Глава 1.
- Ну, всё… - пробормотала Зося, тысячный раз набирая номер. – Это последний раз…
Она уже не сомневалась, что будет занято, и было занято.
Тогда она встала с кровати и начала укладывать в сумку новые учебники и пока ещё чистые тетради.
У неё начинался ответственный год, выпускной, девятый класс. Сегодня было третье сентября, в расписании физика, английский, две алгебры и две литературы. Любимые Зосины предметы. Потому что у Зоси все предметы любимые.
В её классе появилось трое новичков. Она ещё не успела запомнить их имена, но уже хорошо запомнила лица. Двое – мальчик и девочка – черноглазые и черноволосые, оба румяные и удивительно похожие. Зося про себя называла из близнецами. Третий новичок – высокий и худощавый паренёк в старомодных квадратных очках с очень бледным лицом и очень загорелым и поцарапанными руками. Волосы у него были серовато-коричневые, неаккуратно подстриженные, у одного уха их сбрили даже до лысинки. Несмотря на свою неказистую внешность, этот паренёк держался очень уверенно, спину держал прямо, а при разговоре почему-то усиленно двигал бровями и ноздрями.
Итак, именно в этот класс, именно с этими новичками и собиралась Зося. Вот она уже взяла свою сумку. А вот уже и вышла из дома.
О том, что этот день будет великим, о том, что сегодня что-то произойдёт, говорило всё. И небо было какого-то особенного, зеленоватого цвета. И собаки по дороге попадались какие-то рыжие (была одна чёрная, но это не в счёт). И птицы пели какую-то знакомую мелодию…
Только прохожие не замечали этого волшебства, и, не глядя по сторонам, проносились мимо. А Зося глядела на прохожих. Вот мимо прошла бабушка с маленьким лицом и широкими плечами. На плечах она несла детский рюкзачок. Зося поискала глазами ребёнка, но вскоре поняла, что это бабушкин рюкзачок. Вот навстречу процокали две девушки в туфлях на шпильках, и за спиной Зоси они залились хохотом. К этому Зося уже привыкла, над ней часто смеялись. Вот впереди неё покачивался седой затылок в серой кепочке и свернул за угол. Вот бездомный поправил бутылки в пакетах у мусорного бака…
Когда бездомный поднял голову, Зося даже вздрогнула от удивления. У него было удивительно чистое, красивое лицо, светлый, мудрый взгляд, гладко выбритый подбородок, красиво подстриженные усы. Зося сразу же представила, что это король маскируется под простого жителя, чтобы посмотреть, как живёт его народ. Ей даже захотелось изобразить, как ей трудно и тяжело, и денег не на всё хватает. Но тут она заметила, что у неё разинут рот, закрыла его, и продолжила свой путь в школу. Когда Зося вошла в класс, она тут же отыскала глазами новичков. Они часто были втроём, только на некоторых переменах тот, что в очках, уединялся у какого-нибудь подоконника и, странно покусывая верхнюю губу, писал что-то в смятой тетрадке. Выглядел он при этом даже немного устрашающе.
На этот раз новички тоже были втроём, и что-то громко обсуждали. Близнецы жестикулировали руками, паренёк в очках – лицом. Но шумели не они одни, поэтому Зося не расслышала разговора.
- Ведьма, здорово! – весело сказал толстогубый Изжогин, проходя мимо Зоси.
Это прозвище она получила ещё в пятом классе, когда в её школе отменили форму, и она начала носить длинный свитер и длинную юбку. Это отличало её от других девочек, старавшихся одеваться ярче и красивее, и Изжогин немедленно дал ей прозвище. Но, несмотря на обидное слово «Ведьма», Зося любила, когда Изжогин с ней здоровался.
- Привет! – ответила она ему, садясь за парту.
И началась привычная, обычная и приятная для Зоси учёба.
На последних уроках – уроках литературы – Зося наконец-то запомнила, как зовут близнецов. Учительница по литературе была новая, поэтому она начала знакомиться с классом.
- Мануйлов Эммануил! – громко произнесла она, и мальчик-близнец поднялся из-за парты, снял с головы воображаемую шляпу, и отвесил поклон. Учительница улыбнулась, кто-то из девочек вежливо посмеялся, а кто-то из мальчиков отозвался об Эммануиле неодобрительно.
- Мануйлова Эмммануэль!
И Эммануэль сделала грациозный реверанс.
У третьего новичка имя было какое-то простое, и Зося не запомнила его, а если и пыталась вспомнить, то не могла выбрать из трёх вариантов: Антон, Андрей или Алексей.
Проходили «Горе от Ума». На первом уроке учительница прочитала первые пять явлений пьесы. У неё был очень вкусный, мягкий голос, и даже самые невоспитанные ученики слушали её с удовольствием. А на втором уроке она провозгласила:
- А теперь, по просьбе Эммануэль, мы будем читать по ролям.
Класс взвыл. Кто-то неодобрительно отозвался об Эммануэль. Но сама Эммануэль сияла от радостного возбуждения. Учительница распределила роли.
- Слуга. – объявила учительница. – К вам Александр Андреич Чацкий. Уходит. Явление семь – София, Лиза, Чацкий. Чацкий.
И тут Эммануил выскочил из-за парты и, не заглядывая в текст, страстно вскричал:
- Чуть свет уж на ногах!!! И й-я у ваших ног.
- С жаром целует руку. – бесстрастно говорила за автора учительница.
Эммануил умоляюще сложил руки, глядя на сестру:
- Нну поцелуйте же!!! – и тут же изумлённо, - Не ждали??? – и он сменил тон на приказной и взмахнул рукой. – Говорите!!!
После его монолога сестра-близнец, чуть закатив глаза, с некоторой грустью произнесла:
- Ах! Чацкий, я вам очень рада, - и, отвернувшись от него, скорчила отвратительную гримасу.
Зося читала за служанку Лизу. Она читала с нужными интонациями, но вовсе не так ярко, как это делали близнецы.
Когда дошли до восьмого явления, класс уже хохотал от красочной игры брата и сестры. Но тут сменились чтецы, и Зосе даже стало стыдно перед новичками за своих одноклассников. Кто-то монотонно бубнил, кто-то запинался, кто-то заикался. Изжогин, читающий за отца Софьи, вообще отличался своим чтением от других:
- Ну, мхе, выкинул ты, мхе, штуку. …Мхе. Три, мхе, года, не писал, мхе, двух слов…
Видимо, это «мхе» как-то помогало ему читать.
В конце урока учительница выставляла оценки. Близнецы получили пятёрки и замечание, что они немного переигрывают. Зося тоже получила пять.
Больше никто не отзывался об Эммануиле и об Эммануэль неодобрительно. Теперь одноклассники, окружив близнецов, приглашали их выпить вместе пива, а там, может, «ещё чего-нибудь».
«Если вы пойдёте пить», - думала Зося, - «Я не буду с вами знакомиться. Но если вы откажетесь, вас будут так же не любить, как меня».
- Ну уж извините! – развела руками Эммануэль. – Пива мы бы ещё выпили, а «ещё что-нибудь» – это слишком. Ещё один геморрой мне на голову! Большое спасибо за предложение.
Ребята, захохотав над её необычной присказкой, поуговаривали и отошли, сказав, что так «не катит», и что она их обижает. Брат её в споре не участвовал, поэтому приглашатели перекинулись на него, но Эммануэль тут же ринулась его защищать. Зосе даже стало немного страшновато с ней знакомиться, но когда одноклассники отчаялись уговаривать и пошли домой, она всё-таки подошла к Эммануилу и Эммануэль.
- Замечательное было чтение, - одобрила она. – Я давно хотела услышать что-нибудь подобное.
