Джордж, обнимая его за плечи, ведёт куда-то по коридору, - Хойя слышит гулкое эхо шагов. Ему сейчас сложно ориентироваться в пространстве - скрытый, но ещё не ушедший страх мешает сосредоточиться и запомнить дорогу. Очередной поворот и становится ясно, что они зашли в какое-то помещение - здесь звук почти не отражается от стен.
- Повязку не снимай, если хочешь выиграть. Тебе ещё долго в ней находиться, - шепчет на ухо Джордж. - А сейчас нужно переодеться…
- Только не говори мне, что я собственную свадьбу не увижу, - тихо шипит Хойя, начиная понимать глубину коварства этого несносного охотника.
- Нет, конечно! Я не допущу, чтобы ты оставался в неведении, кто станет твоим мужем! Ты же мне доверяешь?
- Кажется, я погорячился, согласившись на этот спор!
- Ты сдаёшься? – вкрадчиво спрашивает коварный соблазнитель.
- Нет! Пока ещё нет, - улыбаясь, отвечает Хойя.
Странно чувствовать чужие прикосновения рук, сменяющиеся шелковистыми ощущениями прохладной ткани. Бережно расправляются складки одежды, иногда нежно, а чаще нетерпеливо. Слышно, как сбивается дыхание невольным вздохом восхищения. Невесомые касания и бережное обращение, словно надевается одежда не на лорда, хоть уже и бывшего, а на хрупкую статуэтку, способную рассыпаться от дуновения ветерка. Такое внимание позволяет отрешиться от прошлого. На время забыть о так не вовремя проснувшихся страхах. Хойя полностью успокаивается и вверяет себя счастливому охотнику.
Этот день полон сюрпризов. На переодевании они не заканчиваются – это становится понятно, когда воздух насыщается тонким ароматом ванили, и похоже, Джордж закрепляет цветок на лацкане пиджака.
- Это обещанная орхидея? – не удержавшись, задаёт вопрос вампир.
- Да, она самая, - выдыхает охотник.
- А какого она цвета?
- Ты сказал, что доверяешь мне, значит, сможешь сказать и сам. А заодно я смогу убедиться, что ты мне действительно веришь.
- Вооот даже как. Дай-ка подумать…
- Оу, тебе нужно ещё и время на размышления? – ехидно прерывает Джордж.
Хойя тяжело вздыхает - явно в расчёте на единственного зрителя этого представления - и грустно говорит:
- Хорошая болезнь склероз – каждый день новости.
Ответом ему служит сдержанный смех.
- Но, похоже, я вспоминаю, - изобразив обиженный вид, продолжает вампир. - Она чёрная.
- Ты угадал, мой любимый. Я пока проигрываю, но не сдаюсь, у нас впереди ещё много времени.
***
Долгая поездка в автомобиле. Затем самолёт и длинная пешая прогулка, заканчивающаяся подъёмом в гору. Всю дорогу Джордж обнимает своё сокровище, словно боясь потерять, говорит успокаивающие слова, и Хойя ему благодарен за это, он впервые чувствует себя защищённым, несмотря на лишающую зрения плотную повязку. Даже сквозь неё угадывается улыбка охотника, чувствуется его задумчивый или ироничный взгляд, ощущается тепло заботы. Наверное, это и есть счастье.
Подъём по высоким ступеням, и они вместе проходят в какое-то помещение.
- Мы уже на месте! – радостно сообщает Джордж. - Я сейчас сниму повязку, но наш спор ещё не завершён.
Открывающееся зрелище поражает Хойю – они находятся в небольшом святилище. Это древнее сооружение, а не новая, кричащая роскошью и безвкусием постройка. Закопчённые стены освещаются потрескивающими факелами. Длинный проход заканчивается небольшой прямоугольной камерой со стоящим в ней каменным алтарём и огромным из тёмного дерева распятием с изображением солнца. Потолок выложен из плит, уложенных пустотелой пирамидой таким образом, что его верхняя часть находится высоко и растворяется в темноте. Здесь стены украшены фресками и мозаикой, изображающей жизнь и деяния святых. После нескольких часов, проведённых в темноте, тут кажется очень светло, несмотря на то, что электричество заменяют многочисленные свечи. Они придают этому месту налёт торжественности и праздничности.
