Солнечный зайчик

Григорий Жадько
 

«Верь, что всё случается по причине.
 Если у тебя появляется шанс - бери его.
 Если этот шанс меняет всю твою жизнь,
позволь этому случится. Никто не говорил,
 что это будет легко, они просто
 пообещали, что оно того стоит»


Миша, его все звали Миша,  был  человек крепкий и немногословный.  Лицо его было сильно обожжено. Раны зажили, но рубцы обезобразили лицо и сильно старили его.  Раньше он работал пожарным. Это был результат несчастного случая. Государство платило ему небольшую пенсию, и он еще подрабатывал в охране.   
На вид ему можно было дать и тридцать и сорок лет. Точно о его возрасте никто не мог сказать, что-то определенное, а сам он об этом распространяться не любил. В охране он служил не так давно, но его уважали за порядочность и исполнительность и особый педантизм, который больше свойственен, пожалуй,  немцам, чем русским. Никто не знал, была ли у него семья, но подозревали, что он одинок, а скорей всего разведен или вдовец.
Служба охраны в новосибирском речном пароходстве не отличалась ничем от других таких служб, разбросанных по стране. Те же караулы, та же суточная вахта на автомобильных воротах. Пропуски, оплата проезда на территорию, проверка содержимого выходящих машин. Иногда Мишу ставили на отдаленный 13 пост. Все посты предполагали как минимум двух охранников, а этот одного, так как, в общем, работы и для одного здесь было не много, пройтись раз в час вдоль поржавевших судов, чтобы кто-нибудь их не разрезал и не увез на металлолом.  Все это занимало не более пяти-семи минут, и было больше формальностью, чем необходимостью.
В летний период от случая к случаю приходилось гонять рыбаков, а иногда причаливали неподалеку на песчаной косе  теплоходы с отдыхающими. Тогда нужно было глядеть в оба глаза и не зевать, а то могли и что-нибудь стащить  не ради наживы конечно, а ради прикола или разжечь костер на палубе охраняемых судов, ну и мало ли чего.
В тот вечер как раз удалось одно из таких беспокойных дежурств. Рядом причалил теплоход с отдыхающими, и они гурьбой разбрелись кто куда. Хлипкая ограда, с большими дырами, не могла служить надежной защитой, и Миша удвоил бдительность. Перенастроил прожектора, достал свой фонарик, а казенный слабый поставил на подзарядку. Все было, как всегда и он уж было, успокоился, как в один из обходов ему вдруг почудился шорох.  Он не стал включать фонарь и обнаруживать себя раньше времени, а решил подобраться поближе и выяснить в чем дело. Осторожно ступая,  он обогнул  ржавый бак. Услышал журчание и только тут включил фонарь. Его глазам предстала впечатляющая картина. Молодая девушка, сняв джинсы, присела на корточках и оправлялась по маленькому.
От неожиданности она слабо вскрикнула  и  поднялась во весь рост. Миша тоже замер  в растерянности. Он помимо воли смотрел на нее ниже пояса. Белый  живот девушки  плавно вогнутым  клином уходил  в начало ног.  В нижней его половине темнела неширокая  аккуратно подстриженная  полоска волос. Черные густые кудряшки торчали широким  гребешком. Они искрились каплями  в лучах фонаря,  и он видел, как она продолжает начатое, только теперь все бесформенной струей текло по ее ногам на белые узкие плавочки, джинсы, которые покоились на коленях.
-Милая девушка! Здесь нельзя это делать,- сказал Миша первое, что пришло на ум.
Девушка как заколдованная продолжала стоять в полном онемении и  джинсы ее совсем промокли, когда она, наконец, пришла в себя и  вскрикнула:
-Отвернитесь, пожалуйста. Ну, пожалуйста,… прошу вас.
Миша потушил фонарь,  а в глазах осталась стоять писающая стоя девушка, очертания стройных ног, мягкие формы бедер, искрящиеся волосы. Комок к горлу подкатил неожиданно и он закашлялся. В темноте он не столько видел сколько слышал, как девушка пытается надеть промокшие джинсы. Наконец он услышал звук закрывшегося замка. Он опять включил фонарь. Ему предстала перед  глазами безрадостная картина.
-Любуйтесь, что из-за вас!
-Да-а!  Нехорошо получилось.
-Шарятся тут всякие!
- Я по службе.
-Вы кто?
-Охрана, охранник с пароходства.
-Наделали делов… насмотрелись…. идите своей дорогой. Охрана! Что тут охранять?
- Я бы на вашем месте на теплоход не пошел.
Она промолчала.
-Надо что-то придумать, - сказал Миша
-Придумать! Уже придумали.
- Не специально девушка.  Я на посту, мало ли что.
-Не специально он, - передразнила она его.
-В вагончик пойдете ко мне, обсушитесь?
-Еще чего!
-Подумайте.
-Отстаньте от меня!
-Два раза приглашать не буду. Я один. Смена только утром, проверяющий через четыре часа. Решайте или я пошел.
Девушка присела на землю, сняла туфли и вылила из них, что там еще оставалось. Обратно не одела. Взяла их в руки.
-Вы старый или молодой, что-то по голосу я не разберу,- проговорила она.
-Зачем вам,- уклончиво ответил Миша,- приставать мне не с руки.
- Как то уж совсем. Идти с первым встречным.
-А что вам остается.
 - Сама не знаю
-Не понравится,  уйдете.
- Вы, правда, не это…
-Чего?
-Ну не будете ничего там такого?
-Обещаю.
-Далеко, куда идти.
-Рядом, метров сто, за поворотом сразу окна увидите.
Они пошли. На повороте он хотел помочь ей. Но она прямо вскрикнула:
-Только не прикасайтесь ко мне.
-Да хорошо, хорошо!
Они вошли в вагончик. Только тут он смог разглядеть девушку. Она была не просто красива. Она была прекрасна. Густые темно-каштановые  волосы  крыльями спускались по плечам до самой груди и слегка завивались  по всей длине. Они обрамляли лицо свежее юное с очень правильными чертами и небольшим носиком. Самым прекрасным на этом лице были глаза. Огромные черные и глубокие они как два  магнита приковывали взгляд.. Длинные ресницы у ней обиженно и совсем по детски вздрагивали. Немного припухлые губы  опускались то вниз, то вверх, то растягивались в улыбке, обнажая прямой ряд перламутром блестящих зубов. К такой девушке не то, что притронуться, подойти бы Миша никогда не решился, если бы не случай.
-Располагайтесь милая девушка.
-Спасибо.
-Может попробовать в речке джинсы пополоскать? Полотенцем бы обвязались..
-Вот этим?- она взяла с вешалки несвежее полотенце, оставшееся с прошлой смены..- Им ничего не прикроешь.
- В общем да, - согласился Миша.- давайте по-другому,  присядьте на кровать  и прикройтесь, а я схожу выполощу, отожму как следует. Мокрое конечно будет, но высохнет.
  -Вы, правда, говорите! Вы пойдете, мое нижнее белье стирать?- она первый раз за все время улыбнулась.
- Ну а что тут такого?
-Ну не знаю,-  она испытывающее, внимательно смотрела на него не мигая,- как то стремно для других бы было.
- Для других может быть.
- Прямо святой вы.
-Я люблю женское белье
-Значит вы маньяк.
-Какой из меня маньяк?  Нормальный я.
-Маньяк, подстерегающий девушек в интересном положении,- с улыбкой в голосе продолжала поддевать она его.
-Пусть будет по-вашему, маньяк, который довольствуется тем, что постирает их белье.
-А ведь есть такие, кажется, их зовут фетишисты, – продолжила она с хитрой улыбкой.
-Ну, все мужчины немножко такие наверно. В общем, мы так проговорим, а время идет. Что вы решили.
-Поступить, как вы говорите и сдаться на милость маньяка-фетишиста.
- Будете оскорблять, могу передумать, - улыбаясь одними глазами ответил Миша.
-Нет уж! Нет уж!, - первое слово дороже второго. Только давайте свет потушим.
-Нет нельзя, на центральном посту увидят, сразу проверяющего пошлют.
- Ну что ж, отвернитесь, что ли и не поворачивайтесь, пока я не скажу.
-Хорошо, только я уже все видел.
-Знаете, что лучше не это… видели и видели.
Миша  отвернулся.
-Можно!- проговорила она минуту спустя.
Она сидела на кровати, прикрывшись одеялом до самого подбородка, и выглядывала как мышонок из норки.
-Возьмите, пожалуйста, - проговорила она с виноватой улыбкой и подала ему намоченное белье.
-Ну, я пошел.
-Только не сбегите.
-Да нет девушка, как вас кстати зовут?
-Юля!
-А меня  Миша все называют и вы можете.
-Очень приятное у нас знакомство.
-Не говорите. Обстоятельства.
Он вышел и скорым шагом отправился к реке. Стирка не заняла много времени, а вот отжать хорошо джинсы было делом не легким.
-Ну, вот и все! Получайте - проговорил он бодрым голосом, когда вернулся.- Мокроваты, конечно.
Юля с благодарной улыбкой рассматривала его работу.
- Молодец! Постарались. А вы совсем и не старый.
- Ну и не молод. У меня дочке уже восемь лет. Все сам стираю, вот наловчился.
