Тебе было тогда сколько лет было? Четыре? Пять? Шесть?
Тебя отпускают на улицу, предварительно упаковав, как капусту, в кучу одежек и надев эту вредную кусачую шапку. А бабушка еще обязательно возьмет да и завяжет сзади на шее шарф, да так туго, что не продохнешь - даже рот закроет. И от него, теплого и шерстяного, чешутся губы. И ты сопротивляешься, высовываешь и нос, и рот, и отфыркиваешься, как лошадка. Свобода!
А на улице... А на улице!!! Что-то невообразимое! Ты выходишь из темного подъезда и... зажмуриваешься от олепительно белого пространства, которое сферой падает на тебя. И весь мир кажется необыкновенно объемным, огромным и таким бесконечно радостным, что сердце сначала замирает, а потом ухает куда-то в глубину зимнего пальто и там ... внутри... растекается большой теплой, вязкой маслянистой каплей... Зима-а-а-а...
Снег стоит стеной... А ты стоишь, задрав голову, и ловишь ртом снежинки. А они не только в рот падают, но и садятся на ресницы, щеки, лоб... И ты зажмуриваешь глаза и кривишь нос, потому что снежинки щекочут его...
А кто-то, невидимый за шторой снега, но узнаваемый по голосу, зовет тебя:
- Э-э-эй... Давай к нам!
И ты несешься в белую непонятную мглу на голос, сталкиваешься с кем-то, уже напрочь заиндевевшим, узнаешь соседского мальчишку и пытаешься отыскать в размытых очертаниях снежную крепость.... Она уже почти готова: стены, башни... А переходы и горки уже укатаны шубами, драповыми пальтишками, носами и кроличьими шапками... Чьи-то варежки уже оторвались от резинки в рукавах и беспризорно лежат в сторонке. Ты взлетаешь на горку, как пушинка, и потом... Эх, это "потом"!!! Соскальзываешь, слетаешь, скатываешься кубарем с горки вниз! Катишься... катишься... катишься вниз... и превращаешься в снежный ком, будто из тебя вот-вот должны слепить снеговика ! Снег везде - во рту, в ушах, в носу, за воротником, и в карманах, и в обалдевших восторженных глазах! А на тебя сверху катятся такие же "запчасти" от снеговика: маленькая Маша с высунутым из шапки ухом, лихой Мишка с беззубой улыбкой набекрень, Лизка - без рукавичек и охрипший от крика Сережка.
А совсем-совсем рядом (но все равно в сторонке) кто-то более взрослый обстреливает снежками выстроенные крепкой рукой личные баррикады, "мылит" снегом взрослеющих девчонок, которые все еще непонятны, запихивает им за шиворот снег, почти басово хохочет, ахает и пытается солидно покашливать... Но тебе нет дела до них! Ты - только здесь, только сейчас! И некогда отвлекаться на взрослеющих и взрослых!
Но... Время... Время летит незаметно... И вот уже кого-то зовут домой. Да что там зовут! Твоих друзей выволакивают из этой самой "куча-мала" родители, и ты понимаешь, что надо идти сдаваться, потому что уже вот-вот - и начнет не просто смеркаться, а темнеть....
И ты приходишь домой... Швыркая носом, часто моргая, топчешься на пороге, слушаешь ворчание домашних... Тебе дают веник, чтоб отряхнуть снег с обуви. А у тебя уже нет никаких сил... Ты борешься с усталостью и сном... А домашние, глядя на родное заиндевевшее дитятко, выбивают тебя, словно коврик, из замороженной корки. На полу лужи от снега... С тебя сдирают заиндевевшие штаны, которые стоят колом, выкладывают на батарею рукавицы... Самого тебя макают носом в теплое молоко, в котором ты уже практически засыпаешь... Дышат на красные ладошки, улыбаются...
А ты... А ты... Уже во сне...
Счастье....