Эвелин, молодая девушка, бодрой походкой направлялась в отдалённый квартал небольшого, утопающего в весеннем цветении, корейского городка, где её ждал очередной интересующийся. Изучение Библии, которое проводила энергичная миссионерка, было не совсем обычным. Ещё не распрощавшаяся с юностью учительница и пожилой ученик, слепой от рождения, каждую неделю в определённое время усаживались во дворе под раскидистой сакурой и обсуждали по учебному пособию одну из библейских тем.
- Здравствуй, дочка! – улыбаясь, ответил на приветствие Эвелин невысокий хозяин, лет семидесяти, - Ты принесла мне обещанную книгу для слепых?
Услышав утвердительный ответ, он протянул руку в сторону своей учительницы, - Скорее дай её мне, не терпится прочитать. Ты показывала мне в Библии прошлый раз, что на небо пойдёт только сто сорок четыре тысячи человек? Хочу спросить, а тот, кто сделал эти замечательные переводы из их числа?
- Насколько мне известно, нет, - удивилась столь необычному вопросу раскрасневшаяся от быстрой ходьбы молодая гостья.
- Замечательно, стало быть, мы с ним, когда нибудь увидимся, и я обниму этого брата и скажу ему, что благодаря его труду я познал истину и познакомился с Богом. Ты не знаешь, дочка, где он живёт?
- Историю о нём я слышала от одного миссионера, служащего в соседнем городе. К сожалению, брата, который сделал перевод, уже нет в живых. Он был повешен в одной из тюрем в Японии, - печально произнесла Эвелин, голос её дрожал от нахлынувших чувств.
- Дочка, расскажи мне о нём, - приглашая гостью к столу, старик нащупал свободное кресло, и сев в него приготовился слушать.
1
Якито спешил на работу, когда ему встретились на пути эти вездесущие Свидетели Иеговы.
- От них нигде не спрятаться, хорошие ведь люди, а вот втемяшили себе в голову идею о всеобщем рае и людям проходу не дают, - думал он, пытаясь избежать встречи, но было уже поздно.
После короткой беседы, Якито быстро зашагал дальше с двумя журналами в руках, которые он взял из жалости, намереваясь отправить их в ближайший мусорный ящик, но пройдя несколько шагов, он вдруг вспомнил о своём однокласснике, который сейчас сидел в городской тюрьме, дожидаясь смертного приговора за многочисленные убийства.
- Отправлю эти журналы Некате, пусть перед смертью, что нибудь полезное почитает, может совесть заговорит, хотя, какая совесть у такого изверга, - подумал молодой мужчина, вспомнив, сколько раз он приходил домой с разбитым лицом из-за этого хулигана, - Хоть так ему отомщу за всё, что он мне сделал.
2
Некате было всего 29 лет, большую часть этого времени он провёл в тюрьме. Последний раз его взяли с поличным семь лет назад и приговорили к смертной казни через повешенье за убийство нескольких человек. Тюремные стены и изредка проходившие за решёткой охранники всё, что мог видеть не по годам состарившийся обитатель камеры смертников.
- Убейте меня! Я ненавижу всех вас! – кричал Неката приносившим еду охранникам, и, кидая в их сторону всем, что попадало под руку, осыпал испуганных посетителей самыми отборными ругательствами.
- Когда тебя уже повесят? Лично бы затянул петлю на твоей шее, - сказал охранник, просунувший в мизерное окошко два свёрнутых журнала, - Вот, тебе велели передать. Почитай перед смертью, как в аду гореть будешь.
Журналы упали на каменный пол, развернувшись яркими обложками навстречу мрачному взгляду смертника.
- Сторожевая Башня возвещает Царство Бога и присутствие Иисуса Христа, - прочитал на обложке Неката и, чуть ниже названия журнала, вопрос, - Ад – божье воздаяние?
Открыв первую страницу, нехотя стал читать, потому что заняться всё равно было не чем, а так, хоть какое-то разнообразие.
