"Особая миссия"
За высокой кремлевской стеной, у обслуживающего персонала работа была не пыльная: приготовь то, принеси это и постарайся сделать быстро. Если не замечать некоторые нюансы или нестыковки в человеческом плане, то можно сказать, что работа была даже интеллигентная.
Получить работу в Кремле престижно, но очень трудно, высокая кремлевская стена не всем доступна. Чтобы устроиться сюда, нужны родственные связи и рекомендации работающих здесь родных и близких людей, уже проверенных на лояльность нынешней власти, ФСБ России строго за этим следило.
Могли бы, конечно, пригласить своих людей из гордого, но уже провинциального Санкт-Петербурга, но накладно это будет для кремлевской администрации: обеспечить приглашенных жильем, законной московской пропиской, кремлевскими льготами, да и без семьи никто не захочет переезжать в Москву-столицу Российского государства. Ну, а кому посчастливилось работать за высокой кремлевской стеной, не жалуются, да и не на что...
Питание здесь бесплатное, правда, остатки с барского стола. С одной стороны вроде унизительно, зато продукты проверены на кишечную бациллу настоящими инфекционистами, чтобы, не дай Бог, не отравились кремлевские государственные мужи, – рассказывал молодому человеку, видимо дальнему родственнику, уже бывалый мужчина лет сорока, сидя за столом в комнате для дежурных сантехников.
-Это тебе не хухры-мухры, главное–здоровье! – назидательно продолжал он, обращаясь к молодому стажеру, описывая тайны потустороннего кремлевского быта.
Знаешь, что люди едят по ту сторону высокой кремлёвской стены? А в стране? То-то и оно, дорогой родственничек, это будет похуже того, чем мы с тобой здесь в спецодежде и по срочному вызову работаем, – таинственно и сумбурно, перескакивая с одного слова на другое, продолжал старший. Чего стоит только полугодовая проверка человека на лояльность системе в ФСО, ведь объект секретный, государственный, мало ли что?
Конечно, наша работа не представляет государственной тайны. Это не золото и не алмазы кремлёвского фонда, и всё же, она имеет свой специфический налет секретности и запаха: кому не интересно, что едят в Кремле? Как часто ходят в престижные места?
Всё здесь, за кремлевской стеной, престижное, даже специфический воздух и специально обученные соколы, истребляющие наглых, как люди, грязных и каркающих ворон, ворующих своими клювами и когтями сусальное золото с куполов православных церквей.
Но это мелкие жулики по сравнению с теми, кто сидит в кремлевских кабинетах, а вот для них, кабинетных воронов, российский народ ещё не вырастил настоящих "соколов" Феликса Дзержинского – принципиальных, смелых, честных, зорких и верных своей Отчизне!
Над столом повисла тишина, и молодой стажер, только что заинтересованно слушавший старшего, с возмущением прошептал:
-Да за такие вонючие мысли, дядя Кузьма, тебя выгонят с работы!
-Я то что, – спокойно продолжал наставник,- мне скоро на пенсию по выслуге лет, а вот если тебя выгонят с работы, что делать будешь?
У тебя молодая жена, ребенок. На что их содержать будешь? Со своим купленным в переходе метро дипломом и двумя маленькими звездочками на погонах, шибко не разбежишься по нашей большой безработной стране, в поисках достойной жизни, – продолжал Кузьма. Как будешь жить без кремлевских льгот и воровства?
-Откуда он знает о дипломе?, – молниеносно пронеслось в голове племянника, но, сделав вид что ничего не произошло, он тревожно и немного заикаясь, осторожно спросил: -А меня то за что могут выгнать?
-Сам знаешь за что, за твои вольные и смелые мысли,- сказал наставник. Ты только посмотри, наивный, что творится за пределами высокой кремлёвской стены?!
Молодой человек покосился на дверь, за которой, казалось, кто-то стоял, прислушался, но, ничего не услышав, внимательно посмотрел на старшего родственника, закурившего в это время сигарету, и задумчиво произнесшего:
-Куда ведут нашу великую и богатую страну, никто не знает, даже здесь, за высокой кремлёвской стеной.
Табачный дым от сигареты, туманной сизой змейкой улетал в открытую форточку большого окна, оставляя неприятный запах западного табака.
-Удивительно, – задумчиво продолжал наставник. Зато всё население страны знает, какие денежные купюры по стране гуляют. Да ты же сам всё видишь, – вполголоса стал говорить старший младшему. Чёрт знает что творится в России. В обменных пунктах каждый день новый курс валют выставляют, меняют цифры в окошке, но никто, кроме Центрального банка России, не знает, как жить по этому курсу. А вот они знают, но никому не говорят.
-А те люди, которые в обменный пункт заходят. Откуда у них деньги?, – поинтересовался молодой у старшего, а потом сам же продолжил: -Они что, все по ночам на Тверской улице в Москве "стоят" в итальянских колготках "SISI", а потом в коммерческих палатках на рынке днём, с пенсионеров фунты стерлинги, евро и доллары "стригут", которые им мэр Москвы доплачивает к государственной пенсии, вырученную им за проданную их же московскую землю?!
