Следующая попытка встать увенчалась для
 Егора успехом.  Слегка покачиваясь,  он
 дождался более правильного положения и
 аккуратно,  обходя углы и мебель,
 направился по коридору на кухню,  откуда
 веяло чем-то вкусным. Справедливо полагая,
 что это кто-то из девчонок остался за ним
 присмотреть,  Егор заговорил.

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/259               



“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
4

–  Что ты там готовишь, милая моя
хранительница?  Я не надеюсь на пивко,
но может грамм сто водочки где-то
завалялось?

«Неудобно как-то…  все-таки не знаю
какая из девушек осталась,  и имен их…
хоть убей..!..  запамятовал…  и остальное… 
В башке вообще все перемешалось.  –
Размышлял Егор.  –  Вдруг крокодил какой-
то…  Страшненькие всегда заботливо-
активны».

–  Может и крокодил.  Ты сейчас за сто
грамм любого монстра приласкаешь.

Мужской голос с приятно-грубой вибрацией
ошеломил Егора,  не обратившего внимания,
на то,  что эти слова были произнесёны
вслед его внутреннему монологу.

Жутко возмутившись пребыванию на его
личной территории бесцеремонно
хозяйничающего чужака,  и будучи
мужиком неробкого десятка, Егор быстро
прошёл остаток тяжелого пути до
кухни,  где встал,  как вкопанный,
разглядывая нежданного гостя.
    
 —  Ты чего здесь делаешь,  уё…?

 –   Яство тебе,  балбес,  готовлю,  а
 будешь глотку так рвать,  я тебе писанки
 оторву.  Понял?
    
–  Интересно…  –  проворчал Егор,
усаживаясь на табурет.  –  Стращают в
собственном доме.

–  А ты не хами!  –  отрезал гость.

У плиты суетился низенький,  примерно в
полтора метра,  мужичок-старичок.

Борода окладисто лежала на груди,  чуть ли
не на половину скрывая пёструю фланелевую
рубаху;  в копне бурых взлохмаченных
волос торчала пара заострённых ушей,
почти перпендикулярно относительно головы;
лицо в глубоких морщинах,  но ни одного
седого волоска не было;  а по-детски
вздёрнутый курносый нос и ясные,  озорные
глаза говорили о сильном и уверенном
характере,  что вообще шло вразрез с
внешностью низкорослика,  по-другому не
определить.  Он оценивающе разглядывал
Егора.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/262

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”



5



 —  Хе-е-е…  —  вздохнул мужичок-старичок.
—  Двигай ближе к престолу,  раздолбай.
   
Егор повиновался.  Перед ним появилась
горячая сковородка с аппетитно скворчащей
яичницей на сале с луком и помидорами.
Егор,  поедая её глазами,  услышал о чём
начал вещать его бунтующий желудок,  но
дальше вожделенных мыслей продвинуться
не мог.
      
—  Отпей сначала,  хронь!
   
Перед носом тут же возникла папина
любимая фаянсовая кружка в пол-литра.
Она была полна золотистой парящей
жидкостью с чудесным сладко-пряным
ароматом.  Осторожно,  боясь обжечься,
Егор сделал первый глоток.
   
—  А ничего!  —  воскликнул приободрённый
парень. —  Вполне! —  добавил,  допивая.
   
Внутренности приятно расслабились,  тепло
разлилось по телу и разошлось в душе,
выжимая из него дурь некачественного
продукта,  вдобавок разбавленного пивом.
Появилось чувство лёгкости,  но не той,
пьяной,  —  а живой,  бодрящей.
Когда в считанные мгновения с диким
восторгом Егор опустошил сотейник, 
яичница сменилась блюдом с десятком
крупных пирожков,  кружка вновь
наполнилась чудо-напитком.  С чем
пироги Егор выяснял в процессе их
поглощения:  с рыбой,  грибами,
картошкой,  яйцом,  рисом и каким-то
рубленным мясом,  не свиным,  и не
говяжьим  —  можно быть уверенным.
И все они были щедро приправлены
зелёным луком.
      
—  Любите вы лучок!  —  Смолотив всё,
и тяжело откинувшись спиной к стене,  Егор
блаженствовал.  —  Давно так классно,
по-домашнему не трескал.  Спасибо!  Очень
хочется полюбопытствовать,  не опасаясь за
своё самое сокровенное,  чем,  так сказать,
обязан?
    
—  Егор Прохорыч тебе весть шлёт.
    
—  Дед?!

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/263


“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
6


 Егор Прохорович был прадедом,  возраста
которого юноша не знал.  Жил он недалеко
от озера Сележа на Кольском полуострове.
Работал старшим лесничим заповедного
района.  Правнук приезжал погостить
к нему редко,  но,  как правило,  надолго.
В школьные годы он обитал там на
каникулах,  если у родителей не было насчёт
сына других планов,  а вот в студенческие —
пока ещё не удосужился навестить заповедные
родные места.  Сын Егора Прохоровича,
Андрей  —  ещё один дед,  проживал за
Гатчино в Кикерено.  Чтобы не путаться и,
льстя себе,  парень звал деда  — Егорычем,
а прадеда просто  —  Дедом.

Егор посчитал сколько прошло времени после
их последней встречи,  получалось пять лет.

—  Что это он ко мне гонцов шлёт?  Есть
телефон,  телеграф,  почта,  наконец.  И
как Вас,  простите,  называть?

—  На «ВЫ»,  —  странный гость выделил
голосом «Вы»,  —  не надо!  А кличут меня Могой.

После небольшой паузы он ответил и на
первый вопрос.

—  Весть со мной быстрей идёт.

—  Ну, быстрей, не быстрей… — засомневался
Егор.  —  А чего ради буза затеялась?  Он
Вас,  надеюсь,  не от похмелья лечить меня
прислал?

—  На «Вы» не надо,  —  спокойно,  с
твёрдой настойчивостью повторил Мога,  и в
упор посмотрел на парня.

Взглянув ему в глаза,  Егор почувствовал
как проваливается в их неизведанную тёмную
пропасть.  Нутро сжалось и ему пришлось
собрать волю в кулак,  чтобы выбраться
обратно.   

—  Фу-у…  —  Он встряхнул головой.  —
Ладно, ладно!  Вижу в Ва…  твоих кругах
это означает что-то мало приятное. Приношу
свои глубокие извинения.  А теперь,
пожалуйста,  назови причину своего визита
ко мне?

—  Надо ехать!

–  И куда,  речистый ты наш?  К Деду,
за тридевять земель?  Не согласен!  У меня
другие планы.  Мы с ребятами на турбазу в
Лосево собираемся.  Вот дождусь предков,
перехвачу деньжат,  девчонку на загривок  —
и вперёд.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/266
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
7


Егор принял знаменитую позу Ленина на
броневике.
    
—  Имею право сделать окно в моей
нелёгкой жизни одарённого школяра,
вынужденного зарабатывать на хлеб с
колбасой своим умом.  Кстати,  у меня ни
копейки нет до Деда доехать.  Всё вчера
ушло,  и «не жалею,  не зову,  не
плачу…»,  но всё ж таки к Деду путь ведёт
неблизкий.
    
—  Я тут припас тебе на дорогу,  думаю,
хватит.
    
Мога достал из-за пазухи полотняный
свёрток.  Положил его перед Егором,
который,  развернув его,  ошарашено
уставился на банковскую упаковку.
    
«Пятисотки,  нулёвейшие,  блин,  бывает
же,  —  подумал он. —  С такими бабками
можно слетать на Сахалин и обратно».
      
Парень сообразил,  что Мога не знает во
что обходится дорога,  а возможно вообще
в деньгах не разбирается.
    
—  А на обратный путь?  Неизвестно сколько
таксист запросит,  а может доехать и не
получится.
    
Егор едва сдерживался,  чтобы не
рассмеяться.
   
—  У…  рэкетир проклятый,  —  незлобно
заворчал Мога,  и пошарил в бездонном
кармане штанов.  А потом,  довольный,
что наконец нашёл то,  что искал,  выудил
ещё одну пачку таких же купюр и бросил её
рядом с первой.
      
—  Думал с мужиками в домино сыграть на
скамейке.  Да ладно,  будет оказия,  схожу
к лохотронщикам,  пообдеру их немного.
    
Сказано было просто,  с лёгким сожалением,
и Егор посмотрел на,  до смешного,
смутившегося Могу и уже не мог не
выплеснуть своих эмоций.  Ведь,  глядя на
далёкого от цивилизации мужичка-старичка
с явно негородской закваской и судя по
обращению того с деньгами,  ожидать такого
поразительного знания уличного криминала от
Моги было никак нельзя.
    
Вволю нахохотавшись,  Егор благостно
отдувался,  и не обратил внимания на,
с обиженным видом отсевшего от него на
угловой кухонный диванчик,  гостя.  Тот же
вытер согнутым указательным пальцем
шмыгающий курносый нос,  и промолвил:
    
—  Молод ещё над Вестником смеяться.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/267

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
8


—  Простите… то есть, прости.  Ты сейчас
 одной фразой поразил меня наповал.  Жить
 тошно,  поверишь?  Ты,  наверное,
 в другом мире живёшь.  Так,  как ты,
 говорят те люди,  у которых всё есть
 и им ничего не надо,  кроме обыкновенных
 земных радостей.  Они не используют деньги
 для достижения таких целей,  как…  ну,
 там,  власть,  могущество  —  для
 утверждения себя как личности.  Короче,
  они не от мира сего и живут с этим,  как
 мы с электричеством,  водопроводом и тому
 подобными вещами.

 Мога внимательно вгляделся  —
 “просканировал” цепкими глазками лицо
 Егора и понял:  «Живёт душой парень.  Не
 пустой насмешник,  просто раздолбай и
 всё».

 —  Слышал,  Егор Прохорыч ругался,
 дескать здесь всё больше иноземные деньги
 в спросе.  Я с нашими буквами брал,  от
 басурманских добра не жди.

 —  А так бы привёз пару мильёнов баксов.
 Ладно,  шутки шутками,  да вижу,
 припекло вам с Дедом,  но я-то на кой ляд
 понадобился?

 —  Нужен!  И не только нам.

 Опять Мога впился в Егора зрачками.
 
 Тому вдруг вспомнился дедов дом в лесу:
 огромные сосны,  пасека,  небольшой
 проточный пруд.  Послышался запах нагретой
 на солнце смолы лиственницы,  слезящейся
 маленькими янтарными капельками;
 ощутимо стало благоухание свежескошенного
 сена,  разбросанного на просушку по
 лужайке и дыхание мха,  так напоминающее
 грибной дух;  обдало прохладой,  навеянной
 порывами ветра от пруда.  Все вместе
 напомнило о таком родном,  близком и
 нужном, что Егор ощутил острую потребность
 оказаться там.

 Наклонившись к нему,  Мога вновь,  словно
 рентгеном,  стал просматривать каждую
 Егорову клеточку,  считывать их поле.

 —  Наш ты парень,  —  заключил
 улыбнувшийся Мога.  —  Не отнять дух твой
 от землицы родной.

 —  А ты, дядя, колдун!  —  Егор вытер
 платком пот со лба.

 —  Нет, я  —  Вестник.

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/284

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
9


Старичок-мужичок сходил в прихожую и
принёс холщовую котомку.  Бережно поставил
её на стол,  также бережно развязал,  а
после извлёк из неё кожаную баклажку и
ситцевый узелок.
    
—  Вот,  в дорогу.
    
Егор раскрыл узелок.  В нём находились уже
знакомые ему пирожки,  а в баклажке
золотистый напиток.
    
—  Мога,  если ты мне всё это отдаёшь,
значит мы едем вместе?
    
—  Не люблю я нынешние повозки,  всяким
смрадом от них тянет.  Пешком мне
способней,  —  ответил Мога.
    
—  Хорошо,  тогда забирай половину
припасов и денег,  они тебе нужней.  Ты
собрался на непонятных перекладных
добираться.  Ума не приложу?!  Пешком
дорога не меньше…
   
Егор оценил рост Вестника.

—  Месяца займёт.  И,  чтоб ты знал,
грошей хватит Деда сюда забрать со всем
хозяйством,  а потом ещё и обратно
отвезти.  На домино тем более останется.
    
—  Нет,  парень.  Поверь мне,  что тебя
ждёт,  даже я не могу сказать.  Дед тебе
по приезду всё обскажет.  —  Мога поскреб
затылок.  —  Ты прав,  я презираю эти
цветные бумажки.  Раньше уважали и
смерть,  и радость рождения.  Ценили труд,
и его плоды.  Вели равноценный обмен
потребными вещами,  продуктами.  Злато и
серебро брали с собой,  когда в иноземщину
ходили.  Миром жили народы земли русской, 
верили,  любили и помогали друг другу.
Теперича всё дешёвкой оборачивается,  —
а была честь,  гордость,  надёжность.  На
что всё красивое в человеке поменяли?
Тьфу…
   
Говоря это,  Мога посмотрел на Егора,
слушающего с открытым ртом.
    
—  От ведь разболтался!  —  огорчился на
себя Вестник.  —  И ты,  раздолбай,  уши
развесил!  Сам до всего доходить должен,
а нам время дорого.  Нечего рассусоливать.
Ну-ка:  встать,  отжаться десять по десять,
подшить воротничок,  поброиться и выйти
на построение по первой форме одежды!

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/301
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
10


Егор расхохотался так,  что Могины уши
взяли отрицательный градус по отношению к
горизонтали.
    
—  Ты где этого дерьма набрался?
      
—  Прапор один в парке во время игры
приговаривал,  задорно так.  Деньги все ж
таки зло,  вишь,  как меня в куралевство
ввергло.  А снедь забери!
    
—  Тут ты не прав.  Деньги  —  это
эквивалент товара,  выраженный в затратах
труда на его изготовление.  Любой труд
должен быть вознаграждён.  Что насчёт зла,
так оно в самой сущности человека сидит и
ждёт,  когда ему волю дадут.  Так-то,
дядя!  Снеди на данный мне эквивалент
смогу купить на целый полк.  Потому
делимся  —  и никаких гвоздей.
      
Мога нахмурился.
    
—  Балагуришь!  Понять должен,  время
пути для тебя настало,  что ждет в нем,
одним богам ведомо…  Пироги с медовушкой
на добром слове деланы.  От хворобей при
нужде спомогут.  Нельзя тебе,  Егорка,  в
дороге чужим пользоваться.
      
Неожиданно Вестник схватил Егора за
предплечья,  зашептал что-то скороговоркой.
Запястья у молодого Кряжа сделались
горячими,  он захотел высвободить руки,
но они словно приросли к широким ладоням
Вестника.  Внутренне собравшись,  Егор
интуитивно понял как надо сопротивляться.
Мога со вздувшейся жилой не ослабил хватку
до тех пор,  пока тепло не покрыло плечи
«пленника».
      
—  Хорош!  Есть в тебе Сила,  чуток не
вырвался,  да посланцам Деда доверять
надобно.  Пусть заговор убережёт,  ежели
ума не хватит прислушаться к голосу
предков.
    
«Предупреждать надо,  что муж  —
колдун»,  —  перефразировал Егор слова
министра-администратора,  сыгранного
Мироновым в фильме «Обыкновенное чудо».
    
—  Да,  дядя,  не прост ты,  однако же.
Пошёл я собираться.
    
В комнате он открыл шкаф,  достал
спортивную сумку.  Сложил пару нижнего
белья,  рубашку,  футболку,  спортивный
костюм и носки.  Всё остальное,  что
пригодится в лесу,  в полной мере
находилось в наличии у Деда.  Сверху легли
узелок и баклажка с чудо-напитком.
Предварительно отделив от пачки несколько
бумажек,  парень небрежно бросил деньги в
боковое отделение сумки.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/303

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
11


—  Я готов,  —  объявил он,  выходя в
 коридор,  где его уже ждал Мога при
 полном параде.
   
 «Ну,  ни дать ни взять,  старик-лесовик»,
 —  подумал Егор.
   
 На Моге красовалось короткое пальто тонкого
 войлока,  домотканые штаны-шаровары,
 заправленные в тёмно-зелёные кожаные
 сапожки на тонкой подошве.  Голову венчала
 шапка непонятного покроя,  напоминающая
 поморский треух.
   
 Мога,  в свою очередь,  оглядел одежду
 Кряжа-младшего:  джинсовый костюм,
 футболка,  кроссовки.
   
 —  Хе-е-е…  —  выразил он недовольство
 как и в тот раз,  когда впервые увидел
 Егора.  Повернулся к дверям,  приложил
 руку к замку,  провернул ладонь и толкнул.
 Дверь послушно открылась.
 
 «Замок-то сейфовый.  И с той,  и с другой
 стороны разными ключами запирается,  —
 ухмыльнулся про себя Егор.  —  Дядя,
 ты случаем не Электроник?  Я-то думал,  в
 отключке забыл дверь закрыть».
   
 —  Слушай,  Мога,  —  продолжал
 балагурить парень,  —  оставался бы в
 городе.  У братвы в авторитете ходить
 будешь:  девочки,  рестораны,  казино.
   
 Мога будто не слышал,  повернулся и строго
 сказал:
    
 —  Помни,  что я тебе говорил,  шалопай!
 —  И пошёл вниз.
   
 «Примерно такое я и предполагал.
 Чернокнижник,  блин-клин!»
 
 Поправив сумку на плече,  парень двинул в
 сторону Среднеохтинского проспекта.

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1286


“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
12

 


Глава 2

 Егор Прохорович в долгополой рубахе,
надетой поверх старых с довоенных времён
брюк,  стоял босиком возле открытого улья.
Сняв верхнюю полку,  он осматривал рамки
для сот:  какую починить,  какую,  полную
душистого мёда,  заменить.  Рамки
сделанные из липы на особом древесном
клею были его собственного приготовления.
Перед тем,  как мастерить,  он обязательно
мыл руки глиной в чистой воде пруда  (ведь
пчела не переносит чуждых запахов).
Доставая полную рамку,  с довольным
прищуром рассматривал янтарные соты на
солнце,  чтобы по цвету мёда,  тягучести,
тонкому оттенку аромата,  и ещё многим
приметам,  узнать с какого медоноса
собирали пчёлы,  далеко ли приходилось
летать за взятком,  много ли смогут принести
в этом году.  И станет ясно,  сколько
можно забрать,  а сколько оставить
на пчелиную зимовку.  По ровности сот и
правильности их расположения Дед мог
понять,  как чувствуют себя маленькие
труженицы.
   
Довольно бормоча себе под нос,  Егор
Прохорович отправил последний ставок в
большое лукошко и накрыл его марлей.
Медленно,  аккуратно,  не беспокоя
обитательниц,  он закрыл улей крышей.
Вокруг его незакрытых лица и рук вились с
ровным гулом хозяева сладкого домика.  Ни
одна пчела,  хотя Егор Прохорович их даже
не окуривал  («Зачем обижать красавиц»,  —
говаривал он),  не пыталась,  а может,
не хотела ужалить заботливого покровителя.
Закончив с одним ульем,  он направился к
следующему,  когда раздвигая лапник,
из леса с пасеки выкатился Мога.  Егор
Прохорович,  чуть построжав лицом,
подхватил лукошко и пошёл к дому.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1340.

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
13

 
 Статью Егор Прохорович вышел по-богатырски
 мощной.  Потому прошел в дверь своих
 хором он полностью закрывая проём,  но
 Мога всё равно успел проскочить первым и,
 бросив сидорок в сенях,  юркнул внутрь.
    
Настоящий хозяин виден был и в доме:
каждой вещи отводил свое место.  Предметы
мебели,  состоявшие из большого массивного
стола,  шести стульев,  высокого комода,
серванта,  трехстворчатого шкафа и книжного
стеллажа,  занимавшего всю стену,  со
всевозможными полочками,  мастерил тоже
сам хозяин  —  без единого гвоздя. Красиво,
с резьбой,  из хорошо проморенной
древесины,  «под дуб».  Где нужно было
сделать прочней,  Егор Прохорович
засверливал и сажал по рисунку поверхности
клинышек.  После зачистки,  прадедово
изделие Егору казалось единым целым.
Треть горницы занимала русская печь
с широким лежаком и двумя горнилами.
Она была тщательно выбелена и расписана
завитушками с красными лебедями.  В малом
горниле получались прекрасные блюда и
аппетитные пироги,  в большом,  при
желании,  можно было хорошенько
выпариться  —  все хвори через камень
в трубу уйдут!  Маленькая спаленка,
отделённая от гостиной лоскутной шторкой,
выглядела келью отшельника:  кровать под
двухметровый рост Егора Прохоровича,
далее стул,  куда он вешал перед сном свои
вещи и небольшой шкафчик для постельного
белья.
   