- А где же мама девочки?
-Нет мамы.
-Что случилось?
-Случилось, - уклончиво ответил Миша, - мы уже три года одни.
-Не трудно? – Юля с любопытством разглядывала его.
-Бывает по-всякому. Вот еще что,- продолжил Миша,- вы бы плавочки одели, я их хорошо отжал, и мы бы с вами в две руки попробовали получше джинсы отжать.
  -Хорошо, - сразу согласилась Юля, и сделала ему жест, что бы он отвернулся. Миша отвернулся, но в черном стекле  неясно видел, как она быстро скинула одеяло, вступила сперва одной ногой, потом другой в плавочки  и ловко высоко натянула их на живот.
-Пойдемте!- сказала Юля и взяла тяжелые мокрые джинсы.
 Миша пропустил ее впереди себя.  Глаза его невольно опустились вниз под короткую  до пояса блузку девушки. Прекрасная попка была у девушки.  Ее половинки при ходьбе поднимались и опускались в такт шагам.  Мокрая узкая полоска стрингов превратившись в веревочку, почти скрылась в округлостях и ничего не скрывала.   У него вновь перехватило в горле. Они вышли во двор и туго в четыре руки еще на раз отжали брюки девушки.
Вернувшись, Миша включил масляный пластинчатый обогреватель. Неторопливо разглаживая приладил к нему как мог джинсы. Он все делал тщательно, без спешки и добротно. Только убедившись, что все получилось, он обернулся к Юле. Она улыбалась, глядя на его большие руки, на его работу, на него самого.
-Вы наверно очень хозяйственный и надежный по жизни,- сказала она, не переставая лучисто улыбаться одними глазами,- я уже верю, что у нас все получится.
-У нас маньяков это бывает,- в ответ пошутил Миша.
-Миша,- впервые назвала она его по имени, и в голосе ее читалась ласка и нежность,- ну какой же вы маньяк. Вы просто добрый и хороший. Как вы мне там сказали, «Милая девушка! Здесь нельзя это делать!»,- она  раскатисто и громко засмеялась. Я пружу на всю катушку, а вы: «Милая девушка!». Я так растерялась, остолбенела от неожиданности.
Миша молча, улыбался, гремел стаканами, доставал печенье, ставил чай.
-Что-нибудь расскажите о себе?- Сказала просто для того, что бы продолжить разговор.
-Могу. Вам могу.
-Почему именно мне?
-Мы с вами что, увиделись и больше никогда не встретимся. Там все забудется.
-Не знаю, я наверно не забуду никогда, - шаловливо играя глазами  проговорила Юля
-Случай да! А меня что помнить?
-Ну, вы же мой спаситель!
-Ну и я же вас подвел под монастырь, - в тон ей ответил Миша.
-Что да! То да! Но вы же не специально, хотя смотрели то вы на меня как то так… помнится не по монастырски.
Миша смутился и тяжело вздохнул.
-Ну, давайте уж чаю,- проговорила  она примирительно.
Они пили чай и он украдкой смотрел на девушку как она пухлыми губами аккуратно надкусывала печенье, прихлебывала обжигаясь горячий чай. Ресницы ее при этом смешно дергались. Сложив в трубочку губы, она дурашливо и громко дула на него и изредка лучистые глаза ее обращались к нему. «Совсем ребенок!» Отметил про себя Миша и опять тяжело вздохнул.
-Да! Вы так и не выполнили свое обещание, - сказала Юля, когда они закончили чаепитие.
-Какое?
-Ну как же! Рассказать о себе.
-Да пожалуйста, родился в таком –то году, не крестился….
-Так, так! По порядку, не перескакивайте, в каком году?
- Ну, в общем, мне тридцать два года. А выгляжу так, видите сами, пожарным был. Жилой дом горел. Начальник и люди сказали, что в доме никого нет, а мне почудился крик. Мне говорят, не лезь, а я полез. Начальник запретил, я все равно. И никого там действительно не было, как потом выяснилось. Может кошка, какая. Не знаю. Я ясно слышал крик. В огонь кинулся, пока туда сюда, балкой от перекрытия меня и оглушило. Меня спасали, еще двое. Они тоже пострадали, но не так сильно. В общем как вылечился я, меня по-тихому и уволили. Мол, сам виноват и других подставил. Пенсию небольшую, правда, назначили. Пенсионером стал, еще тридцати не исполнилось. Ну а потом все просто. Жена еще в больницу ходила, я все понял. Не нужен я ей стал.  Лицо тогда еще хуже было! Во-о-от! – Миша тяжело и протяжно вздохнул. Пожалуй, и все! Что еще рассказать?
-А девочка, как ее зовут?
-Настя. Настя осталась со мной. Жена уехала в Москву на курсы повышения квалификации и не вернулась. Официально мы не разведены.
-И не слуху, не духу?
-Звонит раз год на день рождение Насти. Недавно прислала недорогой сотовый телефон ей в подарок. Она его из рук не выпускает, всем говорит «Мама прислала!». Даже коробочку из-под него видел, гладит и что-то шепчет. Конечно, девочке нужна мама. 
- И сколько так по времени?
-Уже три года.
-А если она вернется?
-Не знаю.
-Примите ее?
-Не уверен. Понять могу. Простить не знаю. Особенно в отношении дочери.
-Да лучше бы я не спрашивала,- с грустью в голосе проговорила Юля,- сразу и у вас и у меня настроение упало.
-Мне не привыкать.
- Так вот живешь, живешь, а один шаг и все. Ну что там мои злополучные штаники? Подсохли немного. Давайте. Пойду я.
Она сняла подсохшие горячие джинсы.
Миша отвернулся и уже не смотрел  в черное окно, не искал глазами отражение девушки.
-Как я! – сказала Юля, когда надела.
-Нормально.
-Равномерно влажно и почти не видать.
-Не видать,- грустно согласился Миша.
-Ну что я пойду наверно.
-Вас наверно уже потеряли.
-Давайте посидим еще секундочку…-девушка с грустными глазами села на краешек стула и стала смотреть не на Мишаа, а в черное окно. Посидели так молча.
-Ну и вот… наверно,- девушка мучительно подбирала слова,- наверно и все.
-Все, - согласился Миша тусклым голосом.
-Тогда я пошла?
-Дорогу найдете?
-Конечно, огни теплохода видать, не заблужусь.
-Может вас проводить?
-Не стоит.
-Фонарик вам дать? У меня хороший.
-Нет! Спасибо за все.
-Идите.
-И все  …. И все….в общем …я пошла.
Она вышла из вагончика, прошла несколько шагов, вернулась к окну и посмотрела вглубь комнаты. Миша сидел в той же позе грустный и задумчивый. Она легонько постучала по стеклу. Он вскинул глаза. Поднялся, подошел к окну.  Юля на прощанье прижалась одной щекой к холодному стеклу и смотрела на него снизу вверх. Он увидел ее и  улыбнулся. Она помахала ему рукой и теперь уж окончательно пошла на блестевшие впереди огни теплохода.
Прошел месяц. Дни все были похожи друг на друга как две капли воды. Унылая серая череда дней, которые складываются в одну серую полосу. Ничего не происходило в жизни Миши. Одно яркое пятно островком светило ему и он с грустной улыбкой вспоминал день, и час  когда на небосводе жизни мелькнул солнечный зайчик. Мелькнул и скрылся, как будто его и не было совсем.  «Солнечный зайчик! Солнечный зайчик!»,-думал он сидя в очередной раз на дежурстве и вспоминал песню из пионерского лета: «Глаза голубой Атлантики и милый курносый нос… Глаза голубой Атлантики и милый курносый нос». Не было не детства, не юности, не прошлого, не настоящего. Солнечные дни прошли безвозвратно и навсегда.
В конце дежурства ему вдруг позвонил начальник караула:
-Тебя тут ищут.
-Кто?- спокойно поинтересовался Миша.
-Дама! Симпатишная! – шепотом коверкая слова и  зажимая трубку прошептал начальник и не очень хорошо засмеялся, как будто уличил его в чем то предосудительном.
-Послать к тебе или сам придешь?
-Я работаю,- односложно ответил Миша.
-Ну, тогда жди,- опять оскалился  начальник на том конце провода.
Он ждал кого угодно, но только не ее. Она вошла, почти вбежала как солнечный ветер легко и свободно, и широкая улыбка засияла у ней на лице.
-Юля!- Только и смог сдавленно прошептать Миша, и только теперь глядя на нее сияющую и радостную, понял, как сильно он ее ждал, не верил ни во что, но ждал.
 - Я пришла. Принесла вам торт,- заявила она с порога, и ее глаза вспыхнули испепеляющим лукавым огнем. Одета она была в голубой брючный костюм с японскими иероглифами на левой стороне у груди. Мягкая ткань выпукло подчеркивала ее стройную фигуру. Брючки были немножко коротки, впрочем, может, так и задумывалось по моде. На ногах у ней красовались легкие белые полусапожки  с черными ремешками и никелем блестевшими пряжечками.
Миша смотрел на нее во все глаза.
-Что вы так глядите на меня как инопланетянку,- сказала она  с улыбкой счастья на лице.
