Сначала был звонок в дверь – длинный, нетерпеливый. Потом радостный вопль Антона, открывшего дверь: «Тетушка Инесса приехала! Ура!!!»
Глава семейства Дмитрий Андреевич улыбнулся в усы, не поднимая лица от газеты. Дочь Анна, замершая при звонке над кухонным столом, стала торопливо стряхивать с рук муку. Хозяйка дома Тамара Николаевна, лежавшая на диване перед телевизором, нахмурилась: только этого не хватало.
А в прихожей кружили, обнявшись тетка с племянником. Брошенные на пол многочисленные сумки и пакеты валялись по всей прихожей.
- Ух ты, вырос как! – восхитилась тетушка, на мгновение оторвавшись от мальчишки и чуть отстранившись, - Был мальчик, стал молодой человек. Теперь Антошкой уж и не назовешь, только Антон или даже Антон Дмитриевич!
- Назовешь! Назовешь! – опять обхватил он ее, - Тебе можно! Хоть горшком назови, только в печь не ставь!
Из кухни вышла улыбающаяся Анна, снимая на ходу фартук.
- Тетя Инна! Как мы рады!
- Конечно, рады. Еще бы не рады, - со смехом перекинулась тетушка на племянницу, - Красавица! Еще краше стала.
- Да куда уж краше, - усмехнулась девушка, крепко обнимая тетку, - Я правда очень рада, что вы приехали к нам опять, тетя Инна.
- Стоп, стоп. Что за дела? – деланно рассердилась тетушка, - Я смотрю, вы тут совсем без меня одичали. Во-первых, какая еще «тетя Инна»? Никаких теть и никаких вульгарных сокращений! Инесса – и все дела. Во-вторых, с каких пор ты на «вы» перешла? Понимаю, что уважаешь очень, но без выканий, плиз. А вот и Димон явился! – с этими словами она, отпустив тоненькую фигурку девушки, широко раскрыла руки и пошла на хозяина, - Усы то отрастил, как у таракана!
- А ты все такая же. Все скачешь, как девчонка.
- Конечно, скачу. Как говорится: не дождетесь. Где Томка? Чего прячется?
Явилась Тамара Николаевна. Солидная дама сорока шести лет от роду.
- Здравствуй, Инесса.
- Здорово, сестренка. Как поживаешь? Все толстеешь, смотрю?
- Мама на диете. Она теперь вегетарианка! – просветил гостью мальчишка, - Она уже на целый килограмм похудела.
Сестры обнялись.
- Надолго к нам? – поинтересовалась хозяйка.
- Пока не надоем. Как в анекдоте: «- Надолго к нам, мама? – Пока не надоем, зятек. – Что, и чаю не попьете?» - Все рассмеялись, гостья громче всех, - Не переживай, сестренка. Я к вам всего на три неполных дня. Собственно, я к вам по делу, но об этом потом. Уже и билет на обратный путь купила, на понедельник. Но три дня придется меня потерпеть.
«Три дня как-нибудь потерпим. Все же не три недели, как в прошлый раз», - подумала Тамара Николаевна, притворно улыбаясь.
Пошла суета, которая бывает, когда приезжает далекий редкий гость. Распаковывались сумки, дарились подарки и гостинцы, тут же шла примерка, демонстрация обнов, произносились слова благодарности. Когда страсти поутихли, Анна предложила гостье:
- Вы пока отдыхайте, то есть ты пока отдыхай, Инесса, а я сейчас вареники долеплю, скоро обедать будем, - девушка упорхнула на кухню.
Инесса с удовольствием не спеша прошлась по комнатам, внимательно оглядываясь. Антон следовал за ней как верный паж. Видно было, что тетку он обожает всей своей детской душой. Дмитрий Андреевич брился в ванной, все же гостья в доме. Тамара Николаевна убирала постель с дивана.
- Я смотрю, у вас ничего не изменилось за эти полтора года. Все то же самое.
- У нас цветок был, красивый такой, с красными цветами, забыл название. Анька купила, только он завял почему-то.
- Жалко. Зато ты цветешь, не вянешь, - тетушка приобняла мальчишку за плечи, - Помнишь, в последний раз ты мне вот до сих пор доставал, как раз до моих титек, а теперь уже макушка на уровне моего подбородка. Как живешь, Антоша?
- Нормально живу. В первой четверти, правда, вышел ударником, одна четверка, по пению. Мама ругалась. Сказала, что если во второй будет четверка, то она запретит мне до конца учебного года сидеть перед компьютером.
