Иногда, когда я думаю о Боге, Он представляется мне чрезвычайно внимательным Другом.
Достигнув ясновидения, мы могли бы перестать пользоваться телефонами и вообще речью.
Чему бы я учила, если бы была духовным учителем? Вероятнее всего, я подавала бы пример людям, излучая любовь.
Если бы я могла быть ангелом.
Шахматы – агрессивная и страстная игра.
Я вхожу в транспорт и думаю: люди мои собратья по несчастью.
Нет у меня друга. Есть недосягаемый Христос, к Которому трудно прорваться, но можно. Механика спасения души меня обескураживает, я тут ничего не понимаю. Всё ли зависит от меня?
Ирэна Иогансон считает, что слова: «Иди и больше не греши» - невыполнимы, человек не может не грешить.
Кем-то надо стать на земле, овладеть своим духом, душой или телом, каким-нибудь своим талантом или смирением, терпением, молчанием, словом, мыслью, уметь с каждым человеком быть таким, каким ему ты сейчас нужен.
Мой друг Игорь Сабуров познакомил меня с женой писателя и поэта Даниила Леонидовича Андреева Аллой Александровной. Она прекрасный художник и милый человек, православный.
У неё в гостях было много молодежи и два священника. Недавно она побывала в Париже. Она великолепно читала нам стихи Даниила Андреева 1933-1937 года. Расширить разговор с кем бы то ни было мне мешала робость, боязнь резкой критики, нетерпимости.
От большой фотографии Даниила Андреева исходило большое тепло. Мне не хотелось уходить из дома Аллы Александровны. Она очень нервна, горяча, темпераментна, в то же время в ней есть лёгкость. Ей 73 года, а выглядит она на 60 лет, у неё великолепная осанка, лёгкая походка.
Об Алике Гинзбурге она отзывалась отрицательно. Подробности я не запомнила. Анатолий Краснов-Левитин другого мнения об Алике. Она поцеловала меня на прощание, сказав: «Приходите».
Хочу писать стихи, хочу видеть Иосифа Бродского и дружить с ним, но я не знаю, какой он сейчас. Марина Басманова вышла замуж за Дмитрия Бобушева, потом он ушёл от неё и уехал из России.
Желание увидеть Гёте, Грина, Рудольфа Штайнера, Экзюпери, Германа Гессе, Жерара Филипа, Алексея Константиновича Толстого, Данте, Чехова, Гоголя, Достоевского, Даниила Андреева, Пушкина, Лермонтова, Марину и Анну, Николая Гумилева. Этот список бесконечен.
«Желание опасны», - говорит мой друг Толя В.
А я хочу быть гениальной. И только?
Веянье, влияние Арсения Тарковского.
Мы злы оттого, что мы несчастны, а несчастны мы оттого, что живём ненормальной жизнью.
Я ужасно трезва, и меня мучит это.
Вера Х. вернулась из Швеции, она гостила у врача Алехандро, она подарила мне серебряную цепочку с латинской буквой G.
Боюсь, что сытая жизнь в Швеции утомила бы меня не меньше, чем нищенская жизнь в угасающей России.
Моя жажда возлюбленного иссякла. Мне просто иногда нужно общение с умным мужчиной на интеллектуальном уровне, можно даже просто по телефону.
С Игорем Сабуровым и его другом Вадимом мы были на вечере Александра Галича. Пел песни Галича бард Володя Альтшулер, очень хорошо пел. Но только в конце меня проняло. Галич более социален, чем поэтичен, он должен нравиться мужчинам.
«Возьми нас под руки», - скомандовал Игорь. Какая-то энергия заструилась, когда я пошла между ними, это была дружественная энергия, не разрушающая.
Была выставка работ Раи Гершзон, Наташи Ильиной, Бори Талесника и моих рисунков. Петя Старчик сказал, что мои работы безыскусны, непритязательны, но среди них есть шедевры.
