Вера и естественные науки

Захар Гинзбург
В данной статье изложено только личное мнение автора, которое может оказаться ошибочным.

УЧЁНЫЕ И ВЕРА

Ещё Феофан Затворник указывал, что земная наука говорит о временном, а вера – о вечном; наука переменчива, вера неизменна.

Уже поэтому науку и веру нельзя сопоставлять.
В науке господствующие идеи периодически меняются: то, что считалось очевидным вчера, сегодня признаётся ошибочным.

Как бы выглядели верующие, если бы меняли свою веру вслед за каждой научной революцией?

Например, у Достоевского Смердяков приводит такой аргумент: «В Писании сказано, что сначала свет сотворён, а потом светила. А откуда свет-то сиял, если не было ни Солнца, ни звёзд, ни луны?»
Для научного атеизма того времени этот аргумент звучал убедительно.
В наше время господствующие физические теории утверждают, что сначала существовало излучение (то есть свет), а другие виды материи появились позже.

Впрочем, соответствуют ли Библии современные научные теории – это отдельный вопрос, который будет рассмотрен ниже.

Есть хороший пример диалога между верующим и научным атеистом.
Однажды атеист пришёл к епископу с таким вопросом:

- В Библии сказано, что пророка Иону проглотил кит.
Но ведь кит не может проглотить человека – у кита слишком узкая глотка.
Как Вы это объясните?

Епископ ответил:

- Если бы в Писании было сказано, что это Иона проглотил кита – я бы и этому верил.

Вряд ли атеист остался доволен таким ответом.
Он хотел бы услышать ответ на языке науки, языке фактов и логики: например, что это был не кит, а кашалот или что в древние времена глотка у китов была широкой.

Но ответ епископа был совершенно правильным – ответ не на языке науки, а на языке веры.

Существуют закономерности материального мира – законы природы.

Кто придумал эти законы? Если мы верующие люди, мы ответим: Бог.
Кто установил эти законы, привёл их в действие? Бог.

Неужели Бог обязан подчиняться законам природы, которые Он сам придумал и сам установил?
Очевидно, нет.

Что может помешать Ему изменить эти законы в любое время и в любом месте, когда и где Он пожелает?
Ничто.

Если бы Бог захотел, чтобы Иона проглотил кита – так бы и случилось.

Каким образом это могло бы произойти – я не знаю.
Возможно, Иона стал бы очень большим; возможно, кит стал бы совсем маленьким; возможно, это произошло бы каким-то иным способом, недоступным человеческому воображению.
Ведь для Бога нет ничего невозможного.

Мы верим в Того, кто по определению стоит выше материи, выше законов природы.

Вера не нуждается в научных подтверждениях и не страдает от научных опровержений.

ДИСКУССИЯ С АТЕИСТОМ

Дискутируя с верующими, атеисты, как правило, допускают одну большую ошибку:
они считают, что вера – это теория (наподобие научных теорий) –
теория о том, что существует Бог, что Он создал этот мир и человека, что у человека есть душа, есть возможность спасения, и так далее.

Любую теорию можно доказать или опровергнуть фактами.
Вот атеисты и пытаются научно опровергать веру, ожидая от верующих научных возражений.

Но вера – не теория.
Вера совсем не похожа на теорию.

Вера – это прежде всего изменение души человека, его личности.

Конечно, невозможно дать точное определение веры (как невозможно дать точное определение любви).
Но если смотреть на веру извне, с точки зрения неверующего, можно сказать, что вера – это идеализм в самом полном смысле этого слова:
когда, узнавая основы веры, человек ВИДИТ, что ИМЕННО ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ; а раз так должно быть – ЗНАЧИТ, ТАК И ЕСТЬ.

Каким образом появляется у человека такая убеждённость – объяснить невозможно.
Рождение у человека веры – это чудо и Божий подарок.

Ясно, что мы не можем сотворить это чудо своими силами.
Мы не могли сделать верующими самих себя – тем более не можем сделать верующими других людей.
Никакие дискуссии между верующими и атеистами ничего не меняют, только помогают выяснить взгляды друг друга.

Невозможно с помощью логики и фактов доказать человеку, что нужно быть верующим.

Представим себе, что такое возможно.
Представим, что нам удалось логически доказать нашим близким, что существует Бог, душа, спасение – и наши близкие стали верующими.

