Подражая Панкеевой, сгорая от зависти к Андерсену...
Глава 1.
– У...и! *(1) – на весь замок орала Драконесса. – П.....ы! *(2) Как вы умудрились всё это п......ь? *(3) Как, я вас спрашиваю!
Она со злостью швырнула об пол обрывок веревочной лестницы, которым до этого гневно потрясала перед носом начальника охраны. Слуги в ужасе молчали. Те, кто мог, уже попрятались. Те, кому некуда было деваться, старались съежиться в комочек и упорно не поднимали глаз. Начальник охраны стоял навытяжку и силился придать своему лицу бесстрастное выражение. Управляющий, которому должность тоже не позволяла роскоши опустить глаза, казался белее воротника своей рубашки. По его шее струился холодный пот.
Где-то в коридоре скрипнула дверь. Все вздрогнули.
– Карету! – коротко рыкнула Драконесса.
– Уже подана, Ваша милость! – оживился управляющий.
– Которая? – уточнила Драконесса.
– Самая быстрая, Ваша милость! "Пламенный Борджиа".
– Молодец! – похвалила Драконесса. Всеобщее напряжение начало понемногу спадать.
– Я взял на себя смелость приказать Вашему водителю... – начал, было, объяснять управляющий, но Драконесса резко оборвала его:
– Сама поведу! – И быстрым шагом, почти бегом, покинула свой кабинет.
Оставшиеся в кабинете осторожно выдохнули: "Ну, вроде, пока пронесло!".
– Нам очень повезло, что она сейчас в человеческом облике, – ни к кому конкретно не обращаясь, промолвил начальник охраны.
Управляющий достал платок вытереть лицо, но тут же, всплеснув руками: "Ах, ты, господи!", бросился открывать окно и орать водителю, чтобы "убирался оттуда поскорее и не попадался на глаза Её милости!".
Пока Драконесса, остервенело топча педаль газа и рискуя не вписаться в повороты, мчится из своего замка в столицу, дабы учинить там непотребный скандал, мы, пожалуй, немного расскажем о ней читателю, благо, время у нас есть.
Жила-была Драконесса. Нормально себе жила. По статусу ей полагалось периодически брать в плен принцев и удерживать у себя в замке, пока за ними не явится какая-нибудь принцесса. Принцам полагалось терпеливо сносить заточение, пробавляясь деликатесами с драконьего стола и созерцая окрестности из окна самой высокой башни замка. Принцесса же должна была предложить за принца либо выкуп, либо поединок. Выкупы предлагали чаще всего, но это было скучно. А вот поединок сулил немало веселья.
Особенно Драконессу забавляло, когда эти неумёхи, мнящие себя мастерицами, предлагали поединок на вязальных спицах или крючках. А, между тем, всем известно, что драконы – прирожденные повелители нитей, обучаться начинают чуть ли не с рождения, и именно в самом раннем возрасте выявляется дар сплетателя судеб... Но, впрочем, это совсем другая сказка.
Наша Драконесса не была сплетателем судеб. Она была обычным драконом, пленяла принцев, делала вид, что на равных состязается с принцессами. Жизнь ее текла размеренно и благопристойно, в полном соответствии с драконьими законами, пока последний плененный принц не повел себя самым наиподлейшим образом.
Что ж, пока мы совершали краткий экскурс в основы драконьей жизни, "Пламенный Борджиа" Драконессы преодолел расстояние от ее замка до столицы, и нам пора вернуться к текущим событиям.
Отчаянно скрежеща тормозами и взметая за собой облака пыли, Драконесса остановилась перед королевским дворцом. Выпрыгнула из кареты и заорала во всю мощь своих легких:
– Принц Анри Юджин! Я знаю, что ты здесь! Выходи, сволочь, или я сама тебя вытащу!
Из окрестных улочек стал стекаться народ, поглазеть на зрелище. Из окон дворца повысовывались головы.
Принц никак не дал о себе знать. Тогда Драконесса перешла на драконий язык и высказала все, что она думает о принце, о его поступке, нежелании за оный отвечать, и о той гадине, что помогла ему с побегом.
Когда Драконесса уже исчерпала и поток красноречия, и собственное, надо сказать, весьма скудное терпение, и уже готова была ломиться в парадную дверь, мизансцена немного поменялась.
Привлеченный шумом, на порог вышел сам король Колбаско, недоуменно оглядел открывшуюся его глазам картину и буквально парой фраз сбил накал страстей на несколько градусов. Он спросил:
– Дракоша, дорогая, что стряслось?
Драконесса замерла на полшаге, прокашлялась и с глубочайшим сарказмом в голосе вывалила на голову короля свеженькую новость:
– Доброе утро, дорогой! Вернее, добрый день! Сегодня ночью твой доблестный племянничек посмел сбежать из моего замка. Без разрешения, без выкупа, без поединка. Предварительно опоив меня какой-то дрянью, от которой я продрыхла чуть ли не до обеда. Нет, если ему собственная честь недорога, то бог ему в помощь, но тебе-то он за какие благодеяния такую свинью подкладывает?
По закону принц, самовольно покинувший место своего заточения, считался опозоренным до конца своих дней, и тень этого позора ложилась на весь его род. Дракон, из-под чьего надзора сбегал вероломный принц, терял право в дальнейшем брать в плен каких бы то ни было принцев и подвергался публичному осмеянию. Посему исторические хроники запечатлели только один подобный случай за последние семьсот лет. И сейчас, кажется, назрел второй.