- Сурово. Между прочим, пение было моим любимым занятием в школе. Да и сейчас тоже. А ты что же, петь не любишь?
- Петь я люблю. Я громко пою, но Вера Аркадьевна говорит, что у меня нет слуха. А я хорошо слышу. Только неправильно, наверное. Она еще почему-то сказала, что на мое ухо медведь наступил.
-Да плюнь ты на эту Веру Аркадьевну. Слух и прочие заморочки – это все ерунда. Главное, чтобы человек любил петь и пел. А все эти ноты, такт, слух – это для тех, кто пение выбрал своей профессией. Ты ведь не собираешься работать в консерватории или быть певцом?
- Нет, конечно, - фыркнул Антон, - еще чего. Я буду программистом.
- Вот и будь. Я тебе так скажу: программисту иметь музыкальный слух совсем не обязательно, - шепнула она и подмигнула Антону.
- А мама сказала, что любой образованный человек должен быть музыкально грамотным.
- Мама? Ну, ну. Мы как-нибудь попросим спеть твою маму. Скажу по секрету: на ушах твоей мамы толпа медведей лезгинку отплясывала. Ладно, насчет пения я с ней поговорю, не переживай. Где это видано, чтобы из-за четверки по пению будущего программиста компьютера лишали на полгода! Это же варварство. А ты чего дома сидишь? На улице погода чудесная. Помню, вы раньше с мальчишками в футбол гоняли.
- Мы и сейчас гоняем, только у нас вратарь заболел. Никто не хочет во вратари, все в нападающие метят. Жизнь сейчас такая, что уметь нападать важнее, чем защищать, - взросло философствовал Антон.
- Ишь ты, закрутил как. Ладно, мы с тобою еще вернемся к этому вопросу. Итак, ты теперь на каникулах, а Анна с понедельника в отпуске. Я правильно поняла из телефонного разговора с твоей мамой?
- Так точно, - козырнул пацан, - правильно.
- Вот и ладненько. Вот и славненько. Я, собственно, поэтому и явилась, - туманно объяснила тетка, - Айда на кухню, поинтересуемся у Анютки, когда ее вареники готовы будут. Жрать охота.
- И мне жрать охота, - с удовольствием повторил Антон, нажимая на слово «жрать», в их семье никогда не употребляемое. Мама за такое слово потом целый месяц бы пилила и читала нотации об этикете и культуре поведения и речи. «Жрать» - слово и вправду не очень красивое, но в устах Инессы очень симпатичное и яркое, как жар-птица.
Обедали все вместе, выдвинув в центр кухни стол. Обед был хоть и постным, но довольно обильным и вкусным: борщ вегетарианский, вареники с картошкой, запеканка овощная, чай зеленый с хлебцами, фрукты. Тетушка Инесса внесла свою весомую лепту: выложила на стол домашние слойки с абрикосовым джемом, домашние отбивные, пирожные песочные и шоколадные конфеты «Птица дивная». При этом она приговаривала: «Диета – это хорошо. Я тоже недавно купила чай для похудения. С пирожками – ну просто изумительно вкусно». Ели с аппетитом, весело переговариваясь. Причем все, кроме Тамары Николаевны, особенно нажимали на отбивные. Разогретые в микроволновке, они шипели и издавали божественные запахи. Обычно строгая насчет того, что «когда я ем, я глух и нем», Тамара Николаевна сегодня сделала уступку своему правилу. Ладно уж, пусть. Не каждый день сестра старшая в гости приезжает.
- Ну, Анютка, спасибо, - в конце обеда сыто погладила себя по животу Инесса, - готовить ты мастерица. Вот повезет твоему будущему избраннику. – И словно не замечая вмиг погрустневшего лица племянницы, спросила, - Как у тебя с личной жизнью? Молодой человек имеется?
- Нет у нее никакого молодого человека, - быстро ответила за дочь мать.
- Не молодой что ли имеется?
- Нет, - опять отреагировала мать вместо дочери, давая тоном понять бестактность этого разговора.
- Так что, Анютка, ты за старого замуж, что ли, собралась? – никак не успокаивалась тетушка, несмотря на поникшее лицо племянницы и строгое выражение лица младшей сестры.
- А зачем ей замуж? Ей и так неплохо. И хватит об этом, - отрезала Тамара Николаевна, вставая из-за стола.