—  Я туда спать хожу, —  недовольно отвечал
приезжающим родственникам,  любящим на
сон грядущий телевизор поглазеть или газету
с книжкой полистать.
   
На втором этаже находились две комнаты,
обустроенные детьми Егора Прохоровича.
 
Там они обставились по-современному  —
с удобствами,  получив на то разрешение
сурового предка.

   
В ожидании хозяина,  взобравшийся на стул,
Вестник беспокойно болтал недостающими
до пола ногами.
    
Егор Прохорович снял мёд с рамок в воронку
сепаратора,  отложил несколько крупных
ломтиков сот в деревянную миску,  а потом
спустился в погреб.  Полил сметаной
набранный там отжатый жирный творог,
чуть сбавив молоком,  и,  вприхватку с
кувшином клюквенного кваса,  поднялся.
Выставил перед Могой принесённое,  снял с
полки кружку,  да в виде лопатки
неглубокую ложку  —  специально для
бородачей.  Следом отрезал большой кусок
белого хлеба.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1359
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
14


 Мога ёрзал на стуле,  наблюдая за
 приготовлениями и захлёбываясь слюной.
    
 —  Благодарствую,  —  довольно буркнул он,
 и принялся трапезничать.
   
Хозяин посматривал на уплетающего
за обе щеки Вестника.  А тот
игнорируя,  как говорится,  всё и всех,
хватал липкими руками общую квасную
крынку и совершал к набитому рту попутно с
куском творога три захода ложки с
медом.

 Тогда Егор Прохорович сам взял кувшин за
 низок,  чтобы не испачкать руки,  и налил
 ему кружку.  Кивнув,  в знак благодарности,
 Мога тут же извазюкал и её.
    
 Вестник молчал,  подолгу продолжал
 смаковать мёд и немилосердно сорить вокруг.
 Егор Прохорыч не торопил его с рассказом,
 видя того насквозь,  и думал:
   
 «Значит всё идёт как должно быть.  Как
 надо.  Есть,  наверняка,  что-то
 необычное.  Сразу не говорит,  растягивает
 удовольствие.  Как удержался и из лесу не
 разорался,  стерпел до угощения?  Теперь
 пока всё не уплетёт,  слова не добьёшься.
 Накопал чего-то у Егорки…  Неужели был
 правнук тем скифом?  Верно так!  Эх,  дай
 Род силы ему!»
   
 Он опустил глаза и зачем-то стал
 рассматривать свои сильные ладони в
 мозолях.
   
 Мога вылизывал последнюю миску,  и краем
 глаза заметил изменение в настроении
 Прохоровича.  Допив остатки кваса,  Вестник
 схватил кувшин за оставшиеся незаляпанными
 места.
   
 —  Нет,  Прохорыч,  с тобой всё равно что
 на рынке в напёрстки играть.  Догадался,
 небось,  обо всём?
   
 —  Набрался ты за последние походы по
 городам…  —  с напускной суровостью сказал
 Егор Прохорович.  —  Я для кого кружку
 поставил?  Второй век приучить не могу.
 Удобней ведь,  да и посмотри  —  половина
 на рубахе.
   
 —  Чего лишнюю посудину марать,  —
 перечил Мога,  вытирая о рубаху облизанные
 пальцы.
    
 —  Тьфу!  Иди умойся.  Не забудь из
 бороды курам вытрясти.  В ней,  кроме
 творога,  пироги твои дорожные видны.

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1373



“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
15


Как бы не хотелось возразить Прохорычу,
но пришлось Моге покорно сползти со
стула и плестись к рукомойнику у дверей.

—  На улицу иди.  Видишь же,  бадьи под
ним нет:  не зима,  чай,  на дворе.  И
будь добр,   не к летнему рукомойнику,  а
до пруда дойди,  да с «башней» своей
лохматою туда окунись.

Мога не оборачиваясь,  направился к
выходу,  бурча:  «Ничего не поделаешь,
у каждого есть свои дурные привычки».

Кроме того, он считал замусоренную бороду
полезной,  потому что частенько сидел в
задумчивости в лесу, когда маленькие
лесные обитатели ковырялись в волосах,
находя крошки.

Через пару минут вернулся.  С густой
шевелюры на пол ручьями стекала вода.

—  Рукошник возьми.  Вытираться за порог.
Редиска!  Наверняка бегом бежал,  мокроту
тащил.  Лишь бы напакостить!  Мога,  в
каком возрасте у Вас детство перестанет в
пердимонокле играть?

Только после того,  как вытерся и повесил
полотенце,  и весь взлохмаченный прошёл
на своё место,  Вестник ответил:

–  Если б не играло,  жить было бы
скучно.  Может,  мы в забавах силу
черпаем.
      
Он цапнул липкий кувшин,  опрокинул
последние капли в себя,  в очередной раз
облизал пальцы и начал долгожданное
повествование о своём последнем
путешествии.

—  В общем,  едет парень.  —  Пожамкал
липкими руками мокрую рубаху.

—  Силу он в забавах черпает!  —  придавая
значение показным могиным пакостям,
проговорил Егор Прохорович.  —  Не знаю,
как другие,  а тебе подобные  —  через
свинство сил набираются.  Завязывай!  Ты
уже все свои поросячьи ритуалы выполнил.

Бросил Моге платок и продолжил.

—  Что дорога говорит?  Что в самом Егоре
увидел?

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1380
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
16


 —  В дороге его гадость какая-то ждет.  Не
разобрать до конца.  Оберег я ему смог
только на руки наложить.  Дальше Егоркина
силушка не пускает.  Молода совсем,  а
чужому гораздо не даётся.  Со временем,
если древние позволят,  нас с тобой вместе
взятых за пояс заткнёт.  Эх,  какое время
идёт,  если такие засечники рождаются!
    
—  Скиф?  —  Егор Прохорович напрягся,
догадываясь какой будет ответ.
    
—  Когда здешние места вспомнил,  воздух
вокруг него аж загустел.  Думал,  что
вперёд меня к тебе объявится.  До
последнего нутра,  тот самый…  Скиф.
   
—  Так объявиться  —  не так уж и просто,
не хуже меня знаешь,  Вестник.
   
—  То так,  но предпосылки были и
нешуточные.
   
—  Ладно,  Мога,  весть твоя мне и в
радость пришлась,  и к большим хлопотам.
Готовить будем парня жёстко.  Андрея
оповестил?
   
—  Был,  э-э-э…  Не скажу,  что
обрадовались.  Какие родители станут
прыгать от восторга,  узнав про такой путь,
уготованный для их сына.
   
—  Почему долго ходил?  Ушел до третьих
петухов,  а вернулся,  когда солнце в
полдень смотрит.
   
—  Дорогу Егоркину досюда несколько раз
смотрел.  Сам знаешь,  тревожно на засеке.
На пути след чёрный видел,  но растаял он
и проследить,  за оставившей его навьей,
мне не удалось.
   
—  Незадобренная душа мертвей мёртвой.
   
—  Да,  особливо,  если ещё и с засеки,
то очень плохо,  —  вторил Деду Мога. —
Есть и приятная весточка.
   
Довольно потирая ладошками,  он добавил:
   
—  В горы Сафед-Кох ходил.  Ощенилась
гепардиха седмицу назад.
   
Глаза Егора Прохоровича заблестели.
    
—  Значит,  через неделю юпселенга можно
забирать.  Не прозевай, Мога!  Мне не
повезло,  поздно было,  хорошо прячется
зверюга.  —  Егор Прохорович взял бороду
в кулак.  —  Всё складывается к большой
драке.  Хорош хоть щенок-то?
   
—  Ко времени.  Я таких бугаев,  ох,  как
давно не видел!
   
—  Он-то ко времени,  да Егор еще корень
не пустил.  Тёмные  —  не ночные
кошмарики,  смерть они несут.  Будем
надеяться,  предки не отвернуться от своих
детей,  не дадут роду сгинуть.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1384

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
17



—  От тебя они никогда не воротились,  —
заключил Вестник,  построжав лицом.
   
—  Грех жаловаться,  но засека  —  не
ярмарка в Масленицу.  —  Егор Прохорович
встал и начал мерить горницу шагами.  —
Ты вот что,  Мога,  отправляйся к
хранительнице,  пусть кристалл подготовит.
Сам после врата обойди,  проверь.
Тревожно мне,  активны больно темные.
Чует мое сердце,  как и пять веков назад,
к раздраю Землю готовят.  Почти уверен,
кто-то из людей к власти руку тянет.
      
—  Тебе ли не знать,  Прохорыч,  —
нельзя иметь абсолютную власть.  Да и
погибнет всё,  а ею овладевшего ничто не
спасёт,  несмотря на немереные силы в
нём.  Я или братья с дальних засек давно
бы почувствовали то.  Эту мощь,  как шила
в мешке,  не утаишь.
   
—  Оттого и тревожно, что не знаю.
Может статься,  кто и впрямь в силу
вошёл умеючи закрыться,  А про эпилог
своей жизни-то не догадался.  А если знает…
и сможет равновесие на грани держать…
тебе от этого легче станет?  В умеренном
рабстве жить!  Бывает ли оно умеренным?!
    
—  Такое произойдет  —  если Спящего
найдут.
   
—  Дотумкал,  наконец.
   
—  Прав ты,  Прохорыч.  Пойду я.
   
—  Хранительнице скажи:  с вечерней
зорькой у неё буду.  За травами силы
наведаюсь.
   
—  Добре!
   
Мога кивнул на прощание,  вышел в сени,
но у лавки с сидорком чуток затоптался. 
   
Егор Прохорович посмотрел на замявшегося
Вестника и нахмурил брови.
   
—  Знаю в чём сомневаешься.  Собственно,
и думать не смей!
   
—  Ты о чём, Прохорыч?
   
Мога сделал невинные глаза.
    
—  Знаешь о чём!  Засечник не может
быть перемётчиком.  Он хоть и дитя войны,
но светел.  Семя его высшими силами
выбирается,  следуя за чистотой поля
Рода.  Иначе посвящения не проходят.  Или
ты помнишь что-нибудь иное?

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1387
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
18


–  Нет,  не слыхал,  не припомню.  А ты,
вроде как,  мысли научился читать?

–  На тебя посмотришь,  и всё ясно.  Не
лицо  —  азбука Морзе.  Пантомимщик
муровый,  ты когда-нибудь слово «логика»
слышал?

–  Слышал,  а что это?

–  Это то,  чего у тебя нет,  невинное
порождение природы.  Иди,  не морочь мне
голову,  без тебя есть чем озаботиться.


“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
19
               
                Глава 3

Омар Эфендиев родился в Лачине,  на
границе Армянской и Азербайджанской
республик,  рядом с границей Ирана.  Рос
в интернациональной среде,  в которой не
акцентировали на разнице христианского
или мусульманского вероисповедания того
или иного народа.  Лачин был местом,  где
проживало много смешанных семей,
подобных семье Омара.  Мать его была
армянкой,  отец  —  азербайджанец.  И
все бы ничего,  рос бы себе пацан и знать
не знал бы,  что такое межнациональные
разборки, но…  Пришел к власти «великий
перегромщик» и,  ориентируясь на «звездно-
полосатое вмешательство»,  словно подписал
контракт.  Изгорбатилась жизнь миллионов
таких пацанов.  Началась всеобщая грызня,
а в ней Кавказ мог дать фору любому
региону.  Власть держащие вели борьбу
за сферы влияния,  разменивая людские
судьбы на деньги.  И плевать им было на
какого-то Омара Эфендиева,  еще и сопли
не научившегося толком вытирать.  Да что
Омар,  пылинка  —  на собственные народы
наплевали! 

С горечью наблюдал пацан,  как ранее
мирно соседствующие граждане,  с которыми
он радостно здоровался при каждой встрече,
разъезжаются в разные стороны,  даже не
попрощавшись друг с другом.  Но не все
успели уехать до большой крови,  грабежей
и зверств.

Когда и к ним пришли «бородатые дядьки»
с автоматами за спиной,  Омар от страха
не издал ни звука,  не выронил ни одной
слезинки,  что и спасло ему жизнь.  Они
же избили отца до полусмерти и оставили
лежать того в доме,  решив,  что с ним
всё уже покончено.  Во дворе бандиты,
продолжая бесчинство,  сбили маму Омара
с ног.  Они по очереди насиловали ее на
глазах у сына,  спрятавшегося в будке
убитой этими уродами собаки. Издевательства
продолжались безумно долго,  сопровождаясь
грязными ругательствами.  Омар,
загипнотизированный ужасным зрелищем,
был не в силах оторвать своего взгляда.
Наизмывавшись,  нелюди полоснули
несчастную женщину ножом по горлу и
довольные от содеянного — ушли.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1395


“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
20


Омар просидел в конуре восемь часов.
Боялся высунуть нос на двор. 

Когда его отец:  страшный,  окровавленный, 
с почерневшим лицом,  выбрался из дома,
дополз,  оставляя алый след,  до жены,
убедился,  что навсегда её потерял,  тогда
и начал звать сына.

Спотыкаясь и падая на каждом шагу,  они,
с горем пополам,  добрались до дороги на
Шуша.  Там жила сестра отца Омара.
Но шедшая оттуда машина с солдатами,
подобравшая их,  держала путь в Гянджи.
По дороге узнали  —  дойди они до Шуша
живыми,  на месте отмучились бы точно.

Кровавый бардак продолжался долго.
Вводились-выводились войска,  создавались
народные ополчения и отряды самообороны,
а на границе между республиками встали
военные миротворческие силы.  В верхах
приходили к общему консенсусу,  сверкая
лысинами,  тряся бульдожьими щеками,
говоря правильно «умные слова»,  но смеясь
в душе.  С серьёзными,  отожравшимися
мордами обещали гражданам богатство и
процветание,  прося дать определенное
время для прохождения периода становления
нового мышления.

В то время,  когда чиновники пополняли
денежные запасы,  не соизмеряя аппетиты
с возможностями,  в стране гибли и стар
и млад.  Психика ломалась и,  не имея
возможности заработать,  шли воровать,
грабить,  делать грязную работу,  чаще
криминального толка.

Отец Омара долго лечился в лазарете
палаточного городка,  развернутого для
беженцев в нескольких километрах от
Гянджи.  Омар,  если не был занят на
общественных работах,  всегда находился
рядом с ним.  В основном молча.  Сын,
у которого никого не осталось,  кроме
искалеченного отца,  с надеждой ждал,
что скажет старший.  Отец,  потерявший
всё в лице любимой жены,  не находил
слов обнадежить сына.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1399

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
21


 Прошло время.  Между Азербайджаном и
 Арменией пролегла охраняемая граница.
 Люди постепенно возвращались в разорённые
 дома.  Отец Омара тоже решил вернуться в
 родные края.  Врачи запретили ему
 заниматься физическим трудом. 
 Это он знал и сам:  при любом напряжении
 мускул боль кувалдой била в позвоночник.
   
 Дом в Лачине они нашли целым,  но всё,
 что имело хоть какую-то ценность,
 растащили мародёры.  Эфендиевы и
 до войны не шиковали,  особо разорить их,
 конечно,  не могли.  Из-за бедности семья
 была малодетной.
   
 Вечером мужчины села собирались у старого
 раскидистого тутовника,  где обсуждали
 насущные проблемы и сообща решали их.
 Узнав о физическом состоянии Эфендиева-
 старшего,  поручили ему пасти уцелевший
 скот.  Как бывший егерь тот отлично знал
 горы и выпасы.
   
 Омар помогал отцу.  С первым снегом
 пастьба подошла к концу.  Семья
 Эфендиевых осталась не у дел.  Обещанного
 учителя так и не прислали,  и Омар долгими
 вечерами просиживал с молчаливым отцом у
 окна.  Два месяца они прозябали с одних
 мелких поручений.  Жалкие крохи
 получаемые за выполненную работу
 (брать просто так  —  позор),  переходя от
 одного соседа к другому,  еле позволяли
 держаться на ногах.
 
 И вот,  как-то вечером,  в их дом вошли
 двое. 

 Пришлые незнакомцы сразу отправили
 мальчугана во двор,  где он промёрз целый
 час.  Омар,  после их ухода,  вошел в
 дом стуча зубами.  Отец сидел на тахте и
 держал в руках сказочную по меркам села
 сумму денег.
   
 —  У меня теперь есть работа,  сынок.  Мы
 больше не будем голодать.
   
 Но радости не было в его глазах,  одна
 безысходность.  Омар привык к подавленному
 состоянию отца и принял это как должное.

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1404

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
22


Раз-два в месяц отец покидал село на
неделю.  Что ему приходилось делать,  не
объяснял.  В доме появился достаток.  Не
требовалось теперь ходить по соседям в
ожидании заработка-подачки.  На те деньги
прикупили кое-что из меблировки,  а
однажды отец,  вернувшийся позже
обычного,  поставил на стол большой
японский телевизор.  Радости Омара не было
границ и отец впервые за долгое время
улыбнулся.
   
Время быстро летело,  наступила осень.  В
школу,  наконец-то,  прислали учителя и
двадцать два ученика перешагнули её порог.
Тринадцатилетнего Омара мало воодушевляло
такое событие.  Отмучившись учебный год,
и все лето почти не выходя со двора,  с
приближением следующего учебного года
он всё чаще проявлял замкнутость.  Утром
первого сентября парень заявил о своём
желании сопровождать отца в горах.
    
—  Тебе необходимо учиться,  —
забеспокоился отец.
   
—  Я не пойду больше в школу.
    
—  Сын мой,  почему?
   
—  Неужели ты не видишь?!  —  горячился
Омар.  —  Ко мне не заходят сверстники и
я никуда не хожу!
   
Эфендиев-старший удивлённо посмотрел на
своего пацана.
   
Он,  действительно,  был убит до сих пор
своим горем,  ничего вокруг не замечая,
а с началом войны и и впрямь не
слышались на их дворе мальчишеские
голоса,  звенящие раньше за окном с утра
до вечера.
    
—  Что случилось,  Омар?
   
—  А случилось то,  что я  —  полукровка!
—  сын говорил негромко,  но душа его
надрывно  вопила.  –  Меня дразнят
шпионом!  И мы единственная семья в селе
из оставшихся суннитов!  Все остальные  —
шииты.  Впрочем мне наплевать на этих
ублюдков.  Взять автомат,  да и…  с тобой
хочу,  мстить за мать хочу!
   
Только сейчас отец по-настоящему увидел
сына,  будто пелена спала с глаз.  На скуле
ссадина,  ухо расцарапано,  на пальцах
сбитые костяшки.  Понял он,  что для
Омара детство кончилось одновременно
с миром на этой земле.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1407

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
23


 —  Рано ты сердцем почернел,  —  вздохнул
 он.  —  Нет в том твоей вины.  Будь по-
 твоему,  завтра в горы вместе идём.
   
 И началась для Омара другая жизнь,  как он
 считал  —  полная тайн и приключений,
 в трудных ночных переходах через горы
 с сопровождением мрачных,  вооруженных
 людей.  Многое не пугало,  а напротив,
 очень интересовало Омара,  и на многие
 вопросы он смог ответить потом себе сам.
 Правда,  сначала думал,  что помогает
 патриотам и борцам за независимость своей
 земли,  исходя из объяснений одного из
 работодателей.  Но из редких разговоров,
 которые ему удалось подслушать  (на пацана
 мало кто обращал внимания)  вытекало
 совсем другое «кино».
   