Есть ли какая-нибудь ценность в такой вере – в вере, усвоенной не сердцем, а рассудком, как теория?
Боюсь, что нет.

Чего стоят логические представления о Боге и душе без изменения самой души?
Чего стоят логические представления о любви, если любви нет?

Если бы истины веры можно было доказать логически, то и сама вера была бы не нужна – зачем верить, если можно доказать рассудком и фактами?

Есть такая книга – «Яко с нами Бог».
В этой книге верующий доказывает атеисту, что мир не мог возникнуть сам по себе – и атеист становится верующим.
Я провёл простой опыт – дал прочесть эту книгу своему неверующему брату.
Брат прочёл и вернул мне книгу со словами: «Никогда я не видел столько демагогии сразу»…
Другого я и не ждал.

НАУКА И БОГОСЛОВЫ

Если вера не нуждается в научных подтверждениях и не страдает от научных опровержений, то и естественные науки не нуждаются в богословских подтверждениях и не страдают от богословских опровержений.

У католической церкви уже есть печальный опыт вмешательства богословов в развитие естественных наук.

Средневековые католические богословы считали, что теории естественных наук должны соответствовать догматам Церкви; в противном случае эти теории объявлялись еретическими (со всеми грозными последствиями для авторов этих теорий).

Попробуем разобраться, насколько допустим такой подход.

Возможно ли в принципе извлечь из Священного Писания какие-то руководящие указания для естественных наук – указания на то, какими должны быть (или не должны быть) правильные научные теории?

Естественнонаучная теория – это совокупность взаимосвязанных формул и конкретных численных величин.
В Священном Писании нет ни одной формулы – они там попросту не нужны; конкретных численных величин там исключительно мало.

Язык Библии – образный, он не обладает логической чёткостью, однозначностью и полнотой, которая требуется для естественных наук.

В Писании сказано: «Да будет свет»; но ни слова не сказано о физических свойствах этого света: его скорости, энергии, импульсе, частоте – всё это неважно с точки зрения веры, но для науки важно только это.

Религия и наука говорят о разном и по-разному.
Наука изучает закономерности материального мира, в Писании содержатся духовно-нравственные образы.

Мне трудно представить, как можно связать Писание с научной теорией.

Когда появилась теория Большого взрыва, один священник написал Эйнштейну восторженное письмо о том, что новая теория полностью согласуется со Священным Писанием.
Эйнштейн охладил его пыл: «Вы рассуждаете как священник, а я – как физик».
Эйнштейн отказался решать вопрос, соответствует ли теория Большого взрыва Священному Писанию – и правильно сделал.

Учёный не должен сверять свои научные взгляды со своей верой, поскольку вера и наука друг с другом не связаны.

НАУКА И МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ

Научная теория (в отличие от догматов веры) не претендует на абсолютную истину.

Теория не требует от учёного веры.

Такие понятия, как «истина», «объективность», «реальность» - не научные, а мировоззренческие.

Теория – всего лишь рабочий инструмент для решения конкретных научных задач;
теория считается верной до тех пор, пока не обнаружатся факты, которым она противоречит.

Таким образом, теория всегда ставится под сомнение.
Как сказал Эйнштейн, «Природа никогда не говорит нам «Да», только «Может быть»».

Мы знаем, что ньютонова механика в общем случае неверна; но в большинстве практических случаев она даёт хорошие результаты.

Верующий биолог может пользоваться теорией Дарвина, даже будучи убеждённым в её ложности – пользоваться как инструментом для решения конкретных частных задач, в которых эта теория даёт правильный результат.

Впрочем, противоречит ли Библии теория Дарвина – это отдельный вопрос, рассмотренный в Приложении к данной статье.

НАУКА И ЧУДЕСА

Единственное, в чём наука, казалось бы, противоречит религии – это чудеса.
Религия признаёт существование чудес, наука – отвергает.

Давайте посмотрим, как это противоречие выражается на практике.

Наука изучает закономерности материального мира.
Все новые факты наука рассматривает с точки зрения уже известных законов природы.

Чтобы серьёзный учёный заинтересовался каким-то фактом, этот факт должен быть изложен научным, а не повседневным языком.

Приведу пример.
Допустим, вы придёте к учёному и скажете: «В моей квартире летают табуретки – как наука объясняет этот факт?»