- Наконец-то вы пришли, - радостно приветствует выходящий из почти незаметной ниши Вайсен, а за ним идёт священнослужитель в тёмном одеянии.
- Только не говори мне, что мы приехали на собственную свадьбу, - потрясённо шепчет вампир.
- А если скажу, что так и есть, – поверишь?
- Придётся, я не хочу проиграть. Боюсь, ты уже продумал своё желание, но, возможно, меня оно не устраивает.
- Значит, нам нужно сочетаться браком, и именно сейчас, - уверенно заявляет он.
- Согласен.
Священник быстро зачитывает взаимные обязательства для будущих супругов и, получив их согласие, просит расписаться в документах, туда же ставит свою подпись свидетель. Обычная, ничем не примечательная церемония подходит к концу, но неожиданно в помещение заходит молоденький служка и передаёт чёрную бархатную коробку. В ней оказываются два браслета из платины. Хойя вздрагивает, узнавая эльфийскую работу и догадываясь об их предназначении.
- Милый, ты согласен, что нам необходимы брачные браслеты? – с нажимом спрашивает Джордж, и поясняет: - Они практичнее обычных колец и выглядят просто потрясающе. Я их специально заказывал для этой торжественной минуты.
Хойя застывает от такого наглого вопроса. Эльфийский артефакт может снять лишь тот, кто его надел. Вампиру нравится настойчивость и уверенность охотника, но он уже давно решил уйти, невзирая на брак. Призраков прошлого изгнать нелегко. Тяжело собирать себя из осколков - при каждом обидном слове или брошенном многозначительном взгляде снова погружаешься в ад. И выхода из него не видно. Жить за счёт Сикхта, видеть его, пить его кровь, прокусывать его кожу – от одного этого можно сойти с ума. Постоянно вспоминать о том, что он с тобой делал, кем ты был для этого орденца – игрушкой, подстилкой, шлюхой. Каждый раз заново проходить эти пытки Хойя не может. Он чувствует смертельную усталость и хочет освобождения. Сначала только необходимо избавить Денни и Ричарда от проклятия, а потом полностью высушить Сикхта, выжить без крови которого он будет не в состоянии.
Если согласиться носить браслет, то последний этого не позволит, блокируя любую попытку суицида. Решение тяжело, и только теперь становится ясно, что хоть выиграй, хоть проиграй этот спор – придётся надеть артефакт добровольно. Такого коварства от Джорджа Хойя не ожидал, но он, как броневая машина, упорно идёт к достижению цели, просчитывая каждый ход, не думая, что может ранить своим эгоизмом, а может, эгоистичен сам Хойя, старающийся выбрать более лёгкое решение? Вампир не в состоянии ответить.
- Да, я тебе верю, - с трудом произносит Хойя и видит, как бледнеет Джордж, проигравший своё желание.
Узы брака скрепляются артефактами, и поникший охотник говорит:
- Твоё желание исполнится, любое желание.
- А если я хочу, чтобы ты меня отпустил?
- Ты будешь свободен, но браслет останется при тебе.
- Зачем, если мы расстанемся?
- Я буду спокоен, что с тобой ничего не произойдёт, а если нужно, то всегда приду на помощь, ничего не попросив взамен. Ты должен жить ради себя, меня, наших мальчишек. У тебя есть теперь дом, куда можно вернуться.
- А Сикхт? Ты подумал, как мне трудно видеть его, вспоминая своё унижение? Но я не смогу прожить без него, к сожалению.
- Он не проблема. Его кровь можно собирать через надрез. Желающих, думаю, найдётся достаточно, чтобы тебе не пришлось с ним встречаться.
- Хорошо, тогда моё единственное желание…
Джордж чувствует, как каменеют мышцы, холодеют руки от этих слов, но Хойя, словно не замечая, продолжает:
- …никогда не отпускай меня.
И охотник, счастливо улыбнувшись, заключает своего упрямца в крепкие объятия.
- Никогда не отпущу, и больше не заикайся об этом.
Новобрачные не замечают, что святилище опустело и лишь ехидно улыбающийся Вайсен наслаждается их семейными разборками. Ему впервые попадается пара с такими породистыми тараканами, но, похоже, любовь иногда играет и роль дихлофоса.
