Пограничник

Алишер Таксанов
(Публикуется неотредактированная версия)

Я сидел на полу, прислонившись к стене. Шевелиться было больно – в каждой руке и ноге – по дырке от пули. Тот, кто стрелял, оказался на удивление очень метким. Более того, весьма настырным. Ибо за полчаса ему удалось уничтожить весь мой взвод. Взвод наемников, которых обычные люди с презрением называли «солдатами удачи» или порой более резко «подонки». А подстрелить меня – так это вообще невероятно. Штурмовая винтовка валялась рядом, но дотянутся до нее было как до Марса – сухожилия порваны и тело не слушается команд, посылаемых отчаянно из мозга.
По всему большому помещению, где мы собрались для обсуждения очередного задания и выработки плана, в разных позах валялись мои соратники – всего девятнадцать человек, которых невидимый враг застал врасплох и вывел из строя одного за другим. Одних пистолетом, других – кинжалом, третьих – кулаком и ногами. «Стая шакалов», как я гордо назвал свой отряд, перестала существовать.
Да, я командовал именно подонками и мерзавцами, ибо нормальные люди не способны выполнить задания, идущие наперекор нравственности, морали и этике. Мы убивали детей, насиловали женщин, резали стариков, а мужчин иногда сжигали живьем. И за это нам платили. Кто платил? Это не столь важно. Были клиенты на наши услуги, и цены вполне их устраивали.
В своей жизни я провел немало гнусных операций в Азии, Африке, Латинской Америке, на Ближнем Востоке, особенно бесчинствовал на Балканах. Я не спрашивал, зачем это надо – взрывать жилые дома, стрелять в политиков, брать заложников или вырезать целые деревни – наемникам это не нужно знать. Деньги закрывают вход к совести. А свою совесть я давно топил в текиле. Похожими на меня были и мои соратники. И за все время никто не мог нам противостоять – ни военные, ни партизаны, ни отряды гражданской самообороны, ни полицейские – мы всех их прокручивали в мясной фарш. Удовольствие получали, не стану скрывать, самые сильные; порой трудно было сказать, что больше было по душе: убивать или получать деньги. И поэтому нам доверяли самые грязные, порой топорные операции. Работать в белых перчатках – это не к нам, это к разведчикам, шпионам. Я знал, что во многих странах нас ждала висилица, но не торопился в иной мир. Мой ангел-хранитель оберегал от смерти и содействовал гнусным делам.
Мне было более пятидесяти лет, но за тридцатилетнюю жизнь в качестве боевика у меня было всего два легких ранения и один большой шрам на груди. Тот, кто его оставил, меня удивил. Потому что никак не ожидал такого профессионализма от пограничника, пускай офицера, но практически молокососа в моем понимании. Это было десять лет назад. Заказчик хотел, чтобы мы проникли с сопредельной азиатской страны, находящейся в разрухе от гражданской войны, на другую, где был порядок и стабильность, чтобы и там началась заварушка. Нужно было только перейти границу в горной местности, спуститься в долину, добраться до большого сельского поселка и уничтожить школу, где в этот момент находились дети. И, естественно, благополучно вернуться. При этом оставить такие следы, которые свидетельствовали об участии военнослужащих одной зарубежной военной базы, расквартированной в данной стране, мол, это их рук дело, им нужно укрепиться здесь и поэтому создают условия угроз со стороны. Провокация? Конечно, а что может быть иначе. Конечно, последствия такого скандала даже легко спрогнозировать.Только это нас не касалось, дальше вступали на сцену политики, СМИ и общественное мнение.
Все шло нормально. Мы предврательно разведали местность, выбрали оптимальный маршрут и перешли речку, поднялись на горные склоны. Было ранее утро, холодно, и это нас устраивало. Все шло гладко, как и было задуманно: небольшой по численности пограничный наряд – человек десять, - охранявший полосу, мы уничтожили быстро при помощи снайперских винтовок, а затем встретили другой наряд, которым руководил офицер, и его пустили в расход. Расстрелянных быстро скинули в лощину, чтобы вертолет, если пролетит мимо, не обнаружил трупы с воздуха. Тяжелораненных пограничников прикончили, безжалостно и предельно просто – кинжалами по горлу. Правда, не уследили, что офицер все-таки выжил. Уж не знаю как, но в тот момент он был труп трупом. Я его тогда и не разглядел толком, просто по нашивкам понял – это старший лейтенант. На вид – двадцать шесть лет, не больше, блондин, невысокого роста, но жилистый, крепкого телосложения. Видимо, недавно закончил военное училище и получил распределение в эту зону. Не повезло парню. Впрочем, сам выбирал профессию и должен был понимать другую ее сторону – быть убитым в бою. Хотя и боя-то не было, мы расстреляли их в упор с приборами бесшумной стрельбы. Никто даже пикнуть не успел. И не услышали другие, если и были где-то поблизости.