- А я давно хотел получить эту роль! – сверкая чёрными глазами сказал Эммануил.
- Замечательное – это оно у тебя замечательное! – в свою очередь похвалила Эммануэль. – Ты же не переигрываешь!
- В театре всегда кричат и носятся по сцене, - заявил Эммануил.
- Правда, это школа, а не театр. – добавила Эммануэль.
- Но мы же актёры, а не ученики! – завершил Эммануил.
Так Зося познакомилась с весёлыми, разговорчивыми ребятами, называвшими себя актёрами и бывшими актёрами. И тогда она поняла, почему этот день начинался так волшебно.
Глава 2.
- Алексей! – позвал Эммануил.
- Мы хотим познакомить тебя с девочкой, - ехидно добавила Эммануэль.
- Алексей? А почему не Лёша? – поинтересовалась Зося.
- Потому что его зовут Алексей, - с важностью сказал Эммануил.
Алексей не отвлекался от своей тетрадки, покусывая верхнюю губу, напоминая этим какого-то динозавра. Хотя Зося не знала ни одного динозавра, который так бы себя вёл.
- Поцелуйте её от моего имени, - пробурчал Алексей, зачёркивая какую-то строчку так яростно, что стержень его ручки порвал страницу.
- Ну, Эммануил, мы все тебя ждём, - поставив руки на пояс сказала Эммануэль.
И её брат густо покраснел и стал бросать на Зосю нерешительные взгляды. Она не сразу поняла, что он опять играет.
- Может, мне лучше ни с кем не знакомиться, если у вас такие шутки? – осведомилась она.
- Извини, - с улыбкой сказала Эммануэль. – Алексей! Помнишь, как говорил Мокроусов? «Не пора ли вам с кем-нибудь познакомиться?»
Тогда Алексей отвлёкся от своих трудов. На его лице была польщённо-снисходительная улыбка.
- Молодец, Эммануэль! Ты уловила самое ценное. В самом деле, новый знакомый – новый читатель! Алексей. – представился он. – Признанный гений.
- И Нарцисс, - вставил Эммануил.
- Зося Иванова, - представилась Зося. – Просто девочка.
- Это не просто девочка, - заверила Алексея Эммануэль. – Это наполовину полячка, отличница, рыжая, и она не пьёт пиво. То есть вообще не пьёт, а не просто не пьёт!
- Хм! – сказал Алексей, видимо, выражая этим восклицанием крайний интерес.
- А кто такой Мокроусов? – полюбопытствовала рыжая отличница.
И тут у Алексея загорелись глаза, а близнецы переглянулись с таким видом, будто их мучает неудержимый хохот.
- Ты сейчас упадёшь в обморок! Приготовила подушку? – и Алексей покопался в своём чемодане и выудил оттуда ещё одну смятую тетрадку. Перелистнув несколько страниц, он сунул Зосе следующее творение:
«Сегодня утром Мокроусов проснулся. Сегодня утром Мокроусов подумал. Сегодня утром Мокроусов задал себе вопрос:
- Хмм-хмм-хмм, Мокроусов. Не пора ли вам с кем-нибудь познакомиться?
Сегодня утром Мокроусов спустил ноги с кровати. Сегодня утром Мокроусов скинул с себя одеяло. Сегодня утром Мокроусов сел на кровати…»
Зося закончила читать, устав постоянно думать «сегодня утром».
- Читай дальше! – скаля зубы и поблёскивая очками приказал Алексей.
Зося послушно продолжила чтение. Далее Мокроусов умылся, съел бутерброд, и Зося снова устала, закончив чтение на фразе: «Сегодня утром Мокроусов прожевал кусочек четвёртый раз».
- Я устала, - призналась она.
- А я как устал, когда писал! – страстно вещал Алексей. – Особенно трудно всё время писать «сегодня утром Мокроусов»!!! Я потом уже всё проклинал!
- Так зачем же ты писал? – удивилась Зося.
- Ну так ЭТО же СТИЛЬ!!!
И близнецы подняли пальцы вверх и закивали.
Зосе даже стало немного стыдно, что она такая глупая. Эммануэль, заметив это, шепнула Зосе:
- Ты на Лёшку не обижайся. Вырастет – сам поймёт, что писал глупости.
Алексей, тем временем, восклицал с выражением великой ответственности на лице:
- Я проведу тебя в мир литературы! Я открою тебе глаза! Я научу тебя быть тонким человеком! С моей помощью ты сможешь совершить свои первые шаги в качестве писателя.
- Как здорово… - пробормотала Зося. Она никогда не собиралась становиться писателем.
Но тут начался урок, и Зося освободилась от общества своих новых знакомых.
После уроков новые друзья провожали Зосю домой.
- Должно быть, у тебя отличные оценки по литературе, Алексей, - обратилась она к признанному гению.
- Вовсе нет! – ответила за него Эммануэль. – Мы с Эммануилом всё для него пишем. Все сочинения и прочее… - Моя голова должна не знать иного творчества помимо моего собственного, - высокомерно промолвил Алексей. – Иначе я могу повторить чужой сюжет, стиль и персонаж.
- Ты мало говоришь о себе, - сказал Зосе Эммануил. – А нам, между прочим, интересно.
И Зося стала рассказывать. О жизни, о детстве, об учёбе, о семье, о больнице. Временами ей казалось, что она зря выдаёт информацию о себе малознакомым людям, но она понимала, что эти ребята никогда не захотят сделать ей плохо.
- Может, вы заглянете? – поинтересовалась она, когда они вместе дошли до самого её дома.
- С удовольствием! – ответила за всех Эммануэль.
Алексей наморщил лоб и, запустив пальцы в волосы, принялся чесать бледную голову.
- Алексей тоже снизойдёт, - заявил Эммануил и, схватив писателя за рукав, затащил его в гостеприимно открытую Зосей дверь.
Здесь Зося, разогрев чай и сделав аппетитные бутерброды со шпротами, продолжила рассказ о больнице, об интереснейших людях, с которыми ей удалось познакомиться.
- И ты их не видела с тех пор ни разу? – спросила Эммануэль.
- Врачей – нет. И Андрея не видела. Диме тысячу раз звонила, всё время занято, - сказала Зося.
- Министр! – усмехнулся Эммануил.
- Может, ему эта девочка всё время звонит? Та, которая стеснялась, - предположила его сестра.
- Всё время? Может быть… но, мне кажется, это невероятно, – сказала Зося. – А вот с Мариной мы часто видимся, то у меня, то у неё.
- Ой, а можно она сейчас к нам придёт? – воскликнула Эммануэль.
- Интересный, интересный типаж, это можно будет использовать. – деловито сказал Алексей, доставая тетрадку.
Зося почувствовала гордость за свою подругу. Вот как она всех интересует!
Марина ответила на звонок и пообещала скоро придти. Она обожала с кем-нибудь знакомиться.
В первые же минуты Марина развеселила новых знакомых тем, что когда Эммануэль спросила:
- А ты умеешь шутить по заказу?
Марина ответила:
- Умею! – и тут же добавила, - Я пошутила.
А потом они с Зосей пели «Бычка» на два голоса. За два года они так хорошо натренировались и спелись, что их пение радовало слушателей уже не столько добротой и проникновенностью, сколько красивой манерой исполнения. Их даже попросили спеть на бис, а потом ещё раз на бис. А потом пели уже вчетвером. Алексей не пел, Алексей что-то строчил в своей тетрадке.
«У одного тетрадка, у другого газета…» - пронеслось в голове у Зоси, но когда она случайно спела слово «газета», ей пришлось сосредоточиться на песне.
- Слушайте! – воскликнула вдруг Эммануэль. – Раз у нас тут кружок молодых талантов, не сделать ли нам что-то такое яркое, творческое? Например, спектакль с музыкальным сопровождением.
