Бывают такие встречи...
Бывают такие дни, которые запоминаются на всю жизнь. Таким было, то майское воскресенье. Верка радовалась. Можно забыть об уроках, сходить погулять или просто помаяться дурью. На откровенную дурь, ее обычно не хватало, но удрать из школы она могла легко. Уговорив Надьку, уже через час они болтались в городе. Первым делом, купили билеты в кино. В кинотеатрах крутили иностранный фильм «Анжелика Маркиза ангелов». Поскольку до фильма оставался приличный запас времени, они решили сходить в парк. Аттракционов было мало, но им хватало и «Ромашки». Карусель крутилась с ветерком и они, потратив оставшиеся копеечки, приготовились к полету. Когда карусель начала совершать первый оборот, Вера, прямо у входа, увидела парня. Красивый, молодой человек стоял перед входом на аттракцион и пялился на нее. А она, когда разглядела его, очень удивилась. У парня были волосы, о которых мечтали, наверное, все девушки. Его украшала кудрявая, огненно рыжая шевелюра. Смутившись самую малость, она хихикнула и приподняла ладошку – привет. Он заметил ее жест, широко улыбнулся и помахал рукой. Карусель взлетела и ее от него унесло. Вверх, вниз. Первый круг. Вверх, вниз. Еще один виток. Вверх, вниз.
Еще виток, затем, другой и третий. Он не отрывал от нее глаз, а она махала ему рукой и смеялась. Ветер теребил коротенькие волосы, заставлял закрывать глаза, но она даже не моргала: боялась потерять его. Если бы не заградительная цепочка, удерживающая ее на месте, она бы встала со своего места. Но, поскольку, сделать этого она не смогла, то, выразила свою симпатию иначе. Она закричала. Не сдерживая себя и не пытаясь сопротивляться, она кричала от восторга, которое вызвало в ней его внимание. Карусель начала сбавлять обороты. Вера поискала парня. Напротив деревянной дверцы, там, где только, что был он, стояла молодая пара. Обхватив щеки ладошками, она чуть не плача, оглядывала реденькую толпу. Неожиданно заметив светловолосую женщину средних лет, Верка испугалась. Она походила на тетю. Карусель застыла. Забыв о парне, и даже не вспомнив о подруге, Верочка понеслась к остановке. На ходу помахав рукой, Вера влетела в троллейбус. Объяснять было некогда. Ее тетушка, приходила в интернат и настоятельно велела, явиться к ней в воскресенье.
Верка пообещала. Когда троллейбус тронулся, она оглянулась. Подруга стояла в толпе и глядела на нее злющими глазами. Ну, ничего, это быстро пройдет. Она сейчас пойдет к кинотеатру, сбагрит с рук лишний билетик, а потом, от избытка чувств, купит себе кучу сладостей и будет лупиться на экран, получая физическое и эстетическое наслаждение. Все честно. А она вынуждена стоять, в дурно пахнущем транспорте и думать о том, что ее ждет. Нервы были на пределе, поэтому она ехала, вздыхала и грызла ногти. Черт! Черт! Как она могла забыть!? Это все Маркиза и ее ангелы. Тетушку она, конечно, любила, но побаивалась. Знала, огребется она сегодня нравоучений по самые уши. Интересно, мгновенно позабыв о тетке, подумала Верочка, а кто он? Сообразив, что думает о незнакомце, смутилась. Ей четырнадцать, а он уже взрослый мужчина, но отказать себе в удовольствии, вспоминать о нем, она не могла. Троллейбус тащился по городу, а она видела его улыбку, глаза, жесты.
К тетушке явилась к трем. У нее кто-то был. Желая остаться незамеченной, Верка заскочила в комнату сестры. Увидев ее, Лиза возмутилась.
- Не, поняла, ты что зашла и даже с мамулей не поздоровалась? Ну, ты даешь!
Выхода у Веры не было, пришлось соврать.
- С ума сошла, я поздоровалась.
Лизка кивнула головой и лениво промямлила.
- Верится с трудом, но…. ежели так, проходи!
Тихо вздохнув, Верка решила, начхать на ее веру, и тихонько присела на краешек кровати, как, вдруг, сирена голосом Зевса, оповестила.
- Люю-дии! - Вера вздрогнула, а Лизонька, мило улыбаясь, заголосила еще громче. – Мам, а мам, Верка пришла! Она в моей комнате прячется!
Этакого коварства от двоюродной сестренки, Верочка не ожидала. Подскочив, как ошпаренная она вылетела из комнаты и, в буквальном смысле, врезалась в тетю.
