Она возвышается над столом.
Ясноглазая и гневная. Многословная и косноязычная. Привлекательная и вульгарная. Раззолоченная и прокуренная. Осененная за спиной рамками с почетными грамотами майору юстиции, старшему следователю.
Еще молодая, но уже тупая. Намертво бьющаяся с экономической преступностью. Которую ей предоставяют еще более раззолоченные кадры из ОБЭПа. В большом южном РУВД Петербурга.
- А как вы будете определять ущерб от действий моего клиента, причиненный его партнеру? На какой основе? По каким критериям? Умысел в причинении этого эфемерного ущерба как вы собираетесь выявлять? Несчастная жертва даже не смогла обозначить размер претензий в своей челобитной ОБЭПу. А обязанность это для жертвы весьма прямая. Причем в порядке гражданского судопроизводства. Да и цель действий моего подзащитного – не личная выгода за счет соучредителя, а повышение эффективности предприятия.
Мой монолог парируется.
- Мне сотрудники ОБЭП все пересчитают. Как надо. И все определим, как будет. И вообще, как вы со мной разговариваете?
Меня уже достало. С косвенным умыслом иду на конфликт.
- Как адвокат со следователем разговариваю. А уже если хотите официальности, можете обращаться ко мне «товарищ подполковник». Спецзвания МВД меня никто не лишал.
- Да я!..... Да я сейчас позову!.... Да я на вас протокол!...... Да я вас!!!..... Предствле-е-е-е-е-ние напишшшшу!!!!!......
Содержательно говорим. Не по-детски. И даже не по-бабски.
***
Клиент Паша Рыбин.
Еще нет сорока.Отставной майор, военный врач.
Предпочел пользовать народ в более приличной среде, нежели вооруженные силы. Уволился и организовал фирму – стоматологическую лечебницу. Вдвоем с соучредителем. Кузнецким.
Паша – директор. Кузнецкий – один из практикующих стоматологов. По решению учредителей.
Работают. Деньги зарабатывают. От рэкета отбиваются. Но последнее – уже по Пашиной, административной части.
Кузнецкий попивает водочку. Прогульцы совершает. Срывает сеансы обслуживания клиентов.
Паша степень сытости жизни обнаглевшего партнера несколько ограничивает, понижая последнему жалование.
Партнер впадает в обиду. Как всегда в таких случаях, находится организация, эффективно эксплуатирующая ребят с кожаными затылками.
«Затылки» входят в контакт с директором стоматологии. Доходчиво предлагают варианты его отказа от доли в уставном капитале. В пользу, естественно, яростного труженика, соучредителя Кузнецкого.
Паша с грустью констатирует про себя, какой хрен с маслом обломится капиталисту Кузнецкому. От этих милых кожаных затылков. Когда сам Рыбин отойдет от кормила фирмы.
А отдавать фирму Паше не хочется.
Несговорчивым в нашей жизни быть нельзя.
Оставшиеся в наше время бандиты – уже не бандиты. Они уже братья по оружию системы госпринуждения.
С надлежаще согласованными действиями и взаимовыгодно дербанящимся наваром. Типа, с ментами в теме.
Кузнецкий пишет заявление. Туда, куда «затылки» указывают. О жестоком поражении партнером своих имущественных прав.
По закону он не признается субъектом, в защиту интересов которого должна работать уголовно-процессуальная машина. Для него - гражданский суд и отыскивание там своего прижученного или похеренного компаньоном богатства.
Но в этом случае нужно самому собирать доказательства, думать. Да и деньги платить адвокату.
А если менты дельце уголовное возбудят, всю доказуху, за счет налогоплательщиков, соберет следователь.
Дело за выходом на нужного мента и определением размера взятки. Ему, менту сердешному.
Прибыль в случае устранения нежелательного партнера окупит накладные расходы.
Лощёные парни из ОБЭПа проводят в офисе шмон. По современному сценарию. С воплями, грохотом и выгребанием всего хайтека. Под видом, естественно, фиксации доказательств на электронных носителях.
Составляется материал листов на полтораста.