Серьёзный учёный просто откажется это обсуждать.
Откажется не потому, что Вам не верит – а потому, что наука не занимается такими явлениями.
В конце концов, он не специалист по летающим табуреткам – это лежит вне сферы его занятий.

Чтобы учёный заинтересовался новым фактом, он должен быть изложен примерно так:
«В сильных магнитных полях внутри ферромагнитных материалов возникают вихревые токи, которые невозможно объяснить в рамках существующих теорий».

Таков язык науки – факты излагаются с точки зрения уже известных законов природы и могут быть проверены в любой лаборатории.

Академик А. Мигдал в своей книге «Поиски истины» говорит, что учёный только тогда допустит существование чуда, когда будут исчерпаны все возможные естественные объяснения данного явления.
Но в том-то и дело, что все возможные естественные объяснения никогда не будут исчерпаны, не могут быть исчерпаны в принципе.

(Даже если современная наука не может объяснить какой-то эффект – всегда есть надежда, что его объяснит наука будущего.)

Почему летают табуретки?
Да мало ли почему… Может, рядом с вашим домом находится химический комбинат, который выбрасывает в воздух галлюциногенные вещества – вот вам и мерещатся летающие табуретки.

Это только одно возможное объяснение, а их тысячи и тысячи…
В конце концов, профессиональные фокусники показывают и более эффектные трюки, чем летающая табуретка; а разгадать эти трюки иногда очень сложно.

Повседневная жизнь исключительно сложна и многогранна, гораздо сложнее любых научных теорий; она складывается из колоссального количества различных явлений, поэтому в ней очень много непонятного и неизученного.

Неужели вы думаете, что серьёзный учёный бросит свою работу и начнёт всё это исследовать?

Наука совершенно права, отказываясь рассматривать факты, изложенные не научным, а бытовым, повседневным языком.

Если бы учёные рассматривали подобные факты, то растратили бы всё своё время в бесплодных попытках объяснить массу разрозненных, неопределённых явлений, которые невозможно даже чётко сформулировать.

Наука не может и не должна объяснять всё на свете.

Итак, наука изучает только закономерности материального мира.
А чудо – это единичный факт, который как раз выпадает из общей закономерности.
Чудо невозможно даже сформулировать научным языком, поскольку его невозможно связать с известными законами природы и повторить в любой научной лаборатории.

Таким образом, чудо выпадает из сферы рассмотрения естественных наук.
Наука не опровергает и не подтверждает чудеса – она ими просто не занимается.

ВЕРА И ЧУДЕСА

Укрепляют ли чудеса нашу веру?
Думаю, что нет.

Чудеса происходят и в других религиях – исламе, буддизме, индуизме.
Неужели возможно верить каждому, кто покажет чудо?

А научные атеисты вообще не верят в чудеса – и переубедить их невозможно в принципе.

Христос говорил: «Придут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса».
То есть, чудо не является критерием истины.

Чудо не прибавляет нам веры.
Напротив, чудо требует нашей веры.

Одно из главных чудес Православия – схождение благодатного огня в Иерусалиме.
От православного человека требуется вера, что благодатный огонь – это именно чудо, а не ловкий фокус и не естественное явление.
Доказать это неверующему невозможно.

Неверующий скажет, что иерусалимские священники, молясь о схождении благодатного огня, совершают некие манипуляции с химически активными веществами;
в результате этих манипуляций выделяется горючий газ;
этот газ распространяется в воздухе и возгорается.

Если доказать ему, что это не так – он выдвинет десяток новых остроумных предположений.

Словом, в вопросах веры что-либо кому-либо доказать невозможно.
Так и должно быть, иначе вера не была бы верой и не имела бы ценности.

Каждый верит так, как он чувствует, по состоянию своего сердца.

НЕМНОГО О НАУЧНОМ ТВОРЧЕСТВЕ

Настоящий учёный – творческий человек (не менее, а, возможно, более, чем люди искусства).
Он с удивлением и восторгом созерцает красоту законов природы, научных задач.
Именно эти чувства – главный стимул его научных занятий; если бы не эти чувства, он потерял бы к науке интерес.

Выдающийся математик Давид Гильберт сказал:
«Один из моих учеников стал поэтом. Для математика ему не хватило воображения».

И это не шутка.
Чтобы видеть красоту отвлечённых математических построений; чтобы свободно действовать в этой стихии, раскрывая и очищая эту красоту, нужно обладать гораздо большим воображением, чем воображение посредственного поэта.