Король побагровел от нахлынувшего гнева. Потом вспомнил, что позориться при подданных не имеет права; это Драконесса может вести себя как угодно, она – дракон, и с нее взятки гладки, а он – король, и обязан держать лицо.
– Видишь ли, дорогая, – невольно копируя тон Драконессы, ответил он, – сегодня утром мой, как ты выразилась, доблестный племянник вернулся во дворец в сопровождении некой девицы, которую представил, как принцессу и свою будущую супругу, и объявил, что с тобой он всё уладил.
– Что? – Драконесса пошла пятнами. – Подлец!..
Она зашипела, как рассерженная змея, и уже собралась перейти к решительным действиям, но тут король принялся ее увещевать:
– Он сказал, что ты отпустила его добровольно. Пойми, Дракошенька, на тот момент у меня не было причин ему не верить. Меня же ты в свое время тоже отпустила добровольно, вот я и...
– Тебя – да, – перебила его Драконесса. – И ты, надеюсь, помнишь, почему.
– Помню, – согласился Король. В его глазах на мгновение промелькнула тоска. "А лучше бы не отпускала" – пробормотал он себе под нос, думая, что никто не слышит.
– Твой племянник обманул тебя. – Голос Драконессы свистящим мечом рубил воздух. – Он сбежал ночью, выбравшись через окно по веревочной лестнице. Он...
– Я не сбегал, она сама меня отпустила! – Виновник скандала наконец-то соизволил почтить общество своим присутствием. Убоявшись оказаться в непосредственной близости от разъяренной Драконессы и кипящего праведным гневом дядюшки, он вышел на центральный балкон, что возвышался аккурат над парадным входом. Почему он решил, что пять метров высоты дают ему преимущество и безопасность, было совершенно непонятно, но вид у беглого принца был самоуверенный до неприличия.
Стоящие на земле дружно задрали головы.
– Мы с ней нормально договорились, что она меня отпускает, – продолжал вещать принц. – Почему она вдруг передумала, я не знаю.
– Ах, ты, м.........а *(4) белесая! – от такой бесстыдной лжи Драконесса окончательно потеряла контроль над собой. – Да я тебя сейчас...
Она взмахнула рукой и сменила облик. Рот её начал открываться, чтобы дохнуть огнем.
– Дракоша, нет! – В ужасе завопил король.
Драконесса не слышала его. Она уже вдохнула воздух для плевка...
И тут из-за спины короля вынырнул какой-то недорослый юнец и отважно встал перед Драконессой:
– Госпожа Драконесса, вы не можете этого сделать!
Драконесса чуть не подавилась собственным огнем. Сплюнув огненный сгусток на королевский газон, она изумленно воззрилась на этого ненормального, непонятно из каких соображений встрявшего между ней и её судьбой.
– А ты кто такой?
– Младший архивариус, госпожа Драконесса!
– И почему ты защищаешь этого подонка?
– Я не защищаю его, госпожа Драконесса, я только чту закон и вас прошу о том же.
Драконесса наклонила голову, чтобы поближе разглядеть это чудо. В своем драконьем облике она возвышалась над ним метра на два, и могла смотреть на него, впрочем, как и на всех других людей, не иначе, как сверху вниз.
Парнишка сглотнул испуганно, его глаза слегка расширились. Но взгляд он не опустил и, несколько приободренный молчанием Драконессы, продолжил:
– Смею вам напомнить, госпожа Драконесса, что по закону, если принц – неважно, каким путем – покинул замок дракона, дракон не имеет права подвергать его какой-либо физической расправе. И за неисполнение этого закона дракона ждет смерть, а его семью – суд сплетателей судеб.
Драконесса вздрогнула. Парень был прав. Несмотря на всю свою дерзость, он был сто, тысячу раз прав, и от этого некуда было деться. "Откуда ты только взялся на мою голову, ревнитель закона?.. А, впрочем, хорошо, что взялся".
Она выпрямилась и поглядела на принца, все еще продолжавшего самоуверенно ухмыляться. Взвесила все "за" и "против". "Сейчас я тебе улыбочку-то сотру, гадёныш!".
Не меняя облика, Драконесса обратилась к королю:
– Я предъявляю принцу Анри Юджину обвинение в нарушении закона.
Толпа потрясенно ахнула.
Король побледнел.
– Ты хочешь дать делу законный ход? – его голос невольно дрогнул.
– Да.
С балкона раздался сдавленный хрип. Принц только сейчас понял, в какую передрягу он попал, и что страшнее обманутой женщины может быть только обманутая драконесса. И что она не пожалеет своего доброго имени, не замнет скандал, не пойдет на мировую, как он рассчитывал, а, приняв позор на себя, утопит и его.
– Нет! Нет! Ты лжешь! – истошно завопил он. – Дядя! Ваше Величество! Она лжет! Она сама меня отпустила!
"Ещё и дурак" – подумала драконесса. Ей вдруг стал противен весь это фарс.
– Да-да! Она лжет! – вдруг завопил рядом с принцем не менее истошный женский голос. – Я свидетель!
Драконесса подняла голову. Вся толпа на площади – тоже.
Рядом с принцем стояла его пассия - вульгарно-смазливая девица с аляповатым макияжем и непристойно выпирающим из декольте обширным бюстом.