Не говоря ни слова, тетка схватила ее за руку и поволокла за собой. Верка чуть не описалась. Счас, бить будут! Естественно, никто и никогда ее не бил, но нотации тетушки, если она была чем-то недовольна, были значительно круче физического наказания. Уж, лучше бы побила. Ожидая тетушкиного речитатива, Верочкина душа заныла: "Ну, ё-маё! И чё ей от меня надо!?" А войдя на кухню, растерялась еще больше. Там ее ждал такой красавец! Губы, поневоле, растянулись в улыбке. Тот, о ком она грезила всю дорогу, стоял у окна. Вот на него, освещенного солнцем и своей вселенской радостью, она глядела и не могла наглядеться. От сердца отлегло еще и потому, что тетушка, судя по интонации, не сердилась.
- Ну, слава Богу, встретились, – пропела она и подтолкнула ее к центру. - Обнимитесь, ребятки! Столько лет не виделись.
Глаза Верки перебежали от нее, к парню у окна. Тетушка, сложив руки на груди млела.
- Даа! Время-то, как бежит. Еще немного и вы ни за что не узнали бы друг друга.
Верка застыла в ступоре. А кого узнать надо? В проеме двери показалась Лизка. Глаза, как и у тетушки, масляные и счастливые. Или нет, не совсем счастливые глаза, но до чертиков довольные. И чему эта вредина радуется, разозлилась Верка. Хотя. У нее даже дыхание перехватило. Стоп! Все сходилось на том…. Вера задрожала. Братишка! А тетка, не переставая, щебетала.
- Костя, чего стоишь? Она-то, понятно, тебя не знает. Но ты же постарше, ты должен ее помнить? Нуу! Приглядись к девчонке, чего застыл, дурень?
Ее не узнавали, она отчетливо видела это по удивленному выражению глаз парня. И все-таки, после тех слов, что-то поменялось. Настороженность и удивление, заменила нежность.
- Верка! – сделав шаг ей навстречу, он обхватил ее руками и обнял.
Она подняла голову, встретилась с его взглядом и, в самой глубине темных зрачков, поймала вспышку. Верке стало стыдно, а он сграбастав ее, как ребенка, поднял, закружил по кухне. – Верка, сестренка! Какая же ты здоровая стала! Я и в самом деле не узнал тебя! Ничего себе невеста! Просто поразительно, это ты! Неужели это ты?!
В груди Верочки сердце ухнуло. Осознав, наконец, для какой цели ее пригласили, она завизжала.
- Костя. Костичка!
Голос тетки гудел в унисон с ней.
- А-то! Конечно это он!
Она явно, получала удовольствие от событий, происходящих в ее доме, и заговорила звонко, певуче растягивая слова, теперь уже для Константина. - Не только ты растешь, она тоже к небу тянется.
И голос Лизки, с нескрываемой насмешкой, гундосил следом.
- Вот-вот, это я понимаю - встретились. Вот это я понимаю, поздоровались!
Так и не отпуская ее из объятий, Костя остановился напротив них. Тетушка не замолкала.
- Ну, надо же, как две капельки воды. Точь-в-точь!
Веру насмешил этот уморительный возглас, а тетя, сияя улыбкой, декламировала.
- Вот ведь, жизнь! Ты, Костенька - вылитый в мать. Лешенька собрал все черточки отца, а Верочка на мать похожа. Даа! Верунька наша, ну, абсолютная копия своего отца. И не думайте, что так не бывает. Бывает, Еще как бывает. А теперь, Лизонька, посмотри-ка на них. Как они похожи. – Обхватив их головы руками, она чмокнула в макушку вначале Верку, потом Константина.
- Вот, вернется Лешка из армии, соберу вас. Нельзя вам ребятки больше терять друг друга. – Она улыбнулась Косте и сказала серьезно. - Ты старше и ответственность за то, что с вами будет дальше, лежит на тебе. Ты живешь в семье, значит, знаешь, что это такое. А вот им, выросшим в детдоме, придется этому учиться с нуля. Не забывай об этом.
Взглянув на Веру, заговорила снова.
- Вы очень молодая и очень маленькая семья, именно поэтому, вам нужно крепко держаться за руки. Ты, Верка, должна держать братьев за руки.
У тетушки она просидела до темна, и часто, потом, вспоминала ее щедрость и свое счастье от сознания того, что она не одна. А время, действительно, бежало. Оно, как сумасшедшее, сорвалось с оборотов и понеслось без оглядки. Вера закончила школу, вышла замуж, родила дочь. Она, все так же трепетно и нежно любила тетку, но бывала у нее уже гораздо реже. Придя однажды к ней, услышала вопрос.
