В конце февраля 1991 года, я познакомился с любопытным офицером, командиром воинской части, что недалеко от города. Звонит мне директор универмага, в котором я арендовал тогда мастерскую,– Татьяна Ивановна.
– Олег, зайди ко мне, дело важное.
Захожу. Директор сидит в своем директорском кресле улыбающаяся, порозовевшая; напротив нее моложавый, подполковник. Беседуют.
– Здравствуйте,– говорю.– Что за дело важное, Татьяна Ивановна?
– Уж и сразу о деле. Молодой, шустрый. Ты проходи. Николай Васильевич,– представляет мне подполковника.– А это наш художник – Олег Саулов, знакомьтесь.
Подполковник протягивает мне широкую ладонь.
– Николай Васильевич, хочет тебе пейзаж заказать – продолжает директор – понравились ему твои картины.
В приемной и директорском кабинете висели мои работы.
– Хочу – говорит подполковник,– в солдатскую столовую, большой и обязательно красивый пейзаж. Шишкина сделаешь?
– Сделает,– говорит Татьяна Ивановна, не дав мне ответить.
– Ну и прекрасно,– улыбается подполковник.– Я сейчас майора позову, он у меня по пейзажам – щелкает указательным пальцем себя по горлу – большой специалист.
Оба: подполковник и Татьяна Ивановна, заразительно смеются. Я тоже улыбаюсь, но по другому поводу. Прошло пять лет после армии, а меня, все ещё воротит от одного вида армейского офицера.
Минут через пятнадцать, секретарь привела ко мне в мастерскую подполковника. За ним вошел запыхавшийся, тучный, и важный как генерал, – майор.
Подполковник достал альбом Шишкина. Полистали. Сошлись на «Березовой роще». Ничего творческого он от меня не требовал.
– Нет, Олег, мне нужно что-то хрестоматийное. Вот «рожь» Шишкинская хороша. Но,– сразу школу вспомнил. А в школе я на двойки учился, не хочу, чтобы «рожь» мне отцовские ****юли напоминала.
– Напиши, Олег, рощу. Но только без девок. Девок желательно убрать. В солдатской столовой бабы ни к чему. Ты как майор?
– Ну,– мычит тот,– если без девок, то пойдет. Вам видней.
– Тому видней, у кого штык длинней. Я своим балбесам фотообои в столовой поклеил,– проворчал подполковник,– так они ржут; командира говорят, не хватает, с удочкой и бабой. Ну, что Олег, катим ко мне, я тебе на месте обстановочку покажу?
И невзначай:
– Ну а как цена?
– Двенадцать тысяч.
– Ничего, спонсора найдем. Что нельзя купить за деньги, купим за большие деньги. Ты как майор?
Майор:
– Олег, а у тебя своей машины нет?
– Нет.
– Жаль. А то мы б тебе запчастями помогли.
Отказываться от поездки в воинскую часть было неловко. Пришлось ехать.
Сели в армейский ГАЗ, едем.
– Олег, ты сам-то в армии служил?
– Служил,– говорю, а сам думаю, – «ну, ты меня еще об армии начни расспрашивать».
– Где?
«Началось….»
– В Германии, в Галле. Артиллерийский дивизион.
– Артиллерист значит. Ну вот, посмотришь нашу казарму, столовую, освежишь воспоминания – улыбается подполковник.
Через двадцать минут въехали в часть. Заходим в казарму, дневального на тумбочке нет.
– Знакомо? – спрашивает меня подполковник.
– А как же,– говорю.
– Василич,– обращается майор к подполковнику,– пора старшину ****ить. Совсем бойцов распустил.
– Так и займись,– отвечает тот, открывая дверь в кубрик.
В кубрике на койках спят трое солдат, один со штык-ножом – дневальный. Василич сильно бьет ботинком по тумбочке, солдатики вскакивают с коек, дневальный вытягивается перед подполковником. Майор, надувает щеки, стройнеет несколько в талии:
– Ну что,– называет фамилию дневального,– умаялся? Давишь массу, а командира поприветствовать некому? Дежурный где?
Дневальный молчит.
– Чего молчишь? Мозги проспал? Дежурный, где говорю?
– Не знаю товарищ майор.
– А ну ка, дуй за старшиной,– говорит Василич, одному из солдат. И дневальному: – А ты, бегом марш на тумбочку. Распустились черти, на час нельзя уехать. Ну как тебе?
Это он мне. А как мне? Мне – замечательно. Гражданскому в солдатской казарме хорошо.
Прибегает старшина – молоденький, щупленький прапорщик, видно совсем недавно от бойцов отпочковался. И майор с подполковником, говоря армейским языком, начинают его – «****ь». Конечно не физически,– словесно, философски даже.
Начинает майор. «****» медленно, матерно, щеки подрагивают, с губ летит слюна. Побагровел. Устал. Прапорщик переворачивается, и в дело вступает подполковник. Но он только делает вид, что «ебёт», на самом деле, его этот спектакль забавляет. И он трахает прапора довольно дружелюбно, и с юмором.
После «знакомства с обстановочкой» – обед. Посмотрели столовую, сели в отдельной комнате за занавеской. Обед был настолько плотный, что цена за картину упала до восьми тысяч. Но это меня, ничуть не расстроило.
Недели через три, приехали смотреть. Подполковник с порога:
– Ну, смотри! Отлично! Как живая! А там, в ручье язёк ходит, а Олег? – показывает рукой на картину.– Тебе как майор?
Но майор рассматривает, висящий на двери календарь. На календаре – полуобнаженная «мисс Москва».
– Сергеич, ты давно забыл, как стоячий член выглядит, а все на баб пялишься,– улыбаясь, говорит подполковник. Присматривается.– Дама эффектная. Взгляд какой томный, не понимаю, как ты Олег, тут, при такой бабе работаешь? Тебе-то как майор?
– Угу.
– Угу? Ну, угу так угу. Про картину скажешь что-нибудь, искусствовед в погонах?
Майор подходит, рассматривает.
– Ну. Да.
«Какой немногословный – думаю.– А с прапорщиком был красноречив».
– Скорей бы нам с майором от наших раздолбаев на пенсию, построить бы дачку вот в такой рощице, и с такой вот бабой, как у тебя Олег на афише, язей в ручье ловить. Как думаешь майор?
Майор кивает согласно.
– Ну ладно,– говорит мне Василич,– через две недели деньги придут, получишь, я картину заберу и всё – расчет! По рукам Олег?
Пожали руки.
Деньги пришли. За картиной приехал прапорщик.
Интересно: больше двадцати лет прошло; сбылась ли мечта Василича о даче в берёзовой рощице?