 Маршрут начинался от иранской границы,
 проходил через зоны конфликтов и
 заканчивался на подходах к Баку.  Причем,
 ходоки старались не попадаться на глаза ни
 одной из воинствующих сторон,  хотя
 документы и пропуска имелись на все случаи
 жизни.  Это подтверждалось на контрольных
 пунктах,  которые нельзя было,  при всем
 желании,  обойти.  А из Баку надо было
 проводить группу обратно в Иран.
   
 Пытливый ум подростка уже после второго
 перехода помог понять,  что находилось в
 рюкзаках у людей,  пробирающихся тайными
 горными тропами.  Слово «наркотики»
 знакомо с малолетства каждому живущему в
 этих краях.  Высокие речи о народной
 борьбе оказались блефом,  покрывающим
 дела контрабандистов.
   
 «Отец должно быть давно обо всём
 догадался,  —  думал Омар,  но тут же и
 опроверг себя. —  Нет,  иначе он не взял
 бы меня с собой».
   
 Он задумчиво наблюдал за отцом,  тихо
 сидящем на циновке во время
 кратковременного отдыха перед перевалом.
 Тот смотрел отсутствующим взглядом на
 ночные горы и тихонько раскачивался.
   
 Омара охватила жалость,  но затем она
 сменилась холодной злостью.
   
 «Он вообще ничего не знает!  И просто не
 хочет знать!  Живёт прошлым,
 загородившись от мира горем,  но этим не
 вернёшь мать и родственников.  Надо же
 жить сейчас!  И так,  чтобы врагам тошно
 было.  У него есть я.  И мы  —  вдвоём!»
   
 Дальше Омар ничего придумать не мог,
 слишком велика была жажда мести и желание
 обрушить на головы убийц их семьи
 достойную казнь.

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1413

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
24


 Через полгода его ждало новое несчастье.
Контрабандисты возвращались в Азербайджан,
и при переходе иранской границы нарвались
на патруль.  Завязалась перестрелка. В ней
основательно задело курьера,  а отец
получил тяжёлое ранение.  Омар рванулся
к нему,  но был остановлен на полпути.
   
Поймал его за шиворот русский верзила  —
старший группы.
   
—  Ку-уда?  Пулю захотел?!
    
—  Там мой отец!!!  —  завопил,
вырываясь,  Омар.
    
—  Знаю.  Ему уже ничем не поможешь,
а сам сдохнешь!  Кто нас тогда в горы
поведет?  —  Удерживая его и не обращая
внимания на брыкания,  поволок парня в
темноту.
    
После двух часов почти непрерывного бега,
отряд остановился у небольшого ручья.
Уставшие люди,  не снимая рюкзаков,
рухнули кто где стоял.  Сидели тяжело
дыша.  И прислушивались.  Старались
различить посторонние,  несущие возможную
опасность звуки.  Первым встал русский.
Осматривая каждого тяжёлым взглядом,
остановился на Омаре,  сидящем уткнувшись
лицом в ладони.
Верзила подошёл и тронул его за плечо.
   
—  Парень…  Эй,  парень,  —  негромко
позвал он.
   
Омар не отвечал.
   
—  Очнись.  Ты же мужчина,  —  а это
не прогулка для благородных девиц.  Здесь
идёт война,  надо быть готовым ко всему.
   
Последние слова взбесили Омара,  заставив
вскочить его на ноги.
   
—  Война!?
   
В нём клокотала ярость.
   
—  Между кем война?!  И что тебе до
наших проблем?!  Я не слепой,  и давно
выплюнул соску!  Патроны несёте
окружённому отряду?  Давай,  продолжай
кормить меня сказками.  Знаю,  какие
у вас дела!  Теперь можешь меня убить!
По вашим законам,  открывший глаза долго
не живёт.
   
Зло сплюнув под ноги русскому,  Омар
сел в прежнюю позу.  Старший группы
расположился рядом,  хотел было закурить,
но о чем-то подумал и,  сломав сигарету,
выбросил её в ручей.
    
—  Ну, во-первых,  долго не живет тот,
кто открывает рот,  а не глаза,  —
спокойным тоном заговорил русский.  —  И
потом  —  если такой понятливый,  что
тебя не устраивает?  Вы, с твоим отцом,
получали хорошие деньги за риск.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1419

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
25


 


—  Отец думал,  что этим мстит за мать.
   
—  А ты, значит,  раз  —  и сразу всё
просёк.  Не считай себя умнее других.
   
Голос русского был по-прежнему спокоен.
А в следующей фразе слышалась усталость,
не физическая,  а скорее такая,  что,
как любил говорить он,  по жизни.
   
—  В этом есть две стороны  —  хорошая и
плохая.  Тебе о какой сначала рассказать?
Молчишь?  Ну молчи,  молчи!  Тогда начну
с плохой.  Первое:  ты слишком много
знаешь,  и неизвестно,  как ты решил
распорядиться информацией.  Понимаешь,
не та это область знаний,  в которой
количество делает жизнь интересней.
Второе…
   
Русский задумался.
    
—  Да хватит и первого.  —  Он продолжил
свою речь. —  Догадываешься,  что тебя
ждёт в такой ситуации?  Перейдем к
хорошей стороне дела.  Рядом со мной
сидит молодой пацан.  Совсем не глупый,
не трус.  Умеет молчать,  ведь ты дошел
до всего не сегодня.
Полно неиспользованных сил и энергии.
Отлично знаешь горы.  Есть цель.
Отомстить за родных.  Если подойти к этому
с умом,  можно извлечь выгоду.  Прикинь,
стоит ли шкурка выделки.
 
Затем русский,  сделав короткую паузу,
сказал уже несколько приглушенно:
    
—  Буду откровенен до конца.  Местности
мы не знаем,  а выходить отсюда надо.
Как пить дать,  иранцы сообщили о нас
службе безопасности Азербайджана.  Поэтому
в маршрут придётся внести поправки  —
идти там,  где не ждут.
   
Омар поднял голову.
   
—  А в Баку вы мне горло перережете.
   
—  Прежде чем ответить,  хочу тебя самого
спросить.  Что ж ты по жизни хочешь?
   
—  Найти тех гадов…
   
Твёрдая решимость и холод в глазах Омара
заставили русского слегка передёрнуться.
   
—  В том,  что их ждёт,  нет никаких
сомнений.  Только каких гадов искать
будешь,  интересно  —  шестёрок?  Вроде
не дурак,  а рассуждаешь…  —  Верзила
махнул рукой.  —  Спроси себя,  кому
нужна эта война?  Кому это выгодно?
Простым людям начхать на все границы
республик, которые раньше были только на
картах.


“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
26



 
Народу кровь и бездолье,  а,  так сказать,
«небожителям»  —  деньги и сокрытие
грехов.  Может и Бог потопом грехи прятал.
Сегодня деньги  —  сила,  власть.  За них
и торгуются местные баи вашими душами.
Сколько в стране сменилось президентов,
а про министров и говорить нечего.  Вот
думай кого искать и что делать.  Но
прежде придумай,  как до Баку без потерь
добраться.  Иначе похоронишь свои мечты
вместе с нами в родных горах.  —  И
после короткой паузы добавил:  —  Придем
и еще побеседуем.  Что-то мне говорит,
найдем мы с тобой общий язык.
   
Весь путь до Баку Омар переваривал
услышанное и все больше понимал
правдивость слов русского.
   
Вспомнил,  как они жили раньше  —  до
войны,  и Марику Арутюнян,  приезжавшую
к бабке с дедом на летние каникулы из
Еревана.  Где она,  с её огромными
смеющимися глазами?
Что сейчас делает?
   
Они встретились однажды тайком от
родителей ночью,  в полнолуние,  чтобы,
спрятавшись в кустах,  ждать див на
купании.
   
Стараясь,  чтобы Марика не заметила тряску
от страха,  Омар прыгнул с высокого
висячего моста в реку.  При входе в воду
с него слетели трусы и,  на его беду,
пропали в быстром течении.  Он стоял по
пояс в воде и просил девушку отвернуться,
но та хохотала,  ничего не желая слышать.
Омар,  сгорал со стыда и прикрываясь
плоским,  словно лепёшка,  камнем,
боком пробирался к своей одежде,  а
добравшись до цели,  еще минут пять
находился в растерянности.  Бросить камень
и начать одеваться,  означало голым
скакать на одной ноге,  в попытке попасть
в штанину.  И все это на виду у
заливающейся хохотом Марики.
   
Посмеявшись вдоволь,  девушка сжалилась
над ним и,  наконец,  отвернулась.
Мальчик целый день дулся на неё.  А
вечером Марика,  как ни в чем не бывало,
зашла к нему,  чтобы позвать на просмотр
стрижки овец.  Не мог же Омар всерьез и
надолго продолжать сердиться на неё,  тем
более,  что где-то внутри сам ждал новой
встречи.  Он с радостью согласился,  пусть
деревенскому мальчишке подобное зрелище
давно набило оскомину.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1425

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
27


Омар помнил,  что в те времена приезд
председателя колхоза или,  что бывало реже,
кого-нибудь из администрации района
сопровождался видом полусогнутых спин
встречающих и их льстивыми речами с
подхалимскими улыбками,  а под завязку еще и груженными машинами подарками от сельчан.  Заканчивалась побывка пьяными
обещаниями выполнить все просьбы местного
населения.
   
Обещания,  как вода,  уходили в песок,
не оставляя надежд на мало-мальские
всходы.  Уже тогда эти товарищи
наворовывались вволю и нажирались всласть,
а народ негласно делили на касты,  и тогда
же они имели центральную власть во все
дыры.  Чего им не хватало?  Царьками
уроды решили стать.  Народами повелевать.
Сталкивать людей лбам ради наживы.  Много
было мерзкого в прошлом.  Но не помнил
Омар,  чтобы по национальному признаку
мужчины резали друг друга,  тем более
женщин и детей.  Никто никогда не желал
подобной жизни и теперь не хочет.  Взять
хотя бы группы с которыми он ходил:
попадались одновременно осетин с ингушом;
грузин с абхазцем;  и сейчас вон рядом
идут армянин с азербайджанцем;  а главным
почти в каждой группе является русский.

Впереди Омар заметил знакомый валун.  От
него тянулась боковая тропинка со
множеством ответвлений,  петляющая в
узком ущелье.  «Дёрнуть по ней,  никогда
не догонят.  Сами потом месяц петлять
будут пока выйдут.  Хорошо,  если на
своих.  А мне что делать?  Родственников
нет,  дома никто не ждёт.  Односельчанам
сто лет не нужен.  Отец…  Жив остался  —
иранцы замордуют или передадут
азербайджанским властям.  Там точно с
концами сгинет.  Надо брать судьбу в свои
руки,  хватит случая ждать.  Нужны деньги.
Деньги и власть  —  звенья одной цепи.
Пойду за русским  —  вагончиком.  Буду у
него учиться, учиться и учиться,  как
завещал великий Ленин».  Это была
любимая присказка любимого учителя,
заведующего школой до кровавых событий.
Кто такой Ленин,  Омар представлял смутно,
но считал лозунг правильным.  Будущее
вроде вырисовывалось.  Какое..?  Омар
надеялся на удачу,  она уже достаточно
демонстрировала ему свой зад.
   
В конечном пункте,  как обычно,  ждали
две машины:  внедорожник и «рафик»
скорой помощи.

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
28


Наркотики с тремя сопровождающими уедут
на «рафике».  Русский и доверенный
человек сядут в «Джип»,  но на этот
раз было иначе.  Курьер с простреленной
головой остался лежать на иранской границе,
а русский шёл к внедорожнику один.
   
Остановившись у распахнутой дверцы,  он
пристально посмотрел на Омара.  У верзилы
была привычка с задумчивым видом
помолчать,  прощупывая перед разговором
собеседника взглядом.
   
—  Садись в машину,  —  прозвучала
команда.
   
Омар неколеблясь пошёл навстречу судьбе.
   
В очередной раз жизнь у него сделала
крутой вираж.  Понял сразу,  если не убили
(к чему был готов),  а взяли с собой,
значит нужен.  Возможно,  для большего,
чем одни наркокараваны водить.
   
Михаил,  так звали русского, не глуп.
Учел и предусмотрел по максимуму.
Просчитал положение на все сто.  Его
интерес к пареньку поставил над Омаром
запятую,  а не роковую точку.  Имелось
много плюсов в зачёт существования сироты:
знание языков заинтересованных сторон  —
родного азербайджанского,  армянского,
арабского и русского;  отличное знание
рабочей местности;  не трус;  и главный
фактор  —  сиротство.  Один на белом
свете,  некуда податься,  не к кому
приткнуться,  и Михаил,  приложив усилия,
мог бы добиться от него самого редкого
качества  —  верности,  по нынешним
временам,  стоящего не мало.
   
Омар продолжал водить группы.
Новоиспеченный наставник теперь держал его
при себе.  И на иранской стороне,  и в
Баку.  Омар стал тенью Михаила.
Схватывал на лету всё чему учили;
запоминал все мелочи.  Уже спустя год стал
уходить без куратора дяди Миши,
сопровождая груз самостоятельно.  Через два
года Михаил доверил ему совершать обмен,
деньги  —  товар.  К этому моменту Омар
знал очень многое и давал себе отчёт,  что
с накатанной колеи ему свернуть не
позволят.  Плевать.  Он принял
сознательное решение.  Аттестата у него
нет.  Воспитание совершенствовалось только
в школе дяди Миши.
Знать дорога у него одна.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1434


“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
29


—  Малыш,  —  говорил Михаил,  —  с
 твоим-то образованием,  да в калашный
 ряд…  Не боись,  голова у тебя светлая,
 жизнь научит…  и я помогу.  Не пропадёшь.
 А там,  как у вас говорят бывалые,  было
 бы здоровье,  а остальное купим.  На что
 купить найдётся,  главное меня держись.
   
 Деньги уже сейчас водились у Омара и
 немалые.
   
 Михаил же,  оттопырив нижнюю челюсть,
 на это реагировал так:
   
 —   Тю,  то разве гроши?
   
Жили они вместе в доме Михаила.  Правда виделись все реже и реже.  С ростом опыта и доверия к нему старший напарник на большее время оставлял Омара действовать одного с кратким планом дел.
    
Как-то Михаил,  вернувшись после месячной отлучки,  позвал его к себе.
      
—  Садись,  пришло время серьёзно поговорить.
    
Он недолго помолчал,  глядя на Омара,  приготовившегося слушать,  не задавая вопросов,  потому что лезть наперёд,  пока его не спросят,  не получив всю полагающуюся информацию,  считал глупостью.
      
—   Догадываешься о чём?
    
– Да.
    
Бесстрастный ответ говорил о готовности к теме разговора.
    
—  Ну-ка,  ну-ка!  —  Михаил заинтересовался.  —  Изложи.
    
—  Я встаю на твоё место,  дядя Миша.
   
—  Всегда знал,  что головаст и не зря пригрел тебя.  Разложи мне по полочкам свои выводы.
    
—  Ты показал все свои связи в Баку и в Иране.  Посвятил в суть дела.  Научил не делать ошибок.  Долгое время проверял меня в деле.  У меня нет никого,  кроме тебя,  и я ни разу за шесть лет не дал повода обвинить меня или намекнуть на предательство.  А возможности имелись.  В частые отлучки ты готовил себе место уровнем выше,  но тебе нужен верный человек здесь.  Преданный человек.
      
—  Чёрт,  аналитик,  б…!  Молодец!  Коротко и ясно.  Теперь слушай,  чего не знаешь.  Вот код сейфа наверху.  Лишнее, касающееся только меня,  я забрал.  Там найдешь телефон,

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
 30


по которому можно со мной связаться и телефон Казначея  —  Джафара.  Где он живёт,  знаешь и без моих объяснений. Джафар единственный,  кому ты подчиняешься в нашем регионе.  Остальные по фую.  Буду держать связь через него или,  в крайнем случае,  пришлю своего связного.  Пароль обсудим позже.  К телефонным звонкам прибегай в особых случаях и не открытым текстом,  —  сделав значительную паузу, Михаил сказал,  —  слышал краем уха,  ты времени зря не терял,  сколотил свою команду.  Уверен в них?
   
—  Собирал по твоему принципу.  У каждого ни семьи,  ни родственников,  ни связей.  Без меня они вернутся к прежнему,  то есть,  ни к чему.  В Баку знают только меня.
   
—  Что ж меня не поставил в известность?  Думал непрознаю?
   
—  Извини,  дядя Миша,  я проверял твою реакцию на появление моей собственной команды.  Утечка была намеренной.
   
—  И что это тебе дало?
   
—  Очень много.  Я убедился,  что человек,  который заботился обо мне последние семь лет по-настоящему стал близким и родным.
   
—  Щас слезу пущу.  —  От Омара не укрылось,  что глаза Михаила потеплели.  —  Можешь вызвать недовольство Джафара.  Набирая силу,  ты наживаешь себе достойного врага.  Джафар тебе голову открутит.  Он и мне пытался палки в колеса пихать.
   
—  Джафар,  как всегда,  опоздал.  Он сильный лидер,  но хреновый организатор и жаден без меры.  Ты уезжаешь.  Единственный,  кто может быстро и эффективно обеспечить контакт с иранской стороной  —  я.  На восстановление связей уйдёт уйма времени,  а это  —  потеря в доходах и недоверие партнеров.
    
—  Всё просчитал,  волчонок,  —   усмехнулся Михаил.  —  Я так понимаю дни Джафара сочтены.  Иначе тебе придётся спать в танке и отрастить глаза на затылке.
    
—  Он умрёт!  —  Взгляд Омара остекленел.  —   Именно его люди бесчинствовали в нашей семье.  Потом он внедрил их на контрольные посты,  как активных защитников границ республики.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1439

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
31


—  Взрывы трёх пропускных пунктов  —
твоих рук дело?

—  Теперь там наши люди.  Наши,  —
подчеркнул Омар.

Михаил понял правильно:  парень не думает
выходить из под влияния и отдаётся на
его волю.

—  Не торопись с Джафаром,  я должен
перехватить его связи в России.  Когда всё
устаканится,  сразу дам знать.

Михаил встал и,  подойдя к Омару, потрепал
того по голове,  хлопнул по плечу,  а потом
отошёл от него к окну.  Долго смотрел на
море и о чём-то думал.

—  Ладно,  пусть всё идёт как до’лжно.
Вернёмся к нашим баранам.  Держи.  —  Он
достал из заднего кармана брюк красную
книжицу.  —  Это твой паспорт.
Девятнадцатилетний детина,  а ксивой не
обзавелся.  Сходишь к Гасану,  через него
оформишь заграничный паспорт.
Официально,  усёк?  Теперь самое важное:
иранские власти налегают на наши каналы
поставок.  У них в верхах интриги какие-то
варятся,  кресла друг из-под друга
выдёргивают,  каждый старается рвение в
работе проявить,  результаты показать.
Потому денежная речка по старым каналам
имеет тенденцию превратиться в ручеёк.
Необходимо искать параллельные пути.  Дней
через десять тебя найдёт один туркмен из
Мары,  Муратом зовут.  Можешь доверять
ему,  как самому себе.  Хорошие идейки
есть у него на счёт Таджикистана и
Туркмении.  Поговоришь с ним обо всём.
Съездишь,  посмотришь на месте.  Выводы
и впечатления доложишь мне.  О Мурате
никто не должен знать,  слышишь  —
никто.  Даже твои верные нукеры.
Определим и наладим маршруты,
нарисуешься в Афгане.  Себя
покажешь и на людей поглядишь.


Побывав в Афганистане и увидев масштабы
деятельности наркодельцов,  Омар понял,
что главное направление своего контроля
надо развивать именно здесь.  Баку
останется узловой станцией.  До поры до
времени Таджико-Афганская связка выгодна
нестабильной военно-политической
обстановкой,  дешевизной товара и его
качеством.

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
32


Собираясь задействовать новые перспективные
каналы поставок наркотиков,  Омар
становился врагом не только служб
безопасности,  но и таких же дельцов,  как
и он  (благо,  последние были разобщены и
каждый тянул одеяло на себя).  Дураку было
ясно  —  междоусобица не заставит себя
долго ждать.  Конкурентов не любят во всех
областях,  тем более со стороны.
   
