Самюэл Беккет родился в апреле 1906 г. в Дублине. С 1923 по 1927 год он изучал английский, французский и итальянский языки в дублинском Тринити-колледже. После получения степени бакалавра Беккет некоторое время работал учителем в Белфасте, затем получил приглашение занять должность преподавателя английского языка в Париже, в Эколь Нормаль сюперьёр. Во французской столице он познакомился с Джеймсом Джойсом, стал его литературным секретарём и помогал в работе над книгой «Поминки по Финнегану». В 1930 году Беккет возвратился в Тринити-колледж и уже через год получил там учёную степень. В 1931 году он издал критическое эссе «Пруст» о творчестве Марселя Пруста. В 1933 году писатель уехал в Лондон.
Еще в 1932 г. Беккет начал писать роман «Мечты о женщинах, красивых и средних», однако ни закончить, ни опубликовать его писателю не удалось. Тогда он решил переработать роман в сборник рассказов, который и вышел в 1934 г. под заглавием «Больше замахов, чем ударов». В 1937 г. увидел свет первый роман Беккета «Мэрфи». Его герой – одинокий безработный дублинец – ведет странную, абсурдную с точки зрения обывателя жизнь. Вынужденный под влиянием своей подруги изменить привычный образ жизни (пренебрегая поисками работы, он любил проводить время, раскачиваясь обнаженным в кресле-качалке), Мэрфи поступает санитаром в психиатрическую больницу и настолько сближается с больными, что сам становится похожим на них. Его смерть так же абсурдна, как и его жизнь: Мэрфи умирает в результате неосторожного обращения с газом. Смерть – высшая ценность беккетовского космоса – дарована герою потому, что он был одинок и абсурден в своем глубоком отвращении к «нормальному» существованию.
В 1938 г. Беккет переехал в Париж. С тех пор он превратился в двуязычного (англо-французского) писателя. Его произведения, появившиеся на одном языке, вскоре в авторском переводе выходили на другом. Во время Второй мировой войны Беккет стал участником французского Сопротивления, и в 1942 году был вынужден бежать в деревню Руссийон, в Южную Францию. Там был написан роман «Уотт». С 1951 по 1953 год вышла трилогия, сделавшая в дальнейшем Беккета одним из самых известных писателей XX века, — романы «Моллой», «Малон умирает» и «Безымянный». Но настоящая слава пришла к Беккету после того как он обратился к театру. В его самой известной пьесе «В ожидании Годо» (1952) наиболее полно, демонстративно, с откровенностью, граничившей с истерическим надрывом, выразились тенденции, свойственные «театру абсурда»: отрицание разумно постижимого сюжета, характеров, сценического действия, закономерно ведущего от завязки к развязке. Сквозь хаотические обломки разрушенной старой драмы проступило представление о трагической абсурдности всего мира, о преходящей бессмысленности человеческого существования. Все последующие произведения самого Беккета и его приверженцев были не более чем вариациями на главную тему, заключенную в этой «трагикомедии». Да и для всего театра абсурда, для всех теоретиков модернизма она надолго стала своего рода знаменем и эстетической программой.
«В ОЖИДАНИИ ГОДО». Главные герои пьесы - два дряхлых оборванца Владимир и Эстрагон – тщетно поджидают день за днем у зловещего одинокого дерева в глухой степи некоего господина Годо, который все время обещает им прийти, но так и не появляется. Все немногочисленные детали с ним связанные (его стада состоят, по-евангельски, из овец и козлищ; его борода бела, как у Савоафа, само его имя) наводят на мысль, что этот неведомый, напрасно ожидаемый покровитель или спаситель – не кто иной, как Господь Бог. Сам Беккет решительно и демонстративно отказался объяснить скрытый символический смысл своей трагикомедии. За него это поспешила сделать критика. Но никакого единства взглядов здесь не было и не могло быть. Одни увидели в пьесе драматизацию пустоты, другие – христианскую моралите, третьи – демистификацию жизни. Но каковы бы не были различные возможности истолкования нарочито темных, абстрактных знаков-символов, которыми пользуется драматург, общий смысл его трагикомедии сводится к провозглашению чудовищной бессмысленности человеческого существования. Разговор для его героев – это прежде всего способ заполнить никчемность своей жизни. Слова, по сути, ничего не обозначают. Гораздо многозначительнее бесконечные тяжкие паузы, то и дело повисающие по ходу пьесы. Здесь из-под сетки слов просвечивает плохо скрываемый ужас молчания, ощущение безликого и неподвижного мрака, на фоне которого суетятся, желая убить себя, будто они и впрямь реальны, маленькие, ничтожные существа. Этой паре, которая символизирует безнадежное, унизительное порабощение человека обстоятельствами, как бы противостоит другая – Поццо и Лаки, олицетворяющая единственную альтернативу отрешенному и бездеятельному существованию Владимира и Эстрагона. Поццо и Лаки не сидят на месте сложа руки, они движутся вперед. В их распоряжении целая уйма вещей, как бы предметное воплощение собственности и цивилизованного комфорта. Однако в изображении Беккета это не более чем иллюзия: их кажущаяся деловитость обманчива и представляет собой пародийно целеустремленную суету. А длинный монолог, который произносит Лаки - чудовищная карикатура на наукообразное мышление.
В том же ключе написаны другие известные пьесы Беккете «Конец игры» (1957), «О, прекрасные дни!» (1961), «Комедия» (1963). В первой из них родители Хамма сидят в мусорных ящиках, напоминая о себе требованиями каши, а Хамм и Клов с трудом говорят, пытаясь выразить свое состояние, реализоваться в самых элементарных проявлениях своих то ли еще не сформировавшихся, то ли уже деградировавших организмов. Героиня «антидрамы» «О, прекрасные дни!» Вини, на глазах у зрителей уходит сперва по пояс, потом по шею в груду песка, тогда как ее муж, Вили, ползает возле нее на четвереньках, прячась время от времени в свою подземную нору. Люди умирают заживо, говорит автор, остается только видимость существования, погребенная под мелочными заботами, привычными до автоматизма жестами и фразами. Персонажи «Комедии» - две пронумерованные женщины и мужчина – почти утратили способность говорить и только высовывают головы из кувшинов-урн. Несложная любовная история этого «треугольник» раскрывается в монологах, которые каждый из персонажей произносит скороговоркой, пока луч театрального прожектора вырывает из полумрака его лицо. Особые ремарки предусматривают неподвижность и бесстрастность лиц, лишенных примет возраста и своеобразия настолько, что они «кажутся почти частью урн».
В 1969 году писателю была присуждена Нобелевская премия по литературе. В 1970 - 1980-е гг. Беккет обратился к новому для себя жанру – телевизионным пьесам. В нем его привлекала возможность отказаться от словесного образа в пользу образа еще более абстрактного: звукового и визуального. В последние годы Беккет вел чрезвычайно замкнутый образ жизни, избегая давать какие-либо комментарии о своем творчестве. Умер он в Париже в декабре 1989 года.
Модернизм и постмодернизм http://proza.ru/2010/11/27/375