- Ага. Понятно, - кивнула Инесса и, дождавшись, когда за сестрой закроется дверь, сказала остальным, - Это она так думает, что Анечке неплохо, а я, например, совсем противоположного мнения. Ладно, и к этому мы вернемся позже. Давай, Анютка, дуй отдыхать. Я сама посуду вымою. Не все тебе горбатиться, как рабыне Изауре.
- ...Пока-пока-покачивая перьями на шляпе, судьбе не раз шепнем: мерси боку! – пели дуэтом Инесса с Антоном. Инесса мыла тарелки и бокалы, Антон протирал их полотенцем.
- Ставлю пять с плюсом за пение. Уж не знаю как там со слухом, а поешь ты с душой. А это в пении самое главное. Так и скажи своей... как ее?
- Вера Аркадьевна.
- Вот именно. А еще Вера Аркадьевна называется. Так, какие планы у нас дальше?
- Не знаю. Сейчас созвонюсь с друзьями, если найдем замену вратарю, то пойду, погоняю в футбол. Ты, наверное, с дороги отдыхать будешь?
- Как говорила Золушка: в дороге я отдохнула. Звони друзьям.
Когда через час Тамара Николаевна заглянула в комнату дочери, та гладила постельное белье.
- А где Инесска? Всю квартиру обошла, нет ее.
- Там она. На улице, - кивнула девушка в сторону окна, улыбаясь.
Взору Тамары Николаевны предстала удивительная картина: во дворе носилась ватага подростков, гоняя футбольный мяч. Антон выделялся среди всех ярко красной курткой, подаренной Инессой. В воротах металась туда-сюда с широко растопыренными руками сама Инесса, облаченная в спортивную форму. Она была вратарем.
- О, господи, - тихо охнула мать, - совсем на старости лет спятила.
- Мам, да пусть. Что тебе, жалко, что ли? Если человеку весело, кому это мешает?
- Во всем должен быть порядок. Каждый сверчок знай свой шесток. Если всякий вздумает делать все, что взбредет ему в голову, что из этого выйдет? Бабе шестой десяток, а она с мальчишками мяч гоняет. Перед соседями неудобно, - Тамара Николаевна нервно передернула плечами, - Хорошо хоть послезавтра уедет. Ладно, я вздремну на часок, мне к трем в кружок «Академия досуга». Ты на ужин котлеты морковные делай на пару, жареное вредно. – Она еще раз глянула в окно, осуждающе покачала головой и вышла из комнаты. Анна поставила утюг, подошла к окну, долго смотрела в него. Мягкая улыбка скользила по лицу девушки, как рябь по воде. Вдруг она тихо рассмеялась, захлопала в ладоши: «Ай да Инесса! Какой мяч взяла! Чисто Малафеев».
...Ужинали поздно. Так получилось, что за столом собрались только к девяти часам. Все были в отличном настроении, даже Тамара Николаевна. Она с гордостью продемонстрировала окружающим законченную работу - собственноручно вышитую салфетку. На льняном прямоугольнике тридцать на шестьдесят сантиметров были вышиты крестиком красные буквы:
«В здоровом теле –
здоровый дух!»
- Молодец! – похвалила Инесса, - Скрупулезная работа. Это надо так аккуратно вышить – точка в точку, стежок к стежку. Я бы так не смогла. Только вот что касается содержания текста, я бы так сформулировала: «В здоровом теле – здоровый дух. На самом деле – одно из двух». Это я к тому, что тот, кто слишком зацикливается на здоровье собственного тела, упускает другие стороны жизни. – И расхохотавшись, видя посуровевшее лицо младшей сестры, тут же добавила, - Шучу я, шучу! Все правильно: в здоровом теле – здоровый дух. Давайте этот плакат вывесим после ужина в прихожей напротив входной двери. Как вошел, так тебе сразу жизненная установка.
- Этот, как ты изволила выразиться, плакат я тебе подарю, когда уезжать будешь. Тебе очень кстати будет.
- Вот спасибочки, сестренка. Благодарность моя не будет знать границ, - и уголком губ, чтобы услышал только Антон, добавила, - я им буду пыль с мебели вытирать.
- Кстати, что касается здоровья, - заговорила Тамара, - у нас теперь так заведено: каждое утро все делают зарядку, потом контрастный душ. Это правило распространяется и на выходные дни, и на праздничные. И на гостей тоже! – на последней фразе она сделала ударение.
- Да бога ради. Я же понимаю, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Как говорится: если ты живешь в курятнике, то кукарекай по утрам, а если в свинарнике, то хрюкай со всеми вместе. Это я вообще, образно выражаясь.
- Да! Именно так. Антон, прекрати корчиться, подавишься. И вообще: когда я ем, я глух и нем.