***
Джордж рассказывает в красках, как Вайсен уговаривал священников и добивался разрешения на въезд для регистрации брака, Хойя с удивлением узнаёт, что это святилище, расположено недалеко от Даленбурга. Он счастлив, что церемония была такой скромной и тайной: ему бы не хотелось большого скопления гостей. Быть выставленным им на обозрение. Ощущать чужие, порой завистливые взгляды, слышать обрывки шепотков, шушукающихся кумушек. Именно от этого хотелось убежать - он не смог бы остановить ни злую сплетню, ни распространяемые грязные слухи. Такой потрясающий жених, как владелец Арены, конечно же, привлекает многих, и неожиданная свадьба с безызвестным вампиром - настоящий удар для потенциальных невест.
- К моему величайшему сожалению, - Вайсен прерывает течение мыслей вампира, - мне нужно возвращаться обратно, а вы ещё можете тут осмотреться.
- Да, конечно же. И огромное спасибо за помощь, - с благодарностью произносит Джордж. - Но ведь ты ещё останешься на пару дней в Оштене?
- Останусь, пока не оформлю все документы на Алекса. Раз уж вы мне Ричарда не отдали, то его мужу не помешает получить моё покровительство. Тогда буду спокоен, что смогу защитить их обоих от многих неприятностей – мелкий просто шкатулка с сюрпризами, и каждый раз новыми.
Хойя вздрагивает от этих слов, понимая, что в этом и его вина: слишком рано пришлось Ричарду оказаться без внимания отца. И предоставленный самому себе вампирёныш так и не смог повзрослеть, но научился привлекать внимание окружающих разнообразными шалостями. А последние часто тянут за собой неприятности.
- Любовь моя, у нас сегодня праздник! Надеюсь, ты об этом не забыл? – звучит ироничный голос Джорджа. - У тебя такой кислый вид, как у нашкодившего ребёнка, которого отчитывает строгий родитель. Расслабься. Мы сейчас посмотрим Даленбург и его окрестности, а к вечеру вернёмся домой.
Хойя чувствует, как супруг осторожно гладит его по спине, чуть массирует плечи, и от этих ненавязчивых ласк становится спокойнее. Да, он виноват перед сыном, но теперь есть возможность с ним сблизиться. Кто, кроме него, сможет научить мелкого магии крови? Поможет разобраться со способностями? А он сам хотел отстраниться от общения с собственным сыном. Избавить от проклятия и навсегда исчезнуть из его жизни. Был повод – прекрасное оправдание собственной слабости. Сейчас же это не удастся, но если хорошо подумать, то это к лучшему. Пора, наконец, взять на себя ответственность за всё, что произошло в их жизни.
***
Путь домой кажется значительно короче. Хойя устал от такого яркого, полного разнообразных впечатлений путешествия. Затисканный и заласканный супругом, он теперь смеет надеяться на своё счастье. Ему хочется верить, что Джордж никогда его не бросит даже ради красивой женщины, хотя в последнем он не уверен – слишком сильны были чувства к матери Денни, которые до сих пор хранятся в любящем сердце охотника. А может, это и есть гарантия, что оно занято навсегда, и другой жены больше не будет? Тогда и Хойя не претендует на её место: ему достаточно своего тёплого огня, возвращающего к жизни и согревающего душу, если она всё же есть у детей ночи.
***
Клуб «Арена», кабинет Джорджа.
Приезд в клуб сопровождается суматохой – пропал Алекс, утром ушедший вслед за Ричардом. Дерик, волнуясь, объясняет, что Сикхт приказал верному псу Патрику перехватить племянника, как только тот появится возле университета. Больше полугода тот не ходил на занятия и в общежитие, пользуясь неожиданно свалившимся отпуском, а сегодня рванул за мелким, наплевав на все предупреждения.
- Страшно подумать, что теперь с ним могут сделать храмовники, - расстроенно говорит Дерик.
- Нужно действовать законным путём. Пусть это и займёт чуть больше времени, но тогда у нас появится шанс разворотить это осиное гнездо, - злобно заявляет Вайсен.
- Хорошо, так и сделаем, - вздыхает Джордж, набирая номер Шейна.
Через несколько секунд тот отвечает. Обменявшись приветствиями, владелец Арены произносит:
- Шейн, тут такое дело, предположительно орденцы похитили Алекса и увезли в Оштенский монастырь. Сможешь проверить?