В толпе раздались свист и улюлюканье.
Драконессу разобрал истерический смех.
– Это вот эта вот?.. – фыркала она. – Вот эта?.. И ты позарился на эту б...ь*(5) и не погнушался из-за нее так опозориться?
– Не смей порочить мою избранницу! – взвизгнул принц. – Я люблю ее, и скоро она станет моей женой!
– Да люби, хоть облюбись! – поморщилась Драконесса и обратилась непосредственно к будущей принцессе. – И чему же ты свидетель?
– Что вы отпустили принца. – Пыл у девицы иссяк, и эти слова она произносила уже из-за спины своего ненаглядного.
– Ваше Величество, продолжим, – попросила Драконесса.
Король тяжело вздохнул, покоряясь судьбе.
Парнишка-архивариус тем временим успел покинуть авансцену событий и наблюдал за историческим моментом, стоя сбоку от короля.
– Перед лицом всех этих людей подтверждаешь ли ты, что до сего момента за принца не был внесен выкуп? – начал король.
– Подтверждаю.
– Подтверждаешь ли ты, что до сего момента никто не вызывал тебя на поединок за принца?
– Подтверждаю.
– Подтверждаешь ли ты, что принц покинул твой замок без твоего согласия?
– Подтверждаю.
– Она лжет! – опять вякнул со своего насеста принц, но на это уже никто не обратил внимания.
– Готова ли ты поклясться в правдивости своих обвинений?
Наступил решающий момент. "Слово Дракона", клятва, данная в драконьем облике, являлась нерушимой и не имела обратного хода. Любое заявление, подкрепленное такой клятвой, уже не нуждалось в доказательствах. Лже-клятва каралась смертью магическим образом в момент произнесения.
Вся площадь, затаив дыхание, ждала ответа Драконессы.
– Слово Дракона!
Эхо отразилось от дворцовых стен и пошло гулять по площади. Раздался всеобщий вздох. Принц схватился за голову. Драконесса вытянула шею и заглянула ему в глаза. Он отшатнулся, натолкнувшись спиной на свою почти принцессу.
– Не понимаю, на что ты рассчитывал, ничтожный лжец, когда твои ноги встали на ту веревочную лестницу, – горько усмехнулась Драконесса. – Мне не нужна твоя презренная шкура. Можешь сколько угодно оставаться там, где ты сейчас стоишь. Твоего позора это не убавит.
– Твоего тоже, – не остался в долгу принц.
– Со своим позором я как-нибудь разберусь сама, уж поверь мне. И, в отличие от тебя, у меня хватит сил его пережить, не опускаясь до лжи.
"Что ты знаешь об истинном позоре, грязная душонка? И обо мне? Ты даже не потрудился узнать меня по-настоящему. Иначе тебе еще до побега стала бы ясна одна простая истина: мой нынешний публичный позор – ничто по сравнению с тем, что сделал со мной ты..."
Она пошла, было, к своей карете, но через два шага оглянулась. Хмыкнула.
– Дракоша, не надо! – закричал король, но она все же плюнула. На потеху почтеннейшей публике. Кто знает, намеренно или случайно, но сгусток пламени врезался в стену, по пути запалив волосы принцевой пассии. И вся дворцовая площадь имела удовольствие узнать, что роскошная блондинистая шевелюра потенциальной королевы – на самом деле парик, под которым скрывался куцый хвостик её собственных невнятно-пегих волос.
– Пришли мне счет, – сказала королю Драконесса, – за стену и за клумбу.
Младший архивариус по-прежнему стоял сбоку от короля и во все глаза глядел на происходящее.
– А ты пойдешь со мной! – заявила Драконесса и ухватила его за шиворот.
Почти никто не обратил внимания на её маневр, так все были заняты сценой тушения парика, с визгами и беготнёй разыгрывающейся на балконе. И только король Колбаско грустно усмехнулся, провожая её взглядом.
Примечания.
(1) У...и – идиоты. (Здесь и далее – перевод с драконьего)
(2) П.....ы – ничтожные лентяи.
(3) П......ь – упустить, недосмотреть.
(4) М.........а – мелкое паразитирующее насекомое.
(5) Б...ь – недостойная женщина
Глава 2
Дойдя до кареты, Драконесса усадила на пассажирское сиденье свой "трофей" и сменила облик на человеческий.
– Меня тошнит от мальчиков и скандальчиков! – нарочито капризным голосом процитировала она, плюхаясь за руль, и в сердцах сплюнула.
Младший архивариус напряженно следил за ней, вжавшись в сиденье. Он явно не ожидал, что его спонтанное выступление приведет к таким необычным и, надо сказать, пугающим последствиям. Бежать он не смел, ибо видел, насколько Драконесса страшна в гневе, но, как себя вести в этом случае, не понимал совершенно.
Драконесса вывела карету с дворцовой площади, погнала по проспекту, наращивая скорость, и только тогда посмотрела на своего пленника.
– Что, испугался? – Она устало усмехнулась. – Чего молчишь-то?
– Я не знаю, что нужно говорить, госпожа Драконесса, – осторожно вымолвил парень.
