ты ворочалась в одеяле цвета кофе с молоком, пытаясь перетянуть его на свой край. Между нами, как между всеми, кто пытается понять друг друга, была темнота, и я просто плыл сквозь нее. Я просто плыл
когда я смотрю на тебя спящую, я невольно испытываю это странное ощущение - предчувствие. Люблю ли я? – спрашиваю себя снова, - все еще люблю. И этот факт столь значителен, что с него надо бы начать
после ночи мир становится совсем другим, я вижу свои вещи, переставленные по твоему порядку. Постепенно ты перекладываешь их с места на место, смешивая запах влажной пыли с ароматом корицы. С той же медлительностью ты отдаляешь отяжелевшие вещи от себя, выбрасывая их или просто игнорируя
ты переворачиваешься на другой бок; я смотрю, пытаясь разглядеть то, что не видел раньше – словно в замочную скважину той двери, которая раскрывается и захлопывается всего за один удар сердца. Я закрываю глаза и внутри, скрещиваясь и расщепляясь, появляешься ты, черное кружево облаков отходит в тень, все замирает в быстром течении реки, и ветер на мгновение останавливает воду; стоя по пояс в воде, ты зовешь меня, отворачиваешься и исчезаешь в ней с головой; я захожу на глубину, беру тебя, бесчувственную, на руки и выношу на берег. Прижимаюсь к тебе лбом и говорю несколько ничего не значащих слов. Между нами, как между всеми, кто пытается принять друг друга, были слова. Мы говорим, говорим, но они забываются, ведь ты сама все прекрасно знаешь…
моя девочка, чего ты боишься? Ты промолчишь. Я все знаю, но не мы выбираем пустые дороги и память наша все запутанней и глубже, мы как обычно выстраиваем куски гранитных набережных, перекидываем мосты, и вот уже башни тяжелеют, и дороги льются полосами, и деревья морщатся на ветру - как беспокойно мечутся прозрачные, прирученные тени нашего воображения
когда наступает темнота, ты чувствуешь, как я нахожу ниточку и тяну за нее, наблюдая, какие в тебе части быстрее распускаются. Я засекаю время, за которое ты остаешься полностью голая, беззащитная, в такие минуты ты совсем не такая, как днем – когда храбрость просыпается в тебе с невиданной силой. Настанет время, и ты добровольно будешь принесена в жертву безымянным богам, чьи поклонники еще не насыпали курганы невидимых камней
ты можешь не дышать минуту, две, три? Я пытаюсь так делать, когда возвращаюсь после разговоров с людьми, с горечью вспоминая все сказанное, пытаюсь выразить иначе, сделать еще один параграф к своей жизни. Ты делаешь по-другому, ты учишь меня молчать, хоть это не дает тебе ничего …
по утрам ты видишь сны, там ты сражаешься с кем-то, и остается только выжить или умереть; я думаю, что там ты совсем одна, и даже устрашающие воды, меняя течение, пугают тебя. „Укрой меня!” – просишь ты и сильнее прижимаешься ко мне. И знаешь, я думаю, что когда-нибудь каждый из нас прекратит поиски сам. А сейчас плыви, плыви…