- Ну так, молчи, сестренка и не слушай. А вот когда я кушаю, то я болтаю и слушаю. Ладно, ладно, молчу. Не злись. А то от злости витамины пропадают, синьорка Помидорка. Короче: утром все делаем зарядку! Во сколько подъем у вас по выходным, Антоша? ..В семь?! С ума посходили! В воскресенье и в семь подъем! Кажется, я попала в концлагерь...
-...Тетушка Инесса. ...Инесса, вставай. Семь утра. Надо делать зарядку.
Она открыла левый глаз. Над нею склонился Антон.
- Семь утра. Надо делать зарядку, - с извиняющейся улыбкой пожал плечами мальчишка.
- Отлично. Зарядка – так зарядка, - она сладко от души потянулась, широко зевнула, - Эх-хах! Ну и порядочки у вас. А мама встала?
- Еще нет. Сейчас встанет, наверное.
- Э, нет. Так не пойдет!, - с этими словами Инесса вскочила и как была в ночной сорочке решительно направилась в спальню родителей, где тут же раздалось ее громовое: «Подъем! Кто спит – того убьем!» А следом раздался бодрый марш в ее исполнении: «На зарядку, на зарядку, на зарядку, на зарядку становись!!!»
Вернувшись через минуту в спальню Антона, где спала на матраце на полу, она сообщила: «Там папа с мамой делают зарядку. Анна обруч крутит. Ты, Антоша, как хочешь, а я вот тут на матраце еще посплю. Если мама спросит про меня, то скажи, мол, Инесса на полу пресс качала, качала, потом устала и уснула. Ладно?» - и она плюхнулась на матрац, зарывшись в одеяло.
Воскресенье прошло весело, радостно и суматошно. Тамара Николаевна с легкой грустью наблюдала, как размеренность и устоявшийся распорядок их семьи шли прахом. «Ничего, завтра вечером все встанет на свои места. Хорошо, что Инесска живет в другом городе. А то с ума сойти можно было бы». Всем вместе удалось только позавтракать. Потом Инесса утащила Анну и Антона в кино на американский боевик. После кино позвонила: «Мы идем на аттракционы, на американские горки». На вопрос: «А обедать?», сообщила: «Мы в кино наелись попкорном и колой».
- Ужас, - жаловалась она мужу, - болтаются как беспризорники. И потом, фаст-фуд вместо здоровой еды, чем она только думает. Все желудки испортят.
- Да ладно тебе, Томочка, - мягко возражал муж, - Инесса женщина вполне разумная. А с одного раза ничего с желудками не случится. Кстати, она очень неплохо готовит, - улыбнулся он, вспомнив слойки и отбивные.
«Беспризорники» вернулись только к четырем. Веселые, возбужденные, раскрасневшиеся.
- Руки мыть с мылом и за стол, – скомандовала мать, - я гречневую кашу сварила.
- Ма! Попкорн с колой – раз. Пирожки жаренные с повидлом – два. Кофе с молоком и заварными пирожными – три. Шоколад – четыре. Мороженое – пять! – доложил Антон, - Какая после этого может быть гречка?
- Инесса! Ты мне уродуешь детей!
- Ну что ты, Тамарочка. Ты погляди как они светятся, глаза горят, щеки пламенеют. Уроды так не выглядят. И вообще, Тамара, мне бы с тобою поговорить надо. Но позже. Мы сейчас с Антоном будем снежинки вырезать.
- Чего вы будете делать?
- Ма, до Нового года осталось всего шестьдесят дней. Мы решили с Инессой снежинки сегодня вырезать. Можно?
- Да делайте вы что хотите! – в сердцах махнула мать рукой, - Пойте, пляшите. Стойте на голове.
- А это идея! Насчет постоять на голове. Я недавно читала, что йоги стоят на голове, потому что это очень полезно для кровообращения головного мозга. И нервы успокаивает. В общем, для здоровья чрезвычайно полезно.
Они стоят на голове. Даже у Тамары Николаевны в конце концов получилось, правда, не с первой попытки. «Все! – кричит она, - Ловите меня!»
Муж с сыном опускаются на ноги, подхватывают ее. «Ой, мать моя женщина! - смеется она, - И меня в грех ввели. Хорошо никто не видел».
Потом они дружно вырезали снежинки, расположившись на полу. У Дмитрия Андреевича снежинки получались какие-то квадратные с геометрическими рисунками. У Антона, как он сам определил, авангардные, с абстрактными дырками. Все снежинки из-под ножниц Тамары Николаевны выходили абсолютно одинаковыми, как сиамские близнецы. У Анны и Инессы были самые красивые – ажурные, изящные.
