Ну наконец-то этот утомительный перелёт, проезд до отеля и расселение по номерам остались в прошлом. Два друга, Евгений и Валерий, ну и конечно их жёны, Оксана и Зина - куда уж без них, вымотанные и почти без сил от всех этих событий, плюс влажная, липкая жара, тащились за носильщиком к лифту таиландского отеля, мечтая скорее добраться до номеров, освежиться, переодеться, и далее как говорится - по распорядку.
Двери лифта бесшумно открылись, и вся процессия вошла в него. Двери стали закрываться, но им помешала нога Евгения, который вот так незамысловато по русски не позволил лифту уехать.
Все вопросительно поглядели на Женьку, говорить сил не было. Только носильщик абориген что-то воскликнул дёрнув Женьку за майку.
Евгений молча показывал на табличку около кнопок лифта.
На ней была написано название фирмы, выпустившей этот лифт, а так же нарисовано восемь человечков с надписью - не более восьми персон. Это всё нормально, лифт был просторный, а их всего пятеро. Но ниже стояли цифры - 400 Kg.
В Тайланде оказывается нормальная персона весит пятьдесят килограмм. Народ конечно мелковатый, но это их проблема. В любом случае люди они гостеприимные и дружелюбные.
Но сейчас по всем раскладам получалось, что тайцу с их вещами не судьба была ехать со всеми в лифте.
У русских вес одной персоны несколько отличается от тайской. Надо сказать, что Валерий и Евгений являлись далеко не самыми мелкими представителями своего народа. К их жёнам это конечно не относилось.
И пока Валерий начинал смеяться, Евгений молча и решительно ссадил с лифта возмущённого тайца вместе с их же вещами.
Когда поднялись на нужный этаж, из лифта вышли уже четыре смеющихся, бодрых человека. Акклиматизация прошла за несколько минут. Вечером в рыбном ресторане этот процесс конечно закрепили и разошлись спать, договорившись на утро ехать на традиционную экскурсию, для тех кто первый раз здесь, в слоновий питомник.
В неё входила возможность прокатиться на слонах.
Вспоминая стихотворение Геннадия Шпаликова "Ах, утону я в Западной Двине" Валерий подумал, что всё в этом стихотворении правильно, но вот строчку "...Я никогда не ездил на слоне, ..." у него есть шанс, для себя, исправить.
Прибыли на ферму. Походили, посмотрели, послушали. Всё отлично.
Настало время катания на слонах.
Валерий, Евгений и их жёны, Зина и Оксана, поднялись на небольшую вышку, чтобы удобно было заходить на слона. Иначе это не назовёшь.
Женщин усадили на одного. Для этого на слоне были специально сделаны сиденья со спинками и подлокотниками. А вот для Валерия и Женьки подвели по персональному слону. Двое на одного - тяжеловато. Оказывается не такие уж они и сильные - эти слоны.
И их караван потихоньку тронулся в путь. На шее у каждого слона сидел погонщик. Персоны по пятьдесят килограмм.
Видеокамеры и фотоаппараты были заранее поделены так, чтобы все друг друга могли снимать на видео и фото. Чем они сразу и занялись. Это продолжалось минут десять. Уверены были, что скоро всё закончится. Покатались же уже.
Как жестоко они ошибались. Если бы они знали заранее, что их ожидает, они бы не за что не сели на этих слонов.
Их катали - три часа.
Под палящим солнцем, в мареве, при, почти, стопроцентной влажности, чуть покачиваясь, размерено и неторопливо шёл их караван.
Они ушли чёрт его знает куда от фермы. Шли по какому-то тропическому лесу, через болота и овраги. Проходили через тайские деревни. Им улыбались селяне, но рожи у них были явно бандитские. Какие-нибудь "тигры тамил илама", хотя это вроде на Цейлоне. Всё равно, слазить со слона к ним не хотелось.
Аборигены тропических лесов показывали на их караван пальцами и смеясь что-то обсуждали друг с другом. Похоже в их нелёгкой жизни это было главным развлечением - посмеяться над очередными идиотами.
Когда поняли, что прогулка затягивается, пытались развернуть караван. Но водители слонов не понимали, что от них хотят, или делали вид, что не понимают. Потому, что на все слова типа - нах хаус цурюк, цурюк, только глупо улыбались, кивали и отвечали что-то типа - о"кей, о"кей. И караван пёр дальше по юго-восточно-азиатскому тропическому лесу.
Женька голосом трагика провинциального театра произнёс только одно слово:
- По-па-дос.
И столько в этом слове было боли и отчаяния от безысходности в данной ситуации, что Валерий не нашёл ничего другого как сказать:
- Да, и не одного ларька с пивом.
Время текло не спеша как и весь их караван. По пути следования слоны периодически останавливались и ломали какие-то ветки на деревьях. Похоже они ещё и делами успевали заниматься.
Женька уже спал, сидя на своём слоне. Судя по его улыбке, ему снилось море, несущее освежающую прохладу и бокал холодного пива в руке. Зина с Оксаной нашли темы для разговора, и не обращали внимания на проплывающие мимо пейзажи. Что поделать, их жизнь - это сплошное терпение - мужей и их причуд.
Один Валерий сидел угрюмо на своём слоне и вспоминал, теперь, стихи Александра Городницкого:
От злой тоски не матерись - сегодня ты без спирта пьян.
На материк, на материк, идёт последний караван. ...
Когда они, наконец, вернулись на ферму, их встретил выспавшийся под кондиционером улыбающийся гид, который увидев, что они направляются к микроавтобусу пытался их остановить:
- Вы куда? У вас ещё поездка на повозке с быками проплачена.
Выслушав от Валерия с Женькой всё, что они думают о прогулках на слонах, да заодно и на быках тоже, он на Оксанкин вопрос:
- Ты чего улыбаешься, болезный? Что, предупредить о длительности такой прекраснейшей прогулки нельзя было?
Ответил:
- Вы можете сколько угодно ругаться, я всё равно буду вам улыбаться и кланяться. У нас такая национальная традиция.
Женька пытался его догнать и дать пинка, но тот улыбался, кланялся и ловко уворачивался. Разве такого догонишь. Персона - пятьдесят килограмм.
Отдых начинался многообещающе.