«Поэзия, завидуй кристаллографии!» - писал Осип Мандельштам.

Завораживает странность, необычность, ни на что не похожесть, а вместе с тем исключительная красота и простота, глубина и всеобщность законов природы.

Как не удивляться и не восторгаться, когда бесформенная груда разрозненных фактов на глазах выстраивается в простую, стройную, красивую систему, где всё с неизбежностью, автоматически следует из нескольких простых постулатов.

Георг Кантор, создав теорию множеств, воскликнул: «Вижу, но не верю!»

Норберт Винер говорил о «непостижимой эффективности математики», когда абстрактные, придуманные «из головы» математические теории вдруг находят практическое, «земное» применение.

Герц сказал об уравнениях Максвелла «Они умнее своих создателей и живут своей собственной жизнью».

Между тем само развитие науки оказывается странным, непостижимым…

Вот математика – самая абстрактная, отвлечённая из всех наук, не связанная никакими материальными ограничениями – казалось бы, в ней всё должно быть ясным, чётким, предсказуемым – а сколько там неочевидного и неожиданного…

Мало того, что истинные утверждения в математике почему-то неочевидны и нуждаются в доказательстве – неизвестно, как нужно доказывать то или иное утверждение, почему его нужно доказывать именно так…
Неизвестно даже, возможно ли в принципе его доказать!

Кстати, Нильс Бор считал, что логически однозначные высказывания вообще невозможны – и это в точных науках!
(Речь здесь идёт только о качественных высказываниях; количественные высказывания (например, таблица умножения) вполне однозначны.)

Когда Бора спросили, какое понятие дополнительно (несовместимо) к понятию «Истина», он ответил: «Ясность».
То есть, глубокая истина, по мнению Бора, не может быть логически ясной.

Эйнштейн говорил: «Самое удивительное свойство природы – её познаваемость».

Само существование законов природы (к тому же таких простых и красивых) – гораздо большее чудо, чем единичные нарушения этих законов.
Сама способность человека познавать окружающий мир гораздо удивительнее непостижимого и непонятного.
 
Можно вообразить, что наступит день, когда не взойдёт солнце.
Но то, что оно восходит каждый день – гораздо удивительнее.

Удивительно само существование в нашем сознании базовых понятий математики и физики – таких, как точка, число, пространство, время, операции качественного и количественного сравнения величин.
Никто не может сказать, как эти понятия появились в нашем сознании и почему они именно таковы.

Всё это воспринимается учёным если не как чудо, то как подарок.

Библейское сотворение мира – это творческий акт.

Апостол Павел пишет: «Мир, художником и строителем которого был Бог».
Мы можем добавить: главным математиком, физиком, химиком, биологом, инженером, программистом…

Кто придумал и привёл в действие законы физики, создав пространство, время, материю; Кто придумал и вложил в сознание человека базовые понятия математики и физики?

Кто дал человеку саму способность чувствовать красоту (в том числе красоту законов природы) и участвовать в творчестве (включая научное), раскрывая Им же созданную красоту?

Да и Кто дал нам всё настоящее, доброе, живое, красивое в земной жизни?

К сожалению, чувства красоты природы недостаточно, чтобы сделать человека верующим.
Удивление, восхищение творением ещё не значит, что человек увидит и признает Творца.

ВЕРА И МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ

Итак, научная теория не требует от учёного веры.
Такие понятия, как «истина», «объективность», «реальность» - понятия не научные, а мировоззренческие.

А мировоззренческие вопросы требуют веры – именно веры, а не знания.

Например, философ-солипсист не верит в реальность других людей; он считает, что единственная настоящая живая личность – это он; а другие люди созданы его воображением.
Переубедить его при помощи фактов невозможно – все факты он толкует в соответствии со своей философией.

Мы верим, что наши близкие – это настоящие живые люди.
Именно верим, а не знаем.

И верим в их чувства к нам. Верим, а не знаем.

Если атеист верит в человека – почему должна удивлять вера в Бога?

Без веры существовать невозможно.

Если нет Бога, нет души, нет вечности, нет совершенства - что же тогда есть? Материя? Но живой человек не может удовлетвориться материей.

Если человек, умирая, просто исчезает, ни в чём не достигнув совершенства (а значит, ничего не доведя до конца) - чего тогда стоит человеческая жизнь?

Что остаётся после человека?
Память о нём? Материальные результаты его деятельности?