Готовясь к войне,  Омар перекупал
исполнительную власть,  заинтересовывал
теневую.  Сумел найти общий язык с
моджахедами и талибами.  Подобрал
проводников.  Давление с его стороны на
местных князьков увеличивалось вместе с
повышением уверенности в своих силах и
завязывании новых связей.  Омар
использовал их разобщённость,  чтобы
инкогнито перебить сделки.  Так он старался
стравить кланы.
 
Долго,  конечно,  это продолжаться не могло.  Конкуренты решились,  кое-как связав концы с концами,  на радикальные меры.  Омар давно просчитал ситуацию и достойно приготовился. В чём в чём ему нельзя было отказать,  так  —  это в нюхе и звериной интуиции.  Его даже не удивляло затянувшееся начало.
   
По совету Михаила он договорился с моджахедами о поставке оружия.  За организацию этого брался старший напарник. Воинственные афганцы были рады поменять наркотики на высококачественное оружие. Бартерная сделка была выгодна обеим сторонам.  И Михаил,  дабы укрепить отношения подбросил лишку.  В знак своего расположения,  моджахеды одолжили Омару боевиков,  подготовленных в лагерях Аль-Каиды.
   
—  Тебе,  дорогой,  хорошо,  и моим шайтанам практика, — прищурив хитрющие глазёнки,  сказал Машук,  резидент Аль-Каиды.  –  Засиделись без дела.
   
Омар видел его насквозь.  Машук преследовал несколько целей:  поднатаскать боевиков,  выразить «добродушие» и согласие на дальнейшее сотрудничество для самого главного  —  иметь глаза и уши у казана,  в котором готовится плов.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1445
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
33



«Пусть,  —   кивая в знак согласия,  думал Омар,  —   цыплят по осени считают.  Бойцы,  тем более профессионалы,  растущему наркобарону не помешают».
   
Омар начал планомерное уничтожение верхушки противника.  Удельные князьки,  уяснив откуда ветер дует,  «допетрили» что им ничего не остаётся делать,  кроме как идти на переговоры.  Силёнок у них явно не хватало.  Объедниться и дать отпор мешала гордость,  перешедшая границы глупости.  Коалиция требовала одного командира.  Такого безобразия над собой аксакалы допустить не могли  —  и получили по полной программе.  Собрав выживших после акции,  Омар раздал им листы с условиями перемирия.
   
—   Здесь учтены специфика и выгоды каждого.  Процент прибыли упадёт,  но и забот будет меньше.  Львиную долю проблем я возьму на себя.
   
Голос подал самый молодой из прибывших князьков,  ещё не имеющий седины в бороде,  Фарид.
   
—   И львиную долю берёшь!
   
—   По затратам и доходы,  —   спокойно ответил Омар.
   
—   Щенок!  —   продолжал бушевать Фарид.  —   По этим бумажкам мы попадаем к тебе в зависимость,  неверный шакал!  Лучше самому себе пустить кровь!  Но раньше я увижу твою голову на копье с землей во рту!
   
Плюнув под ноги Омара,  он развернулся и ушёл.
   
Омар ничем не ответил на выпад Фарида,  лишь лёгкая усмешка играла на его губах.  Оставшиеся делегаты сидели молча,  когда поднявшись,  он отправился к своей машине,  не говоря ни слова.  У раскрытой дверцы Омар остановился и некоторое время смотрел на негодующие лица.  Такой уход выражал неуважение к присутствующим,  но правила этикета диктует сильнейший.  Омар усмехнулся ещё раз,  вспомнив привычку дяди Миши.
   
—   Я забыл сказать.  Условия не обсуждаются.  До встречи,  уважаемые.

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
34


К двадцати годам Омар превратился в волка,  живущего по законам леса.  Зная,  что договор будет выполняться,  пока он не оступится  (в этом они будут всячески помогать,  следя за каждым его шагом,  ловя удобный случай),  Омар расставил на ключевые посты своих людей,  строго наказав звонить при любом мало-мальски неординарном происшествии,  и отбыл в Иран.
   
Имея при себе солидную сумму в долларах,  он решил,  что из Ирана нужно возвращаться в Баку через горы с очередной партией наркотиков,  и посчитал  —  дорога в сопровождении вооруженных людей будет безопасней.  Дырка на кордоне,  хорошо проплаченная,  внушала больше доверия,  чем таможня.  Товара было немного.
Иранцы по договоренности не должны появиться в условном месте границы в назначенное время.  Поэтому Омар с людьми двигались,  не ожидая засады,  причём не просто засады,  а целенаправленной охоты,  в которой две трети группы скосят автоматные очереди, а недостреляных погонят обратно в Иран.
   
—  Джафар,  сука! 
   
Омар догадался,  и один,  под непрерывным огнём,  рванул вдоль границы,  а не от неё.  Бежал всю ночь,  используя каждую неровность ландшафта и проклинал Казначея,  грозя ему неимоверными карами.  Кончилось его терпение.  Он не будет спрашивать разрешения у дяди Миши.  Месть давно клокочет в его груди,  требуя выхода.  Джафар сделал свой ход,  настал черёд Омара.  Смеётся тот  —  кто стреляет последним.
   
Он гнал себя от места перестрелки,  пока солнце не вышло из-за горизонта полным кругом.  Осмотревшись,  нашёл маленькую пещерку с нанесёнными в неё жухлыми листьями и травой,  и, сделав подобие подстилки,  лег и в мгновение задремал.
   
Очнувшись через какое-то время,  опасливо огляделся и,  не обнаружив ничего подозрительного,  сверился со знакомыми ориентирами.  Обрадовался:  если ему не изменяет память  —  рядом находится село,   где живёт его личный связник.  К нужному
дому добрался,  когда ночь вступила в свои права.  Долго наблюдал за окнами и подходами к дому,  не слыша и не видя ничего подозрительного,  решил войти в него без стука.  Внутри уже тихо позвал:

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/13/1453
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
35


—  Ходжа, это Омар.  Ты здесь?
 
Ответ прозвучал сразу.  Омар от неожиданности вздрогнул и прижался к стене,  сжимая рукоять пистолета.
   
—  Здесь.  Давно жду тебя.  Не верил,  что можешь пропасть. Говорят знак на тебе.
   
Омар расслабился,  вошёл в тёмную комнату и встал,  пытаясь разглядеть в темноте друга.  Хаджа нашёл его руку и подвёл к мягкому тюфяку.
   
—  Садись.  Свет не будем зажигать,  кто знает какие мысли у соседей.
   
—  Правильно,  Хаджа.  Значит тебе всё известно?
 
—  Да.
   
—  Тогда рассказывай.  Постарайся ничего не упустить.
   
—  Утром привезли с границы шестерых мертвецов из местных.  Ещё троих готовят к отправке на ту сторону.
   
—  Все погибли.  —   Омар опустил голову.
   
—  Наш человек с границы сообщил,  что раненых,  не способных сопротивляться,  добивали выстрелом в голову.
   
—  Рука Джафара.  Гибель ребят случилась потому,  что я был с ними  —  не хотели стервятники ошибиться в темноте и гасили всех подряд.  Искали меня.
 
– Верно,  хозяин.  Утром перевернули вверх дном все приграничные посёлки.  Спрашивали не людей  —  человека.  Значит,  знали, сколько переходило границу.
   
—  С этой стороны мне не выбраться.  Джафар взялся за меня всерьёз.  Чует падла,  не жить нам вместе на земле.  Просто так не отцепится.  В порубежье Ирана не найдёт  —  будет ждать на подступах к Баку.  Пойду в Тегеран.  Хаджа,  завтра организуй коридор и одежонку под местного.

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
36


Два дня пробирался Омар по тайным явкам в Тегеран.  В дороге добрым словом вспоминал Михаила:  не создай он цепочек из верных,  и знающих только его,  людей по принципу наставника,  —  давно бы его труп сожрали дикие звери и растащили по горам его кости.
   
В гостинице возле аэропорта Омар позволил себе расслабиться  —  вряд ли Джафар просчитал его ход.
 
«Он всё ещё держит меня за зелёного юнца.  Хотелось бы посмотреть на его лицо,  узнай он про новый наркотрафик,  где нет места для этой жадной жабы».
   
Заказав через портье билет до Кабула на ближайший рейс,  поднялся в номер и спал, пока коридорный не постучал в дверь.
   
Омар щёлкнул предохранителем пистолета и,  держа оружие за спиной,  открыл дверь.
   
—  Господин,  вы просили разбудить.
   
—  Спасибо.
   
Дав щедрые чаевые,  он отпустил коридорного,  быстро собрался,  благо собирать было нечего,  и вышел.
   
В самолёте Омар продолжал думать о начавшейся за ним охоте:
   
«Джафар вероятно решил плюнуть на завязанные на нём концы.  Надеется восстановить их,  убрав опасного соперника.  Идиот,  не видящий дальше своего носа!  Развязав войну,  Джафар подписал себе смертный приговор.  Дядя Миша с подельниками не простят потерю Афгано-Таджикского канала».
   
Списать смерть Омара на разборку с погранцами уже не получится.  У Джафара есть лишь один шанс  —  обвинить Омара в крысятничестве денег:  мол,  большая сумма в руки попала,  не удержался,  позарился,  смылся и решил зажить богато и спокойно.
 
«Дядя Миша не поверит,  а другие…  Вопрос.  Скорей поверят Казначею,  авторитет всё же…»
 
О симпатии Михаила к Омару тоже все знают.
   
«Джафар наизнанку вывернется,  чтобы я не был пропущен в Азербайджан,  в бывший Союз.  Его задача зарыть меня там,  где никто не найдёт.  Иначе Казначей  —  спетая песня.  Наверняка премию за мою голову назначил,  недоделок толстый!»
 
В Кабуле знакомые наркодиллеры переправили Омара в горы.  Спустя сутки он обнимался с земляком,  снаряжающим караваны за речку и следящим за долей Омара.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/378
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
37


–  Когда ближайший караван,  Гарик?
   
–  Через неделю.
   
–  Поздно,  через неделю все будут знать о моём местонахождении.
   
–  Омар,  дорогой,  ты сам нашёл дорогу в лагерь?  Ходишь здесь в шапке невидимке?  –  Гарик театрально развёл руки.  –  Можешь не сомневаться,  дорогой,  радио «наркобизнес сегодня» уже сообщило о твоём появлении в новостях.  Здесь у самого завалящего боевика спутниковый телефон есть.
   
–  Найди проводника,  –  Омар решил делать по-своему,  –  и человек пять в сопровождение.  Надёжных  —  нашей вербовки.  С первыми лучами уйду . У Джафара будет меньше времени подготовиться. Будем надеяться,  что он рассуждает как ты.
   
–  В караване надёжней.
   
–  С караваном рано или поздно придётся расстаться,  –  отмахнулся Омар.  –  А этому ублюдку терять нечего,  на всё пойдет.  Сдаст погранцам,  как в Иране.  Человека своего вотрёт в колонну,  на случай,  если погранцы промахнутся.
   
–  Будь по-твоему,  хозяин-барин.  Риск,  конечно,  но в твоих словах есть резон,  –  согласился Гарик.  –  Пойду собирать людей,  а ты отдохни,  путь в чужих горах длиннее.
   
Утром группа из семи человек выдвинулась в сторону Таджикской границы,  с расчётом быть на месте до темноты.  Привал сделали в часе ходьбы от кордона.
   
В красных сумерках на краю скального обреза Омар любовался раскинувшимися перед ним красотами долины.  Открывшаяся панорама завораживала. Вокруг была абсолютная тишина и полное безветрие.  Снизу поднималось тепло за день нагретой земли,  а буквально в десятке метров над ним вечная белая шапка холодила спину.  Дневное зверьё уже попряталось,  а ночное ещё раскачивалось перед охотой.  Сотней метров ниже поблёскивал костерок его спутников.

________________________________________________________
38


Омар отошёл от них не только для того,  чтобы полюбоваться местными красотами,  но и из-за смутной тревоги,  недающей покоя,  не той,  что могла произойти за последнее время,  а тревоги  —  привязанной именно к этому месту.  Да и некоторые вопросы требовалось разрешить.  Почему,  например,  выбран маршрут чуть-ли не через самую высокую точку из всех возможных перевалов?  Проводник убеждал,  что это самый короткий путь для быстрого выхода к нужной точке, хотя и не самый лёгкий.  Другие маршруты,  говорил таджик,  петляют по ущельям так,  что они вышли бы к кордону в заданной точке только к следующему вечеру.  Возможно…  Омар,  как-никак,  сам горный житель и знал  —  горы легко обманывают несведущих и чужаков.
   
Он посмотрел на небо.  Оно было так близко,  что,  казалось,  до звёзд можно дотронуться рукой,  его восточная половина быстро покрывалась мраком,  западная  —  напоминала гаснущий костёр,  дрожащий в переливах остывающего воздуха.  Омар поднялся ещё выше,  нашёл точку с которой видно было закат во всей его красе.
 
Солнце,  огромным огненным диском,  тонуло в воздушном океане,  где горы выступали в роли штормовых волн.  Три стихии:  земля, воздух и огонь сплелись в безмолвном чарованье.  На такой высоте,  когда под ногами весь мир,  чувствуешь себя приближенным к космосу и одновременно ничтожной пылинкой в его бесконечности.
   
Ещё не перестали полыхать последние зарницы уходящего светила,  когда внизу раздались автоматные очереди.
   
–  Достали,  суки!  –  Омар в сердцах сплюнул.  –  Не зря свербило.
   
Он среагировал сразу.  Прекрасно понимая,  что ничем не сможет помочь своим,  стал карабкаться вверх,  в противоположную сторону от лагеря.
   
«Нападавших явно больше,  -  думал Омар.  –  Это один из связки отрядов преследователей вышел на стоянку.  Говорил же,  не жечь костер!  Скоро на выстрелы остальные поисковики подтянутся».
   
Он пробирался наверх,  чаще натыкаясь на всё более крупные островки снега.  Вскоре пошло сплошное белое покрывало.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/380
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
39


Соединение охотников произойдет на месте перестрелки.  Двигаться они они будут на шум выстрелов и,  наверняка,  с разных сторон.  Омару надо успеть  (пока преследователи отвлечены)  проскочить светлую сторону,  чтобы не выделяться чёткой мишенью на белом полотне.
 
Пройдя ве`рхом,  он сократит путь и спустится в долину.  Там они его не достанут.

Плохо.  Придётся идти по незнакомым тропам в темноте.

Омар чувствствовал горы.  След в таком мраке ни один следопыт не разглядит.  Ему же  —  великолепному горцу,  нечего отчаиваться.
   
Полчаса поднимается по снегу. Вот уже и свернул. Двинулся прямо.  Там,  где склон становится круче,  опирается левой рукой о снежный покров.
   
—  Хватит,  —  решил Омар,  —  пора спускаться.
   
Пласт снега под ним вдруг дрогнул,  медленно поехал вниз и увлек его за собой.
   
—  Нее-е-ет… б…-ляааа!!!
 
Пальцы напрасно пытались зацепиться за рыхлую опору.
   
—  Всё!  —  обречённо подумал он.
   
Скольжение убыстрялось.  Впереди зиял тёмный провал в белом покрывале.  Омар заработал ногами,  пытаясь вбить пятки или хотя бы изменить направление.  Не помогло.  Спустя несколько секунд безнадёжной борьбы,  его тело ударилось о противоположный край расселины и свободно продолжило падение вниз.

______________________________________________________
40

Глава 4

Со Среднеохтинского проспекта добираться к Финляндскому вокзалу неудобно  —  приходится делать пересадки или большой крюк,  и Егор с внушительной суммой в кармане уверенно шагнул к тротуару с поднятой рукой.  Из потока автомобилей вывернул задрипанный «жигулёнок» первой модели и,  проехав метров пять вперёд,  остановился.    
   
—  На Финляндский вокзал, —  сказал Егор в приоткрытое окно передней дверцы,  обращая внимание на отсутствие заднего бампера и подвязанный глушитель у машины,  явно нуждающейся в ремонте.
   
—  Полтинник,  —  не задумываясь,  ответил водитель.  —  Если едешь,  садись быстрей.  Здесь стоянка запрещена.
   
«Дороговато,  но хрен с ним  —  деньги позволяют»,  —  подумал Егор,  начиная дергать ручку дверцы,  отчего приспущенное стекло прыгнуло ниже,  а потом вообще провалилось.
   
—  Осторожнее,  —  проворчал водила,  помогая открыть машину с внутренней стороны.
 
Плюхнувшись,  Егор почувствовал,  что отъехал вместе с сиденьем немного назад.

—  Мне в другом направлении,  —  пошутил он.
   
Водитель,  чертыхаясь,  закрепил внизу рычажок стопора и со страшным скрежетом врубил скорость.
   
—  Доедем?  —  с сомненьем спросил Егор.
   
—  Не боись!  В лучшем виде.
   
Парень был лет на пять старше Егора. 
   
—  Смотри.
   
Шофёр весело подмигнул.

Машина плавно снялась с места и мощно взяла разгон,  вдавив седоков в спинки кресел.  До стоящих на светофоре машин было не больше двухсот метров,  и уже через несколько секунд «жигулёнок» показал на спидометре восемьдесят километров в час.

Жёлтый свет впереди сменился зелёным.  Автомобили поплыли,  растягивая цепочку:  кто поворачивал,  кто продолжал движение вперёд.  «Копейка»,  не снижая скорости,  ворвалась в разряженный поток,  ловко сманеврировала и проскочила его,  вымахнув на свободное пространство.
   
—  А!?  Видел?  —  Глаза гонщика возбужденно горели.  —  Душа поёт,  когда мотор работает.
   
На его лице нарисовалось такое умиление и такая гордость,  что можно было подумать парню сообщили о вручении ему Нобелевской премии.  Не успевший пристегнуть ремень безопасности,  Егор судорожно сжал карабин застёжки в руке.
   
—  Ты,  случайно,  с ней в интимных отношениях не состоишь?
   
Водитель не обиделся.  Казалось,  ему это даже понравилось.
   
—  Угадал.  Натрахался я с ней будьте-нате. Пригнали мне её бритоголовые,  отстегнули бабки,  сказали  —  через месяц нужна неприметная тачка с задатками «Формулы».  Два прошло,  а от них ни слуху ни духу.  Поотрывали,  наверно,  друг-другу куцые бошки.
   
—  В автосервисе работаешь?
   
—  Не-а,  у меня во Всеволожске мастерская.  Люди тянутся,  значит,  моя работа устраивает.  Без денег не сижу.  Я в деле с четырнадцати лет,  да и беру по-божески.
   
—  Ну,  это я ещё не сев,  заметил,  —  поддел Егор.
   
—  Брось,  я ведь извозом не занимаюсь,  расценок не знаю.  Ляпнул,  а ты согласился,  не торгуясь.
   
—  Поторгуешься.  Садись или отваливай.
   
—  Так под знаком стоял.  Машина чужая,  видок тот ещё.  От гаишников полтинником не отделаешься.  Если честно,  сам не пойму,  зачем к тебе вырулил.  Чёрт дернул.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/447
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
41


—  И цену подсказал,  —  буркнул Егор. Но,  чтобы предупредить возможную обиду  и дабы не приняли его за крохобора из-за слишкого напора на цену,  Егор сменил тему.
   
—  Сердце у твоей старушки мощное.  Работает как часы.  Не знаю,  как она раньше бегала,  но руки с ней поработали золотые.

Водила сразу преобразился.

—  А рулевое!?  Мизинцем без напряга кручу.  Тормоза…!!!  —  Демонстрация закончилась для Егора соприкосновением с лобовым стеклом,  он так и не пристегнулся.  —  А сцепление!  Коробку передач надо перебрать.  Сегодня закапризничала.
   
Парень Егору нравился.  Ныне редко встретишь человека работающего в удовольствие.
   
—  Не жалко будет расставаться?
   
—  Кому другому возвращать  —  нет.  Каждую отремонтированную,  на колеса поставленную жалеть  —  сердца не хватит.  А этим…  Они ж её не для парадных выездов просили в жутком виде оставить.  В деле побывает и бросят раскуроченную машину.
   