Джордж нажимает кнопку на коммуникаторе, и все присутствующие в кабинете слышат голос инспектора:
- Как ты себе это представляешь? Я не могу заявиться в орден с такой версией вопроса, тем более обвинять в похищении. Если бы у тебя были точные данные – тогда, конечно же, мы смогли искать, а без них я не имею права соваться в монастырь и обвинять кого-либо в преступлении.
Вайсен звереет и жёстко вступает в разговор:
- У нас нет времени, инспектор Шейн. Немедленно выпишите ордер на обыск Оштинского монастыря. Я заявляю о пропаже своего подопечного, и вы лично будете нести ответственность перед президентом, если Алекс пострадает от рук храмовников. Это халатность, повлекшая за собой…
- Господин Вайсен?! – прерывает гневную тираду Шейн. - Вы здесь, в Оштене? Я сейчас же подпишу документы и приеду.
- Давно бы так. Мы ждём, - ворчит ещё не остывший чиновник.
Связь отключается, и идут короткие гудки.
***
Клуб «Арена». Ричард.
Неожиданно мне приходит в голову мысль: «Почему я не чувствую боли Алекса, если он угодил в опасную ловушку? Мы ведь с ним связаны эльфийскими кольцами, надетыми по специальному обряду, но раньше и без них меня находили, а сейчас эффект такой связи должен быть более выражен».
Прислушиваюсь к себе, пытаясь найти не свои отрицательные эмоции или ощущения, и наконец это получается! Беспомощность, затёкшие ноги, скованные неподвижно, боль от зафиксированных и вывернутых назад рук и страшная нехватка свежего воздуха. Но всё это так слабо улавливается, словно Алекс блокирует свою негативную реакцию или находится слишком далеко отсюда. Встаю с пола, удивляясь своему поведению. Нужно спасать моего мужа, а не хлопаться в обморок, как изнеженная барышня! Злюсь на свою беспомощность. Да я сейчас весь гадюшник разворочу, откуда идёт угроза моему охотнику. Вычислю всех, кто посмел к нему притронуться. Вот и оставляй после этого его без присмотра - мигом какой-нибудь гад позарится!
Подхожу к встроенному шкафу с одеждой и выбираю свободного покроя штаны и широкую, не стесняющую движений рубашку. Одно плохо, в таких ярких шмотках маскироваться не получится, разве что только магию невидимости применить, но она слишком много энергии заберёт, когда придётся сражаться. Эх, жаль, что плащ-невидимку у меня тоже отняли. Он бы сейчас так пригодился! А в ярко-зелёных штанах и пёстрой пляжной рубашке в монастыре я буду выглядеть, как тропический цветок в окружении бабочек-опылителей, каждая из которых норовит урвать свою порцию нектара. Но делать нечего, в тесной одежде не повоюешь.
Я бесшумно выскальзываю из комнаты и, стараясь никому не попасться на глаза, крадусь на выход через секретный проход.
- Рич! – обжигает меня голос Алиссии. - Куда это ты собрался, засранец?! Немедленно вернись!
«Ага, сейчас, разбежался», - мысленно отвечаю, но вслух вежливо произношу:
- Да-да, вернусь, как только закончу одно важное дело!
И после этих слов даю стрекоча. Девушка на своих каблуках ни за что не догонит, а если мне удастся выскочить наружу, то моим планам уже никто не помешает. Тут всего-то метров двести осталось, сейчас последний поворот…
- Рииииич! Гадёныыыыш! Стооой! – разоряется сестра Алекса. – Ты у меня полууучишь!
Она совсем не боится голос сорвать? Или у неё от природы глотка такая лужёная? Ей вообще можно вместо сирены подрабатывать. Зато бегает она плохо.
Сворачиваю за угол, и резко остановившись, еле удерживаюсь на ногах, чтобы не усесться на задницу или не врезаться в Леда и Секку.
- Вот так сюрприз! – издевательски тянет Лед.
- На ловца и зверь бежит, - хихикает Секка.
- Я сейчас очень занят, так что прошу меня пропустить! – стараюсь произнести холодным тоном, но, похоже, у меня это не слишком хорошо выходит из-за напряжения.
- Дерик не зря боялся оставить тебя без присмотра. Он так и думал, что ты не усидишь на месте и помчишься спасать Алекса, как настоящий рыцарь, - ехидничает Лед. – Только белого коня не хватает и блестящих доспехов!