- Точно! – восхищенно глядя на сестру сказал Эммануил.
- О, и мы поставим его на сцене Большого, а потом полетим с ним за границу! – немедленно обрисовала план действий Марина.
- Нет, я за границу не полечу, - смеясь сказала Зося. – Я Родину люблю.
- Будешь любить родину за границей, - решила Марина.
- В общем, мы с Эммануэль будем играть, - распределял роли Эммануил. – Зося с Мариной будут петь, а Алексей напишет сценарий. Верно, Алексей?
Алексей застыл с выпяченной нижней губой и авторучкой, занесённой над тетрадью. Марина взглянула на него и весело захохотала.
- Что ты там пишешь? – поинтересовался Эммануил. – Кого я там могу сыграть?
- Никого, - усиленно моргая и даже зачем-то надувая щёки сказал Алексей. – Для сценария мне нужно настоящее вдохновение. Это может занять даже несколько часов.
- Ого, часов! – насмешливо воскликнул Эммануил. – Мы не доживём.
- Я имел в виду месяцы напряжённой работы, - поправился Алексей. – Я оговорился.
- Мы подождём, - успокоила его Эммануэль. – Мы пока потренируемся, верно? Мы с братом будем учиться играть, а девочки – петь. А ты сиди, жди вдохновения.
Алексей насупился. Но его друзья говорили так уверенно, что Зося поняла: он напишет сценарий.
Глава 3.
Сначала Зося не верила, что всё это не шутка, а серьёзное мероприятие. Но, заметив постоянные тренировки близнецов и предложения Марины: «Давай попробуем петь оперу», она поняла, что музыкальная пьеса будет. Тогда она договорилась с учительницей музыки и стала брать у неё уроки пения.
Один Алексей задерживался. Он писал десятки сценариев, никому их не показывал, забыв, что ему нужен читатель, и, зачастую, зачеркнув одну строчку, начинал яростно зачёркивать весь текст.
К тому же появился вопрос о декорациях. Из всей компании никто не смел называть себя художником или мастером на все руки, а пьеса без декораций, всё-таки, скучная. Зосин папа пообещал помочь построить декорации, но ни у кого ещё не было для него чертежа, да и на какую тему рисовать, - тоже никто не знал.
Таким образом миссия готовилась к исполнению и при этом была невыполнима.
По крайней мере, так было до Нового Года.
Четвёртого января Зося шагала по тающему снегу цвета шоколадного мороженого, поскальзывалась и слышала, как люди беседуют, стоя посреди дороги или пробегая мимо.
- Ужужуйу жвалэйло жалло жажейже же деберь? – громко спросил представительный мужчина у своего друга.
- Я просто в школе возьму и напишу и за три года… - уверенно заявляла возмущённая женщина.
- Кто тебя обманывал? Ну что тебя обманывал? – допрашивала сердитого парня старушка.
Вдруг, Зося заметила красивое, яркое и знакомое пятно, мелькнувшее в поле её зрения. Она остановилась.
Пятно оказалось светлыми волосами девочки Лены. Зося сначала сама себе не поверила, у неё никогда не было такой памяти на лица. Поэтому она долго рассматривала Лену. Но та не замечала её – она сидела на корточках и рисовала чью-то машину в альбоме для рисования. Рисовала она быстро, красиво, большими, чёткими штрихами.
- Машину мою рисуешь? – спросил высокий и хриплый мужской голос прямо над Зосиным ухом.
- Да… - не поднимая головы сказала Лена.
- А этт тебе зачем?
- Мне… - она отвечала медленно, погружённая в работу. – Для кружка надо…
«Декорации!!!» – загремело у Зоси в голове.
- … … Ну, давай, рисуй, - смирился хозяин и ушёл куда-то.
Спустя пару минут к машине подошёл молодой человек с бритой головой, сел внутрь и уехал. Лена изумлённо обернулась в ту сторону, куда ушёл хриплый мужчина. Зося улыбнулась. Весёлые бывают люди…
Лена её, конечно же, не узнала. И Зосе было страшно к ней обращаться. Вдруг так и не узнает… Она отошла к афишам и сделала вид, будто читает их.
Спрятав альбом в пакет, Лена поднялась с корточек, немного порастирала ноги и достала телефон. И зарделась.
- Алё… - тихо сказала она. – Да, закончила… Я тут сейчас машину рисовала… Ну, наверное, я не знаю, посмотришь… Только говори честно, ладно? И, представляешь, я рисовала, а ко мне мужчина подошёл, гово… Что?... Прямо здесь? Конечно я подожду! Откуда тебя ждать? Да, хорошо, хорошо.
И Лена, положив трубку, стала взволнованно смотреть вдаль. Зося тоже глядела туда с некоторым интересом.
Появился из-за угла именно тот, кого она ожидала увидеть. Конечно, Дима. Повзрослевший и похорошевший, не потерявший с возрастом своей опрятности. Он заметил её и его брови подскочили.
- Зося! Вот это встреча! Привет, Лена… Как ты тут оказалась?
Голос у него стал гораздо ниже… А то ли ещё будет года через три… Жалко, ему уже нельзя петь с ними «Бычка»…
Лена, покраснев от смущения, а может и от ревности, взглянула на Зосю.
- Привет… - пробормотала Зося с улыбкой. Она была старше Димы и надеялась, что не выглядит, как его подружка. – Я из магазина иду.
- Помнишь Зосю? – поинтересовался Дима у Лены. – Мы с ней вместе в больнице лежали.
- Ой, вспомнила! – воскликнула Лена.
- Вот, молодец, - похвалил подругу Дима. – Ну, покажи мне, что ты нарисовала. А что же ты мне не звонишь? – обратился он уже к Зосе.
- Я звонила тысячу раз! – ответила Зося. – Было занято.
Лена, вспыхнув, закрыла лицо руками.
- Понятно, - сказала Зося. – Ну, ничего страшного.
- Да, ничего, всё равно же мы встретились! – весело заявил Дима. – Ну, что же ты там нарисовала?
Лена опомнилась и показала ему недорисованную машину. Конечно же, он был в восторге.
- Слушай, Лена, ты так здорово рисуешь, а нам как раз нужен художник… - сказала Зося осторожно. – Мы с друзьями готовим пьесу, а декорации придумать некому. А мы тебя… обедом накормим.
- А Дима тебя обнимет, - благожелательно добавил Дима, даже не зная, о чём речь.
Лена снова смутилась.
- А про что пьеса?.. – спросила она.
- А я не знаю, - ответила Зося. – Наш писатель уже четыре месяца не пишет сценарий… Ну, как напишет – скажу, и ты решишь, согласна ты, или нет.
- Да я, наверное, согласна… - смущённо пробормотала Лена.
«И как она не стесняется смущаться на людях?» - мелькнуло в голове у Зоси.
Так Зося нашла ещё одного талантливого подростка для их пьесы.
Глава 4.
Прошла зима. За один только февраль Алексей дважды отказывался от создания сценария и дважды соглашался снова приступать к работе. Зося уже предлагала поставить какого-нибудь классика, но близнецы настаивали, что творческий коллектив должен состоять только из детей.
Зося познакомила новых друзей с Леной и Димой. При виде Эммануэль, Дима, конечно же, не удержался от комплиментов, и она ответила ему тем же. Таким образом они любезничали около пятнадцати минут. После чего Эммануэль, расхваливая таланты и «атлетическое телосложение» двенадцатилетнего мальчишки, предложила ему делать декорации. Тем более, что художник по декорациям – его лучшая подруга. Разумеется, они прекрасно сработаются!
И Дима согласился, чувствуя себя самым надёжным товарищем на свете.
Так вся команда была готова к работе. Кроме Алексея.