Прочитав вступительные статьи, угрюмый заключённый вдруг впервые за последние годы встрепенулся, его мозг стал со скрипом перебирать прочитанные фразы и интерес, который давно уже угас ко всему окружающему, вдруг, как вылупившийся цыплёнок стал настойчиво требовать пищи.
- Странно, так что же никакого ада нет? Я думал в Библии только про эту кочегарку и пишут, иначе, как людей в узде держать, а вот отрывок из Иеремии приводится: «Они построили высоты Тофета, который в долине сына Еннома, чтобы сжигать в огне своих сыновей и дочерей, чего я не повелевал и что не приходило мне на сердце». Богу даже на сердце такое не приходило, а я всегда считал его жестоким, а тут вон что пишут: «Бог любит мир так сильно, что отдал своего единородного Сына, чтобы каждый, кто проявляет в него веру, не погиб, но имел вечную жизнь.», - Неката впервые задумался, - Не пожалел сына ради людей, которые его презирают. Это, как же их надо любить?
И он вспомнил об отце, который приходил каждый месяц, принося передачи и быстро стремившемся уйти, кому хочется выслушивать проклятия в свой адрес, да ещё от родного сына. Мать Некаты была прикована к инвалидному креслу и он не видел её уже много лет. В их семье было не принято выражать свои чувства, но вспомнив своё детство, ожидающий смерти мужчина, вдруг сейчас понял, - А ведь они меня любят, по крайней мере, любили когда-то!
3
В местном собрании, как всегда после встречи собрания стоял весёлый галдёж. Молодые и пожилые, дети и старики радостно общались в зале, распределившись небольшими группками. Вот и возле Стива, специального пионера средних лет собралось несколько человек, заразительно смеющихся. Очередная история, как Стив мастерски исковеркал очередное преподнесение в служении, вызвала бурный смех у его слушателей. Японский язык давался с большим трудом этому пионеру, приехавшему из Европы.
- Стив, - обратился к нему пожилой мужчина в красивом сером костюме, - Возьми, пожалуйста, вот этот адрес. Человек просит продлить ему подписку на наши журналы, съездей к нему завтра и предложи изучение Библии.
- Хорошо, брат Маиро, - взяв бланк с адресом он продолжил рассказывать о своих языковых достижениях, - На прошлой неделе подхожу к остановке автобуса, вижу мужчина стоит, думаю: «Надо поговорить», и как обычно в служении по домам, говорю: «Здравствуйте! Рад застать Вас дома!», вы бы видели его глаза!
Дружный смех утопил последнюю фразу улыбающегося Стива в своих звонких перекатах и пёстром многоголосии.
4
Утром, оседлав, подаренный соверующими, новенький велосипед, Стив уже не первый раз проезжал по указанной в бланке улице, не находя нужного здания. Кроме длинной серой стены, огораживающей местную тюрьму, на улице не было никаких жилых помещений.
- Вы не скажите, где находится этот дом? – с сильным акцентом спросил охранников, дежуривших на тюремной проходной, безуспешный искатель.
- Это особый корпус нашей тюрьмы, а Вам кого там надо? – спросил охранник, изучая внешность велосипедиста, просвечивая его словно рентгеном.
- Мне надо господин Некато.
- Неката?! – встревожено переспросили охранники и удивлённо посмотрели на Стива, как будто он сбежал из психиатрической больницы.
Через час, после бюрократических формальностей, в сопровождении солидного эскорта из нескольких охранников и начальника тюрьмы удивлённый проповедник стоял перед толстой металлической дверью с маленьким в несколько сантиметров окошком, затянутым густой проволочной сеткой. За этим окном был виден силуэт мужчины, голос, которого резал слух грубою хрипотцой.
- Господин Некато, я предлагай Вам изучать Библия, - волнуясь, сказал Стив.
- Я согласен, - неожиданная радость в голосе из за стальной двери, встрепенула присутствующих. Никто из работников тюрьмы не слышал подобных оттенков в голосе ненавистного заключённого. Словно первый луч солнца, согревающий остывшую за ночь землю, его слова предвещали долгожданное тепло.