Драконесса посмотрела на него внимательнее. Темно-русые вихры. Лицо обычное, но по выражению сразу видно – не наглец и не дурак. Лоб высокий, что тоже отрадно. Светло-карие глаза. Они немного странные, но то ли это от испуга, то ли по жизни косят слегка. Нос как нос, губы как губы. Подбородок чуть вперед. А мальчик, похоже, с характером. Рост чуть ниже среднего, сложен пропорционально. И чего его понесло в архивариусы?
– Надо же, а когда ты бросился защищать принца... да-да, конечно, я и забыла... разумеется, закон... ты был прямо образцом красноречия! А, господин младший архивариус?
– Тогда я увидел, что вы собираетесь совершить глупость, и... И не смог смолчать, – неловко произнес парень и снова замкнулся.
Драконесса приподняла брови. Интересно, очень интересно.
– Сколько же тебе лет, ревнитель закона?
– Двадцать три.
– Да? – брови Драконессы поднялись еще выше. – Я думала, тебе лет двадцать шесть-двадцать семь... Впрочем, я последнее время часто ошибаюсь в возрасте людей. Драконы взрослеют по-другому... Как тебя зовут?
– Анжелюс, госпожа Драконесса. Симон Теодор Анжелюс.
Карета вымахнула на загородное шоссе.
– Я буду звать тебя "мой Ангел", - решила Драконесса. – А ты, когда перестанешь бояться, будешь звать меня Дракоша. И чего ты так смотришь на меня? Король называет, а тебе чем плохо? Ладно, не смущайся. Пока не освоишься, можешь и дальше называть меня госпожой Драконесой. Только недолго. Договорились?
Симон робко кивнул. Потом набрался смелости и спросил:
– А что со мной дальше будет, г... госпожа Драконесса?
– Ну... – Драконесса напустила на себя задумчивый вид. – Пожалуй, я тебя все-таки съем. Замариную в белом вине со специями, зажарю и съем! – Она звонко расхохоталась, но в этом смехе Симон явно расслышал истерические нотки.
На некоторое время воцарилось молчание. Слышно было только, как урчит мотор и как под колесами шуршит дорожное полотно.
Только сейчас Драконесса заметила, какой роскошный день выдался сегодня. Начало сентября, золотая осень. По-летнему яркое солнце сверкающими бликами отражалось от капота. Деревья по обеим сторонам дороги пестрели желтыми и зелеными листьями. Еще летали бабочки. Высоко в чистом небе трепетала крыльями какая-то пичуга. Благостное тепло мягко разливалось по окрестным холмам. Она ничего этого не видела, когда в слепящей ярости неслась в столицу... Ничего...
– Почему вы взяли меня в плен, госпожа Драконесса?
Драконесса вздрогнула от неожиданности. Она настолько погрузилась в свои мысли, что на какое-то время перестала замечать своего пленника.
– Что?.. Извини, я не расслышала.
Дорога начала подниматься по склону пологого холма. Впереди уже показались шпили замка.
– Зачем я вам? Я же не принц. И ростом не вышел. Да и девушки меня... не жалуют.
– А мне пофиг! – отмахнулась Драконесса. – Тем более, мне уже, считай, запрещено воровать принцев, так что, ради разнообразия, переключусь на младших архивариусов. И с чего ты взял, что ростом не вышел? На сколько ты меня ниже? Два сантиметра? Три? Всего-то! А что до девиц, которые, как ты говоришь, не жалуют, - так это их проблемы. Всё, вылезай. Приехали.
Карета проехала под аркой надвратной башни и остановилась посреди внутреннего двора. Симон вышел из кареты и, забыв обо всем, начал разглядывать представшее перед ним строение. Разумеется, он читал об этом замке и видел его на картинках, но одно дело – читать, и совсем другое – задрав голову, любоваться этой красотой.
Размерами замок не поражал, но обликом будто вышел из сказки. Стены из светлого камня. Большие стрельчатые окна в главном здании, к которому примыкает высокая, изящная островерхая башня. Несколько башенок поменьше с декоративными бойницами. Два флигеля по бокам главного здания и надвратная башня образуют внутренний двор. Архитектурные линии легкие, воздушные. Удачно расположенный на склоне холма у маленького искусственного озера, замок был, как изящная птица, что на минутку присела у воды и сейчас улетит.
"Господи, куда я попал?" Как сквозь сон, Симон услышал, что Драконесса обращается к нему:
– Ангел мой, позволь представить тебе. Это господин Рейно, мой управляющий. Господин Рейно! Это Симон Анжелюс, мой... – Драконесса на долю секунды запнулась. – Мой пленник.
– Добрый день, господин Анжелюс! – рядом с Драконессой стоял представительный мужчина средних лет. Он учтиво и с достоинством поклонился Симону, принял ответный поклон и обратился к Драконессе: – Ваша милость, у начальника охраны для вас есть новости. Очень важные. Он просил вас пройти в свой кабинет сразу, как приедете.
– Хорошо, – помрачнела Драконесса. – Поручите кому-нибудь проводить молодого человека в малую гостевую комнату, а сами поднимайтесь ко мне.
Начальник охраны стоял в кабинете Драконессы у стола, на который была поставлена умная машина из большой гостевой. За машиной колдовал незнакомый Драконессе мужчина, очевидно, мастер взлома.
– Уже всё вскрыли, Ваша милость! – доложил начальник охраны и пригласил её к монитору. – Полюбуйтесь!
Мастер встал и приглашающе указал ей на освободившийся стул.
– Машину почему сюда притащили? – спросила Драконесса.
