Хождение по морю трогает далеко не всех и я это отлично знаю. Для того, чтобы полюбить парусную тягу нужен определенный склад характера. Многие похотливо облизывают губы при упоминании лишь одного слова — яхта. Но как говорил мистер Харви Кейтель в «Бульварном Чтиве»: «если ты показываешь характер, то это не значит, что этот характер у тебя есть». Все верно. Так и есть. Для того, чтобы постоянно жарить и высушивать собственную кожу под открытым небом не достаточно одних лишь бикини и май-тай.
«Море не всегда такое спокойное и ласковое», - говорит мне шкипер и перебрасывает рагноут на другой, правый борт. Мы разворачиваемся, направляемся в открытое море по обозначенному солнцем на воде фарватеру. Яхту подбрасывает на волнах, но стоящая на палубе бутылка местного вина не падает. Судно идет уверенно и плавно. Кажется, что эта качка — неотъемлемая часть движения, природная особенность всех яхт. Значит переход к «шагающему» ритму также естественен как например фазы луны.
Мы поменялись местами — шкипер встал у румпеля, а я пробрался к фок-мачте. Качка усилилась и капитан слегка развернул судно, чтобы пойти наперерез волнам и подергал шкоты. Я же, прихватив из трюма стаканы расположился на носу со своими вредными привычками. Красное божоле пролилось в два бокала: один для меня, один для капитана. За бортом у самой поверхности воды паслись медузы размером с перезревшую дыню. Чайки остались у берега и больше не доставали своим пронзительным визгом.
Вот он. Идеальный момент.
Я улегся на палубе, разглядывая такелаж: шкоты, перты, штаги. И присутствие сведено к минимуму их существование интуитивно понятно и обосновано необходимостью, а устройство просто. Шкипер объясняет: «штаги нужны для поддержания мачт и другое рагноутное дерево. Фал нужен для подъема парусов, а топенант для фиксации реев». Киваю: «Все понятно». Что ту может быть не понятно? Это не чудо автопрома с кучей ненужных или незначительных элементов — мелочей, делающих автомобиль с каждым разом комфортнее или престижнее. Здесь все на своих местах. Все необходимо для управления кораблем. Нечего выбросить, после разборки-сборки лишних деталей не останется. Удивительный механизм.
«Я здесь ловил вот такого тунца», - старый капитан поднял руки ну уровень лба и развел локти в стороны, чтобы показать поразительный объем рыбы. «Правда повезло только один раз. Но многие ходят именно за такой рыбой. Им везет чаще». Удивленно смотрю за борт. Вдруг в это самое время, как бы в подтверждение сказанного, в прозрачной морской воде проплывет гигантский тунец. Но он, понятное дело, не показался. Только медузы. Но за то в большом количестве. Как кабачки на бахче.
Присел, продев ноги между секциями фальшборта. Ступни облизала холодная морская вода. Порез ракушки, не защипал от соли. Изобретатель акваланга и великий исследователь морских глубин Жак Ив Кусто объяснил это в своей книге «В мире безмолвия»: «Подводные царапины безболезненны. Море не знает никакой разницы между кровью и водой; не даром они во многом сходны по составу».
«А теперь попробуй сам», - шкипер уступил мне румпель. Времени в море мы провели уже достаточно, чтобы качка не чувствовалась совсем. Вместо того, чтобы неуклюже поползти к рулю, как это было в самом начале, я быстро нырнул под рагноутом и встал на руль. Яхта поддавалась малейшему мановению «смычка». Реверсивное управление не вызвало никаких затруднений. Судно развернулось и плавно пошло к берегу. Скорость мгновенно упала с пяти узлов до трех. Порывы соленого ветра с суши мгновенно сушили губы.
Встав немного наискось относительно направления потока воздуха, яхта пошла немного быстрее. Вдалеке на камне сушили крылья черные бакланы. Ближе к суше, почти у берега вились чайки. А где-то там морской город праздновал день своего основания. Где-то на Большой Земле. Где-то на суше.