- Весна, любовь! – говорила Эммануэль Алексею во время пропавшего урока – учительница не пришла, а заменить её было некому. – Напиши что-нибудь про любовь. Ты же знаешь, уж что-что, а любовь мы изобразить можем.
- Чтобы писать любовь, нужно испытать любовь, - утверждал Алексей, шевеля ушами. – Я испытываю любовь только лишь к своим произведениям.
- А ты представь, что твоя книга – девушка. Перенеси эти чувства и эмоции…
- Тогда вы не сыграете это! Вы не любите книги так, как люблю их я!
- Так мы будем играть любовь к девушке, а не к книге.
- То есть, вы оба будете играть любовь к девушке? – Алексей сделал очень язвительное лицо.
- Я, наверное, пойду, поем, - сказала Зося, поднимаясь с места. Ей надоело слушать их перепалки.
- Так ведь столовую же закрыли! – напомнила Эммануэль.
- В кафе пойду, - пожала плечами Зося.
- Учителя не приходят, столовые закрывают… Так и всю школу закроют… - с мечтательной улыбкой закончила мысль Эммануэль. – Счастливо тебе поесть!
И Зося ушла в кафе, про себя надеясь, что мечта Эммануэль никогда не сбудется.
В кафе Зося взяла себе чай и две булочки и отправилась выбирать столик. Свободных столиков было много, но очень у немногих были рядом стулья, что всегда удивляло Зосю. Но один всё-таки нашёлся – рядом со столиком, за которым кто-то уже сидел. И этот кто-то почему-то показался ей знакомым.
«Ну не может быть столько знакомых за один год…» – подумала Зося, садясь на свободный стул рядом со «знакомым незнакомцем». Она не могла отвести от него глаз, потому что все мелкие черты его лица казались ей ужасно похожими на черты лица «мистера Угрюмая Рожа»…
- Ну, чего смотришь? – спросил «незнакомец», не поднимая глаз от своей пустой тарелки. – Да, это действительно я.
Зося вздрогнула.
«Сплю я что ли?..» – думала она. – «Откуда они все?..»
Ещё не уверенная, что это действительно Андрей, Зося не знала, что ему сказать, чтобы удостовериться. Поэтому она просто иногда глядела на него и думала, что будь рядом с ним газета, он был бы в самом деле сильно похож на Андрея…
А он спокойно глядел своими маленькими глазами из-под густых бровей на пустую тарелку. Его когда-то не совсем естественно выглядевший большой подбородок на повзрослевшем лице смотрелся очень гармонично и даже несколько мужественно, что тоже смущало и делало его неузнаваемым. Он, наконец-то, поднял глаза, взглянул на Зосю и усмехнулся.
- Ладно, как хочешь, это не я. Это Людмила Тарасовна.
Зося улыбнулась. Если он знает имя медсестры и знает, что Зося знает её имя, значит это точно Он.
- Вылечили? – спросила она с надеждой.
- Нет, - с грустной усмешкой ответил Андрей. – Но говорят, что да.
- Зачем же они так говорят?
Андрей сделал очень угрюмое лицо.
- Чтобы я обрадовался.
Зося замолчала.
«Как странно, я совсем не знаю, что ему сказать…» - подумала она и тут же поняла, что это не странно. И вспомнила, что с ним всегда было трудно разговаривать.
- А мне вчера собака приснилась, - пробормотала она. – Выбежала из-за угла, говорит мне: «Бу!» А потом посмотрела на меня и смущённо так: «Ой…» – и обратно убежала.
- А мне приснилось, будто я прихожу в больницу, говорю: «Здравствуйте, Элла Ивановна» А она мне отвечает: «А я не Элла Ивановна. Элла Ивановна умерла два года назад». – ответил Андрей.
- Кошмар какой-то… - испуганно прошептала Зося.
- Почему кошмар? Обычный сон, - пожал плечами Андрей.
Зосе стало страшновато. Какой же для него сон – кошмар?..
- Ну ты чувствуешь-то себя хорошо? – осторожно спросила она.
- Физически – да. Психически – нет.
- Мы с друзьями пьесу ставим, с декорациями поможешь?..
- Чтобы я чувствовал себя и физически плохо? Спасибо, не откажусь, - последовал благодушный ответ.
Зосе показалось, что с возрастом Андрей стал ещё неприятнее, чем раньше.
А Андрей посмотрел на неё и снова усмехнулся. Он удивительно часто усмехался.
- Если в твоём присутствии я говорю всякую чушь, это не значит, что я говорю её всегда. Извини, если хочешь.
- Ну, спасибо… - пробормотала Зося. – Не знала, что я такая особенная…
Ей вдруг подумалось, что сейчас он скажет: «О, нет, Зося, ты особенная… Ты самая необыкновенная девушка на свете…» - Зося незаметно хлопнула себя по руке. Она всегда так делала, когда начинала думать не о том, о чём хотела бы.
- Мысли?.. – поинтересовался Андрей с пониманием.
- Да… - сказала Зося задумчиво и смущённо. – Атакуют… Сроду как посадят за одну парту с мальчиком, так сразу и мысли, и приказы всякие, начинаю ему приказывать мысленно: «Поцелуй меня» или что-то в этом роде… - и тут Зося с ужасом осознала, что она сидим за одним столом с человеком противоположного пола.
«Господи, что он про меня подумает?.. Особенно с его мыслями о муже с женой…»
- Бывает, - сказал Андрей. – Ты ещё не знаешь, что они про тебя думают.
- А что… - начала Зося и тут же спохватилась: - Нет, нет, не говори ни в коем случае, и вообще, у меня урок, мне пора бежать, - и она поднялась из-за стола.
- Пока. Значит, ты уже не хочешь, чтобы я вам декорации делал, - бесцветно произнёс Андрей, вновь принимаясь за разглядывание пресловутой тарелки.
- Ой, хочу, я забыла. А у тебя телефон есть?
Он покачал головой.
Зося задумалась. Домашний адрес ему давать как-то не очень хотелось.
- Ну, завтра сюда же приходи, - нашлась она. – Только попозже, часа в два. Вот всё и обсудим.
- Угу, - последовал ответ.
И Зося отошла на пару шагов, но тут же вернулась:
- Послушай, если ты всё уже съел, что ты тут сидишь?
- А я ничего и не ел. Я просто подло занимаю свободное место, - спокойно сказал Андрей. – До свидания.
- Пока… - слегка ошалев, попрощалась Зося.
И она побежала в школу.
«А я думала, он ответит: «Тебя жду» – думала она. – «Может, это таится в подтексте его фразы?..»
«Да ничего там не таится,» – смеялась она после над собой. – «Он ел на самом деле. Просто как всегда говорил так, как мне интереснее слышать. Шельма… Да и льстец».
Глава 5.
В этот день вся команда, успевшая завоевать полное доверие Зоси, собралась за одним столом у неё дома на разнокалиберных стульях. Они собирались уже третий раз и каждый уже завёл «свой» стул. Один Андрей, как всегда, отличился, потому что он расположился прямо на полу, расстелив там гигантский сканворд.
- Ну, не могу я, муза меня покинула, - говорил Алексей, восседая в кресле-качалке. – Киньте мне идейку. Про что писать?
- Без разницы, главное, чтобы там целовались, - заявила незамедлительно Марина со скрипучей табуретки.
- Кто целовались? Мы целовались?» – вытаращила глаза Эммануэль. У неё с братом стулья были одинаковые – аккуратно раскрашенные Зосиным папой в оранжевый цвет.
Марина глуповато хихикнула.
- Он хотел быть не таким, как все, и судьба сделала его кривобоким, - предложил Андрей, почти не глядя на вопросы вписывая буквы в клеточки. Буквы он выводил крошечные и чёткие.