Возбуждается дело. По нетяжкой 201-й статье за злоупотребления своим положением со стороны частного бизнесмена.* Дело – муть. Там и «посадка»-то не светит. Даже в худшем случае.
Но фирма парализуется. Все, что можно, изъято, описано, арестовано…
Сплошной убыток.
Да и страшно. Очень давит эта властная махина, когда она лично над тобою нависает.
Паша находит меня.
Совещаемся.
Линия защиты ясна.
Сговариваемся.
Являемся к вульгарно-золотой майорше под почетными грамотами.
Имеем с майоршей процитированную выше беседу…
***
- А как, позвольте вас спросить, вы будете расследовать дело, возбужденное незаконно, в силу примечания к статье двести первой?
- Мне плевать на примечания! Прокурор утвердил возбуждение дела.
Роль прокурора в правоохранительной шайке меня не интересует. Равно как и размер его выгоды, Но он фигурирует. И его нельзя не учитывать.
- А сама-то вы как? Ведь незаконно возбужденное дело расследуете. И права моего клиента поражаете незаконно.
- Мне плевать на то, что вы мне говорите. Я сказала, что Рыбин будет в суде, и он будет в суде! И вообще, вы что на меня тут воздействие оказываете?
Стук золотого перстня в стену за спиной.
Ребята в дорогом помятом «прикиде» на пороге кабинета. Грозные лица.
Щелканье фотокамеры в моем мобильнике. Кривые улыбки визитеров…
Визит прекращается, не развившись.
***
Полгода моего Пашу не трогают и не вызывают.
Полгода его капитал арестован, а офисная техника пылится кучей в кабинете следачки.
Полгода в суде длится тяжба по моей жалобе на незаконное возбуждение уголовного дела.
Заседание за заседанием слушание по жалобе в суде продлевается. Прокуратура попала в блудняк и тянет резину.
Единственный довод юной пом. прокурорши, транслируемый на каждом слушании, что «иначе было бы несправедливо».
Через полгода судебным определением дело признаётся возбужденным незаконно.
Щажу нафуфыренную дуру с почетными грамотами.
Не иду к ней за получением копии постановления о прекращении дела. За ее, естественно подписью. Хотя хочется. Поглумиться. Из рук с перстнями получить Лично. С её, дуриным автографом.
Паша брезгует даже забирать морально устаревший за это время офисный хлам.
***
Сидим с Рыбиным в украинском ресторане на Московском проспекте. Отмечаем выигрыш дела. Сказочный борщ и нарезанное в ассортименте сало. Восхитительно питье, обозначенное в меню, как… «самогон» (!!!)
- Нормально, Юрий Михайлович, я уже новое ООО учредил. Тоже по медицинским услугам. И помещения нашел. И врачи уже есть. И технику завожу.
- Не отбило тебе охоту к этому бизнесу, Паша? Столько ведь натерпелся.
- Нет, теперь все в порядке будет. У меня теперь над головой такие люди есть! Всё теперь по хрену!
Так. Приехали. Без «крыши» все равно не поработаешь.
- Я же еще, Юрий Михайлович, вам не говорил, а сам-то поступил учиться. На вторую «вышку».
- Куда?
- Да в академию госслужбы. На юридический. Заочно.
- Зачем?
- Да я так подумал, что чем всем платить, лучше сам буду иметь. Диплом получу и пойду в одно место чиновником. Уже забито. Пускай мне бабло тащат. А фирмой жена будет владеть….
***
Борщ с салом в тот раз я доел.
И к Паше симпатии не утратил.
Хотя на моих глазах де-факто очередной созидатель начал превращаться в очередного паразита.
Только к этой уродливой системе брезгливости стало больше.
* См. ст. 201 УК РФ и ч. 2 примечания к данной статье.
Действия Рыбина соответствовали требованиям Законно РФ об «Обществах с ограниченной тветственностью», а свое несогласие с ними Кузнецкий, в соответствии со ст. 43 того же Закона должен был выражать в порядке гражданского судопроизводства.
Это буква закона. А дух таков, что два партнера не должны решать свои споры за счет госбюджета и руками силового государственного органа.
2008 г.