Однажды, собираясь выйти в люди,
Сказала Обезьяна:
– Будь что будет,
Раз у меня есть к подражанию задатки,
Стихи писать я буду без оглядки.
Для пущей важности надела и очки,
Чтоб рассмотреть подробней рифм крючки,
Взяла портфель, пошла в библиотеку
И книжек набрала… И в них, как в реку,
Мартышка бросилась, чтоб всё перечитать,
А после и самой шедевр создать.
Читала день, и два, читала годы
(Хоть в лени упрекали!) – и народу
На суд представила она свои труды
(На вкус любой – для полных и худых).
Старательно великим подражая,
Недоедая и недосыпая,
Мартышка свято верила в успех:
Была ведь в подражанье круче всех,
Всех переплюнула, обставила, как лохов…
(Что, вульгаризм? – Так в ногу ж мы с эпохой!)
Итак, учёной стала Обезьяна:
И звукопись, и рифмы – без изъяна,
Так овладела пушкинской строкой,
Что сам Поэт пред ней теперь изгой,
Оборотился начинающим мальчишкой,
Ещё не отточившим свой умишко.
А Маяковский-то!
По лесенкам его вприпрыжку скачет!
– Да, сходство есть, – народ аж озадачен.
Есенин, Блок, Цветаева, Маршак –
Всем подражала просто так,
Играючи, – такая мастерица…
– Ну, Обезьяна, во даёт! – народ дивится.
Та ж вдохновляется и от того, и от другого,
Пыхтит и тужится…
Но толку никакого:
Хоть наловчилась сочинять куплеты,
А вот шедевр-то где?..
Поэты
Вот так,
кому-нибудь
(хоть и великим!)
подражая,
Оригинальное «своё» теряют,
И на поверку выйдут не стихи,
А имитации банальные грехи…
И я грешна, Иван Андреич, каюсь,
Трудом Мартышки часто занимаюсь…