Их оружие – автоматы «Калашникова» - мировой бренд, но не для тайных операций! - нам было ни к чему, поэтому скинули вслед за трупами. А сами направились к месту нашего задания. Пробраться в деревню удалось быстро, хотя по пути пришлось зарезать встречных пастухов и крестьян, которые выводили технику на поля. Заодно и пожилого сторожа, который сидел у школы. Его труп затащили в подвал, где и укрепили взрывчатку с радиоуправляемым запалом. Когда начались уроки, то дали сигнал.
Взрыв разнес все здание, заодно отправил в небеса более трехсот школьников. Бежавших к месту трагедии людей, включая пятерых милиционеров, уничтожили короткими очередями. После чего двинулись обратно, по дороге закидав гранатами карету «скорой помощи». И тут, у горной тропы нас ожидал сюрприз. Оказывается, тот офицер выжил, выбрался из лощины и, превозмогая боль, встретил нас огнем. В первые же секунды он уложил четверых. Остальные успели запрятаться и открыть ответную стрельбу. Я улыбнулся и начал охоту. Но тут столкнулся с нечто невероятным – это пограничник охотился на нас. Он прекрасно ориентировалося в местности, умело укрывался и нападал там, где его никто не ждал. За полчаса практически уничтожил всех. Кроме меня.
И в этот момент до меня дошло – я встретил достойного противника. Никогда до и после мне не встречался такой. В моих операциях были случаи, когда «стая шакалов» лишалась двух-тех боевиков, но что бы всех... это было невозможно, особенно учитывая тот факт, что врагом был только один человек, к тому же тяжело раненный. И все же это впервые вызвало у меня чувства симпатии и уважения, я оценил по достоинству мужество и упорство офицера.
В открытую с ним столкнулся уже у самой речки. Мне перейти ее – и уже никто не достанет меня, я в другой стране. Хотя пограничник мог. Думаю, последовал бы дальше, чтобы отомстить за своих подчиненных. Поэтому я крикнул на английском:
- Эй, ты! Предлагаю драться без оружия!.. На ножах!
И я встал, зная, что стрелять в открытую грудь тот не станет. Все-таки это был офицер, человек с нравственными устоями – в отличие от меня, который мог с легкостью предать или нанести удар в спину! – и он примет мое предложение. Так оно и получилось. Когда я отбросил автомат, затем два пистолета и всю штурмовую разгрузку, лишь оставил в руке кинжал – о-о-о, это особая штучка, я ее заслужил в отряде «морских котиков», где в молодости проходил службу, и поэтому дорожил клинком, тогда услышал:
- Я принимаю твое предложение, мерзавец!..
Из-за бугра показался пограничник. Его лицо было в крови, как, впрочем, и вся одежда. Шея перебинтована, видимо, кто-то из моих неаккуратно зарезал его, поэтому офицер выжил. В глазах горели огоньки ненависти и ярости. Я усмехнулся: не впервые видел такое у тех, против кого сражался. Только те были не такими умелыми воинами, как этот. Парень выкинул «Калашников» и достал кинжал. Я сразу определил, что это был обычный штык-нож. У местной армии не имелось в наличии более серьезного холодного оружия, хотя в руках мастера даже это было опасно для противника.
Только на этот раз я хотел, чтобы все было по-честному. То есть бой настоящих мужчин. С кинжалом в руке я бросился в атаку, крича что-то. Пограничник тоже кинулся навстречу. Уже столкнувшись вплотную с ним, ощутил всю его энергию - именно она держала его на ногах и вела в бой. С таким сражаться – сплошное удовольствие. Это даже интереснее, чем просто убивать или получать премию за хорошо сделанное грязное дело.
Я нанес удар ножом, который был парирован блоком и в свою очередь получил удар в живот. Было больно, но я не согнулся, а лишь отклонился - кинжал противника просвистел рядом со щекой. Левой рукой нанес опперкот, от которого пограничник отлетел назад. Но едва я подпрыгнул к нему, как почувствовал боль в груди – это офицер изловчился и умело пнул, при этом сумев подняться на ноги. Солдатский сапог – это серьезно, и у меня аж сбилось дыхание. Я отпрянул, и тут же противник взмахнул рукой.