- Ты не прав, он такой выдающийся в своём ярком одеянии, что будет блистать и пользоваться потрясающим успехом среди серых колдунов, заточивших в своём замке принцессу, - ядовито сообщает Секка.
- Попался, засранец! – раздаётся гневный голос Алиссии, и в моё плечо впиваются сильные пальцы с длинными и острыми когтями, как у оголодавшего вампира.
Я пытаюсь вывернуться из этой хватки, но сестра Алекса только сильнее сжимает кисть, причиняя боль.
- Не дёргайся. Мы сейчас пойдём к Джорджу, пусть он сам решит, что с тобой делать, - шипит она и, обернувшись к Секке, добавляет: – А ты за принцессу ещё поплатишься!
От этой угрозы мой одногрупник явно не в восторге. Он кривит губы и чуть морщится, словно ему попалось что-то очень кислое.
- Алиссия, не держи зла, это я для примера сказал. Есть такой литературный приём – гротеск называется.
- Думаю, что ты с Алексом сможешь обсудить этот приём и его достоинства с недостатками на занятиях по рукопашному бою, - обрывает Алиссия Секку. – Вот тогда и выяснится, кто из вас принцесса. А теперь хватит тут время терять за пустыми разговорами! Пора идти к Джорджу.
С этими словами она разворачивает меня, и мы все дружно направляемся в кабинет владельца нашей гостеприимной «Арены».
***
Честно говоря, я никогда не думал, что Джорджу известно столько матерных слов, обрушившихся на мою бедную голову. Как только он понял, что я улизнул из своей комнаты и хотел покинуть «Арену», его хватило лишь на скромное:
- Алиссия, выйди, пожалуйста, минут так на двадцать. И, чур, не подслушивать!
Я даже как-то расслабился от его воркующего голоса, но стоило закрыться двери, как мой бывший босс в элегантном чёрном костюме с безупречно белоснежной орхидеей в петлице, но с каким-то непонятным бешенством в глазах, излил на меня такой поток ругательств, что мне стало не по себе. У меня даже сложилось впечатление, что дай ему только повод, и меня бы просто и без затей выпороли. Прямо тут, при многочисленных свидетелях и под потрясённым взглядом ослепительно красивого в белоснежном костюме вампира. Не знаю, что меня уберегло от экзекуции: то ли мой виноватый вид и моё безмерное покаяние под каждым резким словом Джорджа, то ли подействовали умоляюще-испуганные глаза Хойи и смятая нервным движением чёрная орхидея, то ли родная сестра хозяина «Арены», - но что-то явно помогло.
Вот, кстати, возник вопрос: а по какому случаю эти двое так празднично одеты? Прямо как на свадьбу вырядились! Впрочем, развить эту мысль мне не дали. Я оглянуться не успел, как мы уже направлялись в сторону Оштинского монастыря. И чем ближе мы к нему оказывались, тем сильнее я чувствовал Алекса…
***
Удивляет, что нас встречают несколько полицейских во главе с каким-то важным чином. Мы присоединяемся к ним и заходим через огромные узорчатые кованые ворота, попадая на аккуратные тенистые дорожки, ведущие к безупречно белым корпусам. Блюстители порядка уверенно идут вглубь парка, обходя красивые здания, и через какое-то время мы оказываемся перед мрачным строением, на входе которого стоит охрана в военной форме. Именно отсюда эмоции Алекса чувствуются особенно сильно. Оглянувшись, я замечаю, что у вампира и Джорджа настроение изменилось – они оба мрачные и какие-то сосредоточенные, а вот Дерик и Вайсен горят решимостью и злостью.
Нас останавливают, но просмотрев предъявленные полицией бумаги, тут же пропускают, дав инструкции к кому обратиться. Пройдя по запутанным коридорам с помощью подошедшего к нам провожатого, мы оказываемся в кабинете военного с неприятным, сканирующим взглядом.
- Чем обязан столь явным вниманием к нашему скромному обиталищу? – встречает он нашу делегацию.
- У вас незаконно удерживается мой подопечный, - ледяным тоном прерывает его Вайсен, - некогда воспитанник этого монастыря и бывший родственник Сикхта. Подчёркиваю - бывший, так как у меня есть все необходимые документы, подтверждающие, что он теперь в моей юрисдикции. Поэтому требую его немедленной выдачи.
