Лохматый. Глава 21

Александр Сизухин
                21.
                Остаток ночи Лохматый провел на улице. Он сбегал к дому, где жила Белая Болонка и повыл там. За темными окнами никто не ответил; лишь в небе качался на ветру фонарь, будто скулил и жаловался тоже на одиночество. От этого звука у Лохматого заныли зубы.  Поспать до утра он решил в подвале родного дома: там можно никого не опасаться и заодно погреть ушибленную лопатку о теплую трубу.
              С утра он долго сидел в сквере, наблюдая за подъездом – когда же, наконец, Лёня уйдет. Лохматый чувствовал, что в дом его не пустят, он не совсем понимал – почему, но то, что теперь не жить там, знал наверняка. ТАМ произошло что-то страшное.
           Он не сводил глаз с подъезда. То нетерпеливо перебирал передними лапами, то ложился и опускал на них голову, но лежать неподвижно было холодно, а пробежаться – упустишь выход, а хотелось непременно вернуться и посмотреть, что же произошло дома. Хотелось понюхать запахи, к которым привык, посидеть на кухне под столом. Когда он вспомнил кухню и белые теплые ноги Проши, мелькающие перед глазами, и как откуда-то сверху вдруг падает кусочек сосиски или косточка, - когда вспомнил, то почувствовал, что очень голоден.
                Но вот из подъезда вышел Лёня. Лохматый, хотя и ожидал этого момента, увидев бывшего хозяина, вздрогнул. Верхняя губа сама собой поднялась, обнажив белые клыки; но какая-то неведомая сила не давала броситься на этого человека, распрямиться пружиной, а наоборот прижимала намертво к земле, и пока обидчик не  скрылся за углом, пёс негромко рычал, давясь слюной.
                Потом у знакомой двери он привычно поцарапал лапой дерматин обивки, поскулил и плаксиво тявкнул. Дверь долго не открывали, и за нею, как ни поднимал Лохматый то одно, то другое ухо, ничего не было слышно. Но когда он собрался опять выбежать на улицу и покрутиться напротив кухонного окна, чтобы его увидели, в конце концов, послышались Прошины шаги; дверь приоткрылась, и в щель просунулась рука с миской. Все произошло в одно мгновение, в следующее – дверь захлопнулась, и всё стихло.
                В миске оказалось молоко с белым хлебом - еда вкусная, но после дня голодовки слабоватая.
                Лохматый вылакал молоко, съел хлеб, потом сунул нос под миску и слизал молочные капли с пола. Он толкал миску носом: казалось, что под ней остается молочный след. Пустая, она гремела и дребезжала на каменном полу. Бежать опять на улицу не хотелось, хотелось домой – свернуться на мягком половичке в прихожей.
                Вдруг дверь открылась, и вышел старик. Он был тепло одет, а в руках держал кожаный поводок с ошейником.
                - Ну, поел? Иди-ка сюда, иди…
                Лохматый смотрел на старика и ничего не понимал. Если они пойдут гулять, то почему поводок и ошейник? Почему всё-таки не пустили в дом? Почему голос  у хозяина странный какой-то?
                Склонив голову набок, он внимательно смотрел на старика и не двигался с места. Тогда Евграф Владимирович спрятал поводок в карман и, посвистев, вышел из подъезда. Пёс понял, что идут они гулять, пулей вылетел за ним. Вытянув палкой хвост и прижав уши, Лохматый пронёсся по двору кругом и остановился у ног старика. Из кухонного окна смотрели Проша и Аллочка.  Аллочка что-то вытирала на лице белым платком, и лица обеих выражали растерянность; Лохматый это заметил.
               Выйдя со двора, он рванул, было, привычной дорогой к пустырю, но старик опять посвистел и направился в противоположную сторону. Тогда пёс понял, что предстоит им не простая прогулка, а путешествие и поэтому лучше идти рядом: он и пошёл, держа глазом рыжие валенки хозяина.
               Они долго ходили по городу, по незнакомым Лохматому улицам, и пёс никак не мог понять цели такого странного хождения. Он даже разрешил надеть ошейник и не рвал поводок, а деликатно натягивал, желая отметить дерево или столб. Старик останавливался, ожидал, потом они шли дальше, дальше, кружа и петляя, и пришли на вокзал, где Лохматый почувствовал, что у него окончательно замерзли лапы. Пока хозяин что-то делал у маленького светлого окошка, пёс сел в уголке на теплый пол и начал выкусывать ледышки, которые намерзли между подушечками на лапах.
              Потом они вышли на платформу, и вскоре появился удивительный железный дом с шипящими дверями. Лохматый никогда не видел ни такого дома, ни такой страшной отверстой двери. Он не хотел входить, но старик быстро вошёл первым и тянул теперь за поводок. Вдруг, откуда-то справа, раздался отвратительный сигнал. Звук будто пронзил Лохматого насквозь, и пес с перепугу прыгнул вперед; в следующий момент дверь, оглушительно прошипев, захлопнулась, и дом поехал.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2012/10/26/1991