За разговорами быстро доехали до вокзала.
   
—  Тебе с какого бока заехать?
   
—  У центрального входа тормозни, пожалуйста.
   
Егор полез в карман и вспомнил,  что там у него одни пятисотки.
   
—  Слушай,  у меня только такая, —  Егор продемонстрировал купюру, —  найдётся сдача?
   
—  Нет,  —  мельком взглянув на деньги, ответил шофер.  —  Хрен с ним,  не напрягайся,  всё одно по пути.
   
—  Так не годится.  Альтруизм штука хорошая,  но убыточная.  Должен же я отблагодарить за экспресс доставку.
   
—  Клиентов мне подбросишь,  и будем в расчёте.
   
С этими словами автомастер достал из нагрудного кармана рубашки прямоугольник визитной карточки.  Егор прочитал отпечатанный на машинке текст:  Ивлев Владимир Александрович…  ремонт автотранспорта…  телефон…  адрес.
   
—  Спасибо,  Владимир Александрович,  от Кряжа Егора Алексеевича.

_______________________________________________________
42


Они крепко пожали руки.
   
—  Ну,  мастер,  бывай!  Удачи в делах.  Даст бог  —  свидимся. 
   
—  Сто процентов,  —  с улыбкой по-приятельски сказал на прощание Егору его новый друг.
 
Вокзал встретил Егора обычной суетой.  Дети радовались смене обстановки и будущим загородным развлечениям.  Их родители следили одним глазом за любимыми чадами,  а другим  —  за вещами и временем,  боясь опоздать не столько на электричку,  сколько на свободные места в вагоне.  Старушки,  жалуясь на своё здоровье и бессилье,  с неподъёмными тюками,  торбами,  сумками в руках,  на спине,  с тележками,  проявляли чудеса силы и виртуозности владения приёмами прохода сквозь плотные ряды пассажиров в борьбе за свободные сидячие места.  И будьте уверены  —  они ими завладеют,  хорошо,  если никого не покалечив.  Егора всегда удивляла способность некоторых бабулек,  оказавшись в арьергарде желающих войти в транспорт,  появиться в салоне трамвая,  троллейбуса,  автобуса или метро первыми и,  не выпуская из рук громоздкой поклажи,  вбить себя в маленький свободный кусочек сиденья.  Пусть даже он находится в противоположном конце салона и не превышает десяти квадратных сантиметров.  Причём,  свои габариты пассажирку меньше всего волнуют.  Главным условием удачного приземления является  —  отсутствие такой же «слабой» старушки.  Встаньте у такой на пути и узнаете, что чувствуют кегли в кегельбане.

Егор просмотрел расписание,  сверил часы с вокзальными.  До отхода поезда,  на Петрозаводск  —  четыре минуты.
   
«Не попадись мне Владимир на чудо-машине,  на общественном транспорте не успел бы»,  —  пронеслось в голове у Егора.
   
Игнорируя кассу дальнего следования,  он подошёл к книжному сектору торгового круга в центре вокзала.
   
«Отмусолить за проезд можно и проводнику.  В наше «богатое» время поезда ездят полупустые,  а лишние деньги никому ещё не мешали»,  —  подумал Егор.
   
Купив роман «Крамола» Сергея Алексеева,  он поспешил на перрон.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/454
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
43

С проводником,  как и предполагал,  проблем не случилось.  Заплатив стоимость билета, плюс комиссионные,  Егор расположился в пустом купе плацкартного вагона.  Поезд,  будто дождавшись своего основного пассажира, тихо тронулся,  оставляя перрон позади.  Скинув кроссовки,  Егор поднял ноги на полку,  подложил сумку под спину и раскрыл купленную книгу.  Алексеев был его любимым писателем.  Егор считал,  что автор раскрывает душу человека земли русской, дефицит которой рос пропорционально поклонению иностранщине.
   
Мерный стук колес,  бурно проведённый вчерашний день и плотный завтрак оказали своё действие.  Клонило в сон.  Егор не стал с ним бороться.  Приподнял полку,  бросил в багажный отсек кроссовки,  поудобней устроил голову на сумке и закрыл глаза.
   
Проснулся от резкого тормозного толчка,  поезд прибыл на станцию Приозерск.  Если память не изменяла,  у Егора было двадцать минут на прогулку возле вагона.
   
Солнце жарило.  Безветрие.  Духота вагона мало отличалась от уличной.  Вывеска с пенящейся кружкой пива привлекла его внимание.  Егор представил запотевший бокал с янтарным напитком.
   
«Стоит заглянуть?»  –  решил Егор,  но не успел пройти и трёх шагов,  как его окликнул проводник.
   
–  Стоянка будет от силы минут пять.
   
–  Почему?  Обычно пятнадцать-двадцать,  –  огорчился Егор.
   
–  Опаздываем.  Почты мало.  Менты клиентов из «Столыпина» забрали,  нет смысла простаивать.
   
К поезду на Петрозаводск иногда цепляли вагон передвижной тюрьмы,  называемый в народе «Столыпин».  По пути в Петрозаводск заключённых этапировали в исправительно-трудовые колонии или для суда по месту преступления.
   
–  О,  зелёный дали,  –  кивнул на семафор проводник.
   
Подтверждая его слова,  заговорил станционный рупор:  «С третьего пути отправляется поезд,  следующий маршрутом Санкт-Петербург–Петрозаводск.  Просим пассажиров занять свои места».

______________________________________________________
44


–  Раз просят,  надо занять,  –  вздохнул Егор.
   
Оглянулся на соблазнительную вывеску,  правда,  не очень огорчившись,  и подумал,   что лучше ехать,  чем стоять,  а от жажды не даст умереть Могина баклажка.
   
Пройдя в купе,  Егор увидел на незанятой нижней полке полную пожилую женщину.  Две трети места рядом с ней было заставлено массивными котомками.  Несмотря на то,  что вагон напоминал включенную микроволновку,  женщина была одета в кофту и шерстяную юбку.  Из-под повязанного на голове платка обильно стекал пот,  и ей приходилось ежесекундно вытирать его носовым платком.
   
«Когда успела пройти?  –  удивился Егор. –  Я от вагона не отходил.  С такими баулами и не заметить?»
   
–  Чего встал,  милай?  Присаживайся.  Али я на твоё место села?  –  зажурчал приятный голос.  –  Я вот из соседнего вагона ушла,  детвора тама едет,  шумно, –  продолжила она «журчать»,  с невольно располагающей к себе интонацией и всё время улыбаясь.
   
«Что-то много телепатов на сегодняшний день»,  –  подумал Егор,  но не двинулся с места,  как-будто ему было неудобно развернуться и пройти в пустое купе.
   
–  Садись,  садись.  Чай,  вдвоём веселее.
   
Егор сел с противоположной стороны столика. Взглянул на попутчицу.
   
«То покоя ей надо,  то веселья.  Интересная мадама»,  –  подумал он,  доставая Могино питье.
   
–  Уф,  освежиться не помешает,  –  обрадовалась женщина.  –  Морсика моего попробуй,  в такое вёдро он незаменим.
   
На столике появилась тёмная квадратная бутыль со стеклянной пробкой и пластиковый стаканчик.  Бутылка сразу покрылась запотевшим инеем.
   
–  Спасибо,  у меня есть!  –  Егор побулькал флягой.
   
Соседка вдруг напряглась,  в глазах мелькнул холодный огонёк,  но улыбка,  как припечатанная,  светилась на лоснящихся щеках.
   
«Обиделась наверно»,  –  отхлебнув пару глотков,  заметил Егор,  закрыл баклажку и убрал её в сумку.
   
– Теперь моего-то попробуй,  не обидь,  –  не отступала соседка.  –  У тебя,  небось,  тёплое,  а морсик,  смотри  —  со льда словно.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/457

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
45


Медовушка Могина сладковата,  но жажду,  как рукой,  сняла.  Пить Егору совсем уже не хотелось.  А тётка протягивала и протягивала наполненный стаканчик…
   
– Немножко пригуби тока.
   
«Во приставучая!  Чего ей втемяшилось? Впору мне в другой вагон перебираться, –  думал Егор,  принимая стаканчик.  –  Морс, действительно,  студёнейший.  Холодильник у неё в бауле что ли?»
   
На мгновение их руки соприкоснулись.  Егор почувствовал морозный укол.  Рука женщины отдёрнулась.  Стаканчик с морсом опрокинулся,  начав падение,  но оказался ни там ни сям.  Егор хотел было подхватить его,  но руки даже не шелохнулись,  наплевав на команды мозга.  По столику разлилось бардовое пятно.
   
–  Вот напасть.  Ох,  неловкая!  –  запричитала тётка.  –  Ничего,  дело поправимое.
   
Она,  не обращая внимание на лужицу,  быстро восполнила разлитое в стакане,  который снова сунула в его руку,  не давая парню опомниться.  Затем поддержала запястье и поднесла ко рту Егора морс.
   
Он словно ошалел от напора соседки и невольно сделал глоток.  Вдруг холод обжёг гортань,  в глазах замелькало,  изображение разбилось в мозаику,  тело сковало,  и только мысли в голове продолжали движение,  страшно скрипя.
   
Тётка внимательно вглядывалась в Егорово лицо с чуть скривившимися губами,  желающего спросить что происходит,  но рот его не размыкался,  а горло издавало булькающие звуки.  Соседка ехидно прищурилась.
   
–  Стреножился странничек.
   
Голос из милого и ласкового перековался в тонкий,  и мерзкий.  Из-под платка,  закрывая озлобившееся лицо,  свисали мокрые,  седые лохмотья.  Вдобавок к неприятному зрелищу от её вида,  она,  мелко трясясь,  пискливо захихикала.
   
В памяти Егора пронеслись Могины слова:
   
«Не бери с чужих рук в дороге!»
   
«Ах,  ты…  Карга старая.  Намешала дерьма,  мымра»,  –  внутренне закипая,  негодовал Егор.

________________________________________________________
46


Ненависть где-то в животе взорвалась маленькой бомбочкой.  Кровь бушевала,  по телу поплыл жар,  пальцы сжимали пластик стаканчика.  Лицо Карги перестало радостно трястись,  брови изогнулись в изумлении в ледяных зрачках переплелись злоба и страх.  Её ярко выраженные тёмные эмоции придали сил Егору.  Рука резко выпрямилась,  и зелье выплеснулось в ощерившуюся физиономию отравительницы.  Соседка завизжала,  завертелась,  прижала ладони к лицу и с уголков её рта потекла слюна.  Зрение Егора приходило в норму,  но от внешнего мира по-прежнему отделяла дымка.
   
На крики прибежал проводник и замер, уставившись на ещё мечущуюся,  но уже постепенно успокаивающуюся пассажирку.  Несколько секунд она сидела неподвижно,  но уже отняв ладони от лица.  Вдруг она,  бросив бешеный взгляд на Егора,  прошипела:
   
–  Спящий пробудился.  Жди новостей,  странничек!
   
Потом,  не закрывая выпученных глаз,  она боком грохнулась на стоящий рядом баул и замерла.  Сквозь марево Егор видел,  как от упавшего тела отделилось тёмно-серое облако и,  вытянувшись в линию,  стремительно вылетело в открытое окно.  Проводник,
очнувшись от столбняка,  медленно подошёл к бабке,  кончиками пальцев потрогал её лоб.
   
–  Двинулась бедняга,  –  повернулся к Егору и спросил.  –  Что это было?
   
–  Сам не знаю, –  ответил Егор,  и обрадовался вновь приобретённой речи.
   
У лежащей напротив покусительницы порозовели щеки.  Она закрыла глаза,  тихо всхлипнула и перевернулась на другой бок.  Ничего не понимающий проводник присел к Егору и сказал:
   
–  Спит.  Кошмары снятся.  Откуда она взялась?  До Приозерска я её не видел,  не садился никто.
   
–  Сказала,  с другого вагона пришла.  Шумно ей там.
   
–  Здесь пошуметь решила,  –  хихикнул проводник и пошёл к себе.  Егор откинулся к стенке,  машинально вытащил медовуху и приложился к горлышку.  Остановился,  когда в баклажке ничего не осталось,  и новая добрая волна тепла овладела им,  мысли обрели чёткость,  пошло медленное восстановление.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/465
“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
47


Соседка-ведьма почти не шевелилась,  у неё лишь мерно вздымались при дыхании толстые бока.   
   
«Значит спит.  И просыпаться, как видно, не собирается.  Надо уходить подальше от этой психопатки,  –  обдумывал положение Егор. –  Нет,  повременю.  Выясню зачем ей весь этот кипишь!» 
   
Дорога продолжалась без каких-либо происшествий.  Егор сидел за столиком, дожёвывал пирожки и читал книгу.  За окном «показывали» лес с короткими заставками населённых пунктов.  Природа застыла в безветренном жарком дне. Вяло пульсирующий в открытое окно ветер только лохматил волосы,  совершенно не освежая.  Егор несколько раз выходил в тамбур постоять в открытом проёме двери,  чтобы как можно полностью подставиться встречному ветру. Проводник не обращал на него внимания.  Он по-своему боролся с духотой,  расширял сосуды тёплой водкой.
   
Спустя часа четыре бабка пошевелилась в зябком пробуждении,  кряхтя села,  мирно посмотрела на Егора,  после в окно, поправила выбившиеся пряди,  ещё раз огляделась и спросила:
   
–  А эти,  что песни пели,  куда делись?
   
–  Кто?  –  не понял Егор.
   
–  Компания.  Говорили,  до Петрозаводска едут.
   
–  Не было никакой компании.  Один был.  Тот,  что с Питера ехал,  а в Приозерске вы подсели.
   
Соседка хлопала удивлёнными глазами.  Проморгавшись,  засуетилась,  проворно проверила багаж.  Ревизия дала утешительные результаты  —  ничего не пропало.  Облегченно вздохнула и повернулась к Егору,  будто что-то вспомнив:
   
–  Так я тоже в городе села.  Не приснилось же мне всё это?
   
–  Чего не знаю  —  того не знаю,  –  развёл руками Егор.
   
Он уже кое-что проанализировал,  связав серый душок,  вылетевший в окно,  с происшедшими событиями.
   
«В тётку бес вселился,  не иначе.  А Могина медовушка с наговорами  —  прогнала.  Интересно,  что за бред она под его влиянием несла?  Обращалась то ко мне,  то к какому-то Смотрящему-Бздящему!»
   
С вопросами он решил повременить.

_______________________________________________________
48


–  Ну и бог с ними,  может в другой вагон перешли,  –  разрешила для себя непонятку соседка.  –  Жарища какая!
   
Пожилая женщина скинула кофту и осталась в блузке с коротким рукавом.  О злобной мегере в ней уже ничто ничего не напоминало.
   
–  Когда поезд отправился,  мёрзнуть начала. Думала,  заболела.
   
–  Вы морсика попейте.
   
Егор указал на квадратную бутыль.
   
–  Какого морсика?
   
–  В такое вёдро незаменимого.
   
–  Твой что ли?
   
–  Нет, Ваш.
   
Соседка подозрительно посмотрела на Егора — не поехала ли у того крыша.
   
–  Да бог с тобой.  Я попить с дому взять забыла,  на вокзале минералку купила.
   
Она похлопала по клетчатой сумке.
   
Егор не говоря ни слова,  взял бутыль и выкинул в окно.  Он окончательно уверился,  что бабка ни сном ни духом не ведает о случившемся,  и не имеет никакого касательства к покушению на него «любимого».
   
– Зачем же ты её выбросил?
   
– Раз чужая, то неизвестно, что в ней налито.  Вдруг отрава.  Времена такие  —  теракты кругом.
   
–  Ох,  правду говоришь,  сынок.  Я уж и телевизор не смотрю  —  кровь и девки голые,  стыдоба!  О чём правительство думает?
   
–  О себе ненаглядном.  Менты,  не стесняясь,  впрямую карманы народу чистят,  а правительство,  —  придумывая удобные для себя законы.
   
–  Не-е,  у нас участковый хороший!  Придёт,  расспросит,  поможет  —  чем сможет.  Гришке,  соседу моему по лестничной площадке,  забулдыге проклятому, сколь раз высказывал.  Два раза дурака на работу устраивал,  да толку…  Заботливый.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/475

“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“””“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”“”
49


–  Какое звание у вашего участкового?
   
–  Петром Николаевичем кличут.
   
А следом,  сообразив о чём спрашивают,  добавила:
   
–  Одна маленькая такая на погонах звёздочка.
   
–  Молодой?  –  не отставал Егор.
   
–  Да уж прям,  молодой!  –  женщина всплеснула руками.  –  Год до пенсии.  Уйдёт,  кого вместо него поставят?  – озаботилась она.  –  Пришлют молодого, бездушного,  совсем стариков забудут.
   
Егор улыбнулся наивным переживаниям соседки.
   
«Небось,  чаи вместе по вечерам гоняют,  молодость вспоминая».
   
–  Вот потому,  что честный и хороший,  и доходил микромайором до пенсии,  –  высказал своё «резюме» Егор.
   
Дальше пошёл обычный,  ни к чему не обязывающий дорожный разговор на избитые темы:  раньше всё было не так…  …это было лучше  —  то…  Егор уже давно не слушал,  продолжая чтение,  а соседка продолжала причитать о высоких ценах и маленьких пенсиях.  Под её монотонное бормотание Егор уснул.
   
Рано утром его разбудил проводник.
   
–  Вставай,  парень,  через десять минут тебе выходить,  стоим минуту.
   
Нервной походкой он удалился в служебное купе,  откуда сразу раздался звон гранёной посуды.  Залечивая похмелье,  вагоновожатый забыл выйти к станции.  Егор сам открыл дверь и,  соскочив на платформу,  побежал к автобусу.  Расписание здешнего транспорта специально подгадывалось к подходу поезда.
   
В подпрыгивающем на ухабах автобусе Егору стало плохо.  Не тошнило,  но слабость и озноб заставили почувствовать тяжесть джинсовой куртки.
   
«Бисова потрава отходит или Могина медовушка перестала действовать.  Дойти бы до Деда»,  -  промелькнула невесёлая мысль.
   
Еле выйдя из автобуса,  Егор с тоской посмотрел на далёкую полоску леса на горизонте.  Когда он прошёл,  волоча ноги,  с километр,  его нагнала телега,  запряжённая дебелой кобылой с мальчишкой лет двенадцати за вожжами.

______________________________________________________
50

   
–  Подвести?  –  задорно спросил пацан.  –  Больно у тебя «колосья» заплетаются.
   
Егор кивнул и завалился в телегу.  Возчик оглянулся на него через плечо.
   
–  В деревню?
   
Егор отрицательно помотал головой.

–  На заимку,  стало быть,  к Егору Прохоровичу?
   
На этот раз Егор кивнул.
   
–  Ты чего такой?  Водкой вроде не пахнет,  –  пацан пошмыгал носом.
   
–  Ну,  Егор Прохорович быстренько тебя на ноги поставит.
   
Юноша-возница отвернулся и щёлкнул вожжами по крупу лошади,  придав голосу как можно больше солидности,  а скорей всего подражая отцу,  прокричал:
   
–  Но-о,  пошла!  Ежа те в зад.
   
У леса Егор сполз с телеги,  поблагодарил парнишку, на что тот ответил:
   
–  Бывай.  Если надолго,  ещё увидимся  —  я к леснику за мёдом да травами бегаю.
Привет ему передавай от Подорожных.

И снова помянув «ежа»,  погнал повозку в деревню.
 
«И,  впрямь,  Подорожный»,  –  подумал Егор.               
   
По знакомой лесной тропинке надо было пройти всего пять километров.  Егор не преодолел и половины,  как почувствовал себя таким измождённым, каким бывают после десятикилометрового марш-броска с полной выкладкой.  Яд давал о себе знать.  Кому понадобилось его травить?  Он был уверен  —  бабкой управляло серое облако,  испугавшееся собственного зелья.  Мучили вопросы:  почему именно его хотели опоить?..  чем он кому-то помешал?..  может про деньги прознали?..  Да,  вроде,  не светил ими нигде.  Подозревать кого-то из напрямую связанных с поездкой к Деду?  Но всё и так слишком таинственно закручивалось с самого начала.  Тогда почему Moгa не предупредил?  3нать хотелось многое.  Ответы на вопросы Егор надеялся получить добравшись до хутора.
   