Близнецы посмотрели на него странными глазами. Зося заметила, что когда Андрей что-нибудь говорил, они всегда глядели на него очень странно.
- Зритель менее чем читатель, любит трагедии, - задумчиво сказал Алексей. – Будет лучше, если я опишу это, но ставить на сцене нужно иное.
- Произведение о школе-утопии, где на каждом этаже есть и женский, и мужской туалет, - кинула новую идейку Марина и засмеялась над своей шуткой.
Зося улыбнулась. Да, это было бы неплохо…
- Страдания одинокого подростка, неожиданно встретившего свою любовь, с которой ещё раньше гулял, но судьба заставила их расстаться, - с мудрым взглядом сказала Эммануэль.
Алексей задумался.
- Это скучно, - угрюмо донеслось с пола.
Марина хихикнула. Глаза у неё были хитрые-хитрые.
- Перестань, - сказала Зося, прекрасно понимая, в ком Марина видит такого подростка. – А что тебе интересно? – обратилась она уже к Андрею.
- Ничего, - ответил Андрей, откладывая в сторону решённый сканворд.
- Сколько тысяч выиграл? – полюбопытствовал Дима.
- Три, - Андрей уже решал «звездный кроссворд», где все вопросы были про звёзд.
Эммануэль присвистнула.
- И ты ничего не отправляешь?! С твоими мозгами!
- Я не выиграю, меня лохотрон не выберет, - пробурчал эксперт по кроссвордам.
Марина захохотала.
- Не лохотрон, а лототрон, трагический оптимист! Давай, я за тебя буду отправлять. Я везучая.
- Пожалуйста, - позволил Андрей. – За эту неделю я решил кроссвордов на двенадцать тысяч триста рублей. Тебе хватит?
И близнецы посмотрели на него самыми странными глазами на свете.
Ответить Марина не успела, потому что Алексей вдруг вскочил с места, вскинув вверх кулак.
- Эврика!!! Оно. Я напишу про сельскую местность. Так что вы двое будете старичками, - и он с победоносным видом воззрился на близнецов.
- Идёт! – воскликнули те в один голос. Они уже слишком долго ждали роли.
- Значит, рисовать надо будет какой-нибудь дворик? – предположила Лена.
- В точку! А вы умеете петь народные песни? – полюбопытствовал Алексей у Зоси и Марины.
- Немножко, - скромно сказала Зося.
- Я вас слушаю, - он посмотрел на них выжидающе и убедительно шевельнул ушами.
- Ой. Мы не можем так сразу. Давайте чаю выпьем? Для голоса, - смутилась Зося и, не дожидаясь ответа, поставила чайник на огонь.
Ждали чайник. Молчали. Слышали только свист горящего газа и шорох очередной газеты с очередными кроссвордами.
- Есть ещё рублей пятьсот? – поинтересовалась Марина.
- Двести, - ответил Андрей, переворачивая страницу.
- О! Это как раз пятьсот, если те триста прибавить! – обрадовалась Марина.
Чай вскипел. Зося заботливо разлила его по чашкам, и чашек не хватило. Пришлось достать одноразовые стаканчики.
- В общем, договорились, все едут со мной за город на каникулы, - сказал Алексей.
Зося сначала не поняла, что это относилось и к ней.
- Как, куда?.. Зачем? – спросила она, насыпая себе вторую ложку сахара.
- Мы поедем на поезде в небольшой город, где живут мои бабушка с дедом, чтобы я написал сценарий убедительнее, и чтобы вы подышали, наконец-то, свежим воздухом. Вам это полезно, - обстоятельно объяснил Алексей.
- Я не поеду, - сказала Лена. – Я ещё мала для такого.
- А мне надо у мамы спросить, - Зося поднялась из-за стола и скрылась в соседней комнате.
Получив от мамы утешительный ответ, она вернулась к друзьям.
- Если с нами будет кто-то взрослый, то она не против.
- Великолепно, прекрасно, очаровательно! Я скажу матери, она с нами поедет, - решил Алексей. – Ну, всё, допивайте чай и пойте, у меня мало времени.
И Марина с Зосей допили чай, прекрасно зная, что у Алексея ещё масса свободного времени, и исполнили один куплет песни «Ой, цветёт калина…» Спели посредственно, но красиво.
- Сойдёт, - сказал Алексей.
- Для сельской местности, - добавила Марина и рассмеялась.
Глава 6.
Свежий ветер дул сверху, развевая светлые волосы Марины, лежащей на верхней полке. Подставив лицо под струи воздуха, она жмурилась от наслаждения. Пахло свежими огурцами и чем-то невкусным и резиновым, чем всегда пахнет в поездах. Зося сидела рядом с Алексеем и его мамой и жевала бутерброд с колбасой, напротив расположились близнецы и Дима. Андрей наверху с головой накрылся одеялом, и все регулярно забывали, что он тоже здесь и едет с ними, кроме тех моментов, когда он вылезал, чтобы сам себе проверить кровь на сахар, или отвечал на звонки врача. Теперь у Андрея был телефон, потому что без него его ни в какую поездку бы не отпустили.
Дети слушали рассказ Анны Александровны, мамы Алексея, энергичной стройной черноволосой женщины, которую хотелось называть девушкой, настолько молодо она выглядела.
- Я когда студенткой была, устроила эксперимент, - рассказывала она. – Взяла небольшой ящик, написала на нём: «Дайте десять рублей, очень нужно на проезд». Поставила на подоконник на третьем этаже, после пары подхожу – улов есть. Жвачек штуки четыре, крышки от бутылки, рубль, копейка и записка: «Самому надо!».
Слушатели рассмеялись, нарезая помидоры. За окошком промелькнула бирюзовая станция и ларёк с надписью «Уралочка». Поезд остановился и люди потянулись к выходу.
- Ещё через пару прихожу – десятка. Ну, я позавидовала, конечно, но всё равно оставила, - продолжала Анна Александровна. – Эксперимент! Вот что было для меня на первом месте. Через пару прихожу – нет десятки. И, что самое странное, двух жвачек тоже. Хозяева что ли забрали? Как отличили ещё? А перед тем, как домой идти, подхожу – и ящика тоже нет.
Поезд под хохот Марины качнулся и тронулся дальше. Замелькали дома, мальчик на велосипеде подъехал к калитке и настойчиво постучал.
«И здесь тоже живут люди, - мысленно удивилась Зося. – И себя знают насквозь, а меня – ни капельки. А у меня всё наоборот. Или нет… этот мальчик и не знает, что я есть, а я про него уже немножко знаю. А теперь, наверное, и на всю жизнь запомню».
Её мысли прервал голос молодой экспериментаторши:
- Алексея родила тоже из эксперимента. Что получится? Что у меня, сумасшедшей, за ребёнок будет? И вон что получилось! Признанный гений, - сказала она то ли с гордостью, то ли с насмешкой. – А как Фаинку родила, мы с отцом, ну, с их отцом, решили её у родителей оставить. Тоже эксперимент: какие они вырастут, будут ли хоть капельку похожи? У меня муж такой же чокнутый, как я. Ну, Фаинку вы потом увидите.
- Круто, я тоже хочу устроить какой-нибудь эксперимент! – с горящими глазами сказала Марина. – Например, давайте проверим, как Андрей слезет, если его в одеяло замотать и связать с обоих концов?
Сверху свесилась хмурая голова с густыми бровями.
- Смерти моей хочешь? Что ж, не ты одна, - сказала голова Марине.
- О, Господи! – выдохнула Зося, умоляюще посмотрев наверх. – Ты можешь хоть раз в жизни сказать что-нибудь приятное?
- Нет, - ответила голова Андрея, разглядывая пожитки на столе.