-Вы так прекрасны Юля, что я бы еще хоть, сколько смотрел  … в общем смотрел …смотрел …ну вы понимаете…
Девушка покачала головой, опустила глаза и прочертила смущенно, что-то носком на полу.
-Правда, правда,… вы прекрасны… вы сами это лучше меня знаете…- продолжил он.
-Ну, берите торт ладно!
-Не возьму.
-Да берите же!
-Да нет,  не могу.
Она взяла его руку в свою теплую ладошку,  вложила туда бечевку торта, а потом сжала его пальцы,  и вдруг подойдя ближе, поцеловала в щеку. Он онемел от неожиданности. Будто легкий ветерок теплым дыханием коснулся его щеки, влажным листиком поцелуй  отпечатался и отпал. Что-то неуловимо женское, молодое и застенчивое было в этом легком поцелуе.
-Что вы застыли,- она засмеялась, - Миша! Ау!
Он, видать, покраснел. Она еще больше развеселилась.
-Вы у нас как красная девица! Стеснительный! Ну и ну!
Миша как стоял, так и стоял  не в силах сказать ни слова с тортом и опущенными руками. Девушка, весело тряхнув длинными волнистыми волосами, приблизилась к нему и шутливо помахала своей маленькой ладошкой перед его лицом.
-Миша! Я вот! Все нормально. Все живы. Просыпайтесь.
Миша не реагировал.
-Так! Клин клином,- сказала она и дурашливо взяла его за подбородок опустила пониже.
Мягкие обволакивающие нежные губы девушки робко поцеловали его рот.
Миша пошатнулся.
-Не падать, - весело поддержала его за талию  девушка,- можно садиться. Шоковая терапия закончилась. Вот стул.
-Может мне не просыпаться. Хотелось бы продолжения.
-Вот! Еще чего! Это лечение  одноразовое.

О чем они говорили минут тридцать, Миша даже и вспомнить не мог потом толком. Он просто смотрел на нее во все глаза, и казалось пил это безудержное веселье молодость, сказку, которая могла исчезнуть так же внезапно, как появилась.
- Ну, я пошла!- Сказала Юля, на прощание, испепеляя его своими черными глазами. Тут до Мишаа дошло, что уже все кончилось.
Он взял торопливо ладошку девушки в свои большие руки, поднес к губам и поцеловал. Она удивленно на мгновение вскинула брови   и тут же заулыбалась по доброму и с благодарностью. Он не отнял ее руки от своих губ, а продолжал целовать каждый пальчик и тыльную сторону кисти.  Так они и стояли долго, а он не выпускал ее.
-Ну, все!- сказала она, шутливо сторожась на него и перейдя на шепот, добавила, качая головой,- как не стыдно!  Девушка целует вас в губы, а вы вот пальчики целуете ей.  Нехорошо!
Миша опять растерялся, а она вытащила из кармана записку и сунула ее ему в нагрудный карман.
-Там телефон мой. Так! На всякий случай. Вдруг, что-то вам понадобится. Я наверно стану страшно богатой и влиятельной.
- Богатой и влиятельной?- В растерянности переспросил Миша.
-Очень! Наверно выйду замуж.
-Как замуж, почему замуж…зачем …- Он был огорошен ее словами.
-Как все выходят,- она грустно улыбнулась.
-И что всё?
-А что всё?
-Нет ничего, - вздохнул он.
-Говорите Миша раз начали…
 Он покачал головой, отвел глаза в сторону и тихо промолвил:
-Буду, есть торт, и вспоминать вас.
-Милую девушку в мокрых джинсах?
-Буду вспоминать вас, ваш задорный смех, ваши глаза, вашу чудесную улыбку…ваши губы….прикосновение…. ну, в общем, что теперь.
-Как вы хорошо сказали. Такие слова мне никто не говорил, - прошептала она с нежностью,- спасибо вам.
Она  сама взяла его за руку, посмотрела на него, без улыбки. Сказала просто и ровно.
-Я обещаю вам. Мы еще встретимся.
Она ушла, а в кармане его куртки остался лежать кусочек ее тепла. Маленький кусочек солнца.
Придя домой, он поставил торт на старый сервант и долго с нежностью смотрел на праздничную коробку. Чай он не ставил. Настя с удивлением посматривала на отца:
-Мы не будем его, есть папа?
-Не будем.
-После супа?
-Нет.
-Завтра?
-Нет никогда!
-А зачем ты его покупал?
-Его подарили доченька. Это подарок очень хорошего человека.
-Дяденьки на работе?
Он ласково погладил дочь по головке, прижал к себе и сказал:
-Я куплю завтра другой торт или два, если ты захочешь. А этот пусть стоит моя хорошая. Пусть стоит, как  я его поставил. Ты его не трогай не открывай. Договорились?
-Договорились, - прошептала девочка сильней прижимаясь к отцу.
-Вот и хорошо.
Незаметно пролетели еще две недели. Наступила зима. Как-то выйдя с дежурства, он услышал за спиной  автомобильные гудки. Кто-то настойчиво сигналил. Он обернулся, равнодушно скользнул взглядом по белой нарядно блестевшей лаковым покрытием машине и пошел дальше. Машина обогнала его, дверка распахнулась и из нее торопливо вышла девушка в белой нарядной шубке, в такой же шапке с маленькими ушками. Она встала у обочины и ждала когда он подойдет.
-Юля!- выдохнул Миша, еле узнав ее в этом обличье.
-Неисправимый мой человек,- проговорила она, с укором качая головой и улыбаясь.- Почему вы не звонили?
Серое хмурое утро отступило. Стало сразу светлей и чище вокруг. Миша хотел сказать что-то очень давнее и наболевшее, слова теснились в его голове. Но он вдруг представил себя в кургузой, видавшей виды куртке. В защитного цвета штанах и ее нарядную воздушную сияющую, рядом с новой иномаркой и слова улетучились из его головы. Он чуть отстранился и  только пожал плечами.
-Садитесь в машину. Поговорим,- сказала она нежно. Глаза ее лучились добротой.
-А здесь нельзя? 
- Ну, хорошо. Секунду.
Она закрыла машину и, взяв его аккуратно под руку, пошла с ним по тротуару. Это была  странная пара. Черный как скала мужчина с обезображенным  лицом и легкая быстрая девушка в белом одеянии одетая с иголочки.
-Добрый, милый Миша. Вы стесняетесь как всегда, вы не говорите, вы молчите, а у меня к вам есть небольшая просьба. Я вам не говорила, чем я занимаюсь?
-Нет.
-Я занимаюсь живописью. Пишу маслом картины. Иногда продаю. Иногда дорого. Так вот, я хотела бы нарисовать ваш портрет. Как вы на это смотрите?
-Вы думаете Юля, мою физиономию можно будет кому-то продать?
-Не знаю, можно попробовать. Чувствую, что из этого может получиться что-то необычное и волнующее. Конечно, я еще учусь, не все удается. У вас есть там глубоко внутри,  что-то такое, что притягивает как магнитом. Ну, в общем, если  вы в принципе не против, я заплачу за сеансы.
-Тогда против.
-Вот так да. А без денег согласны?
-Без денег согласен.
-Тогда говорите адрес. Я приеду сегодня после обеда. Сможете?
-Конечно.
Она крепко сжала его руку:
-Миша, Миша! Спасибо! Да вот еще один момент. Вы после дежурства должны хорошо выспаться. Это раз, второе нам необходимо кое-что купить вам. Ну, из одежды, иначе образ может не получиться. Думаю, мы лучше сегодня потратим вторую половину дня на езду по магазинам, а начнем завтра с утра. Идет?
Он смотрел на девушку и готов был прыгать от счастья. Он просто не верил, что она может прийти в его скромную квартирку. Сядет и будет смотреть на него своими бездонными- лучистыми глазами.
-Идет?- Повторила она вопрос.
-Конечно Юля, я буду ждать вас. Мы будем ждать вас.
-С Настенькой?
-Ну а с кем еще.
Она улыбнулась, ласково помахала рукой и побежала к машине.

Так долго и томительно время никогда не тащилось у Миши как в это утро. О том, чтобы поспать не могло быть и речи. Все мылось, драилось, приобретало скромный, но опрятный вид.
Она заехала, как обещала.
Водитель из нее был слабенький. Миша на своих «Жигулях», запросто бы обставил этот навороченный Мерседес.  Магазины пошли чередой и в каждом они покупали ему одну, а то и две дорогие вещи: костюмы, сорочки, галстуки, верхнюю одежду, куртки, перчатки, головные уборы. Он выходил из примерочных преображенный до неузнаваемости. Она почти безошибочно натренированным взглядом художника выбирала ему то, что ему больше всего шло.  Рядом почуяв солидных клиентов, крутились в изобилии консультанты, расхваливающие свой товар, но она почти не обращала на них внимания. При выходе с примерочной она любовно оглаживала, поправляла обновки, и он чувствовал ее  теплые руки на себе. Одно движение карточки и все как по волшебству вручалось им с вежливыми и подобострастными улыбками продавцов. 
-Это не много для одной картины?-  поинтересовался Миша у Юли.
-Еще же будут этюды, - не моргнув глазом, промолвила она,- что по десять раз ездить.
-А куда потом все эти вещи?
-Если вам они не понадобятся, сдам в комиссионку.