Дед встречал его на крыльце дома в знакомой с детства долгополой рубахе поверх брюк.  Глаза его внимательно ощупывали подходящего правнука,  губы были поджаты,  а брови нахмурены.
   
–  Здравствуй,  Дед!  Сто лет не виделись.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/480

51

Они сошлись, крепко пожали друг-другу руки и обнялись.
   
– Не здраво выглядишь.  Давай наперво в баньку.  Смоешь дорожную пыль,  поправишь парком тело.
   
–  Согласен.  Только ты меня попарь,  сил совсем нету.  На полоке вырублюсь.
   
–  У меня не вырубишься,  –  усмехнулся Дед.  –  Дорогу-то не забыл ещё?  Иди пока разогреваться,  а я за тобой скоро буду.
   
Егор положил сумку на крыльцо,  снял куртку и постоял немного,  вдыхая свежий воздух полной грудью.  Из-за обособленности места от лесной тишины и пьянящей сладости воздуха у Егора закружилась голова.  Окружающий родной пейзаж,  казалось,  подсказывал ему,  что он жил здесь уже тысячу лет и вернулся после долгого отсутствия.
   
Баня,  стоящая возле пруда,  встретила его теплом и уютом:  аккуратные скамеечки вдоль стен,  деревянные крючки в виде озорных коньков,  узорные полочки над ними и добротный дубовый стол с напитками домашнего приготовления в керамических кувшинах с приятным ароматом лесных ягод.  У противоположной от стола стены стояли деревянные жбанчики с крышками,  а в них,  как помнил Егор,  находились целебные добавки к пару.  Наверху у самого потолка висели разносортные веники:  берёзовые,  дубовые,  из лиственницы,  ели,  кедра,  эвкалипта.  Егор Прохорович знал и любил банное дело и не терпел,  когда в одном помещении и мылись,  и парились.  Даже истопная строилась отдельным помещением.  Егор первым делом нашёл среди кувшинов посудину с медовухой и опростал сразу половину.  Зелье моментально стало отпускать организм.  Может на время,  а может и насовсем сила ведьминого колдовства отступила.
   
–  Остальное банька доделает,  –  подумал Егор,  быстро раздеваясь.
   
Побросав вещи на скамью,  он прошёл через мыльную в парную.
   
Постоял минуту,  подбросил ковшиком на раскалённые камни и развалился на нижнем полоке,  чтобы тело мгновенно покрылось испариной.
   
–  Кайф!  Дед знает,  что надо человеку с дороги.

_______________________________________________________
52


Спустя пять минут,  вошёл сам Егор Прохорович,  довольно улыбающийся,  и достал из бадьи один из заранее замоченых веников.
   
–  Брысь на верхний полок,  –  рыкнул он.  –  Начнём из тебя городское дерьмо выбивать.
   
–  Дед,  только не очень усердствуй,  –  попросил Егор,  с опаской поглядывая на Деда.  –  Знаю я тебя,  устроишь в бане «избиение младенцев».
   
–  Лезь наверх,  не разговаривай!  –  Егор Прохорович хлопнул его веником по голой заднице.  –  Мне младенцы не нужны.
   
–  Может у меня сердце слабое?
   
–  Щас проверим,  –  успокоил Дед,  плеснув чуток на камни,  и опробовал пар.
   
–  Тяжеловат малость.  Да ничего,  я дровишек подбросил.
   
Добавив ещё пару ковшиков,  он отлил из принесённого с собой стаканчика,  и по парной разнёсся квасной духмян с непонятными,  но приятными вкраплениями.  Потом покрутил веником над головой,  накручивая пар и резко опустил на Егора.
   
–  Bay!  –  отреагировал правнук.
   
–  Цыть!  –  прикрикнул Дед,  начав методично обрабатывать Егора.
   
После первой пропарки он выгнал Егора окунуться в пруд.
   
Обратно Дед ждал его с двумя дубовыми вениками.
   
–  Пожалей,  Дед!  –  в голосе звучал азарт.
   
–  Залазь на полок,  пострел.
   
Повторять не пришлось.  Егор быстро устроился наверху.  Процедура продолжалась долго,  с чередованием веников и припарок с окунаним в прилегающее к баньке озерцо и короткими передышками за кружкой ягодного кваса.  Наконец,  обломав об Егора все замоченные веники,  Егор Прохорович выплеснул последний ковшик,  от которого вновь разлился приятный мятный запах и уселся на соседний полок.
   
–  Отдохни немного и в мыльню,  а я не прочь и сам попариться.
   
–  Ну ты даёшь!  –  Егора всегда поражала выносливость и сила Деда. -  Я так размазан,  что придётся отскребывать.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/483
____________________________________________________
53

Егор выпил уже третью чашку чая,  съел штук десять творожников,  а Дед всё ещё был в парной.  Оттуда доносились шлёпанье веника и довольное кряхтенье.  Егор не стал дожидаться выхода Деда и,  обмотавшись полотенцем,  пошёл в дом,  поднялся на второй этаж,  где размешается,  как правило, приезжающая родня,  плюхнулся на заправленную кровать.  Последней его мыслью перед тем,  как провалиться в крепкий,  здоровый сон,  было то,  что надо бы переговорить с Дедом.
   
Когда проснулся,  он обнаружил,  что лежит уже на разобранной кровати укрытым одеялом. В открытое окно весело светило солнце.  Ветер лениво шевелил занавески.  Вставать совершенно не хотелось,  хотя сна не было ни в одном глазу.  Приятно было лежать на мягких перинах и знать,  что некуда спешить  —  он под заботливой рукой Деда,  а до начала занятий в институте уйма времени.
   
Додумать о приятном ему не дал Егор Прохорович,  крикнув снизу:
   
–  Вставай,  сурок,  всё на свете проспишь.
   
«Откуда знает,  что не сплю?  -  подумал Егор. -  Вот ведь ведьмак!»
 
Откинув одеяло,  он встал и осмотрелся: сумка с вещами лежала на стуле возле кровати. Правнук натянул спортивные штаны, футболку и спустился к Деду.  За самоваром сидели Егор Прохорович и Moгa,  на столе Егора ждала тарелка варёной картошки под сметаной с тушёной крольчатиной,  рядом кружка с молоком.  Он ринулся к столу,  съев всё уже её содержимое глазами.
   
–  Умойся сперва.  Мне одного чурбана достаточно.
   
Егор Прохорович зыркнул на Могу.
   
–  Грубый вы народ,  засечники,  –  ничуть не обидевшись,  огрызнулся Mora.
   
–  Я ж недавно с бани, –  удивился Егор.
   
–  Ну да,  всего-то около суток прошло,  –  ухмыльнулся Дед. –  Иди не спорь.
   
Недоумевая Егор поднялся, взял в сумке пасту, щётку и вышел на улицу к рукомойнику.  На траве блестела роса.

_________________________________________________________
54


«Чёрт,  действительно,  около суток проспал»,  –  озирался Егор,  примечая утренние приметы и не забывая надраивать зубы.
   
Умывшись,  парень отправился в дом завтракать,  оставив гигиенические принадлежности на полочке.
   
Завтрак прошёл без разговоров.  Дед с Могой попивали чаёк и с интересом наблюдали за  с заметным аппетитом уплетающим жаркое. Насытившись, Егор отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула.
   
–  Спасибо.  Всё было просто,  вкусно и сытно.
   
– Простота  —  хуже воровства.  Но уж коли так,  тогда рассказывай,  кого в дороге встретил,  что еле ноги доволок?  А мы с Могой послушаем.
   
 – Ты откуда узнал?
   
– У него логика,– встрял Moгa.
   
–  Бабка какая-то…  –  начал повествование Егор,  но,  подумав,  решил не выкладывать всю правду,  чтобы за придурка не сойти,  –  от жары видать взбрендила.  Гадостью какой-то опоила.  Правда потом очухалась.  Думал в вагоне кони двину.  Могина медовушка кстати пришлась  —  отпился.
   
–  Особенное что-нибудь приметил?  –  спросил Егор Прохорович.  –  Даже, если на полный бред похожее,  всё говори.
   
–  Не знаю.  Когда я ей в лицо её же зельем плеснул,  заверещала,  будто резал кто.  На полку упала и из неё серое облако в окно шмыгнуло.
   
–  Ясно.  Moгe можешь спасибо сказать.  Если б не его оберег и лесной квасок,  до сих пор бы в том вагоне пнём сидел бы.
   
Егор обернулся к Moгe.
   
–  Так ты знал и не предупредил?!
   
–  Не рычи на меня.  Хоть и Скиф,  да пока лишь по названию.
   
–  Дед,  может вы мне объясните,  что происходит?  Или меня сюда позвали посмотреть как действуют обереги и квасок?  –  Егор начал заводить себя на излишнюю горячность.  –  Скиф какой-то,  пенсионерка отравительница,  Спящий  —  бредятина сплошная!
   
–  Стоп!  Ты сказал  —  Спящий?
   
Могу было не узнать:  глаза расширились, торчащие из-под лохматых волос уши затрепетали.
   
–  Детский сад,  ей-богу!  –  в сердцах вспылил Егор.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/487
____________________________________________________
55
   
—  Подожди,  Егор,  не кипятись,  —  примирительно сказал Дед.  —  Ты прав,  мы должны многое тебе рассказать,  объяснить.
   
—  Мои уши в вашем распоряжении.
   
—  Для начала ты должен знать,  что наш род избран для…  —  Увидев вопрошающий взгляд Егора,   он остановил его дальнейшие предполагаемые действия взмахом руки.  —  Подожди задавать вопросы.  Всё по порядку.   Не знаю когда всё началось,  но думаю с появлением первых людей.  Испокон веков существовали противостояния:  белое-чёрное,  зло-добро,  ложь-истина и тому подобное.  Убери одну из сторон  —  и всё рухнет.  Это  —  как два полюса магнита,  весы правосудия.  Так и миры живут по законам установленным природой.
   
—  Если кому-то хорошо  —  значит кому-то плохо, —  успел вставить Егор.
   
—  Цинично,  но похоже на суть.  Ты много слышал сказок о волшебниках,  магах,  удивительных существах и прочих невиданных персонажей былин и преданий.  Поверь мне,  выдумки в них много меньше,  чем были.  Раньше человек полностью зависел от природных сил,  больше надеялся на свои чувства,  чем на разум.  Волей-неволей ему приходилось развивать их до уровня животного мира,  а некоторые и лучше.
   
Звери выясняют отношения между собой пристальным взглядом,  люди владеют этим способом лучше.  Гипноз,  телекинез,  экстрасенсорика,  мануальная терапия,  аутотренинг и многое экстраординарное сейчас больше известно на словах.  В давние времена этих названий не знали,  просто делали то,  что под ними подразумевается.  И называли одним словом  —  МАГИЯ.
   
–  Это всё,  конечно,  очень интересно.  Теперь я хотел бы услышать,  какая связь со мной?
   
–  Все твои предки по мужской линии были засечниками.  Ты тоже должен стать им, –  сказал Moгa.
   
–  Должен?

 _____________________________________________________
56


Егор Прохорович посмотрел на правнука и улыбнулся,  вспомнив,  как он сам и его дети одинаково до тонкостей реагируют на принуждение.  Поведение Егора убеждало  —  всё будет,  как должно быть.
   
–  Да.  Это стезя нашего рода,  которой он испокон веков держиться.  Долг Земле,  которая нас родила и дала силу.  Мы её дети.  И она,  как всякая мать,  не будет принуждать нас идти на риск потерять самое дорогое,  что она нам дала  —  жизнь.  Каждый вправе выбирать свой путь.  Если ты откажешься,  мы тебя поймём.  Кому охота зад подставлять,  ведь,  можно ни чем не рискуя водку жрать и баб трахать,  а запахнет жареным,  так на что человеку две ноги?  На Кавказе многие аналогично считают.  На кой хрен им в собственном доме говно разгребать,  лучше в России переждать.  Там народ гостеприимный.  Многие землю обетованную ищут.  Ежели корабль дал течь,  на фуя чинить,  на другой можно скакануть и менять их,  как использованные презервативы.  Считают,  что корни везде можно пустить.  Токмо не корни это,  а лапы.  Ударь их по загребулькам,  и сразу бросятся более удобную для халявы землю обетованную искать.  И будет какой-нибудь пуп мучить свой народ, хоть сорок,  хоть сто лет,  ради ему одному известных намерений,  и обязательно вескую причину для …ства своего найдёт.
   
Егор Прохорович говорил спокойно,  не забывая отпивать из кружки чаёк.  Заранее знал,  что ему вскоре придётся услышать в ответ.  Егор поначалу хмурился,  а потом рассмеялся.
   
–  Ну,  Дед,  ну,  тактик!  Ждёшь,  наверное,  когда ругаться начну?  Шишь тебе.  Считай,  ответ на свою тираду получил,  переходи к делу.
   
Moгa сидел довольный.
   
–  Получил,  Прохорыч?  Хоть правнук тебя уел.
   
И тот и другой ошибались.  Слишком большой опыт имелся за плечами Егора Прохоровича,  чтобы сделать неправильные выводы.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/513
____________________________________________________
57

–  Приятно.  –  Кивнул Дед,  сверкнув при этом озорно глазами.  –  Слова не юноши, но мужа.  К сути  —  так к сути.  Я уже говорил про равновесие миров.  Это целая система,  где существуют,  пока свет стоит,  во множестве параллельные миры.  Между ними держится строгое равновесие.  Стоит стабильно,  но нарушь его,  и последствия будут не предсказуемы.  У каждого живого мира есть антипод,  так называемый,  мёртвый мир.  Правда,  «мёртвый»  —  понятие относительное.  Про ад и рай не спрашиваю,  знаешь.  Существуют они,  токмо не в том виде,  как их описывают.  Когда материальная оболочка изживает свой срок,  высвобождается информационное тело.  Куда ему податься?  В реальном мире ему пока места нет.  Переходит оно в мёртвый мир,  имеющий несколько,  так сказать,  ярусов.  Причём никто не проходит сортировку на райские кущи и раскалённую сковороду.  Сами выбирают своё существование в ином мире.  Поверь,  мерзавцы с тёмной душонкой во всём видят дерьмо,  а приличные люди видят всё в своём свете.  Мёртвый мир сюреалистичен:  каким его видишь,  в таком и живёшь.  В созданном ими мире они помнят о прошлой жизни,  могут даже вернуться,  но токмо самые сильные пройдут разделяющие наши реальности барьеры.  Подумай,  кто из них больше всего рвётся обратно?  Понимая,  что пройдёт барьер и напрочь забудет кто он и зачем здесь.
   
–  Сам же сказал  —  самые сильные.
   
–  Кто самые сильные?  Если тела,  как такового,  у них нет?
   
–  Энергетическое есть,  значит,  сила в энергетике,  в подсознании.
   
–  Теплее.  Развивай мысль дальше.
   
–  Любовь и ненависть  —  вот рычаги души человеческой,  –  с апломбом сказал Егор.
   
–  В точку.  Чувства эти зачастую безрассудны и ходят парой.  Любовь зла не терпит.  В ней есть одно из двух:  или понимание,  что нужно отдавать,  или стремление защищать.  светлая душа не захочет подобием бездумной чушки в реальном мире бродить,  народ пугать.  Ненависть же соображает хреново.  Представь,  прорвалась одна такая беспутная душонка,  родства непомнящая,  сюда:  да так вся чешется, и так зудит от злобы,

_______________________________________________________
58


словно пьяный детина без царя в голове,  у которого лишь горилка в черепушке переливается,  а кулаки в драку просятся.  вот и ходит она,  и ищет на филейную часть приключений.  А если таких много…  и на пути у них ничего не стоит?
   
–  Бардак начнётся, –  сделал вывод Егор.
   
–  Бардак,  слабо сказано.  И чтоб худа не произошло существует засека  —  последний форпост между реальностями.  Чем больше зла на Земле происходит,  тем крупнее за чертой чёрный нарыв и когда он готов будет прорваться,  Вестники предупредят об этом засечников.
   
–  Как же вы их останавливаете?  Шаманите вокруг костра с танцами?
   
–  Ворожба в сём деле не лишнее.  Засека находится на границе межреальностей,  где особенно сильна магия.  Энергетические поля там так сгущаются,  что скажешь неосторожное слово,  и оно может кирпичом на башку свалиться.
   
–  С меня-то какой толк?  В бубен ещё постучать смогу,  а…
 
–  В бубен шас я тебе настучу.  –  Дед отвесил правнуку легкий подзатыльник.  –   Шутки ему всё…  Слушай далее.
   
Подобные нам,  есть в каждой народности. Воин берёт начало от земли на которой рождён.  Недаром говорят  —  пустить корни.  Надо жить на родной земле,  любить её,  заботиться о ней,  и Родина ответит взаимностью.  Род,  дающий воина,  выбирается по многим категориям,  всех не перечислишь.  Корень  —и ствол родословного древа,  должен быть цельным,  без единой червоточины.  Иначе земля не сможет поить его силой в потребность себе же.  Тёмные через гнильцу быстро найдут подход и погубят.
   
В старину ратники,  уходящие в поход,  брали с собой,  кроме оберегов,  частицу родной земли  —  это помогало им вернуться домой,  придавало сил.
   
–  Обереги разве не от земли?  –  спросил Егор.
   
–  Нет,  от хранителей.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/520
____________________________________________________
59
–  Это ещё кто?
   
–  Понимай сам.
   
–  Ясно:  Иешуа,  Крешуа,  святые отцы,  апостолы,  ангелы.
   
–  Причём здесь Иисус?  Он был славным парнем для своего времени,  хорошо образованным,  прекрасно разбиравшимся в медицине и сопутствующей ей химии,  много доброго сделавший для людей,  как и его братья по вере.  А то,  что ему приписывают,  так это дань благодарных,  растущая,  как снежный ком,  в устах заинтересованных лиц.
   
–  Дед,  его ж распяли,  а он чудесно воскрес.
   
–  Для дундуков необразованных и мыльный пузырь   —  чудо.  Иешуа знал грядущее будущее и подготовился,  чтобы братья-коллеги поднесли ему то питьё,  от которого он должен был впасть в коматозное состояние.  Сам посуди,  у какого покойника долго провисевшего на кресте при надрезе потечёт кровь?  Ученики с последователями сняли его,  отнесли в прохладное место и следили,  чтоб какая гадость не укусила,  а то бы он умер…  а может и умер,  в коматозном состоянии сопротивляемость организма слабая.  А может похожи братья были как три капли воды?  Ладно,  хватит о них.  У нас своих проблем достаточно.
   
Продолжим вводный курс:
   
У каждой земли,  каждого человека и у каждого народа,  есть хранители.  Их ещё
называют языческими богами или предками.  Полностью согласен с последней формулировкой.  А потому,  как слово «язык»,  на котором говорит данный род,  обуславливает круг интересов,  культуру и самобытность группы.  Про хорошего человека говорили,  что ему покровительствуют предки или хранители.  Его  —  хранителя:  уважали,  спрашивали совета,  но ни у кого даже в мыслях не было обожествлять.  У язычников сильны традиции.  Каждый должен заниматься своим делом.  Человек обязан оставаться человеком,  стремясь к всеобщей любви не через обманный путь.  Человек обязан быть полезным,  нужным,  иначе он  —  пустышка.  Ныне же непотребство со всех щелей прёт.  Особо в христианстве полный разврат.  Все веры неправильные,  лишь у них всё путём.  Иные веры под меч,  на костёр.  В храмах торговля.  Не гнушаются заработать на горе,  на радости,  рождении и смерти.  Грехи  —  это просто Клондайк:  украл,  убил,  снасильничал  —  иди попу расскажи и можешь гадить по новой.

60


–  Прохорыч,  поостынь,  –  не выдержал длинного отступления Moгa.
   
–  Что поостынь?!  Открыли,  ёшкин кот,  типографию!  Нашлёпали святых и торгуют ими где можно,  где нельзя.  Лоснящийся от жира поп учит,  еле стоящую от голода,  старуху:  «Молись и тебе воздастся».  Тьфу!
   