Хозяин кабинета едва заметно бледнеет, но быстро взяв себя в руки, спокойно говорит:
- Мы никого не удерживаем против его воли. Так что можете всё здесь обыскать, если на то у вас есть соответствующий ордер.
- Да, есть, - чётко произносит полицейский чин. – Желаете ознакомиться?
Военный соглашается кивком головы и, протянув руку, берёт бумаги. Он внимательно их изучает, хмурясь и сжимая губы в тонкую нитку. Затем, оторвавшись от чтения, объявляет чуть севшим голосом:
- Я повторяю, здесь нет вашего Алекса, - можете обыскать, если не верите мне на слово, оскорбляя этим скромных служителей Бога.
Полицейские явно обескуражены этим заявлением. Вайсен влиятельный чиновник, но орден играет огромную роль в общественной жизни, и если обвинение окажется ложным, то обыск грозит обернуться скандалом. Я вижу, как решительность покидает стражей порядка и они готовы расписаться в собственном бессилии. Но Алекс находится здесь! И ему срочно нужна помощь!
- Вы лжёте! Алекс находится в подвале этого здания! Пойдёмте, я сейчас покажу, где его содержат, закованного в цепи.
Все застывают на пару секунд, однако военный возвращает к жизни презрительным ответом:
- Вы верите этому недомерку в пёстрых тряпках, презирая слуг Господа? Слово какого-то вампира стоит дороже, чем обладающих душами избранных? С каких пор грязные рабы могут себе позволить порочить святое место? Мы подадим в суд за нанесение морального ущерба появлением здесь дьявольского отродья и за его мерзкие обвинения.
- Я согласен, но сначала пойдёмте со мной, - резко повернувшись, выхожу из проклятого кабинета и иду на всё усиливающееся чувство боли, испытываемое моим, и только моим Алексом.
***
Оштинский монастырь. Джордж.
- Держите своего щенка на коротком поводке, если хотите, чтобы он выжил, - злобно шипит Патрик. - Эта мразь позволяет себе усомниться в моих словах.
- Рич чувствует своего мужа, - все присутствующие оборачиваются на голос Хойи. - Они обменялись эльфийскими кольцами верности, так что ему несложно найти свою пару даже в каменном мешке, скрытом глубоко под землёй. Нам нужно…
- Ещё одна вампирская подстилка! – яростно выплёвывает военный, обрывая речь бывшего монастырского узника.
Вайсен и Деррик молча, под эти слова выходят вслед за мелким, а с ними трое полицейских, отправленных жестом инспектором Шейном.
- Хойя мой муж, поэтому, оскорбляя его, вы этим бросаете вызов мне. Я этого так не оставлю и подам в суд, - резко высказывает Джордж.
- Ха, можно подумать это является оскорблением! Да эта шлюха вылизывала задницы каждому второму, отсасывала и давала, никому не отказывая. Всего лишь факты из её биографии.
Вампир бледнеет и, отшатнувшись назад, закрывает лицо ладонями, словно пытаясь отгородиться от происходящего. Джордж в одно мгновение оказывается рядом с ним и, обняв со спины, крепко прижимает к своей груди и угрожающе говорит:
- Вы переходите все границы! Я потребую вновь поднять дело об убийстве моего друга членами ордена, воспользовавшимися ошейниками абсолютного подчинения, если сейчас здесь найдут Алекса, а я уверен, что он находится в этом здании. Ордер на обыск у нас имеется, и в этот раз вам не удастся подкупить правосудие. Похищение свободного охотника вызовет мощный общественный резонанс.
Джордж старается казаться внешне спокойным, но от напряжения у него дрожат руки. Он не может решиться потребовать извинения от правой руки Сикхта за вылитую на Хойю грязь, резонно опасаясь получить дополнительные ужасающие подробности. Не будь тут любимого вампира, охотник бы заставил эту ничтожество захлебнуться от собственных слов, но сейчас не стоит заставлять мужа вновь вспоминать прежние издевательства. В подтверждении этих мыслей он чувствует, как расслабляется тело, заключённое в объятия, видит, как опускаются руки, открывая лицо, и слышит тихий шёпот: «Спасибо».
Патрик же напротив - меняется в лице, теряя свою наглость и уверенность в безнаказанности. Он растерян и не знает, как себя вести в такой ситуации. Напряжение снимает Шейн, жёстко требующий от военного провести всех к месту заключения Алекса в монастыре. И военный наконец подчиняется.