Миша остановился, остановил ее, придержав за руку и сказал твердо:
-Мне не понадобятся.
-Да я пошутила,- улыбнулась Юля.- А  вы как ежик.
- Скорее как слон.
-Почему слон?
-Так подумалось.
-Ни какой вы не слон. Давайте  тогда еще купим подарок Настеньке.- Предложила она.
-Думаю, не стоит.
-Почему
-Это надо объяснять.
-Надо. Разве девочке будет плохо, если я ей что-нибудь подарю?
-Видите Юля,- стал он медленно подбирать слова,- присядемте здесь,- он показал на скамейку,- девочка растет без матери, ну я тоже не это…ну я ладно… Подарками хорошим отношением  расположите,  привлечете,  ее…Девочка она у меня доверчивая, ранимая… Может лучше не начинать.
Девушка высвободила свою руку из его ладони. Провела ее по лбу Миши, убирая спутавшуюся прядку волос,  и сказала ласково:
-Вас еще надо постричь, как я упустила.
К вечеру они заехали еще в один супермаркет, и она стала подбирать мужской парфюм.
-Это еще зачем, - запротестовал Миша.- На картинах запахов нет.
-Но есть я. У меня должен быть определенный настрой на работу. Это тоже важно.
-Ну не знаю.
-Вы художник или я. Не спорьте со мной. И что бы каждый день брызгались. Этим по очереди, этим и этим.
На следующее утро она приехала,  как и уславливались к десяти часам.
-Во-о-от где вы жи-ве-те,- сказала  Юля с расстановкой,- можно посмотреть?
Девушка прошла по комнатам. Медленно  скользила взглядом по небогатому убранству, кое-что трогала руками, переставляла по другому и вновь возвращала на место.
-Так! А это что у вас!?- она с удивлением уставилась на запакованную коробку с тортом.
Миша смущенно промолчал.
Она прочитала дату, на руках взвесила коробку и внимательно посмотрела на него.
-Целый?
-Там шурупы,- соврал Миша.
-Шурупы?- недоверчиво протяжно сказала Юля.
-Да.
-И можно посмотреть?
Миша покраснев, взял коробку и засунул ее в один из ящиков с бельем.
-Миша, Миша! Дорогой вы  мой Миша,- проговорила она с нежностью в голосе и взяла его за пуговичку. Голову дурманил дорогой приятный запах духов Они стояли рядом очень близко почти вплотную, а она теребила его пуговичку, и он ощущал ее теплое дыхание.. Глаза их встретились, но она тут же опустила ресницы и сказала:
-Мы же будем работать. Нам нельзя терять время.
-Конечно.
Юля уже  было, повернулась уходить, но в последнее мгновение передумала,   положила ему руки на плечи обхватила шею и чуть нагнув и  подав к себе, поцеловала нежно в рот, ласково обхватывая его своими губами. Они замерли. Сладкая нега  от нежного прикосновения таяла, плавилась, лишала сознания. Хотелось, что бы это продолжалось и продолжалось, но это было какие-то секунды.
-Вот и всё! – легко оттолкнув его  за  плечи, промолвила девушка.
У него от нахлынувших чувств закружилась голова. Это было просто волшебно.  Он с ватными ногами присел на край дивана. Ее голос звучал откуда-то издалека. С минуту он приходил в себя, отвечал невпопад. Наконец он взял себя в руки. Вышел на балкон покурил и от туда вернулся спокойным или ему так казалось что спокойным. Юля разрывала пакеты с одеждой и аккуратно складывала их содержимое на диван. Она казалась совершенно невозмутимой  и даже веселой как обычно. 
-А вы знаете, что художники часто живут со своими моделями?- Сказала  Юля вдруг неожиданно, когда он появился в ее поле зрения.
-Слышал. Но это мужчин касается наверно.
- Это помогает им творить шедевры.
-Может быть!  Художники это часто вообще не из мира сего. 
-А в детстве вас наверно звали Мишаня.
-По разному. – уклончиво ответил Миша.- И обзывали, и дрался, бывало.
-Вы часто дрались?
-Очень.
-Побеждали?
-Ровесников всех, а со старшими классами как придется.
-А зачем дрались?
- Ну, сложно сказать, сильным хотел стать, независимым, ну и без отца рос, мать сильно пила. Без денег часто. Всегда от получки до получки.  Когда голодный, когда как. Стеснялся этого наверно. Кулаками хотелось доказать, что чего-то стою.
-А потом?
-А потом прошло. Понял, что это не мое и все силой не решить, а если и решишь то ненадолго. Стал искоренять в себе это. Вроде получилось.
-А когда последний раз дрались?
-Ну, это… это… зачем вам знать?- Стушевался Миша, и Юля сразу подметила это, почувствовав здесь подвох.
-Недавно наверно?
-Две недели назад.
-Кто в этот раз пострадал?
-Начальник.
-Ничего себе,- она удивленно вскинула брови, - и за что ему досталось?
-Не скажу.
-Скажете.
-Нет, не просите.
-Скажете, скажете,- проговорила девушка вкрадчиво и ласково.
Она  вдруг притянула его за шею и не поцеловала, а скорей коснулась губами его уха, потом виска, лба, глаз. Он ощутил ее теплое дыхание, сладко заныло под ложечкой.
-И сейчас я не дождусь ответа?
-Из-за вас.
- Вот это да! Я здесь, каким боком?- удивилась Юля.
- Помните когда вы приходили. Начальник у нас остряк самоучка.  Плел, что-то в караулке, а мне передали.  Теперь вежливый,  только на «Вы» со мной.
-А вы оказывается хулиган.
-Да я такой!
-Не знала, но учту,- промолвила она со скрытым одобрением и посматривая на него как-то по-новому.
-Не выгонят вас?
-Да и пусть. Я сильно не держусь за это место.
-Значит, из-за меня мужчины дерутся, защищают честь девушки, почти идут на эшафот, а я ничего не знаю.  И работы вы можете лишиться из-за меня.
-Да какая это работа? Так!
- Нет! Идите-ка ко мне, вот сюда.
 Она мягко взяла его ладошками  за скулы и  коснулась теплым ртом  одной щеки другой,  и вдруг широко открыв его, ласково и нежно  вобрала в себя его губы. Это казалось, продолжалось вечность.  Так долго и приятно его никогда в жизни не целовали, да и он представить не мог, как это может быть хорошо и возбуждающе. Мягкие пухлые губы девушки делали чудеса. Чудеса наслаждения. Приятная нега разлилась у Миши по всему телу, голова казалась, падала в неведомую пропасть.
-Ну вот!- сказала она, улыбаясь глазами и переводя с трудом дыхание,- компенсация!
-Юля вы просто волшебница. Я наверно пойду, завтра ему еще добавлю.
-Нет! Пусть дядя живет себе с миром.
- Не знаю, не знаю… можно еще …
- Но уже без компенсации, на ваше усмотрение.
-Тогда ладно, простим его.
-Ну, экскурсия закончилась. Мы хорошо поболтали.  Пора за работу. Что мы сегодня оденем?- сказала она, возвращаясь в зал.
-Не знаю.
-Начнем с этого,- сказала она, подавая объемистый пакет.  Он еще не был разорван как остальные. Миша  переоделся в ванной комнате, посмотрел на себя в зеркало и с удовлетворением отметил положительные изменения в своем облике. Легкая американская куртка с ремешками по вороту и карманам, тонкая  английская сорочка в полоску, летние брюки, из мышиного цвета дорогой материи, мягкие мокасины, ремень из испанской кожи и кованной отливающей медью пряжкой, все удачно гармонировало, не бросалось в глаза и, тем не менее, создавало образ преуспевающего мужчины, делового человека. « Так наверно одеваются дикторы  или ведущие шоу» подумалось ему. 
Юля достала мольберт. Миша  подошел тихонько сзади и стал рассматривать походный чемоданчик. От тюбиков пестрило в глазах: киноварь, желтый марс, красный гелиос, красная пуццуоли,  кармин лак, фиолетовый ультрамарин,  коричневая вибера, зелень ламориньер. Чего тут только не было.
-Ничего себе вы вооружились,- проговорил он, кивнув на чемоданчик
-Это не все.
    И она стала доставать еще  тюбики: титановые и свинцовые белила,  кассельскую землю.
- Это для фона хороши. А для того, что бы писать природу часто использую вот эти:
- Неаполитанскую желтую, малахитовую зелень, умбру, синий  кобальт. А последнее время полюбила парижскую лазурь. Ее оттенки более спокойны.
Она, наконец, взглянула на него и с губ ее слетели восторженные  слова:
-Ого! Ничего себе! Не смотрю на вас!  А вы сегодня высший класс.   - Она лукаво улыбнулась. – И подстрижены коротко и одеты. Вы знаете, на кого похожи? На боксера в штатском. Такой мужчина! Прям, опасный скажу я вам. У них тоже шрамы.
-Я не умею толком  это носить,- засмущался Миша.
- Хотела вас попросить, носите все, что мы купили  повседневно и привыкнете. Вещи обомнутся, лягут как надо. Вы будете ласточка.  Да вы и сейчас уже…
Она подошла ближе провела мягко  по его волосам, которые торчали ежиком в разные стороны и с удовлетворением сказала:
-Хорошо вас постригли. – Помолчала,  добавила.- Ну, приступим к работе.
