Утром над рекой кадил туман, потом медленно взошло солнце, настроение такое, как будто сегодня всё для тебя. Дарили радость разноцветные астры в вазе, под окном в палисаднике жёлтые созревшие подсолнухи приветливо кивали маленькими солнышками, высокие гладиолусы, как восклицания души, тянулись в небо.
Ольга заварила майский чай, намазывая булку маслом, подумала: – Сегодня будет такой день, когда всё удаётся, исполнится давняя мечта или случится интересная встреча, как тогда, десять лет назад...
– Справедливость – это две великие составляющие, ПОНИМАНИЕ плюс РАЗОБЛАЧЕНИЕ, – говорил он, высокий, симпатичный, особенно понравился его голос, громкий и красивый, казалось, что он действует, как гипноз, влюбляя в себя женщин различного возраста.
– Ого! Понять можно, а разоблачить трудно. Захочется ли справедливости, если разоблачать будут тебя?...
Этот вопрос она задала потом, а пока слушала. Он говорил о рубендаризме, как о нечто искусственном, слащавом, вычурном, чем часто грешат слабенькие поэты, превращая образ прекрасного лебедя в сюжет для дешёвых, базарных мещанских ковриков.
– А как вы относитесь к критике? – вопрос из зала.
– Никак. Лягушка строго критикует полёт ласточки... Очень мало образованных критиков, высокоинтеллектуалов, к которым хочется прислушиваться. Чаще критикует грубо и яростно тот, кто сам не умеет писать, кто никогда не учился этому хотя бы на литературных курсах. У такого крикуна отсутствует нормальное восприятие человека с личными видениями через свои образы и приёмы в творчестве.
Другому, троечнику-малоучке с высшим образованием и возомнившим себя пупом Земли, трудно принять окружающую действительность. У него гипертрофированное мироощущение, он зациклен на своём ЭГО, а это не лучшее кредо по жизни...
– Вот это мне нравится, – подумала тогда молоденькая журналистка и не известная поэтесса. А прочту-ка я ему свой не лучший стишок. Посмотрим, что скажет добрый поэт. И она прочла с выражением, с отрешённым видом необыкновенности и неповторимости.
Вершат судьбу и суд над нами,
Историю творят безбожники.
Стою свечой в уснувшем храме,
За мной – грехи-любовники.
Он смотрел на неё и улыбался.
– Простите, что отвечу коротко и словами Валерия Брюсова: – Ты женщина и этим ты права.
– Увернулся от оценки. Дипломат... Так подумала, а сказала лишь "спасибо".
Потом он читал свои стихи, в них были простые слова и удивительная душа, хотелось слушать ещё.
Твои печальные глаза мне рассказали тайну сами
О том, что высказать нельзя простыми смертными словами...
Я в них прочёл такую боль, что верным признаком бывает
Тому, что предана любовь, и как тут быть – никто не знает.
А ты старательно шутил. Казалось, мир тебе был внове.
И та, которой всё простил, была с тобою в каждом слове. ***
Через неделю брала у него интервью, два часа он читал стихи ей одной. Сергею было 44 года, ей 27. Их сердца бились в одном ритме. Они удивлялись сами себе и друг другом, о своих чувствах не говорили, стихи были об этом.
Я сегодня встал до солнца
С думой о тебе.
Воду черпал из колодца
С думой о тебе.
Под окном сажал рябину
С думой о тебе.
Разгонял тоску-кручину
Думой о тебе.
И во всём-то мне удача
Целый день была,
Даль – ясна, вода – прозрачна
И душа – светла! ***
Душа поэта хрупка и беззащитна, ей нужны поклонение и поклонники с такой же красивой душой, как у него. Сергей видел поклонницу в Ольге, её образ не исчезал ни днём, ни ночью. Образ – это гармония и жизнь, поэтому пишутся такие стихи, полные надежды и света. Красота душевная вместе с телесной оживляет и создаёт. После такой встречи невозможно бесчувственно вернуться
в обыденность и суету. Короткие мгновения восторга, которые дарит жизнь, длиннее века и дороже всех богатств. Душа взлетает, понимая, что с ней – ЛЮБОВЬ!
Они уже всё лето вместе и друг без друга не могут. Сергей читал стихи ещё и ещё. Он читал классику золотого и серебряного веков, свои стихи и всегда наизусть.
В тучах мечутся молний стрижи.
Гладь реки – как гусиная кожа.
Льётся ливень за шиворот ржи,
Перепёлочьи стаи тревожа.
И настигнув в саду у плетня,
Теребя твоё тонкое платье,
Он, как юноша пылкий, тебя
Заключает, целуя, в объятья.
Я кричу: – Не валяй дурака!
Слушай, ливень, ты – ветреный малый!
И тебя уношу на руках
Под широкий шатёр сеновала.
Ты смеёшься и мокрую прядь
От лица отстраняешь лениво.
О, как сладко в ночи целовать
Губы жаркие с привкусом ливня! ***
В дверь позвонили... Воспоминания прервались. Соседка Лида привела знакомого газовика, чтобы поставить новую колонку. Она увидела на столе стопку книг Сергея:
– О, новая книжка вышла! Подаришь?
– Конечно...
– Пусть подпишет... Эх, достался тебе муж, Олечка, как счастливый лотерейный билет! Дочка в школе?.. А тебя то он, такую молодую, как уговорил?
– Он покорил мою душу...
– А, ну да, читала твои стихи: он покорил меня талантом и жажду счастья утолил...
хххххххххххххххххххххххххх
*** стихи Владимира Сапронова — моего мужа и героя этой автобиографичной повести под именем Сергей.