Кинжал прошелся от левой стороны до правой ключицы. Кровь брызгнула в стороны. Но в этот момент я не обратил внимания на рану. Я провел подсечку, и офицер упал снова на землю, затылком стукнувшись о гранитный камень. Было слышно, как хрустнули кости. Было ясно, что силы покидают его, да и я рассчитывал на то, что раны, нанесенные ему раньше, возьмут свое.
Пограничник все же пытался подняться, но я ногой оттолкнул его обратно: лежи, не рыпайся. Потом припал на колено и склонился над ним. Одного взгляда было ясно, он не доживет до прихода своих. Да и я не дам – не в моих правилах оставлять в живых свидетеля.
- Ты был достойным противником, - честно сказал я. – Хотел бы иметь тебя в своей «Стае», но ведь ты человек моральных принципов и убеждений - откажешься.
- Я тебя достану, - прохрипел тот, смотря на меня жгучим взглядом. Он знал, что будет убит, но все равно не сдавался и – что больше всего мне нравилось! – не просил пощады.
- Маловероятно, - с сомнением покачал головой я. – Ты отправишься туда, откуда еще никто не возвращался. Передашь от меня привет Всевышнему.
- Ты не попадешь к нему, подонок, - выдавил он, пытаясь меня задушить, но я легко пресек эти попытки. – По тебе плачет ад, и ты отправишься туда.
- Я это знаю, - согласился я . – Таким как я – место только в Геене Огненной. Но я не боюсь, ибо даже Сатане нужны такие мерзацы, как я. Я послужу ему и там. Но тебя – я обещаю! – никогда не забуду! – и я сорвал с его плеча погон со звездами. – Это будет моим трофеем.
После этого я вонзил кинжал в сердце пограничника и смотрел, как он умирает. Его тело дергалось в агонии, но глаза продолжали буравить меня, пока не остекленели, покрылись полупрозрачной пеленой, а конечности не затихли. Я встал.
Кинжал вынимать из груди не стал – это был мой «подарок» герою. Я никогда с ним не расставался, но на этот раз решил, что этот парень заслуживает такого лезвия. После чего быстро пересек реку и исчез на другой стороне.
Его имя я узнал из статей в Интернете. Видел по телевидению похороны пограничников и слышал клятвы коллег, что они отомстят врагам. И прочитал все, что касалось биографии офицера, точно так же как и то, как была воспринята наша акция. Увы, тот результат, на которое расчитывали наши заказчики, достигнут не был. Общество с омерзением восприняло факт терроризма, но не обвинило в этом военных расквартированной базы. Проведенное правительством расследование показало, что это было сделано другими. И не могло быть иначе, ведь там я оставил весь свой взвод, и по их трупам стало ясно, кто принимал участие в операции. Имена некоторых итак были в списках розыска Интерпола.
Деньги мне заплатили заранее авансом, хотя задание было сделано наполовину. Делить их мне было не с кем. Семьям погибших свой «Стаи» я не выслал ни доллара, впрочем, мало у кого из моих мерзавцев имелась семья? – таковы уж правила: делиться только с живыми. А вот свою команду пришлось создавать заново. На это ушло почти десять лет. И новые головорезы ничем не уступали тем, кто сложил головы в той азиатской стране, и мы продолжали резать, насиловать и сжигать по заказу не менее моральных уродов из числа политиков, секретных агентов и военных, правителей. В своем кармане я всегда носил тот трофей – офицерский погон пограничника, считая, что он приносит мне удачу.
И все же всему есть конец... В тот день мы находились на своей базе. Это огромное складское помещение на территории порта, где хранилось оружие, техника, где мы отдыхали, ели-пили, тренировались и разрабатывали планы. За десять миллионов долларов один негодяй из Конго хотел, чтобы мы разнесли в пух и прах больницу и школу в его родном городе. Задание не сложное, в пределах наших возможностей.
Мы были всем взводом в помещении и обсуждали детали плана. Кое-кто вставал и выходил по нужде или за кофе. Но тут я заметил, что практически никто из них не вернулся. Десять человек не вернулось за двадцать минут отсутствия. Я заподозрил что-то неладное и схватился за оружие. Оставшиеся девять человек смотрели на меня с недоумением:
- Что случилось, босс?
- Быстро рассредоточиться! – проишпел я, оглядываясь по сторонам. – Почему не вернулись другие?
Боевики поняли, что дело действительное неладное. Один из них – голландец Майкл, подняв пистолет, двинулся по лестнице наверх – туда, где были наши кабинеты, и тут ему сверху упал труп нигерийца Ахмеда, одного из опытных головорезов. Его шея была перерезана кинжалом.