В конце первого сеанса пришла Настенька из школы. Обед удался на славу. Миша расстарался, приготовил, солянку на первое, на второе рыбу в рукаве, мясной салат, компот из сухофруктов.
Три дня Юля упорно трудилась. Самозабвенно писала, отставляла начатое, принималась за новые варианты, но ничего Мише не показывала.  Такой был уговор. Он не настаивал.  На работе он взял отгулы. Время было предостаточно.
В перерывах между сессиями Миша  много вкусно  и увлеченно готовил. Уж это он умел и любил. Тем более в доме была такая гостья.  Иногда запахи были такие аппетитные, что Юля ворчала:
-Как можно работать в такой обстановке.
Им было так хорошо втроем ужинать, говорить о пустяках, ссориться  и тут же мириться. Они были как семья, и все у них было прекрасно.  Миша с ужасом думал, что это ненадолго, что вот еще немного, еще чуть-чуть и все кончится как сладкий туман, как утренний  сон. Он гнал от себя эти мысли и старался жить настоящим, что происходило в эту минуту, в эту секунду. Он уже привык к своему новому положению,  вполне освоился с одеждой.  Он уже так поверил, что все, что происходит с ним в действительности,  что даже стал остывать, и не был так напряжен как был в начале. Юля тоже заметила это и радовалась. «Неужели так можно жить всегда!?»- Думал он. - «У кого-то такое счастье всегда в доме и они просто не замечают его».
Как один миг прошла неделя. Он каждое утро просыпался, и ему хотелось просыпаться как можно раньше, еще раньше. Ему хотелось, что бы эти дни были длинные большие и бесконечные. Бесконечное ощущение счастья. Волшебного счастья. Чем раньше встать, тем больше этой сладкой неги, больше ожидания, больше восторга. Каждую минуту каждую секунду он чувствовал как что-то родное близкое и желанное находится рядом с ним.  Это существо как глубокий омут затягивало его. Пеленало руки, чувства, мысли. Парализовало волю, сознание. Крепкие силки как путы стягивали мышцы. Хотелось отдаться воле случая. Судьбы.  Только протяни руку. Дотронься. Она здесь желанная и нежная. Она совсем рядом. Ну и что, что это не навсегда. Счастье не может быть навсегда. Это призрачный мир волшебства. Плыви по течению. Отдайся и плыви. Ты не такой сильный, что бы сопротивляться судьбе. Может эти несколько дней самое лучшее в твоей жизни и больше такое не повторится никогда. Никогда. Вся жизнь заключена в этих днях, часах, минутах, мгновениях.
В трудный день понедельник они приступили к работе как обычно. И все было обычно, но Миша чувствовал, что день будет, должен быть необычным. Это было не объяснить словами. Жесты движения, мимика лица, тональность ее голоса, все говорило о том, что он не ошибается.
Проработав час, она капризно бросила кисти и как то, смотря сквозь него, проговорила
-Миша! У меня ничего не получается. Все не так.  Чувствую это рядом, а схватить не могу. Может мне выпить коньяку. У вас есть коньяк?
-Нет?- Растерялся Миша.
-А что у вас есть?  Несите.
Миша принес бутылку сухого испанского вина. Фужеры, яблоки и баночку зеленых оливок.
-Хороший набор! – промолвила она с улыбкой,- наливайте скорей, будем ловить вдохновение.
Бутылка опустела незаметно. Девушка сама разливала.  Мише за ней было трудно угнаться. Она пила много большими глотками, а потом отставила последние пол бокала:
-Хватит! Больше не могу. Не могу и не хочу. Допейте мое, если хотите, я точно не буду.
Она подошла к мольберту, долго смотрела на картину и вдруг показала  язык тому, что было изображено на холсте.
Миша рассмеялся.
-Ни-и-ичего смеш-ного нет, - сказала она протяжно с расстановкой и пошла села на диван рядом с ним. Девушка откинулась  на спинке и широко разбросала по ней руки. Грудь ее тяжело вздымалась и смотрела она в окно.
-Зима. Крестьянин торжествует…,- продекларировала она на распев, - а почему у нас нет торжественности момента?
Девушка прикрыла глаза и чуть раскачивалась одной головой  долго, молча.
-Мне скучно Миша!
Он  ответил односложно:
-Зима.
- А причем здесь зима?
-Зимой всегда скучно.
-И скучно и грустно ….и некому руку подать,- продекламировала она опять.
-Стихи пошли, – сказал Миша.
-Это ваше испанское вино так действует. А вам нравятся пьяные девушки, - сказала она, и лукаво посмотрела на него.
Миша промолчал.
-Всем нравятся пьяные девушки. Но я совсем трезвая. Сейчас мы сядем и начнем работать. Или не будем работать. Бум! Не бум. Бум! Не бум.
Миша аккуратно постелил ей на диване. Принес подушку, плед укрыться, а ноги обернул желтым верблюжьим одеялом.  Подумал и повернул ее набок от окна.
- А поцелуй в щечку,- она поставила палец, указывая куда.
-Спи уже.
Так он сидел с ней рядом, почти два часа. Гладил ее волосы, пока она спала, легко проводил по щекам, подбородку и даже раз поцеловал, чуть коснувшись  ее  припухлых по -детски губ. Время пролетело незаметно. Юля проснулась, убрала с головы его руку и подложила ее себе под щеку. Они молчали, и так дождались пока, пришла из школы Настенька.
Девочка покушала и сразу почти умчалась на факультатив. Миша вернулся к Юле. Она все еще лежала на диване.
-Миша, - дай мне твою руку, на ней так приятно лежать,- сказала она, переходя  на ты. Юля подсунула его руку под свою щеку, и они опять молчали.
-Мне так чудесно у вас,- сказала она мечтательно, - спокойно и я вспоминаю детство. У нас тоже был диван, не диван, оттоманка  с откидывающимися кругляшами. Я лежала и всегда знала, что меня любят, и никто не обидит.  Мама тоже всегда укрывала  одеялом мне ноги.  Да детство, юность…
Девушка помолчала о чем-то еще напряженно думая,  и вдруг улыбнулась.
-А ты Миша ротозей.
 Миша ничего не ответил.
Ротозей не робей,… а еще были у нас в детстве  стишки, как увидим самолет, кричим:
«Самолет, самолет
Ты возьми меня в полет
А в полете пусто
Выросла капуста».
До сих пор думаю, зачем там капуста.  Так все! Почищу зубки, умоюсь и поеду домой на такси. Домой! Домой!
Юля  поплескалась в ванной комнате и вышла свежая причесанная, но с немножко наигранной улыбкой на лице. Она подошла к Мише сидевшему на диване. Прижала его лицо к своей груди и шутливо поцеловала в темечко.
Миша ощутил, твердую упругость девичьей груди, легкий аромат духов и еще чего неуловимо женского.
-Птичка улетает,- сказала она  громким шепотом.
Миша ничего не ответил, только взял ее руки за локти.
-У-лее-та-ет,- повторила она еще тише, но по слогам.
Он сильней сжал ее локти.
- А уже скоро улетит навсегда.
Миша  оторвал голову от ее груди и, посмотрел ей в лицо, но опять ничего не сказал.
- Ты слышал, что я сказала?
- Я все слышу.
- Что ты молчишь!
-Наверно эта птичка не моя. Она случайно залетела в мой дом, ошиблась адресом.
-Птичка никогда не ошибается.
- Это было исключение  из правил. Так будет лучше.
-Кому лучше?
-Всем нам.
-И тебе?
- И мне, мне особенно.
Она повернула его голову к себе, посмотрела ему в лицо близко, близко.
-Ты не хочешь этого?
-Я хочу тебя.
- И я хочу тебя,- сказала она совсем тихо.
-Я по-другому хочу. Что бы мы  были втроем, пили ели, смеялись, а ты рисовала, я бы тебе вкусно готовил, и так продолжалось не неделю не две…
-Зачем ты это говоришь?
-Ты поиграешься  со мной, получишь свое вдохновение…
-Это же была шутка. Просто шутка и все.
-Ну, пусть шутка,  забудем ее. И вдохновение здесь ни при чем. Но мне, то, что делать.
- Жить.- Пожала она плечами.
-Жить без тебя?
- Я не знаю.
- И я не знаю. Ты уйдешь, ты все равно уйдешь.  Не сегодня так завтра, не завтра, так послезавтра, через неделю…. А если еще будет и «это», то мне что, крюк искать?
Юля подавленно молчала, собиралась с мыслями.
-Плохую мы с тобой затею придумали с портретом.
-Ты так считаешь дорогой.
-Совсем никудышную.- Продолжил он запальчиво.
- Не мы, а я,- поправила она его тихо.
-Ну, это уже не важно.
-Давай завтра последний день и …
-Ты прогоняешь меня?
-Ну, можно и так сказать.
-И тебе не жаль?
-Я погибаю. Я уже сам не в себе.  Ты меня не жалеешь. После твоих поцелуев я как после бутылки водки.  Я же не такой сильный.
- Нет, ты кремень!
-Это кажется так. Понимаю, что если вдруг «это» будет - то как героин, смертельная доза.
- Ладно, я поняла. – Проговорила она сухо и сдавленно добавила. - Мне пора. Вызови такси.