–  Прохорыч!  –  Mогa повысил голос.  –  Лекции читать взялся,  агитатор хренов!  Егор в сём не нуждается и никто в вашем роду никогда не нуждался.  К делу давай!
   
–  Прости,  Moгa,  увлёкся.  Надоели пустобрёхи  —  аж душа болит.  Я вводную дал,  а ты продолжай,  Вестник.
   
Moгa допил махом чай,  пошамкал губами и принял серьёзный вид.
   
–  Пока с тебя Егорка хватит.  Вопросы по ходу дела задашь,  если появятся.  Сегодня расслабляйся до вечера.
   
–  Вечером колдовать учиться будем?
   
–  К хранительнице тебя поведу,  тама всё доподлинно узнаешь.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://proza.ru/2013/07/14/606
____________________________________________________
61

Глава 5

К дому хранительницы шли шаг в шаг за Могой,  гуськом.  Егор перенял строгость такого порядка только,  когда после поворота на девяносто градусов солнце по-прежнему светило путникам в лицо  (без аномалии и тут не обошлось).  В пути постоянно нужен особый нюх,  и засечник теперь старался следовать указаниям более аккуратно.  Топали около часа и,  если бы не солнце,  продолжавшее маячить впереди,  Егор подумал бы,  что они ходят по кругу.  Остановились между деревьями,  где Moгa исчез,  указав путникам на две огромные сосны:
   
–  Ждите здесь.   
   
Дед присел на пушистую кочку.
   
–  Сколь хожу с Могой к хранительнице,  всякий раз новым проходом.  Чего стоишь,  глаза вылупив?  Садись,  в ногах правды нет.
   
–  Дед,  куда этот фокусник пропал?  Прям Кио.
   
–  Кио перед ним ребёнок.  Вскорь не такое увидишь.
   
И,  кивнув в сторону пропавшего Вестника,  добавил:
   
–  Во владениях хранительницы он сейчас,  с чьейного разрешения и мы сможем пройти.
   
–  Вокруг её дома поле какое-то есть?
   
–  Нет.  Она в другом  —  параллельном мире находится.  Открывает проход только тому,  кого посчитает нужным пустить.
   
–  Как же Moгa прошёл?
   
–  Ему можно.  Людям путь заказан.
   
–  Он что  —  не человек?

____________________________________________________
62



–  Не совсем.  Из разряда домовых, лесовиков,  банных…  Вестник он,  короче.  А Вестники,  как часть природы  —  её всевидящее око и всеслышащее ухо.  Mы же неблагодарные дети Матери-Земли природу  — нашу богиню,  не чтим.  Запомни,  лишь Земле-кормилице кланяться можно.  Никогда не забывай.
   
От естественных врат из растущих сосен Moгa кубарем выкатился с улыбкой до ушей.
   
–  Айда за мной!  Лукерья уж стол собрала.
   
Снова строго друг за другом,  пропадая куда-то восвояси,  они миновали импровизированные самим лесом ворота.  Не зная, как прошли, по порядку исчезающие перед его носом,  «дети природы»,  Егору удалось самостоятельно сделать шаг за невидимую границу.  Мога и Дед были уже по ту сторону.  Там,  в ста метрах впереди  от них,  стоял добротный теремок,  венец к венцу.  За ним,  ещё в метрах пятидесяти, возвышалась скальная стена,  у подножия которой лениво протекала неширокая речка,  брызжущая небесной синевой.  На изумительной поляне в чудных цветах гудели пчёлы,  собирая сладкую жатву,  тренькали кузнечики,  порхали шикарные бабочки,  алмазным светом искрились крылья стрекоз,  божьи коровки ротором проносились и ещё много чего прекрасного…
Солнце теперь находилось точно над головой, и жара при полном отсутствии ветра совершенно не чувствовалась.
   
–  Русский рай, –  восхитился Егор.
   
–  Ты хозяйку не видел, –  подмигнул Дед. – Приготовься держать штаны…
 
–  Ну,  что за народ,  засечники!  – возмутился Moгa.  –  Прёт из вас похабень,  хоть затычки ставь пястью в уста.  Скольких знал,  все словно с одного лукошка выскочили.
   
–  С одного и выскочили  —  засека называется,  слыхал,  гебодей лесной?  Айда с нами в иной раз,  а я погляжу,  что из тебя попрёт,  на тёмных глядя  —  похабень, али в плезирах раскорячишься.
   
Moгa по-детски надул губы.
   
–  Я б,  Прохорыч,  с радостью,  да нет мне туды ходу.  Не хуже мово знаешь.
   
Егор Прохорович приобнял старого друга и примирительно сказал:
   
–  Не обижайся,  у каждого свой путь.  И твой не менее важен,  чем наш.  Пошто ты губы выпятил,  не ты ль меня второй век знаешь?!

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/611

____________________________________________________
63
    Moгa шмыгнул носом и поплёлся вперёд.  Дед подошёл к Егору.
   
–  Эх,  Вестник,  чистая душа.  Лукерья-хранительница сестрицей ему приходится,  потому близко к сердцу принимает.
   
На высоком крыльце ждала хозяйка.
   
–  Здравствуйте,  гости дорогие!  В дом проходите,  отведайте,  чем богаты.
   
Такого голоса Егор еще не слышал.  Он пробирал до позвоночника.  Влюблял с потрохами.  Самый крутой секс по телефону в подметки такому тембру не годился.
   
«О-пля,  и мне пошлятина в голову лезет!  –  осёкся Егор.  –  В генах это у нас с Дедом».
   
Внешнее обличие хозяюшки было под стать её певучему голосу:  русые волосы толстой косой лились по высокой груди,  заканчиваясь с крепким изгибом бедра  —  фигуры стройней, в мире не найдёшь;  лебединая шея завершалась аккуратной головой;  личико  —  мечта самого привередливого поэта: без дешёвой смазливости, красивое по-настоящему.  Одета она была в шёлковый синий сарафан на белоснежную рубашку с рукавами-фонарями,  опоясанный на тонком стане зелёным пояском,  и того же цвета на лбу красовалась лента.  Брови плавной волной взлетали над бездонными небесно-синими глазами.  Взгляд её был по-доброму домашним,  с весёлой искоркой,  такой,  что Егор стоял столбом,  не в силах отвести от хранительницы своих карих глаз.  Он парил в небесах под её взором.  Обратно на землю вернул Егора голос Деда.
   
–  Когда я впервые сюда попал,  у меня тоже челюсть под ноги упала.
   
«Боже,  сколько же ей лет,  если…»
   
Дед не дал домыслить.
   
–  Она и моего прадеда в засечники крестила.
   
У крыльца Егор замялся,  не зная,  как приветствовать хозяйку:  то ли руку жать,  то ли по-родственному обняться,  то ли с комплиментами целоваться лезть.  Всё оказалось гораздо проще.  Прохорыч,  шедший первым,  склонил голову в лёгком поклоне и вошёл в открытые двери.  Внутреннее убранство дома соответствовало внешнему:  опрятные сени,  ухоженная горница,  везде чистота и порядок.
   
«По-иному и быть не могло,  –  подумал Егор.  –  Сказка,  она и есть — сказка».

 _____________________________________________________
64


Тут он обратил внимание,  наткнувшись на серебристый ящик накрытый вышитым полотенцем и стоящий на журнальном столике, что дом довольно-таки интересен.  Подойдя к ящику,  Егор приподнял край полотенца.
   
–  Гори оно всё синим пламенем,  вот это да!  –  на него смотрела плоским экраном шикарная японская видеодвойка «Тошиба».
   
Егор удивленно оглянулся на Лукерью.  Ну никак современная техника сюда не вписывалась.
   
–  Братец посодействовал.
   
Лукерья ласково погладила Могу по голове.
   
–  Он и фильмы приносит.  Мне Гайдая нравятся,  хороший мастер.
   
–  К чему вы его подключаете?  –  Егор тщётно искал розетку или что-то похожее на энергоноситель.
   
–  К аккумулятору.
   
Она показала на зеркальный параллелепипед с двумя отверстиями для вилки:  пока носом не ткнёшь  —  в жизни не догадаешься.
   
–  Никогда не видел подобного.
   
–  Он у меня уже лет семьдесят.  Сейчас, наверное,  другие делают,  кои не надо раз в неделю на солнце выносить.
   
–  Что-о-о?
   
У Егора,  в который раз за день отвисла челюсть.
   
–  Можно посмотреть?  –  спросил обалдело.
   
–  Отчего ж нельзя,  смотри.
   
Егор перевернул аккумулятор,  и его залихорадило.  Лёгкий,  размером с обувную коробку,  неимеющий швов и намёков на крепёжное соединение гладкий прибор имел на нижней панели клеймо в виде латинской «N» обведённой кругом.
   
–  То же Moгa принёс?
   
–  Он родимый,  –  подтвердила Лукерья.
   
–  Moгa,  расскажи,  где взял?  –  с нетерпением спросил Егор.
   
–  Был один хороший человек.  –  Moгa задумался.  –  Умер лет десять назад.
   
–  Тогда вряд ли тот,  о ком думаю.  Имя не помнишь?

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/614
_____________________________________________________
65

–  Имя  —  нет,  а фамилию помню  —  Новиков.  Ею всё время звался.  Клеймо по первой букве сделал.
   
–  Не может быть…  –  глаза Егора блестели.  –  Когда ты его в последний раз видел?
   
–  Ни то до большой войны,  где мы с Егор Прохоровичем ратничали,  ни то после.  Сразу не упомнишь,  событий стоко произошло.  Но,  как сейчас вижу,  вот он мне енту штуковину на прощание даёт и,  грит,  всего с собой не заберёшь.
   
–  Невероятно.  Если ты с ним виделся семьдесят лет назад,  откуда тебе известно,  что после его смерти прошло десять?
   
–  С хорошими знакомыми у нас связь образуется.  Ниточка тонкая,  но прочная.  Когда она рвётся,  мы чувствуем.
   
–  Такому знакомству,  Moгa,  цены нет.  Новиков был гением.  В его талантливой голове рождались грандиозные проекты.  Часть из них он воплотил в жизнь.  Новиков улетел на созданном им ракетном аппарате и не вернулся.  Естественно было бы предположить,  что Новиков погиб.
   
В начале Великой Отечественной войны Сталин требовал от учёного оружие,  над которым уже велась работа,  способное перевернуть ход истории.  Я думаю,  это  —  что-то вроде современных баллистических ракет.  Закончив разработку,  Новиков,  вероятно,  понял  —  нельзя создавать сейчас столь грозное оружие,  несвоевременно.  Правда,  я считаю,  что он был не прав.  Сталин держал Новикова на коротком поводке,  не спускал с него глаз.  Неужели это был побег, и он смог длительное время прожить на мёртвом спутнике…  Астрологи обнаружили на луне знак,  схожий с клеймом Новикова.
   
–  Значит,  смог!  –  Для Моги ничего удивительного не было. –  Он мужик был башковитый,  духом тоже был силён.  Тебе-то чего с ентого,  иди к столу.
   
Егор никого не слыша взвесил бесценную «батарейку» на руке.
   
–  Moгa,  он случаем не рассказывал из чего это сделано?  Больно лёгкий для аккумулятора,  килограмма два,  а то и меньше.
   
–  Я видел,  как он собирал шкатулку.  Кристалл тамо,  тож с клеймом,  что ни
слепит,  ко всему прилаживает.

_____________________________________________________
66



Дед не выдержал.
   
–  Садись за стол,  юный техник.  Хрен тебе в…  Ты теперь столько нового увидишь и узнаешь,  что целой академии разбирать на тыщу лет.  У тебя своя задача и лучше не отвлекаться,  а то на раз тыкву вместо головы приделают.
   
–  Ты не…
 
–  Всё я понимаю! –  отрезал Дед.  –  Садись!
   
Начали трапезу чинно,  не спеша,  пока не опустошили почти всё поставленное на стол,  а Егор уже стал опасаться,  что лопнет,  но отставать от остальных не хотел  —  до того всё было вкусно.  Лукерья,  выпив чашку чая,  более ни к чему не притронулась, с удовольствием наблюдая за мужиками.
   
–  А хозяйка почему не ест?  –  шепнул Егор Деду.
   
–  Перед обрядом нельзя.  Ей легкость нужна,  нам  —  силы.
   
После обеда,  гости развалились кто-где в саду,  Лукерье надо было подойти к скале.   Пока хранительница отсутствовала,  Егор дремал в тени старой яблони.  По возвращении её он приподнялся,  но Дед,  мягко нажав ему на плечо,  возвратил парня на место и ушёл куда-то с позвавшей его хозяйкой.  Moгa следил за молодым Кряжем,  и поспешил ответить на его вопросительный взгляд.
   
–  Все события,  связанные с засекой,  хранят кристаллы силы.  Они разбросаны по Земле,  тщательно охраняются и берегутся.  В них собраны знания многих поколений рода,  которому они принадлежат.  Твой дед пошёл отдавать свою часть знаний,  накопленную им за время Стражи.  Иначе тебе не хватит короткого человеческого века усвоить положенное засечнику.  Не вберёшь собранный родом опыт  —  сгинешь на порубежье.  Тёмные тоже на месте не стоят,  совершенствуются.  Как?  Один Чернобог знает.  Тела тёмных эфирны,  информацию принимают всей сущностью и постоянно.  Если б они не были поглощены злобой и ненавистью,  а подумали чуток,  чтобы сообща действовать,  план какой составили  —  засеке пришлось бы,  ой,  туго!  Много славных мужей ушло бы на ту сторону.  Или наоборот…

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/620

67
—  Что наоборот?

—  С другой стороны,  поразмышляй тёмные спокойно,  рассуди о том,  о сём,  то оставили бы они земные дела людям.  Кто должен быть наказан и без мертвяков не избежит урока своего.

Егор в преддверии сна всё думал и думал над этими словами.
 
Разбудила его хранительница.

—  Пойдём, воин, твой черёд.

Кряж-младший огляделся.

—  А где Дед?

—  В доме.  Отдыхает.  Одному ему надобно побыть.  Трудна засека,  но куда тяжелее прощаться с делом всей жизни.  Нет боле Егору Прохоровичу туда хода.  Иди за мной,  воин.

Они вместе перешли речку по затейливому мостику,  остановились перед монолитной стеной.  Лукерья закрыла глаза,  подняла руки вверх,  зашептала,  и часть стены "ухнула" вниз,  открыв небольшой проход.  Долго они плутали в лабиринте пещерных ходов,  прежде чем очутились в просторном зале.  Свет лился прямо из свода,  освещая маленькое озерцо или,  скорее,  бассейн, наполненный чистой,  прозрачной водой, стекавшей пульсирующим ручейком из щели наверху.  Рядом с природной ванной возвышалось каменное ложе с переливающимся всеми цветами радуги кристаллом в изголовье. От ложа к воде вели грубо тёсаные ступени.

—  Раздевайся,  —  приказала Лукерья.

Произнесено это было тихо,  но акустика пещеры усилила голос,  повторив трижды.

—  Совсем?

Хранительница прочертила рукой воздух.

—  Тело должно быть абсолютно свободно.

Ответ прозвучал совершенно бесцветно.

«Что я,  блин горелый,  как мальчишка?  Она почти всех моих предков по мужской линии без портов видела,  —  решил про себя Егор.  —  Надеюсь,  я мало чем от них отличаюсь?»

Следующий жест наставницы говорил,  что теперь его ждут водные процедуры.

Засечник попробовал коснуться озёрной глади и сразу отдёрнул ногу  —  жутко холодно!  Посмотрел на Лукерью  —  ни тени сочувствия,  произнёс:
   
—  Ладно!  Надо  —  так надо!  —  и плюхнулся в воду.

_________________________________________________________
68



Дыхание Егора спёрло от тысячи маленьких иголочек,  что впились в тело и он быстро задвигал ногами,  и руками,  пока холод не пропал,  и озеро уже не казалось таким безжалостно ледяным,  и на душе стало тёпло.

«Расслабься,  браток,  и получи удовольствие»,  —  успокоил себя Егор и,  набрав полную грудь воздуха,  нырнул с головой.

Вода против всех законов физики не выталкивала на поверхность.  Он парил в месте заныривания,  не опускаясь и не поднимаясь.  Пролежав так минуты две-три на определённой глубине,  Егор не чувствовал недостатка воздуха.
   
«Может,  здесь и дышать можно?»  —  спросил себя Кряж,  но попробовать не рискнул.

Чувство лёгкости не оставляло и тогда,  когда по наитию после десяти минут «полёта» парень покинул «ватер дром» пещеры. Выходя,  ему показалось:  оттолкнись чуть,  и взлетишь!

Хранительница заметила:

—  Теперь ты полностью открыт.  Если забудет разум  —  вспомнит тело.  Возьми нож!

В её руках неведомо откуда появился клинок с обоюдо-острым лезвием и двумя рубинами в золотой гарде.

—  Открой руду* и ороши кристалл.

Егор принял нож,  поднялся и резко полоснул по запястью,  вытягивая над кристаллом руку.  Кровь лилась на камень,  исчезая в нём,  словно заколдованная.  Кристалл засиял ещё ярче.  Лукерья провела рукой над раной.  Кровь мгновенно свернулась,  перестав капать.

–  Ложись головой к кристаллу.

Егор повиновался.

—  Закрой глаза и представь ночное небо.

И это удалось ему легко.  Миг  —  и крутящиеся по спирали звёзды,  сплотившись,  ринулись на него:  яркая вспышка,  темнота, ощущение падения,  снова вспышка…  и перед ним возникла картина степи с высоты птичьего полета.  Видение было настолько реально,  что Егор раскинул руки-крылья.  По степи скакал отряд всадников в остроконечных шапках.  У каждого за спиной топорщились лук с колчаном полным стрел,  меч на поясе и притуленное к лошади короткое копьё. 



ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/632
 69   
                Двигались они в направлении реки.  На противоположном берегу,  в правильном порядке расположилось войско с белым шатром тыла.  Оно готовилось к переправе,  большие плоты покачивались у берега.  К кромке воды  вышли лучники с длинными,  почти в
 человеческий рост,  луками и начали обстрел
 маневрирующих всадников.  Стрелы легко
 перелетали реку и поражали цель.  Ответные
 выстрелы не отличались дальностью,  и
 всадникам пришлось укрыться за камнями.
   
 Ход видений ускорялся,  набирая темп.  Вот
 воины в золочёных шлемах и нагрудниках
 спрыгнули с плотов,  быстро выстроились в
 квадрат и,  накрывшись прямоугольными
 щитами,  двинулись вперёд.  К берегу
 подплыли плоты с конницей и слонами.  Из
 укрытия вылетели бородатые всадники в
 кожаных доспехах и попарно с дикими
 криками понеслись на,  ощетинившуюся
 копьями,  железную черепаху.  У каждой
 пары между воинами сзади к седлам были
 привязаны брёвна.  У самых наконечников
 копий всадники круто развернулись,
 разъезжаясь в разные стороны и обрубили
 верёвки.
 
 В разгоне,  летящее вперед бревно
 продолжило бешено подпрыгивать и,
 врубаясь в первые ряды, ломало людей и
 копья,  сваливая собой попутно ещё
 несколько рядов.  В образовавшуюся брешь
 тут же полетели стрелы.  В этом трудном
 бою хитрость,  отвага и умелое
 маневрирование опрокинули несгибаемые
 штандарты легионеров,  заставив их
 убраться на свой берег.
   
 От стана победителей в быстром галопе на
 чёрном,  как ночь,  скакуне мчался к
 берегу всадник,  криком привлекая к себе
 внимание.  Остановился,  когда жеребец
 поднял мириады брызг и вошёл в реку.
 Подняв меч, крикнул:
   
 –  Не тебе,  двурогий,  диктовать условия
 вольному народу Саков.  Спроси у Согдов,
 чем это кончается,  перед тем как совать к
 нам свой нос.  В следующий раз мы
 отправим твоей матери кожаный мешок с
 упрямой головой её сына.  С тобой в
 последний раз говорил мирно Сколот,  сын
 Будакена,  вождя Саков.