- Тогда просто промолчи, когда хочешь сказать какую-нибудь гадость, - посоветовала Зося.
- Проголодался? – спросила Эммануэль, доставая уже спрятанную колбасу.
Голова, не ответив, скрылась.
Почувствовав, что сейчас может повиснуть неловкая пауза, Зося предложила Анне Александровне в качестве эксперимента спеть песенку каноном.
Когда они пели, Зосе показалось, что попутчики с соседних мест зашевелились, чтобы присоединиться к пению. Но ни через пять, ни через десять минут певцов не прибавилось.
Спустя четыре часа поезд остановился возле большого старого машиностроительного завода и красивой станции с большими часами в виде избушки на стене. Приехали.
- Приехали! – объявила Анна Александровна.
Все, уже собранные, сидели внизу.
Зосю сразу удивили бледно-фиолетовый цвет неба и чистый воздух в городе. Должно быть, других заводов, кроме машиностроительного тут не было.
Автобус, подпрыгивая, понёс творческих ребят и их провожатую по асфальтированным улицам, и постепенно ему всё реже и реже попадались едущие навстречу машины. Подпрыгивал и плакат зарубежной певицы на кабине водителя. И в последний раз подпрыгнул у остановки, за которой асфальт кончался и начинались настоящие деревенские улочки с маленькими ярко выкрашенными домиками, скамеечками, завалинками, колонками, откуда шаловливые мальчишки набирали воду прямо себе в рот, визгливыми собачонками и курицами, которые едва успевали убежать из-под ног.
- Приееехали, приеехали! – звонко завопила маленькая девочка в халатике и кофте, накинутой сверху, и, топоча ножками, побежала в дом.
- Это Фаина, - объявил Алексей. – Она – моя сестра, поэтому я попросил бы, чтобы вы проявляли к ней уважение.
- Обязательно, - пообещала Зося.
Мама Алексея подёргала калитку и засмеялась.
- «Приехали, приехали», а сама калитку на железную задвижку заперла. Ну, будем ждать.
- А если через забор перелезть? – спросила Марина.
- Бабушка подумает, воры идут, - ответила Анна Александровна. – Она итак всю вашу обувь спрячет с веранды в сени от воров.
- А много их тут? – с опаской спросила Зося.
- Ни про одного не слышала, - сказала Анна Александровна.
Марина заулыбалась, но не решилась засмеяться.
А скоро калитку распахнула, щёлкнув тремя задвижками, бабушка Алексея, подошёл и дедушка, и они радостно встретили родственников и вежливо – гостей.
Глава 7.
- Спасибо, - сказала Зося, вставая из-за стола. Её желудок был до отказа набит жирной жареной картошкой, солёными помидорами и огурцами, печеньем и чаем.
- Ешь, ешь, - выплёвывая помидорные кожурки, ответила бабушка.
Зося нерешительно взглянула на сковороду и вазочку с печеньем. К горлу подкатило.
- Она уж поела! – крикнула мама Алексея, повышая голос, чтобы бабушка расслышала.
Та подняла голову.
- Уж поела?
- Да!!!
- А, ну тогда, раз уж поела, тогда пускай, - и бабушка подвинула Зосе голубенькую табуретку. – Садись!
Марина хихикнула, но под строгим взглядом Алексея стёрла улыбку с лица. Зося села. Бабушка продолжила жевать помидоры.
Из дальней комнаты загремел телевизор. Дедушка ел там.
- Дедушка телевизор смотрит, - сообщила бабушка и взглянула на Зосю. – А ты-т чего не ешь? Е-ешь!
- Она поела! – закричала Анна Александровна.
- А-а! Пое-ела! – заулыбалась бабушка и, взяв чашку, шлёпая тапками по полу, подошла к чайнику.
- И ты собираешься написать что-то подобное? Это неописуемо! – шепнула Эммануэль Алексею, делая последний глоток чая.
- И сыграть невозможно! – поддержал Эммануил.
- А вы постарайтесь. Я для чего вас сюда привёз? – начальственным тоном ответил гений. – Ну, что, все поели?
- Да, - ответили ребята.
- Пошли.
Они одновременно встали из-за стола и направились к выходу.
- Пошли куда-т. Во двор, наверное, - сказала бабушка.
- Наверное! – согласилась Анна Александровна.
- Фаинка не знай где. В туалете сидит, - продолжала бабушка.
- Сиди-ит! – протянула Анна Александровна.
Фаинку нашли во дворе.
Ей недавно исполнилось десять лет. С гостями знакомиться она не пожелала – спряталась за деревом. Заметив это, Эммануил скрылся от неё за баком с дождевой водой.
- А я тебя вижу! – сообщила Фаина.
Эммануил издал истошный вопль и убежал в сарай. Фаина захохотала и сделала шаг к ребятам.
- Фаина! Знакомься. Это – друзья. Всех ты не запомнишь, так что представлять я их тебе не буду, - произнёс Алексей, схватив сестру за руку.
- Здрасьте, - ответила девочка, немного шепелявя. – Яблоки ешьте. Только они все с цервяками. А в магазинах и без цервяков всякая дрянь.
Марина не удержалась и захихикала.
- Да, - поддержала Зося. – Травят нас. Только где же ты тут видела яблоки? Ещё весна!
- Ой! – Фаина хлопнула себя по лбу. – Это я подружкам летом так говорю! А вы тогда чё-нибудь другое ешьте. Лёша похудел.
- Вы заметили? – сказа Алексей. – Этот ребёнок – полная копия бабушки с дедом. И шепелявит, потому что у них нет зубов. Вот и результат материнского эксперимента.
- Шепелявлю я! А ты ушами прядёшь! – ворчливо отозвалась сестра.
Прогулявшись по двору, который только просыпался от зимней спячки, и вернувшись домой, ребята услышали протяжный бабушкин зов:
- Льооооошаааааай! Иди негров смотреть!
- Негров?! – удивилась Марина. – У вас тут негры?
- Нет, по телевизору, - ответил Алексей. – Я пойду.
И он зашагал в зал – комнату, где стоял телевизор. Зося заметила, что он шёл без большой охоты, просто потому, что позвала бабушка. А ещё она заметила, что бабушке и сестре Алексей позволял называть себя Лёшей.
Друзья, чтобы их ни в чём не начал подозревать, ушли в зал вслед за ним. Они попытались смотреть телевизор стоя, а Андрей – лёжа, но бабушка так настойчиво несколько раз сказала им «Садитесь», что пришлось занять все стулья, какие только были в зале. Только Андрей так и остался лежать на ковре, пропуская слова бабушки мимо ушей.
Неграми оказались несколько чернокожих певцов, которые читали рэп, вертелись волчком на полу и взбегали по стене.
- Вон чё творят! – громогласно воскликнул дедушка. – Э-эх! Банди-иты!
Голос у него был хрипловатый и низкий, совсем не похожий на голоса забавных маленьких старичков из детских сказок.
- Паразиты! – поддержала со своего кресла бабушка, с сухим неприятным звуком расчёсывая себе брови. Потом повернулась к Зосе и сказала: - Вот, чешу. Они у меня сухие, я их вот так всё чешу и чешу.
- Зачем? – удивилась Зося.
- Так, чтоб вот, я их расчешу, а они под ними у меня молодые были, свеженькие! – объяснила бабушка и принялась чесать руки.
- О-он чё! Э-эх! – продолжал вздыхать дедушка, наблюдая за певцами. – По телевизору щас одни воры, бандиты, грабители! Сплошные убийства, нечего смотреть! Я вон чё смотрю, только «Народный судья», вот, и это… «Возвращение Мухтара»! Ага! А больше и нечего смотреть! А всё равно смотрим, ночь, ложиться неохота спать, вон, и смотрим.