– Там генеральная уборка, – ответил управляющий, вошедший вслед за ней.
Драконесса кивнула и начала "любоваться". Чем больше она "любовалась", тем больше ей хотелось придушить принца Анри, наплевав на последствия.
– Вот это всё, – она брезгливо указала на монитор, – упорядочить и по почте – королю. Как можно скорее. И уведомите по телефону, что отправили. Ну, ты у меня попрыгаешь, сукин сын!..
Последняя фраза предназначалась, разумеется, сбежавшему принцу.
Тут взгляд Драконессы наткнулся на хрустальную пепельницу, сиротливо приткнувшуюся на углу стола. Лицо Драконессы исказилось до неузнаваемости. Управляющий проследил за её взглядом и судорожно переглотнул. Курить в своём кабинете она разрешала только тому самому "сукину сыну".
Драконесса схватила пепельницу и со всей силы швырнула в окно. Вслед пепельнице понеслось несколько заковыристых фраз на драконьем под аккомпанемент сыплющихся на пол осколков оконного стекла.
Кто знает, какие еще разрушения могли бы произойти, ибо вид злосчастной пепельницы довел и без того взвинченную Драконессу до белого каления, но тут, как в плохой мелодраме, у нее зазвонил телефон.
– Да! – рявкнула в трубку Драконесса. – А, добрый день, тетушка! Дома. Да. Считай, что уже еду.
Она отключила телефон и обратилась к управляющему.
– Меня вызывает тетушка. Шофер должен быть готов через пять минут. Карета представительская. Остальные распоряжения – когда буду уезжать.
Управляющий коротко поклонился и вышел. Драконесса повернулась к мастеру взлома.
– Приношу свои извинения за причиненные неудобства, уважаемый мастер! Вам выплатят двойной гонорар. Благодарю за проделанную работу. О неразглашении вас предупредили? Отлично. Если будет нужно, мы обратимся к вам еще. До свидания!
Мастер взлома попрощался и вышел, несколько шокированный, но довольный. Драконесса включила свою умную машину. Прежде чем уехать, она хотела посмотреть, какие сплетни успели просочиться в мировую сеть. Сообщение о скандале на дворцовой площади уже появилось, в разных вариациях и даже с фотографиями. Но о Симоне не было ни слова. "Действительно проворонили? Или король постарался? Странно всё это..."
– Ваша милость, компромат отправлять обычной почтой или закодированной? – напомнил о себе начальник охраны.
– Даже не знаю, – растерялась Драконесса. – Проконсультируйтесь в королевской службе безопасности, им виднее. И, господин Янссон, просмотрите все данные в машине еще раз, внимательно. А также все вещи. Если найдете что-то действительно важное, то докладывайте королю сразу, а мне – по приезду. А мелочи – завтра. – Она потерла лицо ладонями, чтобы немного прийти в себя, и пробормотала: – Если я буду вникать сейчас в каждую мелочь, то до завтра не доживу...
Вернулся управляющий.
– Карета готова, Ваша милость.
Драконесса встала из-за стола.
– Иду.
Распоряжения она начала отдавать прямо на ходу.
– Обедать не буду. Когда вернусь, не знаю. Позаботьтесь о моем пленнике. Пошлите кого-нибудь за его вещами. А, лучше, сами съездите, заодно с семьей все уладите. Да, и на работу к нему загляните. И покормить его не забудьте. Знаю-знаю, что вы всё помните. Извините, я просто нервничаю. Будет спрашивать, где я, скажите что-нибудь общее. Если будет спрашивать, можно ли ему уйти, скажите, что можно, но я расстроюсь, и попросите дождаться моего приезда. Хотя вряд ли он об этом спросит... – Они вышли на крыльцо. Задняя дверца кареты была уже предусмотрительно открыта, шофер стоял рядом. Драконесса обернулась к управляющему и немного понизила голос.– И, я вас очень прошу, как-нибудь исподволь успокойте его, дайте понять, что я не такое уж страшное чудовище, каким он меня сегодня увидел. А то я, похоже, сильно его напугала. Предложите ему вместе с вами съездить к нему домой взять вещи... Хотя нет, лучше ему не дергаться туда-сюда... Так, я уже распыляюсь на глупости. Пора ехать.
Симон прошел за слугой в малую гостевую комнату и в смятении опустился в ближайшее кресло. Зачем он ей? Почему? Драконесса так и не ответила ему тогда. А вдруг она?.. Нет, вряд ли. Есть же неписаные законы; никто не слышал, чтобы драконы издевались над пленниками. Просто держали у себя в замке, и всё. Но почему все-таки он? Ответа не было.
Симон огляделся. Комната была светлая и очень уютная, никакой вычурности и кричащей роскоши. Она называлась малой гостевой и, наверно, по меркам замка была, действительно, небольшой, однако, превосходила размером любую из комнат в той квартире, где жила семья Симона. Он не привык к таким помещениям и чувствовал себя в этой комнате не в своей тарелке.
Где-то недалеко раздался звон разбитого стекла и сразу же – знакомый разгневанный голос, изрыгающий проклятья на драконьем. Симон вздрогнул. "Господи, куда я попал?" – вопросил он себя уже совсем другим тоном, нежели десять минут назад.
Чтобы чем-то отвлечь себя от тревожных мыслей, Симон подошел к окну, раскрыл створки и выглянул наружу.
