22.
- Пошёл вон! Пшёл! Пшёл! – пинал пса ногами Лёня. – Развели в доме заразу!
- Дай сюда Юрочку! – испуганно умоляла жена. Она попыталась взять у Лёни ребенка, вырвать, унести из этого кошмара, спрятать.
В прихожую вышли старики. Евграф Владимирович в мятой пижаме, в тапках на босу ногу стоял и щурил глаза от света. Прасковья Митрофановна выглядывала из-за его спины, тянула морщинистую куриную шею, глаза круглил ужас.
Лохматый, наконец, уполз в приоткрытую дверь в комнату к старикам.
Лёня, оттолкнув тестя, ринулся за ним, а там, вытащив пса за шиворот из-под кровати, так, на вытянутой руке держа обвисшего и покорного, проследовал обратно, через прихожую к входной двери, и вышвырнул собаку за порог.
-Ты здесь что… хозяйничаешь, подонок? – закричал, как показалось ему самому, а на самом деле почти прошептал пересохшими губами Евграф Владимирович.
Аллочке все-таки удалось вырвать ребенка, и она, причитая: «маленький мой, хорошенький, успокойся, солнышко моё, Юрочка не будет плакать, ведь не будешь плакать? С мамочкой сыночек, с маааамочкой», - уносила его к себе.
Лёня стоял против тестя с тёщей, сжав кулаки.
- Ты, гадёныш, не грози нам тут, - продолжал, как в бреду, Евграф Владимирович. – Нашёлся – хозяин! Я тебя знаешь, куда упеку? А? Аааа, не знаешь ещё. Не смей мне тут гадить. Понял? Разрушать не дам, не тобой сделано. Пока – ты в моем доме, а не наоборот, понял? Я – хозяин. Я, а не ты. Ты – никто здесь. Ни-кто…
- А, Проша? Кто это? Ты не знаешь… И я не знаю. Ни-кто… Его не должно быть…
- А вот это теперь у вас не выйдет, не ТЕ времена! Хватит, потешились, покуражились. Не будут доносы ваши читать. Хлопотно… и не выгодно, себе дороже, и некому. Друг друга-то перегрызли, пересажали, гвардейцы пустоголовые!
- Не смей, гадёныш! Я – коммунист! - взвизгнул Евграф Владимирович.
- А мне плевать, кто ты, понял! – от злости Лёня говорил то «вы», то «ты». – Хоть сам господь бог. И пса этого вонючего чтоб завтра дома не было. Всё на сегодня! Хватит, поговорили.
Лёня почувствовал, что сейчас он победил старика. Если раньше он ощущал, что от полковника исходила дьявольская сила, и преодолеть ее казалось невозможным – будто одинаковые полюса магнита, они отталкивали друг друга, но оба крепко стояли на ногах, то сейчас Лёня почувствовал, что внутри старика, будто оборвалась струна, или где-то, кто-то преломил кощееву иглу… Но почему где-то, кто-то? Сейчас! Здесь!
И сделал это он, Лёня Новиков.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/10/26/1994