Миша вернулся  минуту спустя.
- Машину вызвал. Как приедут, позвонят.
Установилась неловкая пауза. Юля смотрела в окно на двор. Ребятишки на спортивной площадке, лепили снеговика. Миша подошел и тоже взглянул. Они стояли спиной к спине, как чужие, но неожиданно Юля, сделала шаг назад и нашла его руки. Так они и стояли, касаясь лопатками, и держались за руки.
За стеклом падал снег.
-Что с портретом?- спросил он
-Не хочу сейчас про него говорить.
-А что хочешь?
-Бутылку водки тебе подарить на прощание,- в голосе ее почувствовалась улыбка, - подарки принимаются еще.
Они повернулись. Она обняла его за шею, но не так как всегда,  а заведя руки до самых локтей. Он подхватил ее и посадил на подоконник.  Их губы сразу нашли друг друга. Вначале они были нежные и холодные, потом стали горячими и страстными. Она обхватила его ногами, прижимая к себе. Беспрерывно звонил телефон, а они целовались… целовались как сумасшедшие, исступленно  больно бестолково. И вдруг слезы потекли из глаз девушки. А они не прекращали это занятие. Слезы размазывались по щекам, мешались с тушью. И он целовал ее еще сильней в  серые  соленые потеки на лице и сам был готов заплакать, но у него только увлажнились глаза.
-Всё! Всё! Ну, всё!- сказал он, наконец. Аккуратно убрал ее ноги со своей талии и  подошел, ответил таксисту.-  Извините, спускаемся.
-Как я выгляжу?-  равнодушно  без интонаций проговорила она, пребывая в легком забытье.
- Чудесно, как всегда,- слукавил  Миша.
-Как парчуганка наверно.
-Ну, чуть-чуть,- он подал ей полотенце. Девушка быстро намочила краешек, утерлась.
-Сегодня это уже не водка была,- произнес он,  и легкая  мужская улыбка тронула его губы.- Наверно девушка перепутала и вместо водки мне коньячок подарила.
-Коньячок?
-Не меньше.
-Сколько звезд?- в ответ улыбнулась она.
-Не знаю. Пять то точно было.
-Пять было,…а  ты сумасшедший!
-  Мне простительно. У меня три года жены нет.
   -А у меня до свадьбы два месяца.
-Тогда брек!
-Брек.
На следующее утро Юля приехала не в джинсах и кроссовках как всегда, а в черном строгом платье, черных сапожках, черных колготках. На  сильно открытой  шее красовалась нитка черного жемчуга. В руках она держала черную блестящую сумочку из кожи африканского крокодила, даже губы были подведены помадой очень темного тона.
-Девочка спорт, превратилась в элегантную загадочную леди, - оценивающе оглядывая ее, с ног до головы и улыбаясь сказал Миша.
- Строгую леди!- поправила Юля.
- Строгость вам идет, даже страшно приблизиться.
-Держитесь на расстоянии и вам повезет.- С  шутливой и вызывающей улыбкой ответила девушка.
-Останусь живым?
-Живым и невредимым.
-Пугаете?
-Только предупреждаю.
-Ну может, хватит?!
-Сам начал.
-Юля-Юля!!!
-Девочка июля,- передразнила она его и смешно показала язык, и сразу стала обычной родной, без напускной строгости и жеманства.
- Может фартук тебе дать, моя милая леди, красками замараешь.
- А-а! – махнула она рукой,- выкину.
-А вафельное полотенце с дежурства, ну то помнишь?
Она засмеялась, звонко и весело.
-А давай.
-А нету.
-В следующий раз чтоб с работы принес, постирал и ага…
-А ни фига, не тырим мы казенные вещи.
Они еще о чем-то посмеялись и вдруг уже на серьезной и немного грустной ноте она сказала:
-Что я, правда, сегодня так разрядилась Миша?
- Я тоже думаю, или праздник, или траур.
Последнюю фразу он зря сказал. Почувствовал, что зря, да уж ничего не поделаешь. Юля, не взглянув на него, прошла к мольберту. Равнодушно  смотрела эскизы и как-то немножко нервно и зло их откидывала в сторону. Эскизы падали как попало.  Казалось, будто осенний ветер безжалостно  срывает листья и бросает их на землю. Когда их больше не осталось, она прошла прямо по ним, раз другой и вдруг нагнулась, и стала собирать, аккуратно и любовно разглаживая и расправляя. Сложила, все, как было, села и долго молчала.  Миша все это время смотрел на нее, а она даже ни разу не взглянула на него. Она не глядела на него, но чувствовала, что он здесь и все видит.  Наконец она подняла глаза, сразу опустила  и неожиданно заплакала.
-Юля ты что!?- подошел к ней Миша.
-Никогда не спрашивайте, что со мной. Просто не спрашивайте.
Она еще сильней заплакала.
-Девочка моя милая… добрая моя… хорошая, ну не плачь.
Она уткнулась в его плечо, и плач стал глуше, но с подхлипываниями. Он приобнял ее, прижал к себе и легонько покачивал всем телом, качаясь сам.
-Тише, тише успокойся.
Она ничего не говорила, он ничего не спрашивал. Минуты через две, когда она почти успокоилась, он достал носовой платок, бережно стал протирать ей лицо,  глаза, носик, под носиком.
Она смущенно, убирая его руку с платком, сказала:
- Поеду я.
-  Куда собралась?- Он слегка ее снова обнял и прижал к себе как бы останавливая.
- Домой.
- А что так вдруг?
-Работать не хочется. Голова разболелась. И вообще что разобнимался? Отпусти меня.
-Как хочешь,-  развел руки и не стал ее задерживать Миша
-Вещи завтра заберу, ты не против?- сказала она на выходе.
Миша молча, кивнул. Она ушла, а он сел у телевизора и забыл его включить. Смотрел в серый экран, смотрел и видел ее смеющуюся.  Как она пришла с тортом, и весело тряхнув длинными волнистыми волосами, приблизилась к нему,  шутливо махала своей маленькой ладошкой перед его лицом. И говорила обычные вроде слова: «Миша! Я вот! Все нормально. Все живы. Просыпайтесь».  Как он стоял не в силах сказать ни слова с тортом и опущенными руками.  Ее фразу: « Клин клином» Ее руки, ее нежные губы. Ощущение вспышки. Затмение в глазах, похожее на легкий обморок.
Вспомнил  удивленно - недоумевающее  выражение лица у Настеньки, когда он принес торт, ее слова: «Мы не будем его, есть папа? …После супа…???».  Вспомнил,  как ничего не поняв но, почувствовав его состояние, дочка прижималась к нему, а он гладил ее по головке.
Да! «Все нормально. Все живы»  Все живы. Просто взять себя в руки. Ничего не произошло. Ровным счетом ничего, просто она ушла и все. Не сама ушла. Она ушла не сама, она хотела остаться. Она бы осталась.
 Всплыла в сознании, где-то прочитанная фраза: «Все случается по причине. Если у тебя появляется шанс – бери его. Если этот шанс меняет всю твою жизнь, позволь этому случиться».
У тебя был шанс….??????    БЫЛ ШАНС….!!!!  Или его не было.
Нет!
 Нет, это был не шанс, это была подачка, а брать подачки, брать, когда тебе подают… это не дело, это не достойное дело… это вообще удел нищих и убогих. Но он, же не далеко от них ушел. Он убогий?  Это как себя ощущать, если ты сам не веришь, в себя,  никто не поверит в тебя.
Он достал маленькую иконку, которую ему подарила мать, когда он лежал в больнице с ожогами, поставил ее на стол,  оперев на кружку, и долго смотрел на равнодушно плоский лик святого. Он не молился, так как не умел и не верил во все это. Просто смотрел.
На следующий день она приехала поздно. Лицо у нее было немного осунувшееся, под глазами  голубоватые тени.
-Привет!- Сказала  она совсем без эмоций. 
-Привет!- Также односложно поприветствовал ее Миша.
-Я за красками, как обещала.
-Забирай.
Она складывала  краски в ящичек, не торопясь, но безразлично и тюбики ложились головками вниз и вверх. Закончив, она захлопнула крышку. Та не закрывалась. Девушка на  окне придавила ее всем телом. Бесполезно. Понесла к двери, так как есть. Миша паковал одежду.
- Ты можешь оставить все себе.
-Это лишнее, - сказал он.
- Я это выброшу.
-Выбрасывай.
Она села у порога на свой ящик. Слезы полились у ней беззвучно, просто полились по щекам и все, а она сидела, казалось безучастная ко всему. Глаза ее смотрели на маленький коврик у порога.  Слезы катились по лицу, по подбородку  срывались вниз и капали на ее джинсы.  Спустя примерно минуту, она смахнула с подбородка особенно надоевшие капли, и сказала глухо,  как бы  обращаясь к самой себе:
-Хотела поиграться????? Получилось…СЕБЯ ЛЮБИМОЙ РАДИ… только и могу…
Миша стоял в двух шагах, опираясь спиной о стену, и глаза его смотрели в пол. Он ничего не говорил.  Просто стоял рядом.
- А ты еще помогал мне когда я влипла…и меня  защищал, а теперь я чистенькая, богатая успешная.
Он посмотрел на нее плачущую, хотел подойти, но не подошел.