- Почему же негры – воры? – недоумевала Зося.
- А для них все – воры. – с улыбкой пояснила Анна Александровна. – Досталось им в жизни от грабителей. Они ведь что только не пережили, и голод, и разруху, и перестройку… ну, дед вам сам всё расскажет. И про войну расскажет.
- Так он ветеран! – восхитилась Зося.
- Ветеран. В войну связистом был.
- Интересно!!!
- Они тебе про всё расскажут. Бабушка – про голод, дедушка – про войну.
И старики с их причудами вдруг перестали казаться Зосе забавными и смешными.
- Мой дедушка тоже ветеран… - прошептала Марина с соседнего стула. Зося никогда не видела её такой серьёзной.
- А у меня прадедушка был ветераном, - сказал Дима. – И прабабушка. –
Зося почувствовала, что завидует своим друзьям. Оба её дедушки в войну были детьми, и один был поляк.
- Ну, что, дети мои, - взглянув на часы, сказала Анна Александровна. – Ужинать и спать. Все рассказы – завтра.
- Вот дед обрадуется, какая у него аудитория! – воскликнул Алексей, улыбаясь.
Глава 8.
Зося только что закончила репетировать с Мариной песню «Фриц под Москвой» - любимую песню дедушки Алексея. Она не была народной, она была военной и, по общему мнению, не очень хорошо сочеталась с текстом пьесы, написанным великим гением. Но Алексей настоял на своём и заявил, что если сыграть всё, как положено, то «все элементы представления будут смотреться органично». Он очень много говорил с Эммануилом и Эммануэль о том, как надо играть. Зосе и Марине он ничего не советовал. Они слышали, как дедушка пел эту песню под гармонь, и этого был достаточно.
Теперь Зося сидела на полу и наблюдала, как Андрей пилит фанеру. Он должен был сделать некое подобие двери. Действие пьесы происходило на кухне, поэтому оказалось, что декорации можно взять из любой кухни. Единственное, чего не хватало – это выхода оттуда, над которым теперь горячо трудились все, кто подрядился строить декорации, потому что каждому хотелось приложить руку к совместному творчеству.
«Если бы я пилила фанеру, а кто-то наблюдал за мной, я бы пилила очень наигранно, - думала Зося. – А у него это получается легко и естественно, как будто я не смотрю. Есть ли ему вообще до меня какое-то дело?»
Она почувствовала лёгкое огорчение. Захотелось как-нибудь обратить на себя внимание.
«Вот ещё. Пусть сам обращает на меня внимание».
Мысли смутили и насмешили Зосю, и она украдкой бесшумно хлопнула себя по руке.
- Поцелуй меня? – Андрей поднял глаза.
Зося не сразу поняла, что это вопрос.
- Нет… - улыбаясь, ответила она и хотела как-нибудь отшутиться, но ничего не шло на ум.
- Жаль, - обрушил на неё Андрей.
Кто-то громко испуганно заорал у Зоси в голове. Андрей невозмутимо пилил свою фанеру.
«Что это сейчас было???» - в двадцатый раз за секунду спрашивала себя Зося.
Андрей усмехнулся, не глядя на неё.
- А ты меня боишься.
- Ещё бы не бояться… - пробормотала девочка, чувствуя едва преодолимое желание схватить кусок фанеры и что есть силы огреть им «Угрюмую рожу» по голове.
- Взаимно.
Теперь Зосе хотелось найти где-нибудь газету и спрятаться за ней, как за стеной.
«Это очень неудобный разговор. Почему он вообще начался? Я хочу убежать во времени на пять минут назад», - думала она.
Птичка вспрыгнула на окно и начала отчаянно чирикать. Был май. Проветривали дом.
«Мы говорим какие-то пугающие многозначные слова. Лучше бы мы так же чирикали», - думала Зося, наблюдая за птицей.
- Заткнись, - бросил Андрей птице и шугнул её.
- Зачем? – спросила Зося. – Она красиво пела.
- Мешает… помнишь, Элла Ивановна сказала про меня «Такой не убежит?» - спросил Андрей. Он уже не пилил, а глядел на Зосю в упор своими маленькими болезненными глазами.
- Помню… - Зося не могла на него смотреть и спрятала взгляд в опилки. – А что… убежит?..
«О чём я говорю?!»
- Дело не в этом. Это не потому, что я такой. Это потому, что ты такая.
- Какая?.. – странным голосом спросила Зося, пытаясь вложить в этот вопрос всё своё несуществующее безразличие.
Андрей долго молчал. Потом выдал:
- Липкая.
Зося хрюкнула и беззвучно засмеялась, не в силах остановиться, повторяя про себя это слово и представляя, как Андрей прилипает к ей.
«Он говорит мне что-то… как будто пытается сказать что-то приятное. Я нравлюсь ему, и нравлюсь ещё с больницы… Мне так кажется. Почему я не говорю ничего такого в ответ?»
Собравшись с силами, девочка остановила смех и сказала, глядя в окно:
- Я часто думаю про тебя, когда тебя нет рядом.
- Это нормально. Дрянь, которую я говорю, заставляет задуматься. Бесполезно, но нормально.
- У тебя комплекс неполноценности, - вырвалось у Зоси.
«Здрасьте! Сказала приятную вещь», - тут же укорила она себя.
- Не комплекс. У меня неполноценность.
Повисла пауза.
Зося вспоминала больницу. Вспомнила, как он неожиданно появился в кафе. Ни капли не обрадовался неожиданной встрече. Во всяком случае, так оно выглядело. Как они пожили вместе в доме у бабушки и дедушки Алексея, где Андрей очень избирательно ел и вкалывал себе инсулин специальным шприцем с иглой тоненькой-тоненькой, как волосок.
«Я всегда буду с тобой», - почему-то захотела сказать Зося.
- Я хотела бы когда-нибудь тебя понять, - сказала она вместо этого.
- Вряд ли. Ты видела, как я запинал тумбочку.
- Ты запинал её не чтобы она такая стала… или чтобы… но это не главное. Главное не зачем, а почему ты её запинал.
Зося ждала ответа, но Андрей молчал. Она взглянула на него и заметила, что он смотрит ей в глаза неотрывно.
«Он перестал прятаться от меня за газетой, и от этого ещё страшнее… но по-моему это означает что-то хорошее».
- Тебе… - она опять отвела взгляд. - …наверное, было плохо и грустно, вот ты её и запинал. Это не означает, что у тебя в душе ничего хорошего.
- Твоё желание исполнилось, - с улыбкой в голосе сказал Андрей.
- Какое? – насторожилась Зося.
- Ты меня поняла.
Зосе стало тепло.
- А у тебя… - чувствуя какое-то безумное и отчаянное настроение, начала она, - …есть какое-нибудь желание?
- Ты уже исполнила его два года назад.
- Когда… как?
Он в очередной раз усмехнулся.
- Заболела.
- Зоська, пошли петь! – послышался вопль Марины из соседней комнаты.
Зосе ужасно не хотелось уходить. В комнате, где она находилась, происходило что-то захватывающее, что она не могла покинуть.
Андрей продолжил пилить. Захватывающее испарилось.
Зося хотела что-нибудь сказать, но на ум опять ничего не приходило. Все фразы казались глупыми и бессмысленными.
Она поднялась с пола и ушла.
«Что он хотел этим сказать?» - прыгало у неё в голове, и она чувствовала, что будет искать и находить ответ на этот вопрос весь остаток дня.
Глава 9.
Сценой послужила площадка во дворе Алексея. Зрителями – родители ребят и некоторые любимые учительницы.
- Блин, блин, мы первые! – вполголоса нервничала Марина в гараже, заменявшем кулисы.