***
Джордж никогда не думал, что можно причинять такую боль и унижение, не прикасаясь к узнику орудиями пыток, наносящими физические или душевные раны. Алекс выглядит очень плохо – грязный, со сведённым в болезненной судороге телом. Его вытащили из каменного мешка в скрюченной позе - в той самой, в которой провёл уже восемь с лишним часов. Он практически не может двигаться из-за непослушных, одеревеневших мышц. Ричард, увидев, что сделали с его мужем, кинулся к нему и, тут же применив заклинание очищения, начинает лечить. Мелкий, как всегда, импульсивен и неосторожен. Его энергия, направленная для лечения, чуть светится голубоватым цветом, и каждому знающему о магии сразу становится понятно, что она не вампирская!
«Этой мелочи удалось удивить и Вайсена, и Патрика, и даже собственного отца, которого вампирёныш так и не узнал. Видимо, он действительно слишком редко его видел. Возможно, Хойя не так уж и прав, считая себя плохим родителем. Но думаю, пускать на самотёк их отношения не стоит, придётся мне самому выступать в роли их миротворца», – Джордж задумывается на мгновение и пропускает момент, когда разъярённый Патрик выхватывает нож, созданный для охоты на вампиров, и бросает его в спину ничего не подозревающего Ричарда.
- Сдохни, тварь! Это тебе за Орелли! – ревёт он вдогонку летящему оружию. – Ты навёл морок на его внешность, заменив на вампирскую харю! Ненавижу!
Белоснежная тень метнулась к вампирёнышу, прикрывая его от летящей смерти. Звук удара от кулака в солнечное сплетение и болезненный выдох согнувшегося от боли военного. Быстро расплывающееся тёмно-красное пятно на свадебном костюме Хойи. Перепуганное лицо мелкого. Застывшие взгляды присутствующих. Щелчок наручников. Время движется как в замедленной покадровой съёмке, выдавая простые яркие картинки, а в груди разливается пустота от неотвратимой и страшной потери…
Ричард вскакивает и выдёргивает нож, вызывая пульсирующие фонтанчики крови. Джордж пытается подойти, закрыть развороченную грудь любимого, но его не пускают сильные руки. Они держат так крепко, что не вырваться, не убежать, не спасти. Только видно, как стекленеют глаза и шевелятся немеющие губы:
- Прости, прости…
Кто-то держит обессиленного, беспомощного и такого родного вампира, но мир плывет из-за текущих от горя слёз - лишь видно, как крови выходит всё меньше и меньше, с каждым толчком приближается грань, куда уходят все дети ночи.
Ричард уже закрывает обзор, склоняясь над страшной раной, он старается соединить её рваные края. Всполохи ярко-синего света, срывающиеся с кистей рук говорят, что снова мелкий не думает о своей жизни, отдавая себя без остатка. Затягиваются мышцы и кожа, образуя грубые рубцы шрамов, внушая надежду на выздоровление Хойи. Теперь нужна кровь Сикхта и необходимо срочно убрать от раненого этого лекаря - маленького транжиру собственной жизни. Но последнего, словно нашкодившего щенка, за шкирку оттаскивает уже оживший и злой Алекс, а Ричард слабо сопротивляется с огромными от изумления глазами, изучающими лежащего вампира. От тихого «папа?» сжимается сердце.
Джордж ещё раз делает попытку вырваться и чувствует, как отпускают руки, державшие его так крепко. Он не хочет знать, кто смог так жестоко поступить, оставив ему лишь роль наблюдателя. Приблизившись, подхватывает бесчувственное тело любимого вампира и, прижав к себе, слышит слабый редкий стук не замершего сердца. Теперь лишь одна мысль: быстрей домой, пока возможно ещё вернуть к жизни своего супруга.
***
Время промчалось незаметно. Джордж не помнит, как он принёс Хойю в спальню, как туда же привели Сикхта, как сам поил кровью орденца раненого мужа. Шум в ушах, лихорадочное биение сердца, плывущий искажающийся мир перед глазами и тёмный холодный страх потери. Всё уже позади, но напряжение этого дня не проходит. Вампир спит беспокойно: мечется, стонет, дрожит.