Окно выходило на внутренний двор, тихий и спокойный, несмотря на все происшествия этого дня.
Вот из гаража выкатилась роскошная черная "Платина" и подъехала к крыльцу. Шофер вышел из кареты и открыл заднюю дверь. На крыльце появилась Драконесса в сопровождении управляющего. Одета она была в то же, что и утром, то есть в слегка потертые голубые джинсы и белый свитер на молнии, с узором в северном стиле. Молния была расстегнута на груди, и воротник лежал на плечах, как у рубашки. Наряд очень шел Драконессе, но курьезно смотрелся на фоне представительской кареты. В "Пламенном Борджиа" он выглядел более органично.
Драконесса обернулась к управляющему и оказалась спиной к Симону. Она что-то говорила, машинально поправляя прическу; солнце играло в ее длинных, чуть вьющихся, цвета темной меди волосах, и Симон невольно отметил, что волосы у нее очень красивые.
Она села в карету и уехала.
Симон еще немного постоял у окна и вернулся в кресло. Потом встал, походил по комнате и опять сел. Нервозность не проходила.
Пришел управляющий.
– Господин Анжелюс, составьте, пожалуйста, список необходимых вам личных вещей, которые доставят сюда из вашего дома. Вот бумага и ручка.
Симон растерялся.
– Я же не знаю, сколько здесь пробуду.
– Подумайте, что вам нужно на первое время.
Ещё не легче.
– А "первое время" – это сколько? – в упор спросил Симон.
Управляющий неопределенно развел руками, что могло означать только: "Понимайте, как хотите" и добавил:
– Если вам потом понадобится что-то еще, в любой момент можно будет привезти, так что не беспокойтесь.
Симон задумался ненадолго, мысленно перебирая свои вещи, и принялся черкать список.
Не успел управляющий покинуть комнату, как вошел слуга и позвал Симона обедать.
Обед был подан в большой столовой на первом этаже. Длинный стол, за которым могло свободно усесться, наверно, человек пятьдесят, был сервирован на одну персону.
– Скажите, а госпожа Драконесса обедает в другом месте? – поинтересовался Симон. – Или она будет обедать позже? Может быть, мне стоит её дождаться?
– Её милость уехали по делам и сказали, что вернутся поздно, и чтобы вы обедали без неё, – с поклоном ответил слуга.
Таким образом, обедал Симон в полном одиночестве. Огромное пространство столовой подавляло его, каждый звяк вилки о тарелку, казалось, разносился по всему замку. Кусок не лез в горло. Он, было, хотел и вовсе отказаться от обеда, но потом решил, что это будет невежливо, по крайней мере, по отношению к слугам.
После обеда Симон вернулся в отведенную ему комнату, которую пока не в силах был называть своей, но минут через пять понял, что не может сидеть в четырех стенах.
Он беспрепятственно спустился на первый этаж и вышел во двор. Никто за ним не следил, никто не останавливал. В какой-то момент ему в голову закралась крамольная мысль, что он может вот так спокойно выйти из замка и пойти в город, но тут же вспомнилась дворцовая площадь и громоподобный рык Драконессы: "Я знаю, что ты здесь! Выходи, сволочь, или я сама тебя вытащу!". "Нет уж, мне такой позор не нужен, – подумал Симон, – лучше я как-нибудь по-доброму договорюсь. Или потерплю. Не на всю же это жизнь".
Он спросил проходившего по двору работника, где тут есть сад или парк. Парк, разумеется, был разбит вокруг искусственного озера, и Симон мысленно попенял себе за недогадливость.
Его всегда тянуло на природу. Симон не был столичным жителем по рождению. Его семья переехала в столицу, когда он был подростком. После маленького городка, где прошло детство, и где лес начинался в ста шагах от дома, он так и не смог до конца привыкнуть к нагромождениям домов и толпам людей, и при любой возможности старался выбраться хотя бы в тихий сквер. И теперь, когда волею случая и прихотью Драконессы он попал в её замок и оказался на время предоставлен самому себе, он, конечно же, первым делом устремился в парк.
Парк был чудесен. Принцип "Ближе к естественному, ничего лишнего и вычурного" успешно культивировался и здесь. Симон долго бродил по дорожкам, наслаждась окружающими видами, потом выбрал себе уединенную скамейку у берега и полностью погрузился в созерцание.
Он не заметил, как просидел в парке до вечера. Из состояния, близкого к медитации, его вывел звонок телефона.
– Господин Анжелюс! – Звонил тот самый слуга, который сопровождал Симона на обед. – Где вы сейчас находитесь?
Голос у слуги был совершенно спокойный.
– В парке, – ответил Симон.
– Возвращайтесь, пожалуйста, в замок. Господин Рейно ищет вас, хочет с вами переговорить. И ужин будет через полчаса.
Симон поблагодарил и уже хотел завершить разговор, но тут спохватился:
– Скажите, а ужин будет в той же столовой?
– Если у вас не будет других пожеланий, то да. Но, если вы хотите, можно накрыть наверху, в малой столовой. Или в вашей комнате. Что прикажете?
"Дожил, – подумал Симон, – с одной стороны я – пленник, с другой – "Что прикажете"! И комната уже – "моя". Дожил...".
–Давайте в моей комнате, – решил он.
Казалось, волноваться было не о чем. С ним обращались, как с важным гостем, со всем почетом и уважением, но от этого Симону все больше становилось не по себе.