- Вот ты в отличие от меня  за деньги и подарки не прячешься, дерешься, сам… ОТКРЫТО … и за спиной женихов… не держишь.
Она поднялась со своего ящика и ушла не прощаясь.  Просто ушла.  Миша не стал закрывать дверь, но она не вернулась.
Зима  в тот год была суровой снежной. Дворники не справлялись. Лопались трубы в  не утепленных подвалах. Люди мерзли в квартирах, одевались, потеплей, но все равно мерзли. Наконец морозы ослабели, и как то незаметно появились признаки скорой весны.  Все ждали, что наступит тепло, но его все не было. Почки не распускались, и деревья стояли голые. 
Мишу уволили с работы за какую-то мелкую провинность, и он сидел дома. Пенсии не хватало. Небольшой запас по деньгам таял с катастрофической быстротой, но он не торопился искать новую работу. Ему было все равно.  Он перестал вкусно готовить, ему просто ничего не хотелось. Не хотелось ходить на работу, не хотелось ни с кем встречаться, не хотелось даже смотреть в окно на эти голые деревья и видеть, что они еще совсем не готовы распускаться.
Как-то в один из этих холодных дней раздался звонок в дверь. Он открыл. На пороге стояла Юля.   Одета она была в джинсы и  белую спортивную куртку с капюшоном. На ногах белые зимние кроссовки.  Шапки на голове не  было, но темные волосы не свободно струились по плечам, а были аккуратно сколоты  широкой заколкой. Миша не удивился и не высказал радости от ее появления. Девушка,  неуверенно  поглядывала него. Он, молча, впустил ее. Ничего не спросил, просто предложил чаю. Она согласилась.  Долго грелся чайник. Конфет и печенья не было. Он крупно нарезал батон, достал варенье из смородины. Они пили чай и макали куски батона прямо в вазочку с вареньем.
-Здравствуй Миша, - сказала она, вдруг не отрывая взгляда от своей кружки.
-Здравствуй,…Здравствуйте…. –запнулся он не зная как к ней обращать на ты или на вы.
-Я пришла.
-Я вижу.
Она вынула заколку из волос, тряхнула легонько головой и темные волосы свободно рассыпались  по плечам, по ее розовой блузке.
-Я…. При-шла… к тебе…- Сказала она твердо и с расстановкой
Миша отодвинул стакан. Собрал  крошки со стола, высыпал их обратно горкой на стол. Он не поднимал на нее глаз и молчал.
- Я пришла к тебе,- настойчиво повторила она.
-Надолго?
- Надеюсь навсегда если ты не против.
- Ты не шутишь?
-Я не шучу.
-Подожди. Подожди. Мне нужно время сообразить.
-Ты не рад?
-Ты стала  другая.
-Да! Это правда.
-А как же свадьба, богатый жених, белый Мерседес.
- Я решила порвать с ним, свадьбы не было.
-А почему ты так долго не приходила.
- Я не была уверена.
-А сейчас?
- И сейчас сомневаюсь.
- Ты правильно сделала что пришла.  Но я все равно не верю, что ты пришла.
- Я уже здесь. Миша вот она я!
- Ты точно не уйдешь?
-Думаю. Нет! Уверена, что нет, конечно, если ты мне поможешь.
- Не через неделю, не через месяц, не через год?
-Я не уйду.
- Ты это должна сейчас решить, иначе нам с Настенькой будет не выжить.
-Я уже все решила.
 Он порывисто встал. Поднял своими большими руками стол и легко отставил его в сторону.   Опустился вниз, голова его уткнулась ей в колени. Он заговорил вначале медленно потом все быстрей и сбивчивей:
- Как долго я тебя ждал…. Как долго я тебя ждал, а ты все не шла и не шла.
Она тихонько гладила его по голове маленькой ладошкой и шептала ему:
- Милый! Ты же сильный …ты у нас кремень, зачем ты плачешь.
- Я…???  Н-нет!...?????? Совсем не плачу, это просто льется с глаз.
-Ты не плачь, я теперь буду всегда рядом. Видишь я с тобой. Это я - а это ты. Мы вместе.
-Я буду работать на трех, четырех работах и куплю тебе белый Мерседес.
-Да не нужен мне Мерседес,- она очень грустно и счастливо улыбнулась,- мне нужен ты.
-Тогда куплю и выброшу!
-Ну не выбрасывай, в самом деле.   Жалко.  Пассажирку одну с собой возьмешь, и достаточно будет.
 Они еще говорили, говорили и говорили, и казалось, не могли наговориться.  Пришла Настенька  с продленки, втроем ели яичницу с салом, всем очень понравилось, пришлось повторить и сделать еще одну сковороду.
Спать легли рано.
Настенька ничего не спрашивала, только когда они легли, подошла к закрытой двери и долго слушала, приложив ухо, о чем они там шепчутся. Потом пошла в свою комнату,  достала телефон, погладила его, протерла краешком ночной рубашки и  аккуратно сложила в коробку, наверх поместила инструкцию и спрятала в один заветный уголок, про который знала только она и больше никто.
Тихо  и мерно шли часы, меньше стало проникать звуков от соседей, тишина стала красться по комнатам, и казалось, покой воцарился в квартире. Юля вспомнила, что у нее есть бутылка шампанского в сумочке. Взяла так невзначай.  Она принесла  ее, осторожно ступая на носочках. Миша, аккуратно  придерживая пальцами, открыл пробку и они, чтобы не греметь на кухне и не будить девочку  пили прямо из горла, лежа в постели. Газы били в нос, выбивая слезы. Они смеялись и зажимали друг другу рты.
Когда вино ударило в голову, Миша  неожиданно сказал:
-Я так счастлив, такой праздник и ты знаешь, а давай сегодня ничего не будем делать! Будем спать вместе и ничего не делать.
-Что-что-что!?- удивилась Юля.
- Умирать от желания и не делать.
-Ну, знаешь, дорогой ты эти штучки брось. Мы уже это проходили. Знаем. Плавали.
-Ну, я это так сказал.- Пошел на попятную Миша.
- Заманил в силки девушку,  не отвиливай. Не пройдет у вас этот номер сегодня.
-Неужели сегодня будем?- Полушутя спросил он.
-Еще как будем, ты еще за все прошлые периоды рассчитаешься. И не по одному разу,- сказала Юля.
-А что большой долг?
-С процентами, комиссией, пенёй.- Юля дурашливо сморщила лоб и начертила какие-то каракули пальчиком  в воздухе. - Думаю, мы составим калькуляцию.
-Серьезно?
-Десять лет разницы, мы еще посмотрим, на что вы способны.  А то ведь спишем на берег.- С угрозой  в голосе произнесла Юля.
-Да-а, конечно.. Но, видишь ли, три года …Я все подзабыл, как это делается.
-Милый! Это не шахматы.
-Шахматы просто. Как конь ходит? Буквой «Г»??
- И шахматы  и шашки придется вспомнить и домино.- Покачивая  в такт фразам головой, произнесла девушка.
- А карты?
-Начнем с самого сложного... с преферанса.- Поставила задачу Юля.
-Вообще-то  я способный.
-А я не сомневалась никогда.
- И прям ….сейчас…. и начнем…?- с шуткой в голосе спросил Миша.
-Уже запоздали синьор.
-Диего?
-Какой Диего???  Нам Диего не нужен!- сказала девушка.
-Мы будем сегодня втроем?
-Ты еще поговоришь я соглашусь и на Диего, и на архитектора Мендисобаля ,-  лукаво произнесла Юля.
-Что-то как-то нас много сегодня,- сказал Миша,- я какой там по списку.
-Последний! – Юля сделала паузу.- Или первый, но сейчас и сию минуту.
-Мадам. Руки не слушаются.
-Давай я тебе помогу.
-Лучше я тебе.
-Давно бы так.
Они лежали напротив друг друга и пока разговаривали, Юля, нервно обрывая пуговички, сняла блузку, бюстгальтер и лежала по пояс голая. Он верил и не верил, что она такая желанная милая дорогая, о которой он столько мечтал, столько думал, сейчас будет с ним.  Будет просто, откроется и доверится.  Такие молодые девушки как Юля не могут так просто быть с ним.
Не могут! И всё!!!
Руки Миши скользнули вниз по талии девушки, потом по бедрам увлекая за собой последнюю преграду.
  Наконец трусики слезли, куда-то на коленки девушки. Она задвигала ногами, второпях сбрасывая их прочь.  И под одеялом сразу стало жарко, от девичьего молодого тела, от ощущения, что она совсем обнаженная, и всю ее можно трогать, и никто это не запретит. Напротив, на каждое свое движение он чувствовал,  как она,  реагирует, льнет к нему, целует  все его части тела, извивается, скользит, соприкасается  и как бы хочет слиться с ним одним целым.
-Девочка моя!- шептали его губы.
 И грудь, и соски, и рот девушки,  он чувствовал  своим телом. Все это слилось в одну бешеную какофонию  тактильных ощущений.  Ее острые коленки   били его  наверно случайно  непроизвольно как в конвульсиях.  А он торопливо проводил руками по бедрам с внешней стороны, внутренней. Он раздвигал ее ноги, и она этому не препятствовала. 