5
Стив уже целый час рассказывал собравшимся вокруг миссионерам, какое удивительное изучение у него началось в местной тюрьме, благодаря присланному из Филиала адресу.
- Он впитывает каждое слово, как любознательный ребёнок, жадно читает всё, что я ему приношу, и задаёт много серьёзных вопросов, пытаясь разобраться во всём, и старается убедиться лично в истинности моих слов. И, надо же, именно сейчас я получил назначение в другой город, - опечаленно подытожил Стив, а потом, повернувшись к пожилому седовласому мужчине, сказал, - Брат Перси, я хотел, чтобы ты продолжил с ним начатое изучение, уверен, что ему пригодятся твои жизненный опыт и кроткий нрав.
- Я буду рад, дорогой брат, принять такое замечательное изучение.
На следующий день Перси Ислоп стоял перед массивной дверью с маленьким окошком, затянутым толстой проволочной сеткой, и впервые проводил изучение со столь необычным интересующимся.
После одного из очередных занятий Перси зашёл к начальнику тюрьмы и спросил его:
- Не могли бы Вы, господин начальник, разрешить мне проводить изучения с Некатой лицом к лицу, мне, кажется, что так оно будет приносить большую пользу изучающему.
- Я понимаю Вас, но это категорически против наших правил, смертникам разрешён кантакт с посетителями только через дверь в специальной комнате. Хотя я вижу, то, что вы сделали с этим человеком просто чудо какое-то! Он не только перестал сквернословить и кидаться на охранников, но ещё и принёс, уже не одно, извинение каждому из них, а камера этого заключённого теперь самая чистая, поскольку убирает её он сам и, причём, очень основательно.
- Так может сделать ему исключение? – умоляюще попросил Перси не особенно желающего сопротивляться начальника.
- Хорошо, но только под Вашу ответственность, подпишите бумагу, снимающую ответственность с нас за Вашу безопасность и в следующий раз можете проводить свои занятия в соседней с моим кабинетом комнате. Если бы я собственными глазами не видел, как сильно изменили этого безнадёжного преступника ваши уроки, знайте, я ни за что не позволил бы пойти на такую авантюру.
6
Через неделю Перси с нетерпением ждал появление своего подопечного, сидя на стуле в небольшой комнате, рядом с кабинетом начальника тюрьмы. Гладкий каменный пол, два стула и небольшой письменный стол привинченные к этому полу это всё, что высвечивала одинокая лампа, висевшая под потолком.
За дверью послышались шаги, вот она распахнулась и на пороге появилась кряжистая фигура человека среднего роста, с коротко стриженными волосами чёрного цвета. Лицо вошедшего мужчины, исчерченное глубокими морщинками и многочисленными шрамами, расцвело белозубой улыбкой. Он ускорил свой шаг, оставив позади опешившего охранника и раскинув руки крепко обнял вставшего навстречу Перси.
- Здравствуй, дорогой брат! – плача шептал Неката, - Как я рад этой встрече!
- Я тоже, - всё, что смог сказать растроганный пожилой мужчина, проглатывая комок, вставший посреди горла и с трудом переводя дыхание от крепких объятий, налетевшего, как тайфун подопечного.
Они ещё долго жали друг другу руки, потом вытирали слёзы, но те предательски выступали вновь. Когда чувства были приведены в порядок и Перси ответил на многочисленные вопросы молодого визави, после короткой молитвы было начато очередное занятие. Увлечённо обсуждая плановую библейскую тему из пособия для изучения, молодой ученик и пожилой учитель не замечали, струившегося, как песок, времени.
Охранник, стоя возле двери, удивлённо смотрел на эту необычную, совсем не похожих друг на друга пару людей, и, слушая, как Неката читал из Библии слова Иисуса Христа: «Я даю вам новую заповедь: любите друг друга. Как я люблю вас, так и вы любите друг друга. Все узнают, что вы мои ученики, если между вами будет любовь», думал:
- Они действительно любят друг друга, хотя не близкие родственники, но, видно, что хорошие друзья.