- А-а-а! – заорал боевик и открыл огонь по кому-то промелькнувшему среди металлических каркасов и лестниц. Пули, как я понял, не попали в цель, ибо сверху раздался ответный выстрел, и Майкл рухнул на пол. Из его лба вытекала кровь. У голландцев она была такой же красной, а не голубой, как он хвастался всем своим аристократическим происхождением.
Остальные поняли, что кто-то проник на базу и поодиночке расправляется с ними. Все открыли огонь из автоматического оружия. Невидимка не отвечал. Я отдал приказы то одному, то второму, чтобы те проникли к врагу с другой стороны, а сам стал подниматься наверх под прикрытием шестерых головорезов. В дело вступили крупнокалиберные пулеметы, и шум стоял достаточный, чтобы привлечь внимание находившихся в порту людей. Я знал, что сюда мчится полиция и армейские силы, но сейчас было все равно. Хотелось найти и убить того гада, который вывел из строя моих боевиков.
Мы перемещались по складу, и везде встречал мертвые тела. Естественно, из своей «Стаи». Даже те, кого я выслал, нашел в туалете и в коридоре с разорванными от пуль грудями и головами. У всех была еще одна явная отметка – разрез на шее. Обычно такое делали только мы. Видимо, кто-то взял на вооружение и наш метод. Кто это мог быть? Оперативники из спецслужб? Или спецназ? Штурмовики? Партизаны-мстители? Уж больно профессионально они уничтожали моих не менее профессиональных боевиков. Значит, противник был полноценный и достойный.
Тут кто-то выстрелил мне в руку, и пистолет выпал из ладони. Я развернулся с перекошенным от боли лицом, и три следующих коротких выстрела проделали дыру в левой руке и ногах. Штурмовая винтовка отлетела в сторону. Я упал на металлический пол. Потом с трудом пригнулся на левый бок и пополз. За своей спиной слышал шаги приближающегося человека. Я знал, что это тот, кто убил всех. Теперь он идет за мной. «Нет, я не дам выстрелить тебе мне в спину, - прошипел я и присел, прислонившись спиной к стене. После чего поднял голову. – Если уж умереть, то увидеть своего убийцу». Он был один. Один против целого взвода?
Человек приблизился. Я вначале не понял, кто это был. На нем была окровавленная пятнистая униформа. Шея перевязана бинтом. В одной руке он сжимал пистолет. Но вот глаза... О боже, я их узнал.
- Ты же мертв! – вскрикнул я, пораженный увиденным.
Пограничник, присев рядом со мной, кивнул:
- Мертв.
- Но оттуда не возвращаются!
Тот покачал головой:
- Ты забыл, я – пограничник. Между Смертью и Жизнью тоже есть граница, и она охраняется. Ее преодолеть никто не может. Лишь тот, кто знает все тайны и хитрости пограничной службы и ведает изъяны. А разница между территориальной границей и жизненной незначительна. За десять лет я нашел один проход и вернулся в этот мир...
- Чтобы мне отомстить? – догадался я.
- Чтобы справедливость восторжествовала. Чтобы души убитых тобой людей получили облегчение. И чтобы живые остались живыми!.. Да, я еще вернулся за своей вещью...
- Какой? - прохрипел я. Боль была жуткой, и я знал, что мне осталось жить немного. Но я не боялся смерти. Уж больно часто раздаривал ее другим.
Пограничник протянул руку к моей груди и достал из кармана свой погон в полиэтиленовом пакетике.
- Я – старший лейтенант пограничной службы! – с гордостью произнес офицер и приложил погон на то место, где он был раньше. После чего сказал: - Я не могу сказать, что ты был достойным противником. За тобой нет чести и достоинства!
- Ха, спасибо, ты – благороден!
- За тобой придут.
- Кто – полиция? Она куплена мной, ха-ха, - засмеялся я.
- Нет, те, кому доверено охранять Границу...
- Между Жизнью и Смертью? – понял я.
- Ты догадлив. Но я ускорю их приход... – и он вонзил мне в сердце кинжал. Да, это был тот самый, что я оставил его на теле мертвого пограничника. – Это твой подарок. Я возвращаю его тебе!
Боль пронзила мое тело. Но сознание не терялось, я смотрел на лезвие, вонзенное в мою грудь. Спустя какое-то время даже почувствовал какую-то легкость. И через некоторое мгновение увидел себя, сидевшего на полу. Только видел со стороны. Оторопел. Ох, неужели...
- Я уже мертв? – спросил я, хотя знал ответ.
Пограничник ничего не сказал. Он всего лишь встал и пошел назад, тая на глазах.
Зато я через секунду услышал грозное рычание. Из стен выползали тени – пограничники другого мира. Они пришли за мной.
(25 декабря 2012, Элгг)