«Проклятый Патрик вызвал воспоминания, пробудил ужасы плена. Жаль, что этого орденца нельзя провести через подобные пытки», - Джордж вздыхает и теснее прижимает к себе с таким трудом приобретённого супруга. Нежно, почти невесомо проводит рукой по его груди, пропускает сквозь пальцы струящийся шёлк волос, нежно шепчет на ухо успокаивающие слова. Хойя замирает, его дыхание постепенно становится ровным, а затем и сон становится глубоким.
Джордж аккуратно притрагивается к месту, откуда мелкий выдернул нож Патрика. От страшной раны остался лишь небольшой шрам, но со временем, при нормальном питании кровью, сойдёт и он, как и тонкий узор, покрывающий тело, появившийся от развлечений орденцев.
В комнате неуютно от чужого присутствия – на полу возле кровати в униженной позе стоит Сикхт, дожидаясь любой команды от своих новых хозяев. Странно видеть его в качестве покорного раба, хотя нет, не раба, а живого корма. Безвольного существа, осознающего своё предназначение. В подчинении находится лишь тело, разум же церковника остался прежним. Джорджу страшно об этом думать, но он старается убедить себя в необходимости такого наказания. В конце концов, храмовник заслужил такое обращение, убив своего брата, ломая Алекса, наслаждаясь пытками, унижением и смертью жертв, попавших в его лапы. И всё же в глубине души живёт сомнение – не слишком ли суровая такая кара? Но память услужливо вытаскивает воспоминая о сыне. Денни – монстр, и таким его сделал именно Сикхт, и Хойя тоже полностью зависим от его крови. Видеть, как любимый вампир заставляет себя прикасаться к этой мрази каждый раз ради питания - слишком мучительно. Джордж хотел бы навсегда избавить мужа от лицезрения бывшего храмовника. Однако такое невозможно, и он это понимает.
Остаётся только надеяться на чудо или стараться привыкнуть к новому Сикхту как к необходимой, хоть и неприятной, вещи. Охотник осторожно убирает пряди волос, закрывающие шею любимого, и нежно прикасается губами к влажной от пота коже. Джордж сделает всё, чтобы вернуть уверенность и заставить забыть жуткое прошлое своего супруга.
***
Клуб «Арена». Алекс.
Алекс держит вцепившегося в него мёртвой хваткой, подрагивающего от напряжения мелкого. Кто мог подумать, что при таком скоплении народа этот урод Патрик попытается убить Ричарда и именно в тот момент, когда сам Алекс не смог почувствовать угрозы! Он содрогается от воспоминания. Собственную беспомощность и невозможность предотвратить покушение тяжело осознавать. Если бы не Хойя, то быть ему сейчас вдовцом! А вот потерять Ричарда он не готов, как и делить его с кем-то. Алекс задумывается: «Что может связывать этих двоих – его мужа и нелюдимого вампира? Почему он, не задумываясь, отдал бы жизнь за мелкого?»
Охотник помнит, что Хойя отказался от родства с Ричардом, но вопросительно-изумлённое «папа?», сорвавшееся у вампирёныша, его удивляет ещё больше. Разве можно забыть собственного отца? Да ещё так, чтобы сталкиваться практически каждый день и не вспомнить.
Мелкого сотрясает нервная дрожь, и охотник не в состоянии ему помочь с тех самых пор, как того накрыло осознание расплаты за собственную выходку. Хорошо, что Алекс почувствовал, как Ричард, исчерпав свой магический ресурс, стал щедро отдавать жизненную энергию Хойе, закрывшему собой вампирёныша и принявшему на себя смертельный удар.
- Рич, расслабься уже наконец, всё давно закончилось.
- Я. Я не могу. Это из-за меня пострадал… Хойя… мой отец, - всхлипывает вампирёныш. – Я его чуть не убил.
- Ты не убивал его, Патрик бросил нож, который предназначался тебе.
- Если бы я не сбежал в университет, то этого бы не произошло.
- Могло быть и значительно хуже, если бы вы встретились с орденцем один на один, а так всё обошлось, - тихо говорит Алекс, но с нажимом добавляет: - Надеюсь, что в следующий раз ты мне сообщишь, куда собираешься отправиться.
- Алекс, не бросай меня. Ладно?
- Глупый, я тебя не отпущу, никогда.
Ричард потихоньку успокаивается, судорожно сжатое тело расслабляется, и он становится мягким и покорным в его руках.