За работой неспешно беседовали на разнообразные темы. Тамара Николаевна, как всегда, свернула на тему здорового образа жизни, в частности, здорового питания, конкретно вегетарианства. В качестве весомого аргумента она приводила тот факт, что с тех пор как стала практиковать вегетарианство, почувствовала в себе легкость, голова прояснилась, спать стала гораздо лучше и кошмары сниться перестали, не то, что раньше.
- Ну и молодец, - радовалась за младшую сестру Инесса, - продолжай и дальше, если это на тебя так замечательно действует. Конечно, здоровье – это очень важно, недаром почти все праздничные пожелания начинаются именно с пожелания крепкого здоровья. Его надо беречь, заботиться о нем. Но не стоит из этого делать культа, превращать хорошее дело в абсурд. И еще, не принуждай остальных членов семьи брать с тебя пример, строго следовать твоим принципам. Ты ведь у нас дама авторитарная, не зря под знаком скорпиона родилась и в год тигра. Тебе может быть и не помешает сбросить несколько килограмм, а молодым растущим организмам мясо нужно для силы, молочные продукты для роста костей. Между прочим, что касается твоих любимых вегетарианцев, то имеется такое научное мнение, что полный переход на вегетарианство приводит к тому, что человек все меньше испытывает половое влечение, у женщин реже становятся месячные, а иногда полностью прекращаются. Сечешь, к чему может все это привести? Не стать тебе никогда бабушкой. И вообще, на мой взгляд, в тех, кто держит себя в жестких рамках, постоянно контролирует, не позволяя себе ни малейшего отступления от правил, чего-то не хватает, огня в них нет внутреннего. Ущербные они какие-то, пришибленные. Расскажу я вам анекдот, так сказать, в тему: «Пришли однажды журналисты к одному долгожителю, прожившему больше ста лет, спрашивают: как удалось дожить до столь преклонных лет и так прекрасно сохраниться. Тот начинает нудить, совсем как ты, Томка, мол, здоровый образ жизни, правильное питание, те, се. В это время журналисты слышат, как распахивается входная дверь и вваливается шумная веселая компания, женский визг, хохот, звон бутылок. «Это должно быть ваш внук с приятелями. Что же вы его не приучили к здоровому образу жизни?» «Нет, - морщится долгожитель, - это мой старший брат с бабами. Опять всю ночь гудеть будут».
Все смеются, Антон громче всех. Тамара Николаевна хмурится, наконец, не выдерживает и тоже смеется.
Вечером перед ужином вышли на прогулку. Тамара Николаевна и Дмитрий Андреевич шли чинно, взявшись под руку. Инесса с Антоном носились, дурачились, хохотали. Анна брела чуть в стороне, о чем-то задумавшись. Ее тонкая фигура в длинном темном плаще выглядела очень хрупкой и одинокой.
После ужина Инесса заявила Тамаре Николаевне и Дмитрию Андреевичу: «А теперь мне надо с вами поговорить. Я ведь по делу к вам заявилась, а не абы как». И они ушли в родительскую комнату.
Лежа в постели, Тамара Николаевна раздраженно говорила мужу:
- А ты говорил о ней: светлый человек, легкий характер... Вот тебе и светлый человек. Не моргнув глазом, напомнила о старом долге. Я уж думала, она забыла о нем навсегда. Нет, припомнила, твоя бессребреница. Прикатила за расчетом.
- Да ладно, Том. Подумаешь, в счет уплаты долга возьмет с собою Антона на время каникул и Аньку на время ее отпуска. Ничего страшного. Не успеем оглянуться, как опять дома будут.
- Тебе легко говорить. Не просто возьмет, а, можно сказать, забирает в качестве рабочей силы. Попросту говоря: во временное рабство. Аня будет с утра до ночи возиться с ремонтом, Антон тоже в подмастерьях света белого не увидит. Мне их жалко. Мое материнское сердце болит.
- Можно подумать, что здесь Анька бы отдыхала. Так же возилась бы с утра до ночи то со стиркой, то с готовкой. Какая разница по сути? Ну, если уж твое трепетное материнское сердце так болит, то верни Инессе те сорок тысяч, что заимствовала у нее три года назад.
- Да ну тебя! Спи уже, - и она в сердцах отвернулась к стене.