Как это всё жалко рядом с живой человеческой личностью…

Если бы атеист действительно верил, что «ничего нет» - он неизбежно впал бы в отчаяние и уныние.
Нет атеиста, который бы в душе не надеялся, что «всё-таки что-то есть».
Этой надеждой он и живёт - живёт надеждой, что его взгляды окажутся ложными.

Атеист живёт вопреки своим взглядам.

Вспомним знаменитое определение материи, данное Лениным: «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении».
В сущности, это определение – символ веры, не хватает только слова «Верую»: «Верую, яко материя есть объективная реальность…».

Если бы Ленин был неверующим, он определил бы материю так: «Материя есть совокупность всех наших ощущений и связей между ними».
В действительности Ленин был верующим – но верил не в Бога, а в материю, то есть в стихию.

Показательно, что среди выдающихся физиков ХХ века почти не было научных атеистов (то есть, людей, начисто отвергающих веру и религиозное мышление).
Абсолютное большинство из них признавало за религиозным мышлением право на существование.

Нильс Бор, сравнивая научное мышление с религиозным, приводил такой пример:
«Учёный, глядя на плывущий пароход, скажет, с какой скоростью и в каком направлении он плывёт; какова мощность его двигателя и так далее.
Верующий, глядя на тот же пароход, скажет, что он везёт хлеб голодающим людям».

О ДОГМАТИЗМЕ

Научные атеисты считают верующих догматиками: «Они неспособны мыслить свободно; их мышление сковано религиозными догмами; они не позволяют себе критически осмыслить вопросы религии» - и так далее.

Сдержать пытливость человеческого ума в принципе невозможно.
Невозможно запретить своему уму критически исследовать вопросы веры (другое дело, что это исследование может не дать результата или не иметь ценности).

В конце концов, логика не всесильна – точнее, сильна не во всём.
Что будет, если, скажем, поэзию исследовать чисто логически?

Строки Пушкина «Я помню чудное мгновенье – Передо мной явилась ты» на языке чистой логики звучат примерно так:
«В моей памяти содержится информация о необычном моменте времени, когда в поле моего зрения появилась ты».
Это несколько отличается от оригинала…

Если с помощью одной только логики невозможно правильно воспринять поэзию – кто сказал, что одной логикой можно постичь веру?

Конечно, вера – не поэзия; но вопросы добра и зла, любви и нелюбви, которые ставит вера, никак не назовёшь чисто логическими.

Попробуйте дать логическое определение любви. Это невозможно.
А ведь любовь – главное понятие христианства.
Если главное понятие веры невозможно определить логически – как можно требовать логичности от веры в целом и от Библии как главной книги верующих?

Пытливый человеческий ум вслед за каждым утверждением: «Это так» неизменно ставит вопрос: «А если это не так?».
Даже если подобные вопросы относятся к основам веры, верующий человек не считает своим долгом их отбросить – напротив, он ищет на них ответ в соответствии со своим мировоззрением, своей системой ценностей.

Кстати, ещё неизвестно, кто больший догматик: верующий или научный атеист.

Верующий может позволить себе критически относиться к законам природы (например, к законам физики): спросить, откуда взялись эти законы, почему материя им подчиняется, почему они именно таковы, почему они так красивы, какими они должны быть и так далее.
В общем, верующий может пытаться идейно подняться над законами природы.

Для научного атеиста законы природы часто превращаются в догму, не подлежащую критическому анализу.
«Это так, потому что это доказано опытом» - вот типичный ответ учёного-атеиста на вышеизложенные вопросы.

Иными словами: «Это так – потому что это так».
Получается познавательный тупик.

СМЕШЕНИЕ ВЕРЫ С НАУКОЙ

Меня удивляют люди, которые ходят по храмам с каким-то измерительным прибором и совершенно серьёзно заявляют, что измеряют благодать, «духовную энергию» или что-то в этом роде.

Неужели благодать и духовность – это материальные величины, которые можно измерить физическим прибором?

Если бы это было так! Тогда можно было бы точно определить, какое место благодатное, какой человек духовный…
Но тогда и вера была бы не нужна: достаточно взять прибор и измерить всё, что нужно…

Насколько я понимаю, этот прибор в действительности измеряет какие-то параметры электромагнитного поля. Если его поднести к мощному электромагниту – стрелка прибора зашкалит.