7
Время неутомимо бежало вперёд, оставляя позади исписанные страницы истории и прожитые дни: удачные и неудачные, счастливые и трагичные, весёлые и грустные, ясные и пасмурные. Для Неката каждый день был последним, поэтому он старался сделать всё, чтобы прожить его достойно. Он теперь знал, ради чего стоит жить, он знал, что большую часть этого величайшего дара он уже растерял, и то, что осталось от этого становится втройне ценнее. Он также знал, что есть надежда всё исправить и любящий Творец даст ему такой шанс, когда в будущем вернёт так бездарно потерянную жизнь, которая в любой момент может сейчас прекратиться.
Охранники теперь сверяли часы по бывшему узурпатору. Ровно в шесть часов, когда первые лучи солнца пробирались в небольшое окошко его камеры, Неката вставал с кровати и громким весёлым возгласом приветствовал по имени стоявшего за дверью стражника, затем он делал зарядку, фыркаясь и весело покрикивая умывался холодной водой. Потом в камере наступала довольно длительная тишина, любой, дежуривший у двери камеры смертников, теперь знал, что внутри молится верующий человек и его не стоит беспокоить и отвлекать в это время.
После молитвы Неката начинал громко читать очередной отрывок из Библии, прерываясь временами для размышления или вопроса, который он адресовал стенам. Но, часто стоявший за дверью охранник, воспринимал его на свой счёт и пытался ответить, а хитрый заключённый не упускал возможности, поупражняться в преподнесении благой вести тем, кто с нею не знаком. Умело поставленные вопросы и приводящиеся библейские отрывки приводили отвечающего к удивительным для себя открытиям драгоценных истин из Божьего Слова.
После завтрака теперь примерный заключённый мыл за собой посуду и проводил уборку в своём далеко не уютном жилище. Предобеденное время Неката посвящал подготовке к встречам собрания и изучению шрифта Брайля для слепых, он очень хотел помочь таким людям познакомится с истиной, и горел желанием заняться переводом учебных пособий для изучения Библии на этот шрифт. После обеда работа продолжалась, если же это был четверг или воскресенье, то камера смертников на пару часов превращалась в Зал Царства Свидетелей Иеговы, где проводилась очередная еженедельная встреча собрания, часть которого, в лице Некаты, присутствовала на нём.
Заглядывающие из любопытства в это время дежурившие стражники, могли видеть охраняемого в самом нарядном виде, на нём всегда бала чистая рубашка с серым полосатым галстуком и отутюженные брюки и костюм, которые принёс по его просьбе отец. Большую часть заключённый сидел и представлял, что сейчас происходит в настоящем Зале Царства. Как его братья и сёстры поют песни, как дают комментарии, он тоже поднимал руку и отвечал, затем ставил себя на место выступающих и старался хорошо преподнести свой пункт программы. Начинал и завершал встречи Неката молитвой, которую могли слышать стоявшие за дверью охранники. Очень часто, после таких молитв, некоторые из них, озираясь по сторонам, смахивали невольно выступившие слёзы от проникновенных, искренних слов, доносящихся из-за железной двери.
8
Начальник тюрьмы уже не первый раз перечитывал полученное письмо и хмуро расхаживал из угла в угол по своему кабинету
-Завтра. Как ему об этом сказать? – он сел за стол, вновь прочитал письмо и вспомнил, как в позапрошлом месяце их тюрьму посетил сам губернатор.
Выйдя из лимузина, он лично пожал руку начальнику и попросил проводить его в камеру к Некате. Такого столпотворения в камере смертников не было ещё никогда, за всю историю тюрьмы. Во всех центральных газетах писали о победителе литературного конкурса, ожидающего исполнения смертного приговора и о том, как сам губернатор посетил его, чтобы вручить главный приз.
