Ф О Т О Г Р А Ф И Я
Снимки – это всего лишь изображения, которые помогают сохранить приятные воспоминания.
Фотография – опасное увлечение миллионов.
В фотоделе нет проявителя правды.
Фотография – это окно в историю.
Если человек не любит смотреть на старые фотографии своих родителей, значит он не любит их.
Фотография – это и есть эмоция.
Застыл, как на фотографии.
Фотографии не старятся.
Хочешь вызвать приятные приятные воспоминания – загляни в семейный альбом.
Твоя физиономия в объектив не поместится. (Шутка)
Он только на фотографии сидит смирно.
Как снимался – улыбался, а так – туча тучей.
ПОВЕРЬЕ:
Если влюблённые фотографируются вместе, они никогда не поженятся.
Всё будет вновь цвести весенним цветом,
Вновь будет на земле весна и лето…
Но каждый раз гляжу на этот снимок, -
Ничто, ничто в любви невозвратимо.
В. Харитонов «Фотографии любимых»
…Мама договорилась с фотографом Гусевым, обговорив с ним день и час, чтоб все были в сборе.
Шумно и весело шли приготовления к предстоящему событию. На окна повесили новые филейные шторы, которые мы сами расшивали белыми нитками, по рисунку «застилая» белые розы и резные листья, а по низу кисточки. На одно окно поставили трёхламповый приёмник смастерил который Сергей-младший, то есть не дядя, а брат, на другое – несколько цветущих домашних цветков в красивеньких кастрюлях с проносившимися домишками.
В центре, на почётном месте, на табуретке сидит дедушка Андрей Прохорович Логинов, а вокруг его дети, внуки-правнуки, зятья-племянники, в основном же дед – мамин отец, мама с папой и мы – их дети.
После я не раз, подолгу, пока не начинали слезиться глаза, всматриваясь в родные лица и мне некому было сказать, смотри, ты-то какой был! А ты! А я! А он!.. Никого уже нет в живых и «…я, как есть, на роковой стою очереди…» - это сказала не я, сказал поэт, не суть мысли – одна, и я благодарю каждый дарованный мне Господом день жизни и желаю, стараюсь пережить этот совсем маленький крик остаток моей жизни разумно, а не она, как «шагреневая кожа»…
Я отвлеклась, заговорив о фотографии, которая и по сей день хранится у моём дома.
Мария Корякина-Астафьева «Знаки жизни»
(В этот момент беседы жена Коэльо Кристина достала фотоаппарат, чтобы заснять нас. Коэльо сказал ей: «Кристина, не снимай, мы сейчас говорим о магии, а маги говорят, образы обладают фантастической силой. Например, Кастанеда не разрешал себя фотографировать. Он умер, не оставив ни одной фотографии. Я, конечно, не Кастанеда, но…» Кристина его не послушала и нажала на спуск. Было темно, но вспышка не сработала. «Вот видишь, - сказал он. – Мы говорим и магии, и фотография не получилась. Кристина, пожалуйста, не отвлекай меня, я говорю об очень личных подробностях своей жизни».)
Хуан Ариас «Пауло Коэльо: Исповедь паломника»
О фотографии! Порою вы способны
Поднять, унизить, даже оскорбить…
Всесильна память… Память бесподобна…
Но всё ж бессильна время повторить…
Сергей Кузичкин
Школьная фотография жива до сих пор. Она пожелтела, обломалася по углам. Но всех ребят я узнал на ней. Много их полегло в войну. Всему миру известно прославленное имя – сибиряк.
Как суетились бабы по селу, спешно собирая у соседей и родственников шубейки, телогрейки, всё равно бедновато, шибко бедновато одеты ребятишки. Зато как твёрдо держат они материю, прибитую к двум палкам. На материи написано каракулисто: «Овсянская Нач. школа 1-й ступени». На фоне деревенского дома с белыми ставнями – ребятишки: кто с оторопелым лицом, кто смеётся, кто губы поджал, кто рот открыл, кто сидит, кто стоит, кто на снегу лежит.
Смотрю, иногда улыбнусь, вспоминая, а смеяться и тем паче насмехаться над деревенскими фотографиями не могу, как бы они порой нелепы ни были. Пусть напыщенный солдат или унтер снят у кокетливой тумбочки, в ремнях. В начищенных сапогах – всего больше их и красуется на стенах русских изб, потому как в солдатах только и можно было раньше «сняться» на карточку; пусть мои тётки и дядья красуются в фанерном автомобиле, одна тётка в шляпе вроде вороньего гнезда, дядя в кожаном шлёме, севшем на глаза; пусть казак, точнее мой братишка Кеша, высунувший голову в дыру на материи, изображает казака с газырями и кинжалом; пусть люди с гармошками, балалайками, гитарами, с часами, высунутыми напоказ из-под рукава, и другими предметами, демонстрирующими достаток в доме, таращатся с фотографий.
Я всё равно не смеюсь.
Деревенская фотография – своеобычная летопись нашего народа, настенная его история, а ещё не смешно и оттого, что фото сделано на фоне родового, разорённого гнезда.
Виктор Астафьев «Последний поклон»