_______________________________________________________
70


 Он шагом отправил коня обратно,  выражая
 полное презрение.  В гордую спину
 запела песнь смерти  —  длинная стрела.
 Сколот,  ловко развернувшись,  с лёту
 поймал её и,  вскочив ногами на конский
 круп,  сломал стрелу над головой.
   
 –  Трус никогда не упускает случая ударить
 в спину,  –  крикнул он,  уселся в седло
 и спокойно продолжил путь.
   
 Движение на секунды задержалось,
 приблизив лицо Сколота.  В нём Егор узнал
 характерные черты его рода,  затем видения
 слились в сплошной поток красок,
 воспринимаемый одним подсознанием Егора.
 Он напитывался информацией,  словно
 огромный тюк махорки мокнущий под
 дождём.  Активизировалось всё его тело,
 в процессе обучения участвовала каждая
 клеточка организма.  Сколько это
 продолжалось,  Егор не мог представить,
 ему казалось вечность.  Когда всё кончилось
 и он открыл глаза,  цветные круги
 продолжали мелькать наяву.  Лукерья
 видела,  что Егор очнулся,  но не
 беспокоила его,  давая прийти в себя.
 Полежав немного,  он встал,  сошёл по
 ступеням снова в воду,  окунулся с головой
 и вышел.  Не стесняясь,  обтёрся поданным
 полотенцем.  Посмотрел на запястье,  от
 раны не осталось и следа,  что его совсем
 не удивило.
   
 «Живая вода»,– всплыло из усвоенного.
   
Выходили они в обратном порядке:  первым Егор,  за ним хранительница.  Следуя в нужном направлении без какого-либо сомнения в верности пути,  ноги Кряжа сами сворачивали в нужные коридоры,  выводя наружу.
   
За всю дорогу,  освещаемую луной,  они не перемолвились ни словом.  В теремке встретили сидящие за самоваром,  Дед и Мога.
   
Егор,  разумеется,  хотел подойти к ним со множеством накопившихся вопросов,  но хозяйка взяла засечника за руку и провела в опочивальню.
   
–  Выспаться надо.  Утро вечера мудренее.
   
Без возражений,  как только щека коснулась пуховой подушки,  он провалился в сладкое небытие.
   
–  Ну давай,  рассказывай,  хозяюшка,  –  обратился Егор Прохорович к подошедшей Лукерье,  пододвигая к ней чашку с ароматным чаем.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/634


71


–  Что говорить,  Прохорович,  Скиф он.  Зал его светом встретил,  а кристалл  —  со времен Святослава так красками не играл.
   
–  Да,  славный был воин!  –  Moгa нахмурился.  –  Собственная мать ему крылья силы подрезала,  под иноземную дудку плясавши.  Такой разброд в души русские внесла,  что не приведи…
   
–  Не кори её,  Moгa,  –  вздохнула Лукерья.  –  Слабая женщина  —  в сомнениях металась.  За неподъёмный груз взялась,  отсюда и ошибки.
   
–  Хороши ошибки,  сестрица!  –  Moгa аж взвился,  как буд-то затронули больную мозоль.  –  До сих пор за них платим!  Ольга память мужа,  прибившего щит к воротам Византии,  предала,  пойдя на поводу у людей,  ни отца ни матери не чтивших.  Народы Руси были сильны верой земли родной.  Боги не токмо в рати способствовали,  но и в мирной жизни. Волхвов,  какими силами и знаниями наделили?!  Скольких людей они своим искусством спасли!  С лесом,  водой,  землёй говорить умели.  Их же потом на костёр,  да в омут!
   
Егор Прохорович с Лукерьей знали  —  лучше дать Moгe выговориться,  иначе разговора не получится  (это была одна из его самых больших «мозолей»).
   
–  Нашу землю везде уважали,  –  гнул дальше Moгa.  –  Даже Аттила у Антов разрешение пройти возле их границ испрашивал.  Подличали инородцы исподтишка,  так и платили кровью.  Надо ж было до такого дойти?!  От хранителей своих отвернулись,  потому как чужим дядям они не по нраву пришлись.  Давай тогда и матерей родных на иноземных менять с выгодой! 
   
Тут он потупился и вздохнул:  –  Хотя к тому и идёт…
   
Уловив спад активности,  Егор Прохорович поспешно вмешался.
   
–  Правильно говоришь,  всё на золото менять и мерить начали.  Но мы-то с тобой не такие.  И не одни мы.  Дай время,  скрепятся братские народы.  Ты ж знаешь,  мы  —  ДЕТИ богов,  а не РАБЫ.  Вот и дают они нам самостоятельно дерьма нахлебаться,  чтоб потом зёрна от плевел

__________________________________________________________
72


отделить смогли.  Нам надо о насущном думать,  глобальные проблемы за самоваром не решишь.  Давным-давно сам меня учил  —  каждый должен заниматься своим делом,  и тогда всё встанет на свои места.
Завтра поможешь бой-городок подновить,  да не в службу,  а в дружбу,  похозяйствуй денёк-другой на моём дворе.  Пчёлы по тебе совсем истосковались.  И для кур у тебя в бороде уже достаточно скопилось.  Лады?  Мы с Лукерьей пока поможем Егорке полученные знания в порядок привести.
   
Правнук проснулся с пением петуха.  Первое,  что он почувствовал  —  это голод,  быстро оделся и прошёл в столовую.
   
–  За столом всё так же!..  Сидели всё те же!..  –  скаламбурил он,  увидев Деда и Могу у неизменного самовара.  –  Вы перерыв на сон-то делали?
   
В горницу вошла Лукерья с большим блюдом парящих вареников под сметаной.   
   
–  С творогом,  братец,  твои любимые.
   
Могу сдуло с места за дверь.
   
–  Куда он?  –  спросил Егор.
   
–  Знамо дело  —  куда:  за мёдом, – хмыкнул Дед.
   
– На столе ведь стоит.
   
–  Ему,  губошлёпу,  в сотах подавай,  руками сподручней есть.  Ладно себя,  так он всё здесь перемажет.  Ровесник мамонтам,  а ребёнок ребёнком!
   
–  Да-а-а!  -  Понимающе потянулся и уселся за стол Егор.
   
–  Чего дакаешь?  Ты чем лучше?  У-у, чушки чумазые,  брысь на реку.
   
Лукерья весело смеялась,  наблюдая за ними.
   
–  Будет тебе,  Прохорыч!  Молодой, научится.
   
–  С младых ногтей не научишь  —  потом поздно будет.  Ты Могу не научила,  и сколько лет я с ним бьюсь?  Что в лоб,  что по лбу.  О,  посмотрите на него!

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/642

                73


 На пороге стоял Moгa:  довольное лицо
 блестело,  в бороде переливались всеми
 цветами радуги крошки от сот.  Жирные
 свежие пятна на рубахе говорили о том,
 что Вестник не забыл предварительно
 вытереть руки ею,  прежде чем хорошенько
 распробовать мёд,  сложить его в миску и
 сесть за стол.
   
 Лукерья от смеха не могла продолжать
 стоять,  присела на лавку.  Егора тоже
 рассмешило очередное явление перемазанного
 Вестника.
   
 —  Пошли вместе,  Moга,  пока у Деда дым
 из ушей не повалил.
   
 На речке он быстро и без видимых
 успехов ополоснулся,  спеша обратно,  а
 Егор не выдержал искушения спокойной
 прохлады воды,  разделся и с гиканьем
 бросился в реку.  После купания Дед
 встретил парня ворчанием:
   
 —  Один не успел за дверь выйти,  как уже
 здесь,  а второй  —  вообще пропал.
 Дошёл Moгa до реки-то?
   
 —  Дошёл, Дед!  Дошёл.  —  Улыбнулся
 ничуть не обескураженный Егор.
   
 После завтрака Moгa,  поблагодарив,
 простился с хозяйкой.  Егор с прадедом
 направились к дальнему краю поляны,  где
 речка вытекает из леса.  Там ещё в первый
 день парень заметил какие-то строения,  а
 всё вместе издалека напоминало
 незаконченную стройку,  но вблизи,  как
 оказалось,  больше походило на смесь
 допотопного тренажёрного зала с полосой
 препятствий для спецназа.
   
 —  Здесь наш бой-городок.  Мы с Вестником
 поправили его немного,  пока ты спал.
   
 —  Ночью?!
   
 —  Зачем ночью?  Днём.  Не удивляйся,
 ты двое с половиной суток продрых после
 накачки.  Это нормально.  Итак,  —
 изменил интонацию в голосе Дед,  –  с сего
 момента место сиё  —  утром,  днём и
 вечером твоё постоянное обиталище.  В
 промежутках переходишь в распоряжение
 хранительницы.  Она ведовству учить
 горазда.  После тренажа  —  лёгкая банька,
 и спать.  Утром по-новой.  Ну,  полчаса на
 усвоение вареников…  —  и вперёд!
 Вопросы есть?
   
 Егор,  действительно,  мучился вопросами,
 но не о предстоящих проблемах,  а о
 другом  —  впечатление от действия
 кристалла не отпускало его.
   
 —  Дед,  я видел битву Саков.  Никогда не
 слышал о таком народе.

 ____________________________________________________
74


 —  Саки  —  это самоназвание скифов  (как
 они реагировали на общеизвестное
 значение история умалчивает).  В переводе
 оно означает  —  кочевник,  бродяга.
 Кстати,  непобедимому Македонскому такого
 пыжа под зад тогда дали,  что самим не
 поверить.
   
 —  Расскажи,  Дед,  а то у меня состояние
 дежавю.  Знаю,  помню, а связать трудно.
 Голова,  как книжный шкаф,  в котором
 тома одного собрания перемешаны.
   
 —  Нормальное явление.  Помогать
 упорядочивать выправление твого «качана»
 буду в такие минуты отдыха,  как сейчас.
 Совместим,  грится,  приятное с полезным.
 Слушай и складывай в нем мозаику.  Яваны,
 т.е.  греки,  считали,  что весь мир лежит
 под ногами эллинов и сам чёрт им не брат.
 Не новая мысль.  Река,  виденная тобой  —
 Яксарта,  Рубикон между скифами и согдами.
 Согды жили под рукой Персии,  раскинувшей
 свою власть от Ирана до Китая.  Ко времени
 боя у Яксарты,  ты видел,  она была уже
 под пятой Македонского.
   
 У скифов не все племена пришли на битву.
 К сожалению,  интриги  —  извечная
 болезнь жадных вождей,  известная с
 появлением первого человека.  Но и тех сил
 хватило надавать двурогому по шее.  Его
 едва спасли от плена.  Вдоволь натрухав в
 штаны,  Царь царей сослался на болезнь
 живота и скоренько ретировался на берег
 согдов,  ведь вторично испытать крепость
 своей «задницы» Македонский не решился.
   
 —  Почему его двурогим звали?
   
 —  Шлемак с бараньими рогами носил.
 Очень символично оказалось:  чего,  мол,
 прёшь,  как баран,  если заранее не
 подумал какими силами огромные земли
 держать будешь?  Сколот…
   
 Дед вдруг закусил травинку и замолчал.
   
 —  Не томи,  Дед,  давай рассказывай,  раз
 заикнулся.
   
 —  Сколот долгое время у него в плену был,
 а его дружина по сговору с Дарием вышла в
 помощь персидскому войску против яванов.
 Боевое искусство саков высоко ценилось за
 пределами родной земли и дорого стоило.
 Цена за одного скифа была,  минимум,  как
 за десять сильных согдов.
   
 Но произошло то,  что и должно было
 произойти в продажном государстве:  персы
 праздновали труса,  не разглядев врага.
 Дария предали.  Гнилое войско намылило
 пятки,  заслышав стук копыт вражеской
 конницы.  Бывшие приближённые и
 «преданные друзья» Дария разминали языки
 для слизывания пыли с сандалий
 Македонского.

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/649
____________________________________________________

75


 Скифы единственные,  кто выполнили
 обязательства.  Тогда пала вся дружина
 Сколота.
 
 Его самого повязали в бессознательном
 состоянии среди гор вражеских трупов.
 Яваны оставили Сколота в живых,  лишь за
 невиданное искусство боя  (пахану своему
 показать решили на свою голову).  Сколот,
 как пить дать,  под дурака закосил  —
 варвар и варвар,  что с него взять.
 Выдало дорогое оружие и особая одежда.
   
 Александр сразу понял,  что перед ним не
 простой воин.  Сколот посчитал ниже
 своего достоинства выкручиваться и назвался
 сыном вождя,  но всё равно,  мол,  он
 варвар неумытый.  Сашка-Грек рассмеялся и
 решил воспитывать дикаря,  уча манерам
 просветленных яванов.
   
 В битве у Яксарты Сколот бежал,  сражался
 со своими родичами супротив врага,
 хотя поначалу Будакен,  его отец,  принял
 сына за предателя,  видя однажды того в
 ставке двурогого.
   
 Дед гордо улыбнулся,  будто самолично
 надавал по морде Македонскому.
   
–  И в нас есть частица крови саков,  –  задумчиво произнёс Егор.  –  Чёрная навья назвала меня «странником» потому,  что я могу проходить через ворота миров.  Почему я не смог пройти с Могой к Лукерье?
   
–  Обсудим на следующей переменке.  Подъём,  и бегом три круга вокруг городка.
   
Егор бежал и рассматривал устройство городка. Бревна стационарно креплённые на столбах с промежутками в метр лестницей уходили на двадцатиметровую высоту.  Бревна подвешенные на канатах ненадёжным волнообразным мостом растянуты на добрую сотню метров.  Разнообразные завалы,  горки,  спуски,  качели,  верёвочные паутины.  Не обошлось без традиционных ям с грязью и водой.  Конструкции, действительно,  были схожи с современными тренажёрами  —  короче попотеть хватит.






____________________________________________________
76


Три круга по восемьсот в спокойном темпе для Егора особой нагрузки не представляли.  И он подбежал к Деду с легкой испариной,  не утруждая и дыхательную систему.
   
–  В первый день прощу,  –  морщился Егор Прохорович.  –  Ужасно плохо.  Неполные два с половиной километра за двенадцать минут  —  курам на смех!
   
–  Дед,  кой ляд,  выкладываться на разминке?
   
–  Для тебя это теперь стиль жизни  —  выкладываться и не замечать усталости.  Тёмные тебя могут сутками гнать.
   
–  Или я их,  –  не смутился Егор.
   
–  Или ты…  Только без навыка много не набегаешь.  Давно говорил Лукерье:  с рождения готовить надобно;  ни во что не посвящая,  только физически.
   
–  Ты о чём,  Дед?  –  желая узнать больше,  спросил Егор.
   
–  Что встал?  Тепло уходит,  –  не ответил Егор Прохорович.  –  Покажи-ка,  как мастера по самбо разминаются.  И чтоб из рубахи ведро пота выжать.  Батька твой рассказывал,  сядете на тренировке шепталкой на ковёр,  голеностоп в руки и крутите полчаса.  Тары-бары разводите.  Начинай,  я сверху посмотрю.
   
Егор Прохорович легко вбежал на середину бревенчатой лестницы и,  не глядя под ноги,  приготовился перепрыгивать метровые провалы.  Егор восхищенно проводил его взглядом.
   
–  Дед,  проведи устный урок,  пока я жилы тяну,  –  попросил он.
   
–  Пожалуй,  –  ответил тренер,  устраиваясь поудобней на гладко ошкуренном стволе,  и продолжил прерванную тему.  –  Слушай,  а ведь Лукерья говорит,  нельзя готовить загодя.  Найдут тёмные несозревшего в силе и погубят!
   
–  Как…  найдут..?  –  стоя на мостике,  натужно спросил Егор в приёме с забеганием вокруг головы.
   
–  Ординарным,  незаметным должен казаться будущий засечник.  Не выделяться до посвящения.  Хранительница утверждает…  да, что утверждает  —  знает НАВЕРНЯКА,  что

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/14/652
____________________________________________________
77
ниточка к засечнику от кристалла тянется, несмотря ни на что.  Кристалл раньше всех узнает будущего война.  Начнёшь мастерству учить такого и ниточка ярче станет.  Хороший указатель получится.
   
–  Права она.  Moгa ко мне один раз только пришёл,  а навья вмиг вычислила,  как пакость сотворить,  –  выпрыгивая из положения «сидя на корточках»,  вставил Егор.
   
–  Исходя из всех обстоятельств,  это было неизбежно,  но опоздали.
   
–  Чуть-чуть не достали.
   
–  Чуть-чуть не считается,  –  хладнокровно заметил Егор Прохорович.
   
–  Интересно,  почему они не просчитали нас во время визитов к тебе в гости?
   
–  Мог сам догадаться.  Лукерья и Мога мастера глаза отводить.  Прадед твой тож кое-что умеет.  И места у нас необычные.
   
–  Значит,  эту защиту ты и имел ввиду, говоря о подготовке с рождения?
   
–  Да,  но хранительница и тут меня уела: раз постоянная защита отнимает много сил и внимания,  отвлекает от других немаловажных дел,  то она,  мол,  считает подобное усердие,  как фонарь в ночи. Всё!
–  Егор Прохорович хлопнул в ладоши,  – переходим к активной тренировке.
   
И понеслась…  «по кочкам»:  беготня через препятствия,  беспорядочные завалы, лазанье в запутанных канатах и т.д.  и т.п. Иногда Егору казалось,  что он видит подошвы собственных кроссовок над головой. А в проходе,  сквозь качающиеся камни, один из булыжников убедил его,  что на засеке не шутят.  Разбуженная кристаллом память крови подсказывала нужные движения.  Егор напоминал человека не успевшего протереть глаза после долгого сна. Следующий его шаг  —  это холодный душ и,  окончательно,  пробуждение бодрецом с полной энергией.
   
К концу третьего часа тренировки Егор Прохорович позвал Егора и снисходительно похлопал правнука,  разбрызгивая с его плеч капли пота.

____________________________________________________
78


–  Ну,  могло быть и лучше.  Старания не вижу.
   
Егор не смог возразить.  Сил хватило только на гримасу возмущения.
   
–  Полчаса на отдых,  –  снизошёл Дед.
   
Егор рухнул на траву, как подкошенный.
   
–  Ты меня не понял,  школяр.  Отдыхать надобно с пользой.
   
–  Устный урок?  –  Егор уже утомленно прикрывал веки,  когда слова Деда в ужасе раскрыли их вновь.
   
–  И вопросы обсудим заодно. –  Наставник довольно улыбался.
   
Через минуту Егор висел распятый растяжками прави’ла.  Сухожилия гудели,  как перетянутые струны,  мышцы невольно напряглись,  до изнеможения сдерживая груз противовеса,  а ухо при этом должно было быть открытым учению.
   
–  Ответ на вопрос,  почему ты не смог пройти через врата Лукерьи,  a Moгa смог,  лежит в твоей памяти.  Давай её будить.
   
Бросив взгляд на мученические страдания правнука,  раскоряченного в напряженной позе,  Дед сделал сострадательное лицо. 
   
–  Егорушка,  мясо-то зачем напрягаешь?  Чай на отдыхе.  Груз не велик,  работай сухожилиями.
   
Подсказки Егора Прохоровича помогли молодому Кряжу.  Следуя совету,  Егор расслабил мышцы и дал телу вспомнить,  как работать на прави’ле.
   
«Хм,  действительно,  есть возможность отдышаться», –  подумал он.
   
– Врата Лукерья создавала сама.  Знаком с компьютером?
   
Егор промычал что-то невнятное.
   
– Я так и думал,  сейчас без этого никуда.  Если оператор хочет спрятать информацию,  что он делает?  –  И опять Егор Прохорович не дал правнуку произнести ни звука. – Правильно!  Ставит код,  пароль,  часто меняет условия доступа.  В данном случае имеет место  —  заговор.  Я не знаю существа способного снять наговор хранительницы,  певшей песни с Бояном,  внуком Белеса.  Пароль работает,  как индификатор личности.  Потому у Моги есть доступ,  а все остальные  —  в пролёте.
   
Егор уже достаточно освоился на прави'ле, чтобы говорить.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/15/898