- А какое стихотворение он написал! До сих пор, перечитывая его, не могу слёз сдержать. Какая вера! Он ничуть не сомневается, что скоро Бог наведёт на земле порядок, и люди будут жить в мире и безопасности, что никому тогда в голову не придёт сделать, что-то плохое ближнему, что не будет болезней и слёз, войн и страданий, даже смерти не будет, а вся земля станет раем. Так здорово написать, зная, что тебя скоро повесят! – начальник вновь посмотрел на присланное письмо, и у него защемило сердце, - Как ему сказать, что завтра последний день?
Память выхватила из своих закромов ещё одно недавнее событие. В той же камере смертников был сооружён небольшой надувной бассейн и вопреки всем инструкциям, по просьбе Перси строгий начальник разрешил провести церемонию крещения Некаты. После проникновенной библейской речи, и двух утвердительных ответов жильца камеры на вопросы докладчика, действительно он осознано желает служить Богу, и принадлежать к Его организации, в присутствии нескольких человек из местного собрания Свидетелей Иеговы, и охранников во главе с начальником тюрьмы, Неката, был полностью погружён в воду, в знак своего посвящения Богу.
Вспоминая плачущего бывшего убийцу и видя, как он обнимается с поздравляющими его единоверцами, начальник тогда подумал: «А ведь действительно, словно умер один человек, а родился совсем другой.»
- Нет, но, как ему сказать? – лежащий на столе лист бумаги с пугающими иероглифами и каллиграфической подписью главного прокурора, скреплённой круглой печатью, не давал покоя и разрывал сердце скупого на чувства начальника.
9
Утром вся тюрьма знала, что сегодня состоится казнь, всего год назад многие с нетерпением ждали бы этого события, но только не сейчас. Тюрьма погрузилась в безутешную печаль и серые стены подчёркивали безысходность предстоящих событий. На площади казни всё было готово к смертной церемонии. Виселица возвышалась на высоком помосте, пугая своей изощрённой простотой и ужасным предназначением.
Перси Ислоп с почерневшими от бессонной ночи глазами, не находил себе места прохаживаясь из стороны в сторону. Когда вчера поздно вечером в миссионерский дом позвонил начальник тюрьмы и сообщил о предстоящей казни, услышанному не хотелось верить, сердце разрывалось от боли. Они с братьями долго и усиленно молились за Некату, так и не сомкнув глаз до самого утра, когда к подъезду подъехал тюремный лимузин, любезно присланный начальником за Перси.
Некату привели через несколько минут, закованным в цепях, о предстоящей казни ему сообщили час назад, поэтому бывший преступник хорошо выспался и крепко обнял Перси, как только тот протянул руку для приветствия. Слёзы, так долго сдерживаемые, хлынули по щекам пожилого мужчины, пришедшего поддержать молодого единоверца в трудный час.
- Крепись, Перси, я тоже креплюсь. Я только некоторое время буду спать, а потом смогу опять служить моему Богу. Я верю в воскресение. Я готов заплатить перед Иеговой и перед людьми за свою вину в тех преступлениях, которые я совершил, - успокаивал старшего товарища плачущий Неката.
Потом он повернулся к начальнику тюрьмы, сидевшему в ложе для представителей власти, и, поклонившись ему по японскому обычаю, сказал:
- Я хочу поблагодарить этого человека. Я благодарен начальнику этой тюрьмы за то, что он разрешил мне изучать Библию в комнате для встреч. Он никогда не сможет понять, что это значило для меня. Я также благодарю его за то, что начальник тюрьмы разрешил моё крещение и присутствие при этом братьев. Благодарю за то, что брату Ислопу было разрешено присутствовать здесь сегодня. Спасибо Вам за сделанные мне уступки, я очень надеюсь, что начальник тюрьмы видел то, какое счастье приносили мне истины из Слова Бога!
Когда он закончил говорить, начальник тюрьмы встал со своего места и, подняв руку, сказал:
- Я благодарю вас за то, что с того времени, как вы стали общаться со Свидетелями Иеговы, вы были образцовым заключенным. Спасибо вам! Никто из нас не хочет, чтобы вы умирали. Это самый печальный день в нашей жизни. Вы, господин Неката, являетесь настоящей рекомендацией для вашего Бога Иеговы.