Неужели электромагнитное поле – это и есть духовность, а электромагнит – источник благодати?

Не менее странно выглядят и другие попытки смешать понятия веры с естественнонаучными понятиями.

Любая попытка смешать, скрестить веру с естественными науками происходит, видимо, от слабости веры и желания «подкрепить» веру научными доказательствами.

Подобные попытки в лучшем случае бесплодны, в худшем – вредны и для веры, и для науки.

ВЫВОДЫ

Итак, вера решает духовно-нравственные вопросы, а наука изучает закономерности материального мира; вера говорит образным языком, а наука – языком логики, фактов, формул и цифр.

Религия и естественные науки говорят о разных предметах и на разных языках – поэтому они в принципе не могут подтверждать или опровергать друг друга.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1
ДАРВИНОВА ТЕОРИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА

Никто не отрицает генетическое сходство между человеком и обезьяной.
В конце концов, обезьяна даже внешне во многом похожа на человека.

Означает ли это, что человек произошёл от обезьяны?

Рассмотрим простой пример.
Археологи нашли при раскопках два предмета: грубый горшок и красивую вазу.
Выяснилось, что оба эти предмета сделаны из одинаковой глины.

Значит ли это, что ваза произошла от горшка?

Очевидно, нет.
То, что горшок и ваза сделаны из одного материала, ещё не значит, что вазы раньше были горшками.

То, что человек и обезьяна сделаны из сходного генетического материала, также не значит, что люди когда-то были обезьянами.

С другой стороны, можно предположить, что создание горшка было для гончара переходным этапом, ступенькой к созданию вазы.
Можно также предположить, что гончар, делая вазу, сначала придал сырой глине форму горшка, а потом постепенно усовершенствовал её до формы вазы.

Предположим, при сотворении человека переходной стадией была обезьяна.
Противоречит ли это Библии? Видимо, нет, поскольку в Библии не сказано обратное.

В Библии вообще нет конкретной научной информации.

Создав человека, Бог вдохнул в него душу, которой не было у обезьяны – вот что главное для верующих.
Все «переходные стадии» между человеком и обезьяной (если они были), души не имели – значит, в действительности были не людьми, а животными.

Но поскольку душа – понятие ненаучное, то спорить верующим с дарвинистами, в сущности, не о чем.

Конфликт между религией и дарвинизмом кажется мне недоразумением, основанным на смешении религиозных и естественнонаучных понятий.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2
ЕСЛИ АТЕИСТ УВИДИТ ЧУДО

С точки зрения учёного, самое впечатляющее из библейских чудес – чудо, сотворённое Иисусом Навином, который на сутки остановил Солнце (точнее, остановил вращение Земли вокруг своей оси).

Почему из всех библейских чудес выбрано именно это?

Во-первых, вращение Земли вокруг своей оси достаточно полно изучено.
Во-вторых, прекращение вращения Земли – слишком масштабный факт, чтобы его можно было поставить под сомнение или не обратить на него внимания.

Можно сказать, что чудо Иисуса Навина – самое «научное» из библейских чудес.

Интересно представить реакцию современного учёного, если бы он сам был свидетелем этого чуда.

Видимо, в первую очередь он предположил бы обман чувств – что Земля продолжает вращаться по-прежнему, но изменилось наше восприятие окружающего мира.

Например, что процессы в человеческом организме по какой-то причине ускорились - поэтому людям кажется, что прошли целые сутки, хотя в действительности прошло лишь несколько минут (соответственно, Солнце осталось почти на прежнем месте).

Чтобы сделать хоть какие-то конкретные выводы, учёному необходимы конкретные численные данные – в нашем случае данные астрономических лабораторий.
В Писании таких данных, разумеется, нет.

То есть, даже это чудо изложено, с точки зрения науки, недостаточно чётко.

Но даже если бы учёный и получил все необходимые численные данные (то есть убедился бы в том, что вращение Земли действительно прекратилось на целые сутки) – вряд ли это заставило бы его изменить мировоззрение.

Я думаю, учёные смогли бы создать правдоподобную теорию, объясняющую этот эффект естественными причинами.
Не следует недооценивать изобретательность человеческого ума.

Допустим даже, что учёные не смогли создать правдоподобную теорию.
В этом случае они скажут: «Современная наука не может объяснить данное явление – значит, его объяснит наука будущего».

Попробуйте доказать обратное.