Маша Арманд назвала их красивыми, они понравились Рае, а хиппи хотели один из портретов моих украсть.
Наташа К. сказала, что мои работы – ерунда. Я ответила ей: «Не говори от лица человечества, говори только своё мнение. То, как ты говоришь, может ранить человека смертельно, убить его творческий импульс». «Галк, ты права», - сказала она.
Из всей бездны человеческих качеств, свойств и проявлений стать гениальным – хотя бы в чём-нибудь одном, хотя бы в какой-то мелочи: приготовлении еды, закрывании или открывании двери, в наблюдательности или в умении ПРОЩАТЬ.
Без любви взаимной тусклым, безобрАзным кажется мир, а сердце разорванным или мёртвым. У мужчин так ли?
Почему женщина так поглощена своей любовью? Весь мир её заключается в любимом.
Господи, мне не должно быть дела до моего будущего. Оно у Тебя.
Родины у нас нет, её убили. Народ пьющий, это уже народ протестующий.
Все люди ищут наслаждений – одни более изысканных, другие более примитивных. Кто ищет страданий? Только святые, очевидно, некоторые из них. Остальные ищут удовольствий, которые приводят к страданиям.
Сегодня ко мне Пушкин приходил, когда я читала о том, как он выучил английский язык самоучкой. Милый мой, утешение моё, как давно ты не был у меня...
Мой неистощимый романтизм скрашивает мою серую жизнь. Представляю себе, что люди - барашки в коробке, нарисованной Экзюпери. Более того, в каждом из них Моцарт, и они о том не ведают. Сказки и стихи, и детские песни – я хочу их писать, но Музы нет в моих руках.
Гуляя в поле, я воображала себя странником.
Где взять человека, который полюбит меня? Во мне пылает огонь. Даже холод, который мучит меня временами - следствие отступления огня.
То дерево, на котором был распят Христос, как оно выдержало эту муку? Мысль о том, что Богу всё открыто, и Он пронизывает Собой всё творение, потрясла меня. И писать об этом невозможно.
Есть какой-то высший план бытия. Если бы Христос не покидал меня, я бы не влюблялась в мужчин. Почему Он уходит?
Христос, более всех достойный счастья, более всех принял на Себя скорбь и ужас смерти и ада.
Игра в семье может быть допустима только для того, чтобы не опечалить другого, скрыть своё плохое состояние. Мне хотелось бы предельной чистоты мысли и действий. Перед силой любви я беспомощна.
Мало кто из людей, кто по истине духовен, одухотворён.
Те занятия, которым я предаюсь, не делают меня богаче внутренне. Бог лучше меня знает, что мне надо. Боюсь знакомиться с интересными людьми, боюсь показаться им серой и глупой. Это всё от мерзкого тщеславия.
Читая о монахах и о покаянии, я на время делаюсь монахом и принимаюсь за покаяние, но хотелось бы большего.
В большинстве случаев люди отшатываются от чувств, направленных на них, то есть они отказываются от людей, которым они нравятся.
От веры в Бога тепло и живо в сердце, от безверия – холодно, страшно и отчаянно.
Тихо хочется ходить по земле и молчать.
Я ухожу от тех, кто меня мучает. Я стараюсь никому не делать зла.
В метро я представила себе вереницу людей, живших в разные времена, в разных странах, идущих в данный момент в одном потоке рядом со мной – Пушкин, Райнер Мария Рильке, возлюбленный мною Гёте и иные шли рядом, и мне было отрадно, что мои друзья на небе, и я уверена, что встреча с ними после смерти составила бы моё счастье.
Поэт Гёльдерлин: "Почитают рабы лишь повелителя. И в божественность верит только тот, кто проникнут ею".
Писатель Грин Александр: "Наши настроения непостоянны, наши чувства обманчивы. Внутренний мир наш интересен немногим".
Фотография Аллы Александровны Андреевой