- Девочка июля пришла ко мне весной!!! - шептал он в порыве нежности.
-Да-а-а-а…????????, отвечала она ему бессвязно и протяжно.
 Ладонью руки он  коснулся   мягкой щеточки между ног девушки,… еще раз,…. еще раз, и пальцы его уже потонули в  жестких упругих волосках.  Он смело и совсем раскованно проводил там, а она, то сжимала ноги, то раздвигала их, то хватала его руки своими маленькими ладошками, прося остановиться, и тут же отпускала. И вновь все повторялось с самого начала.
 -Что ты со мной делаешь…??????? – шептали  губы Миши
-Тише дорогой, Настеньку разбудим,- отвечала она с нежностью.
Наконец,  он, поправив одеяло,  встал на колени  навис над ней на секунду, держась руками.  Потом лег на нее голую и желанную, но не сильно, скорей держал свой корпус на весу и оставлял ей простор.
- Тебе удобно?
- Да!  Мой милый!!!
Он слегка касался  ее обнаженного тела, и грудь, и живот и ноги  девушки сразу заиграли  как настроенный инструмент в хороших руках. Ничего не надо было делать. Совсем ничего не надо было предпринимать, все происходило как бы само собой. Все ждало его, и этому нельзя было сопротивляться.   Он придерживал ее за бедра, за колени. И она отвечала взаимностью.
-Юля! Юля! Юля!!!!- самозабвенно  горячим шепотом и с закрытыми глазами повторял он.
 Было даже трудно поверить, как могло  еще минуту, другую быть иначе и стоило делать столько усилий,  что бы просто сдержаться.
- Я чувствую тебя всю, ты моя… ты моя!!!! СЛЫШИШЬ!!??????????
Юля прикрывала ему рот рукой  и молила быть потише.
-Да! Дорогая! Понял. Настя крепко спит. Не проснется. Не переживай.- Успокаивал ее Миша.
 Она не сопротивляясь,  помогала, упираясь ногами в постель.
 Это было нечто!!!
 Это было запредельное удовольствие!!!
 Это было сродни  райскому наслаждению в империи богов!!!!!!!! 
 И создавалось ощущение, что нет остановки для этой машины!!!  Нет остановки наслаждения!!!  Как-то вдруг внутри него начала расти волна.   Горячая волна начала подкатывать сильней и сильней! Вот уже, похоже, нет сил сдержаться!!!!! …?????
 Прорыв  лавы, прорыв наслаждения.
-Ты почувствовала?
-Я почувствовала, я все поняла дорогой.
-Моя милая! Ты такая милая. И мы с тобой….
И усталость  не крадется,  а буквально захлестывает, пеленает все мышцы. Хочется лежать и умереть.  Лежать и умереть.  Просто нет сил, даже на то что бы сделать одно единственное движение, дать отдых ее отдавшемуся до конца организму, и он чувствовал, сколько сил отдано, и что это того стоило.
- Юля! Я уже не живой.
- Ты и меня такой сделал дорогой. У меня сил не больше.
-Вот ровно пять секунд!
-Лежи милый. Полежи еще маленько.
Они лежали рядом. Он навзничь  на спине, она прикорнула рядом и положила свою голову ему на плечо. Он смотрел  вверх в темноту, где должен быть потолок. Она ласково водила пальчиками ему по груди, целовала ему плечо.
-Ты знаешь, почему я не вышла замуж за него?
-Меня это должно интересовать? Почему?
-Он просто покупал меня, как его машины, квартиры, обстановка. Я подходила к его интерьеру. Меня бы поместили в дорогую рамочку  как картину и поместили на стену, а внизу написали цену.
-Но ты, же дала согласие.
-Этот веер денег, вещей он вскружит голову любому. Подруги, знакомые, все были без ума! Завидовали, преклонялись, заискивали передо мной,  а я ходила как напыщенная важная утка. Представляешь я важная утка?
-Представляю.
-Ничего ты не представляешь дорогой. Не ври, пожалуйста.
-Ну, немножко соврал.
-Когда я сказала, что свадьбы не будет, он просто не поверил. Стал, что-то еще мне предлагать, подумал, мало предложил.
- И что это было?
- Кажется, дом купить за городом.
-Но вы, же семья.
-Да там брачный договор составлялся бы. Адвокаты, нотариусы, все пропишут в случае развода, кто, с чем остается. Вот дом это как бы мой, в случае чего. В общем, так мне противно стало.
-Дом бы за городом нам не помешал,- лукаво улыбаясь,  разводя руки и потягиваясь мечтательно сказал Миша.
-Так и ты туда же!- Юля кулачком легонько стукнула ему по лбу.
-Больно же!
-Еще получишь!
-Вот не успела прийти, с первого дня дерешься!
-Ты в детстве всех колотил? Колотил. А ведь все возвращается, теперь будешь у меня вот здесь, - она показала кулачок,-  Буду тебя бить.
-Бить и любить?
-Нет, только любить мой милый.
Они помолчали немного. Юля сходила в ванную комнату. Вернулась посвежевшая, умытая, легла с другой стороны.
-Спать совсем не хочется. Что ты молчишь? О чем думаешь?
-Думаю, как мне хватило сил.
-Да ты крепкий орешек оказался.
-Если бы.
-Кремень! Не рассказывай.  Искры летят, -она улыбнулась, -мои искры, а не загорается.
-Прямо так?
-Будто ты не знаешь.
-Внутри все. Двигатель внутреннего сгорания. С КПД ноль целых ноль десятых.
  -Ага. Рассказывай!  Ноль целых…
  -Ну на водочку, на коньячок маленько давали …это правда.
-Я ведь как полная дура выглядела.  Важная красивая и самодовольная утка. Дай думаю, осчастливлю несчастного, так его жалко, такой хороший и милый…
- Не продолжай.
- Что совсем ничего не говорить?
-Ну как хочешь. Благотворительность с твоей стороны я понял.
-Да. Я туда, я сюда. Бешусь, а все не, по-моему….  ничего не выходит.
-И не заходит?
-Да ты еще и пошлый какой,- она,  смеясь, схватила его за ухо.
-Эй! Оторвешь. Кончай дурить, – схватил ее за руку Миша,- каюсь!
-Три раза повтори.
- Каюсь! Каюсь! Каюсь!
-То-то мне! Смотри! Кончилась твоя холостяцкая вольница.
Заснули они уже глубоко за полночь.
Ранним утром Миша собирал Настеньку в школу. Как обычно нагрел чай, нарезал остатки батона, открыл банку с вареной сгущенкой и густо намазал ножом. Девочка не была словоохотлива как всегда.
-Ты все собрала и учебники и тетрадки. Все положила?
-Все.
-Ничего не забыла? Я вчера не проверил уроки.
-Нам не задавали.
-Ты всегда так говоришь, а потом  трояшку получишь.
-Не получу.
-Ты взяла  свой телефон?
-Нет.
-Почему доченька?
-Пусть здесь лежи-и-ит,- протянула плаксивым голосом девочка.
-Вот новости. Носила, носила и не хочешь брать с собой.
- Я его спрятала.
-От меня?
-От всех. Его там никто не найдет.
-Но телефон для того и делали чтобы носить, звонить.
-Боюсь, по-теряяяяю,- пролепетала девочка, не смотря на отца.
-Ну, плохо конечно. – Миша на секунду задумался,- Аккуратней надо быть. Купим тогда новый тебе.
-Не-е-ет! Мне новый не нужен,- с капризными ноками и растягивая слова, протянула девочка.
- Настенька ты, что хочешь им совсем не пользоваться?
-Его мама подарила.
Миша притянул дочку к себе, но она уперлась в него руками и заревела.
-Что с тобой! Ну что мне с тобой делать! Доченька! Доченька милая.
- Я все равно его не буду брать.
- Настенька родная. Ну, ты же понимаешь. Ну, ты же должна меня понять. Ты еще очень маленькая.
-Отпусти меня. Мне в школу надо.
- Ну конечно. Конечно. Дай я тебе протру глазки, умоем личико. Куда же ты пойдешь такая заплаканная.
- Не надо. Я сама.
-Давай. Давай. У меня быстрей получится.
-Я сама папа. Я уже большая.
- Ну, какая же ты большая. Если бы ты была большая, ты бы не мучила так своего отца.
-Я и не мучаю.
-Вот косички у тебя совсем расплелись.
-Машу попрошу, она мне всегда заплетает.
-Попроси, конечно. А то, что учителя скажут. Что ты у меня неряха какая то? Перед уроками успеешь.
-Не знаю.
-А дневник. Дневник взяла.
-Взяла.
-Ну, ты на прощание поцелуешь как всегда своего папу?
Девочка с неохотой потянулась, обняла его за шею, и  слегка чмокнула в щеку. Он подхватил ее на руки и стал целовать, целовать ее лицо, головку, косички.
-Ну, все! Отпускай меня.
Дочка ушла в школу. Миша подошел к окну, проводил ее взглядом до поворота. Подумал «Надо новую курточку ей покупать, совсем выросла из этой». Он посмотрел на деревья. За ночь они покрылись легкой желтовато-зеленой дымкой. Наверно пришло тепло. Долгожданное тепло, которое столько ждали.



Жадько Г.Г.  Красный Яр. Октябрь 2012.