Старший наставник улыбнулся высказанной мысли молодого напарника, обнажив свои ржавые зубы (видно не любил чистить их на ночь) и, отхлебнув кофе из китайской нержавеющей кружки, продолжил учить жизни молодого, не очень любящего читать газеты и слушать по радио последние новости.
-Пойми, Москва стала отстойником для артистической богемы и не только. Приезжающие прут и прут со всего СНГ в поисках любой, даже воровской работы. Уже и губастые африканские проститутки приезжают. Да что проститутки, стали возвращаться бывшие граждане СССР из Израиля, которые в советское время через "железный занавес", время было такое, "перелезали, перепрыгивали и подкапывали", как саранча, и в конце концов спокойно улетели самолетами "Аэрофлота" из страшной советской страны, на "свободную" от палестинцев обетованную землю Израиль или на западное побережье Европы. А сейчас добровольно, именно добровольно возвращаются обратно не в СССР, а уже в Россию работать.
Здесь же в России, – улыбнулся наставник. Уже все свои, родные, заслуженные, чемпионы мира и олимпийских игр, 9-ти кратные лауреаты государственных премий СССР. Ты только задумайся, коллега, в этом списке возвратившихся обратно нет ни одного талантливого инженера, музыканта, врача или простой медсестры!
-Зачем им нищая Россия? – произнес молодой. У них и там, в Израиле, есть работа.
-Не скажи, – загадочно улыбнулся старший. Кому бедная и нищая, а кому – ох какая золотая и наливная. В стране столько нефти и газа, что она давно бы стала в двадцать раз богаче той же Америки, если бы СССР не развалили сиамские "близнецы" – Горбачев и Ельцин.
Ты молодой, – продолжал наставник. Сидишь дома у компьютера, по ночам порнуху смотришь, хотя и женат, и мало что смыслишь в политике. Россия – большая "птичья" кормушка для наглых и вороватых воробьев, ты меня понимаешь, надеюсь. Прилетят, наедятся у "новоиспеченных" олигархов ворованной валюты вдоволь, за бывшие свои заслуги, и обратно с полными картами VISA домой. Безвизовое воровство.
-Ну, ты скажешь..., – пробубнил молодой. Они же здесь работают и помогают России подняться с колен.
Старший разгорячился и возмущённо сказал:
-А кто Россию на колени поставил? – а потом спокойно и рассудительно продолжил отвечать, защищая с любовью, на самим же высказанный вопрос. Да никто её, родненькую, не ставил на колени, надо было как-то от голода последние хлебные крохи с пола собрать, что осталось от советской власти, – горестно сказал старший. Вот и ползает она до сих пор на коленях, родная и любимая!
От неожиданности молодой оторопел. В комнате повисла гнетущая тишина, а за ней, как разорвавшийся снаряд:
-Какой же ты патриот своей страны? А ещё офицер, присягу давал Родине! И такие крамольные мысли гнездятся в твоей старой голове! Они тебя до добра не доведут. Капнет кто, и всё, как в 37 году - Воркута–Магадан. Ты сам же рассказывал про те времена.
-Не ты ли, случайно, капнешь на меня в ФСБ? – произнес Кузьмич.
Молодой родственник растерялся и выпалил:
-Да ты что, дядя Кузьма? Как ты мог подумать такое обо мне? Мы же с тобой родственники, работаем на одном секретном объекте государственной важности и всё, что сказано внутри высокой кремлевской стены тайна. Ей Богу, я такую же расписку давал на Лубянке, как и ты. Мы же коллеги.
В разговор ворвался тревожный крякающий зуммер висящего на стене телефона, оставшегося в наследство ещё от "железного Феликса" – председателя ВЧК Дзержинского. Это был срочный вызов на секретный объект.
-Как назло, – сказал старший. Уже смена заканчивается, а тут на тебе.
Быстро схватив свои металлические инструментальные ящики с удобной ручкой, они пошли по длинному коридору на объект, к месту вызова. За последний месяц это был уже седьмой вызов.
-Интересно, – промелькнуло в голове молодого. А что они там делают такого в облицованном итальянском кафелем туалете, что всё время унитазы засоряются? Вроде чёрной икры кушают мало, на российской диете сидят, как все россияне, спортом элитным занимаются, на лыжах в Красной Поляне катаются с сочинских гор, а гадят, как медведи по весне после спячки!
Через две минуты они были уже на месте. Их встретил хмурый дежурный офицер в штатском, и попросил сделать работу быстро, так как что-то хозяину сегодня плохо и ему уже невмоготу.
Белый итальянский унитаз в туалетной комнате был доверху забит нечистотами и какими-то бумагами. Вонь вокруг стояла неописуемая, и даже японские кондиционеры -вытяжки, не могли справиться с кремлёвским запахом.