Управляющий привез его одежду и другие необходимые вещи. С ним приехал отец Симона, что было совершенно неожиданно.
– Не волнуйся, сынок, у нас все хорошо, – с несколько преувеличенной бодростью сказал он. – Поживешь тут немного, а мы пока вполне без тебя управимся.
– Как мама? – спросил Симон.
– Мама нормально, – все с той же неестественной бодростью ответил отец. – Поворчала, конечно, что, мол, как же так, без предупреждения. А потом успокоилась.
– Меня же теперь с работы выгонят! – спохватился Симон. – Пап, зайди, поговори там...
– С работой я уже все уладил, – сказал управляющий. – За вами сохранят место на время отсутствия.
Симон удивился, но решил пока больше об этом не спрашивать.
– Пап, а ты почему приехал? – поинтересовался он у отца.
– Да так, – смутился тот, – вот решил узнать, хорошо ли ты тут устроился. Вернусь, маме расскажу.
Этот странный, даже в чем-то нелепый приезд отца оставил после себя впечатление нереальности происходящего и смутное ощущение того, что его, Симона, как будто продали.
И опять он кушал один. На вопрос, где же госпожа Драконесса, слуга обстоятельно доложил, что Её милость недавно приехали, изволили быть уставшей и в дурном расположении духа, от ужина отказались, удалились в свои покои и никого не желают видеть.
"Ну, вот... А я хотел с ней поговорить. Выяснить, чего же мне все-таки ждать, сколько я здесь пробуду, зачем вообще она меня похитила. Теперь опять сидеть в неизвестности Бог знает, сколько, и ждать, когда же Её милость, – он с особым сарказмом мысленно произнес это "Её милость", передразнивая слуг, – соизволит снизойти до объяснений".
В это время Драконесса на кухне резалась в карты с управляющим и шеф-поваром. И господин Рейно, знавший свою патронессу столько, сколько сам жил на свете, и синьор Филиппе, занимающий должность шеф-повара более двадцати лет, первое время даже не пытались вести с Драконессой какие-либо разговоры, отпуская реплики только по ходу игры. Но сначала её ухитрились покормить.
Когда синьор Филиппе услышал, что "Её милость" отказалась от еды и заперлась в своих комнатах, он воздел свои пухлые ручки к потолку: "О, Мадонна! Ниспошли мне вдохновение!" и принялся торопливо замешивать тесто. И прикрикнул на поваренка, чтобы тот не спал на ходу, а быстро-быстро нарезал колбасу и сладкий перец.
– Вы уверены? – поднял брови управляющий, зашедший на кухню выпить чашечку кофе в спокойной обстановке, вдали от начальства и подчиненных. В ответ синьор Филиппе пробурчал что-то на смеси италийского и драконьего, что можно было примерно перевести, как "А не прогуляться ли вам туда, откуда вы на свет появились?" и добавил уже внятно:
– Может, я и меньше вашего знаю Её милость, но, вот увидите, я прав окажусь. Могу поспорить даже!
Управляющий спорить не стал, а уселся со своей чашкой поудобнее, наслаждаясь выпавшими впервые за день минутами покоя.
Драконесса заглянула на кухню где-то через полчаса, когда не только по всей кухне, но и чуть ли не по всему замку разливался аромат фирменной пиццы синьора Филиппе. Повела носом. Повздыхала.
– Ох, вроде, и есть не хочется, и живот урчит. Сделайте мне, что ли, чаю с булочкой. – Вид у нее при этом был грустный и кислый.
– А я вот пиццу пеку, Ваша милость! – невинно моргая глазками и лучезарно улыбаясь, похвастался синьор Филиппе. – Не хотите ли попробовать? Сегодня – с домашней колбасой.
– Ну... – Драконесса задумалась, не в состоянии определиться, и синьор Филиппе моментально перехватил инициативу.
– Да вы понюхайте! – он заглянул в духовку, из которой тут же вырвалось облако совершенно умопомрачительного запаха, заставляющего рот наполниться слюной. – О, как раз готово!
Драконесса полюбовалась на пиццу, которую синьор Филиппе ловко извлек из духовки и поставил на стол. Еще немного повздыхала.
– Ладно, уговорили. Отрежьте мне кусочек.
В итоге она умяла всю пиццу и вспомнила, что у синьора Филиппе где-то когда-то завалялась колода карт.
Несколько позже, когда Драконесса перестала нервно передергивать карты, господин Рейно рискнул вывести разговор на события этого дня.
– Ваша милость, позвольте поинтересоваться, как прошел ваш визит к тетушке?
– Моя любезная тетушка, как всегда, в своем репертуаре. Она добрых полчаса разъясняла мне, кто я есть и где гуляют мои мозги. Я получила за всё – и за "того парня" и за "этого". Ума только не приложу, как она успела узнать, что я притащила этого мальчика. Ну, да ладно... И все это – исключительно на драконьем. А если вспомнить, что в свободное время она пишет весьма неплохие исторические романы, то представьте себе всю изысканность и виртуозность её слога... А будете так неприкрыто ржать, в следующий раз поедете со мной!
Управляющий и шеф-повар виновато потупились. Раз в год, на Новый год, весь род Драконессы по традиции собирался в её замке, и стиль общения тётушки Амелии был не понаслышке известен им обоим. Посему перспектива сопровождать к ней Драконессу их, мягко говоря, совершенно не вдохновляла.