Анна не спала. Она лежала в темноте с распахнутыми глазами, думала. Как хорошо, что приехала Инесса. Как здорово, что забирает ее и Антона к себе хоть на время. А то она уже скоро с ума бы сошла в этой рутине и однообразии. Конечно, они едут туда не развлекаться, а помогать тете с ремонтом квартиры. Но она сейчас готова на край света, на рудники или плантации, только бы хоть ненадолго вырваться из этого замкнутого круга. И потом, поехать в Москву – это так здорово. Ведь не круглые сутки она будет ремонтом заниматься. Хоть часочек в сутки, да выкроит на прогулки. Побродит по проспектам огромного города, по шумным улицам, по магазинам. А вдруг... Вдруг случай столкнет ее с каким-нибудь парнем. Таким, о каком мечтается ей по ночам, когда уставшая она ложится в постель и грезит о счастье. Недавно ей исполнилось уже двадцать шесть лет. И до сих пор ни одного серьезного не то, чтобы романа, а просто увлечения. А когда? Работа – дом. Дом – работа. Все хозяйство на ней. Даже в выходные некогда сходить куда-нибудь. Все подруги уже замужем, некоторые даже по второму разу. Она тяжело вздохнула, сморгнула выкатившуюся слезу.
Антон тоже не спал. Он возбужденно рисовал в своем воображении Москву, в которой еще не был ни разу. Красная площадь! Кремль! Царь-пушка! Все это он скоро увидит собственными глазами! Быть того не может, чтобы Инесса не показала ему все это. Днем они с Анькой будут заниматься ремонтом, а вечером, после возвращения Инессы с работы, будут отправляться бродить по Москве. Может, даже в цирк сходят. Класс! Вот это каникулы! Не то что дома целый день за компьютером или во дворе мяч погонять. Друзья обзавидуются.
На следующий день сразу после ухода родителей на работу, Антон и Анна принялись укладывать свои вещи. В десять часов проснулась Инесса. Вышла из спальни заспанная, лохматая.
- Что за шум, а драки нет? – весело вопросила.
- Да вот, укладываемся, - пояснила с улыбкой Анна, - я тут футболки и шорты нам с Антоном положила, в которых будем работать. Ну и одежду на повседневный день.
- А я новую толстовку и новые джинсы, которые ты мне подарила тоже возьму. Мы ведь все равно сходим как-нибудь на Красную площадь и в Макдональдс? Да, Инесса?
- А то! Само собой. Мы еще много куда сходим и много чего увидим, обещаю.
Счастливый Антон побежал в свою комнату за вещами.
- Как раз открылся хозторг на углу, я схожу, куплю чего надо для ремонта, чтобы времени на месте не терять. А чего купить надо? Ты напиши мне список. Мастерок, валик, кисти, чего там еще?
- Список, говоришь. Послушай меня, Анют. Значит так: шорты и футболки долой. Вместе этого хлама уложи всю приличную косметику, если она у тебя имеется. Если нет, на месте прикупим. Платья свои лучшие возьми, тот брючный костюм салатового цвета обязательно, содержимое шкатулки с бижутерией.
- Зачем этот лишний груз? – засмеялась Анна, - Одно приличное платье я, конечно, прихвачу на всякий пожарный. Вдруг в театр надумаем сходить, как с ремонтом управимся.
- Вот заладила: ремонт, ремонт. Ремонт я месяц назад закончила. Все тип-топ. Ты что же, решила, что я и в самом деле вас с Тошкой тащу с собою, чтобы вы на меня батрачили, как каторжане? Дурочка. Это же предлог вытащить вас, а в первую очередь тебя из домашнего болота. Знаешь, я ведь что сделала, я тройку месяцев назад от твоего имени анкету на сайте знакомств создала, твоя фотография у меня есть, сама в прошлый раз мне подарила. Очень удачная фотография, где ты в салатовом брючном костюме. Так у меня там, в смысле, у тебя, несколько таких кадров нарисовалось – пальчики оближешь. Что - что, а мужикам мозги пудрить я еще не разучилась, заинтриговала – будь здоров. Некоторые тобою весьма интересуются. В общем, Ань, у тебя там, на сайте, дело уже до личных свиданий доходит. Я могла еще в сообщениях выдавать себя за тебя, но на свидание все же тебе самой лучше ходить. Мне почему-то кажется, что твоих потенциальных кавалеров не очень вдохновит, если вместо двадцатишестилетней девицы на свидание явится роскошная красавица пятидесяти трех лет.
(Опубликова в журнале "Новая литература" Newlit.ru 12.12.12.)