Мысленно заткнув свои ноздри ватой, они быстро достали специальный длинный стальной трос, похожий на скрученного дождевого червя(других пока не придумали в России) и стали энергично круговыми движениями проталкивать его в тёмное, вонючее и липкое очко итальянского унитаза. Каждый раз на тросе, который периодически вытаскивали для чистки, были липкие и мокрые обрывки каких-то бумаг.
После проделанной работы и устранения засора, молодой напарник с любопытством посмотрел на вытащенные тросом обрывки бумаг. Каково же было его удивление, когда он брезгливо взял руками, одетыми в резиновые перчатки, один из обрывков бумаги, и молча передал его старшему напарнику. Это были черновики написанных от руки указов, приказов, постановлений и законов. Молодой напарник удивленно посмотрел на старшего и прошептал, растягивая от волнения слова:
-Неужели они законами подтираются, а не туалетной бумагой? Ну и дела..., – только и смог вымолвить стажёр. Вот, оказывается, почему ни один закон в стране не действует! Ими попросту подтираются в туалете перед тем, как в Государственную Думу отправить с посыльным фельдъегерем, а нам, кремлевским сантехникам за ними выгребай из засорившегося унитаза.
-Да у тебя от запаха крыша поехала, – с улыбкой сказал наставник.
Они этим, дружище, уже давно занимаются, ещё с перестроечных времён. Как только плохо получается у них с законами, быстро бегут в туалет и этими же черновиками законов подтираются в целях конспирации, и спускают вместе с нечистотами в унитаз.
Дежурный, встретивший их у туалетной комнаты в первый раз, заглянул к ним и, увидев, что все уже сделано, попросил поторопиться с уходом, так как хозяину не терпится в туалет.
Они спешно собрали свои инструменты и под зорким взглядом дежурного офицера в гражданском костюме, быстро зашагали по сенатскому кремлёвскому коридору в сторону дежурной комнаты для сантехников.
Уже на месте, в дежурке, сложив инструмент в специальный ящик, почистившись и вымыв руки турецким мылом, они молча сели пить растворимый бразильский кофе – вода в китайском термосе была ещё горячая, и с весёлым хрустом откусывая русские золотистые баранки, обсыпанные маком стали пить кофе. Оба сидели молча, стесняясь смотреть друг другу в глаза. Молодой иногда пытался что-то спросить у наставника, но лишь насупившись, продолжал жевать баранку, отхлебывая кофе из чашки. Наставник молча курил, как будто ничего не произошло за этот день.
Рабочее время подходило к концу, сегодня заканчивалось их суточное дежурство. Впереди – три дня выходных. Они так же молча приняли душ здесь же, в дежурной комнате. Дождавшись сменщиков, записали все необходимое о проделанной за смену работе в вахтенном журнале, расписались и, попрощавшись с друзьями, пожелав им удачи, молча направились к выходу, показав постовому дежурному офицеру комендантского кремлёвского полка ФСО красные корочки с двуглавым орлом.
Выйдя из здания на территорию Кремля, у ворот Троицкой башни, вновь предъявили свои красные корочки уже другому товарищу в гражданской одежде, и оказались за воротами на Моховой улице. Возле метро "Библиотека им. Ленина" старший предложил продолжить душевную беседу в кафе на Арбате. Но молодой любезно, по-родственному, отказался, сославшись на усталость – ведь это была его первая суточная вахта на престижной работе, за высокой кремлевской стеной. Они попрощались, договорившись завтра созвониться.
Наставник вошел в метро, а молодой направился в сторону Арбата, где собиралась невостребованная жизнью ещё творческая молодежь. Он шел, а в голове прокручивалось всё увиденное за время первого дежурства в Кремле.
С детства он писал стихи, не ахти какие, просто собирал мысли и рифмовал так, для себя. Сейчас для этого было самое подходящее время. Он шёл и рифмовал по-мальчишески озорно и весело:
-Жила страна красивая, но что-то протекло, скопилось и воняет зловонное дерьмо. Страна была красивая, засрали Вы её, и стали люди добрые вычерпывать дерьмо. Вонючее и липкое текло, текло, текло, откуда же вонючего так много натекло? Страна была красивая, уж сколько лет прошло, а мы всё ещё черпаем зловонное кремлёвское дерьмо.
На этом он прекратил рифмовать... Что-то получилось, что-то нет, для него это было сейчас не так важно. С чувством выполненного долга он успокоился, улыбнулся и позвонил домой, что скоро будет, пообещав зайти в кинотеатр "Октябрь" на Арбате, он всегда его так называл, как в советское время, и купить билеты на очередной вечерний сеанс фильма Никиты Михалкова "Предстояние". Фильм так мощно рекламируют в российских СМИ, может действительно правдивый фильм в наше продажное и коррумпированное время?!
Александр Умяров,2010, Москва.