10
Через несколько дней после казни Перси встретил своего друга из соседнего собрания.
- Перси, а ты знаешь, какие слова Неката произнёс последними? – спросил тот после приветствия.
- Конечно, ведь я был рядом. Он сказал: «О, Иегова помоги!» - грустно произнёс Перси и комок вновь подкатил к горлу.
- Да, но стоявший рядом чиновник, констатировавший его смерть, сказал мне, что последние его слова были: «О, Иегова помоги брату Ислопу!». В эту минуту он думал о тебе, и если бы у него хватило воздуха он просил бы и за остальных братьев, он не думал о себе. Это был настоящий христианин!
Перси заплакал уткнувшись в плечо единоверца, в голове вновь замелькали события того памятного, скорбного дня.
Когда они с Некатой поднялись на платформу с виселицей. Всех поразило спокойствие идущего на смерть, до него никто без помощи десяти охранников, стоявших по краям крутой лестницы, ведущей на эшафот, ещё туда не заходил. Неката спокойно поднялся наверх и сел с Перси за стол с полагающимся по традиции последним завтраком.
Они долго беседовали, вспоминая первые шаги бывшего преступника на пути жизни, его духовный рост и крещение, зачитывали библейские отрывки и обсуждали их, вдруг Неката прервал начатую мысль и сказал:
- Знаешь, Перси, я никогда не слышал песен Царства.
- Ты хочешь, чтобы я спел?
- Да.
Перси зарыдал вспоминая, как после первых же строчек песни, слёзы стали душить его, а Неката спокойно сказал:
- Спасибо, брат, всё хорошо, я послушаю тебя в новом мире. Я часто думал о том, что значит быть свободным, как маленькая птичка, ходить и всюду возвещать благую весть. Но если бы я был на свободе, Перси, может быть, я так никогда и не захотел бы слушать истину. Несмотря на то, что я теперь на пути смерти, я нахожусь на пути жизни, потому, что я знаю Иегову и ни за что в мире не предам его.
Потом они помолились и крепко обнявшись простились. Поднимаясь на виселицу, Неката вдруг обернулся и спросил:
- Перси, какой это был стих про сердце? О котором мы только что говорили?
- «обрезание, которое сделано на сердце» У тебя обрезанное сердце, дорогой брат, ты чист перед Богом.
- Я хочу помнить об этом, когда буду умирать. Перси, до петли осталось ещё несколько шагов, и тогда я одержу победу в этой борьбе. Я пробежал свой забег до финиша и скоро для меня всё будет позади. Моя награда лежит предо мною. Но тебе, Перси, и моим братьям предстоит ещё тяжёлая борьба. Вам нужно ещё претерпеть, вы должны оставаться верными и никогда не воспринимать истину как нечто само собой разумеющееся. И если ты останешься верным, то очень скоро я увижу тебя. Когда я воскресну и буду возвращён к жизни, я смогу встретить тебя, если ты останешься верным, и моих братьев, если они останутся верными. Сайонара!* - после этих слов ему на шею надели петлю и убрали трап из под его ног.
*Сайонара! (япон.) – До свиданья!
- Не плачь, дочка! – смахивая скупую мужскую слезу с невидящих глаз, сказал старик и спросил, - А что с его родителями?
- С ними всё хорошо, на следующий день после казни им сообщили о смерти сына. На отца Некаты изменения в поведении сына произвели такое впечатление, что он стал тоже изучать Библию, сейчас он служит старейшиной в одном из собраний города, где живёт их семья. Мать Некаты служит пионером, не смотря на инвалидность, и ещё многие их родственники стали Свидетелями Иеговы или изучают Библию, так что, умерший Неката продолжает давать хорошее свидетельство своей короткой, но яркой жизнью.
- Когда он воскреснет, я обязательно его разыщу, и скажу, что и я обязан ему жизнью!