– Вам "болты", господа, – между тем объявила Драконесса, выкладывая на стол карты лицом вверх, – трефовый марьяж и "небитка"!
Господа со вздохом сложили свои карты.
– Предлагаю согласиться на боевую ничью и на этом закончить, – предложила Драконесса, поднимаясь из-за стола. – У нас еще некоторые дела есть. Господин Рейно, пройдите, пожалуйста, в мой кабинет и подождите меня там, а вас, синьор Филиппе, я попрошу сделать вот что.
Она доверительно положила руку на плечо шеф-повара и начала объяснять:
– Пусть ваш помощник отнесет ко мне бутылку моего любимого вина и мою обычную закуску, а вы сами отнесите господину Анжелюсу стакан теплого молока и скажите ему следующее...
Драконесса поднялась из кухни в свой кабинет и занялась накопившимися делами. Выслушала доклад управляющего о текущем состоянии поместья, который был готов еще вчера; надиктовала целый список поручений; выправила своё расписание на ближайшие дни. Когда она уже в пятый раз принялась уточнять список звонков, что должна была сделать завтра, господин Рейно остановил её:
– Ваша милость, полагаю, вы просто очень устали. Давайте завтра с утра еще раз всё проверим.
– Да, вы правы, – согласилась Драконесса, – я просто очень устала. Спокойной ночи, господин Рейно!
– Спокойной ночи, Ваша милость! – Управляющий поклонился и вышел.
Драконесса немного посидела за столом, вертя в руках ручку, потом со вздохом поднялась и перешла в гостиную. Налила себе вина. Подошла с бокалом к зеркалу и, криво улыбнувшись отражению, приподняла бокал в саркастическом приветствии.
"Стоит честно признаться самой себе, что я просто боюсь войти в собственную спальню и лечь в собственную постель после того, что произошло. Надеюсь, у господина Рейно хватило ума приказать поменять бельё. Устроил же он уборку в большой гостевой сразу после моего утреннего отъезда. Спасибо ему за это. Ой, ё... Надо же было напомнить ему про библиотеку! Нет, завтра. Всё завтра. Ничего не случится, если библиотека подождет до завтра".
Она осушила бокал и налила себе ещё.
Вечер плавно перетекал в ночь. Ужин был позади. В парк уже не пойти – темно. Спать не хотелось. Симон маялся в своей комнате, не зная, чем заняться. Пробовал посидеть за умной машиной и пошарить в мировой сети, но это очень быстро надоело. По телеэкрану тоже не нашлось ничего интересного. Книгу бы почитать... Ему привезли несколько книг из дома, но почему-то именно сейчас он не мог заставить себя читать их. Он с тоской оглядел комнату и обнаружил, что иногда мысли действительно бывают материальны. Чья-то заботливая рука – уж не самой ли хозяйки замка? – положила на прикроватную тумбочку большой, роскошно изданный альбом "Импрессионисты". Симон готов был поклясться, что днем на тумбочке ничего не было. Он обрадовался своей "находке" и с альбомом в руках уселся в облюбованное кресло.
Его уединение было нарушено появлением на пороге некоего, доселе незнакомого Симону, весьма упитанного господина. Улыбка, все лицо, да и вся фигура толстяка излучали умиротворенное добродушие и вызывали желание улыбнуться в ответ. В руке он держал небольшой поднос, на котором стоял стакан, как подумал Симон, с молоком. Толстяк улыбнулся еще шире и поклонился.
– Добрый вечер, господин Анжелюс! Позвольте представиться, я – синьор Филиппе, главный повар в этом замке. Её милость госпожа Драконесса беспокоится о том, что после такого бурного дня вам будет сложно заснуть, поэтому она попросила меня на всякий случай принести вам легкое снотворное. Это совершенно безобидный напиток, никаких побочных эффектов. Если вам понадобится, можете смело пить.
Синьор Филиппе поставил стакан на стол и откланялся.
Симон выслушал эту речь в совершенном недоумении и только молча кивнул. Когда же повар ушел, он решил полюбопытствовать, что же такое ему принесли. На вкус напиток казался тем же, что и на вид, – обычным молоком. Но мало ли что туда могли намешать?.. И тут Симона начал разбирать неудержимый хохот. Действительно, ситуация получалась более, чем забавная.
"Я-то, дурак, возомнил себе незнамо что, запугал сам себя, думал, что она заявится ночью ко мне и потребует разделить с ней ложе!.. А тут... "Вам будет сложно заснуть!.. Выпейте снотворное!.." И какое после этого, хи-хи, ложе? Я же не девица какая-нибудь, чтобы меня опоить и... э... употребить. Я для "употребления" бодрым должен быть. Во всех смыслах. И кто я после этого получаюсь, как не дурак?"
Он смеялся и не замечал, как в его смехе звенят те же самые нотки, что испуганными колокольчиками вздрагивали в смехе Драконессы несколько часов назад.
Все еще посмеиваясь, он подошел к окну подышать ночным воздухом. Распахнул створку. И обомлел.
У парадного входа стояли друг за другом две кареты. И если вторая карета была классический "Бульдог" с охраной, какие имеются у любого высокопоставленного лица, то в первой Симон безошибочно узнал темно-серый "Димм" его величества Короля Колбаско.