- Тихо, тихо. Все свои, - успокаивала Зося, хотя сама мало кого знала из этих людей.
Она тоже чувствовала волнение, но нервничавшая рядом Марина помогла ей держать себя в руках.
Алексей шептал что-то на уши близнецам. Они кивали с видом «Да мы уже давно всё поняли». На Эммануиле красовались клетчатая рубашка и трико. Эммануэль была наряжена в халат до пяток и кофту на пуговицах. Они не рисовали себе морщин, почти ничего в их облике не говорило о том, что они старички.
Андрей, Дима и Лена сидели на пластиковых зрительских табуретках во дворе. Когда Зося выглядывала, Дима и Лена поддерживали её взглядом. В воздухе витал волшебный дух командной работы.
Алексей вышел из гаража и встал перед импровизированной сценой.
- Театральный коллектив «Гений и ребята» представляет вашему вниманию пьесу «Война и мир»! Встречайте!
Во время его короткой речи Зося и Марина вынесли большую занавеску и заслонили ею сцену, чтобы актёры могли выйти и занять свои места за обеденным столом. Алексей под шум аплодисментов сел на зрительский табурет, а Зося и Марина запели:
Своим молчаньем я тебя обидел,
Пишу письмо тебе из-под Москвы,
Из-под Москвы, которой я не видел,
Которой не увижу никогда.
Москва близка, её в бинокль видно,
Но дохтор Геббельс радуется зря,
Что ж близка, и то-то и обидно,
Что даже глазом выглянуть нельзя.
Сидим в окопах, вши нас заедают,
В желудке пусто, ноет голова,
Сегодня русский крепко наступает,
И всё ж цела их клятая Москва.
И тут девочки отпустили занавеску и сели в зал. Перед зрителями открылась сцена: стол, две табуретки, дверь. На столе вазочка для конфет, чайник, солонка, сахарница, стакан, бутылка из-под вина. Бутылка была пустая. Когда ребята решали этот вопрос, Эммануил ратовал за то, чтобы в ней было настоящее вино, но Марина заявила, что пить вино на сцене и ни с кем не делиться – это свинство, а Зося сказала, что ему нужно привыкнуть к театральной бутафории, поэтому бутылку решили оставить пустой.
За столом сидели старик и старушка. Неведомым образом близнецы умудрились превратиться в них с помощью одних только выражений лиц и осанки
Действие началось.
Дед пьёт.
Дед: Ты чем-то недовольна?
Бабушка: Недовольна! Перестань пить!
Дед: Тебе чё надо-то?
Бабушка: Чё надо! Денег надо! Ты мне денег не даёшь!
Дед: Но-о! Де-енег! Деньги детям! А тебе чё надо! Ты бери, ешь! Чё надо, полный холодильник! Дурак ты.
Бабушка: Ты дурак! Ты дурак!
Дед: Я не дурак! Я войну прошёл! Я прошёл огонь, воду и медные трубы! А они собаки! А ты меня не ругай, ты меня ненавидишь, а я тебя люблю.
Бабушка: Собака! Это ты собака!
Дед: А я сегодня, наверно, помру! (поёт) Эх помру-у яааа! Похоро-онят меня! Ну её, не хочу я больше жить.
Бабушка: И помрёшь! А я жить буду!
Дед: А чё тебе надо-то? Ты бери, ешь, чё надо. Все конфеты, вон, съела.
Бабушка: Ничё я не ела! Это ты всё съел, а мне ни кусочка не дал!
Дед: Ну, ну, говори. Не прибедняйся.
Бабушка: Я не прибедняюсь!
Дед: Успокойся ты, не бреши. А я пью. (наливает) Это я за тебя пью, а за тебя можно выпить.
Бабушка: Но-о. Вот как.
Дед: Давай петь! Что стоишь, кача-аясь… горькая-а-а рябина… (пьёт) Го-оловой склоня-а-аясь до…
Вместе: само-ого ты-ына…
Дед: Хе-хе-хе-хе! А я тебя не ненавижу, а люблю! А ты ругаешься.
Бабушка: Да не ругаюсь я, я сижу.
Дед: А я не пью, а выпиваю.
Бабушка: Ну, щас праздники, надо пить.
Дед: А я немножко выпил.
Бабушка: Немножко.
Дед: Ты моя хорошая! (поёт) Ты-ы моя-а-а хоро-ошая.. Ты-ы моя-а-а люби-имая-а-а…
Бабушка: Иди спа-ать! Давай, пойдём спать. (берёт его под руку) Пойдём.
Идут к выходу.
Дед: О-о, как, хе-хе-хе! Пошли как мы, под ручку! Ты моя! (целует в щёку)
Бабушка: Пойдём спать.
Уходят.
Снова вышли Зося и Марина и подняли занавеску, заканчивая песню:
И если можно вырваться отсуда
К тебе домой на родину скорей,
Но я боюся, милая Гертруда,
Что навсегда останусь под Москвой
Закончил фриц письмо своей любимой,
Перекрестился тощею рукой,
Раздался взрыв в степи необозримой,
Фриц навсегда остался под Москвой.
Раздался взрыв в степи необозримой,
Фриц навсегда остался под Москвой.
Во время песни Эммануэль, Эммануил, Алексей, Андрей, Дима и Лена выстроились за занавеской в приятном волнении. Они не знали, пришлось ли их творение по душе зрителям, но сами были очень им довольны. Хотелось показать это же творение где-нибудь ещё. Хотелось создать что-то новое, ещё лучше и теперь – быстрее.
- Давайте не теряться, когда куда-нибудь поступим, - негромко сказала Эммануэль.
Зося и Марина допели и отпустили занавеску, оказавшись по бокам от шеренги ребят.
Зал аплодировал стоя.
Ребята поклонились.
- Жжёте!!! – заорал кто-то с балкона соседней многоэтажки. Оттуда же послышался хохот.
«Мы сделали это!» - радовалась Зосина душа.
Родители и учительницы стали подходить к детям и говорить приятные слова. Мама Лены вручила Алексею цветы.
- Цветы будете дарить, когда я умру, - шевельнув ушами, сказал Алексей, уверенный, что сострил.
- А песню тоже ты сочинил? Песня – во! – сказал ему чей-то отец.
- Нет. Это любимая фронтовая песня моего дедушки, - гораздо скромнее, чем маме Лены, ответил Алексей.
- Молодцы девчонки поёте! – воскликнула Зосина мама, целуя её и Марину в лоб.
- Эксперимент удался! – одобрила Анна Александровна.
В какой-то момент Зося заметила, что Андрея уже нет рядом. Он стоял в стороне и наблюдал за радостной суетой. Его родителям не было дела до какой-то пьесы, и никто не обращал на него внимания.
- Мне больше всего понравилась дверь, - произнесла Зося, приближаясь к нему.
Произошла удивительная вещь: Андрей приятно улыбнулся. Даже солнце выглянуло из-за облака, чтобы это увидеть. Двор засиял.
- Я так и знал, что ты обратишь на меня внимание, - сказал Андрей. – Ты всегда со мной.
- Ты опять говоришь странные вещи…
- Могу и страннее. Ты мой инсулин.
- Не пугай меня…
- А ты не бойся.
Повисла пауза. Но она была хорошая.
Зосе нравилось стоять в стороне рядом со своим другом, которому в этот момент совсем не подходило прозвище «Угрюмая рожа», и наблюдать, как ребята, учителя и родители, обсуждают друг с другом совместное творчество. И ей казалось, что творчество ещё не закончилось, и прямо сейчас, молча, она творит что-то большое, тёплое и сияющее.
«Самое большое счастье на свете, - думала она, вспоминая объединяющую больницу и весь процесс подготовки пьесы коллективом «Гений и ребята», - это делать что-то хорошее вместе».