- К брату съездила?
Верка съежилась. Тетушка нахмурилась, пробурчала что-то себе под нос и Верка поняла - она попалась, теперь от старушки не отвяжешься. Ожидания не обманули. Этот вопрос настиг ее на следующий день, а потом еще и еще раз. Пришлось отправиться к загородным кассам. Она покупала билеты в незнакомую деревню и немного волновалась. С Костей они, с той встречи у тетушки, больше не виделись. Зря, конечно, но так уж получилось.
***
Итак, в назначенный день, она, ее трехлетняя дочка и огромная дыня, заняли свои места в автобусе. Сжимая небольшой клочок бумажки с адресом брата и планом, в какой дом ломиться, если станет Худо, она сошла на заданной остановке. Странное заявление тетушки об этом самом Худо, ее очень насмешило. Она ехала к брату, и ни о чем таком, могла не думать. Дом Кости нашла сразу. Постучала. В ответ послышался неприветливый рык собаки. Верка чуток подождала. На зов никто не вышел. Пришлось постучать немного громче. Собака заволновалась еще больше. Она брехала так злобно и так долго, что Верочка растерялась, почему хозяева не спешили встречать гостью. Зато этот лай встревожил соседку, и она вышла узнать, что за напасть случилась с кобелем соседей. Раз пять, задав Вере свой вопрос, она тяжко вздохнула, когда в пятый раз услышала ответ и пробурчала.
- Вот кобель, не угомонится же.
Уловив в словах женщины двоякий смысл, Вера пожала плечами, а соседка, постояв рядом несколько минут, смилостивилась.
- Ну, не замерзать же ребеночку на улице. Заходи ко мне, посидишь, пока, – и, наконец, сообщила. - Клавка на работе, Костя на рыбалке, а когда они вернутся, неизвестно.
Соседку, как, оказалось, звали Тоней. Желая, познакомиться ближе, ее спустя час, усадили за стол. И посыпались вопросы: кто, откуда и кем она приходится Константину?
В двух словах Вера выложила о себе все, и вот тут, глядя на медленно сползающие сумерки за окном, растерялась. Приветливая хозяйка, неожиданно, рассердилась.
- Нет у Кости сестры! Брат - есть, приезжал раза два. Мы видели его, знаем, а вот сестры нет.
Когда Вера замотала головой не желая согласиться с ее словами, Антонина жестко отрезала. – Мы, соседствуем не первый год, и если бы сестра была, я бы знала о ней.
Верка даже обиделась.
- Да, трое нас у мамки! Костя, я и Леша.
А про себя подумала, живет с человеком сто лет и не знает о нем самого главного. Антонина покачала головой.
- Брось ты эту затею с сестрой! Не проедет это у Клавки. Вы даже не похожи. А ты хоть знаешь, что он рыжий? - Верка это знала, а вот соседушка, судя по всему, совсем ничего не знала о прошлом соседа. И это было невероятно. Почему не знала? А женщина учила. - А если ты сестра, то хоть ври убедительно, говори, что двоюродная.
Верка глядела на нее и начинала сомневаться в правильности своей затеи - явиться к брату без предупреждения. К ее удивлению, появившийся муженёк Антонины заюлил, засуетился и вдруг, слинял из-за стола.
- У меня в заначке рыбка свеженькая припрятана, счас припру.
Тоня вспылила.
- Какая еще рыбка? Ты это куда собрался?
Однако удержать муженька не смогла и потому вслед благоверному посыпались упреки.
- Кобель! Поди до Кости побег, сообщить, что к нему зазноба приехала! – Она замахнулась тряпкой в сторону двери и, смачно матюгнувшись, гаркнула. - Злыдень!
Вера обиделась.
- Почему зазноба?! Я же говорю, я - сестра.
Тряпка примостилась на скамье уже рядом с нею. Что сие значило, можно было не переводить.
- А у него этих сестер, знаешь, сколько в городе?!
Верка не знала, и знать не хотела. Все вопросы ушли на второй план, потому что к Тоне пришла жена Кости. Когда дверь открылась, хозяйка, глядя на Верку жалостливым взглядом, вдруг, посоветовала.
- Ты, ежели что, сигай вон в ту комнату. У меня там щеколда, а дверь крепкая, не пробьет.
Услышав совет, у Верки отвалилась челюсть. Вот так приехала в гости! Она маленьким цыпленком сидела на стуле, а высокая, пышнотелая дама, нахмурив брови, смотрела на нее и молчала. Заговорить пришлось Верочке.
- Здравствуй, Клава! Я Мамонтова Вера - сестра Кости.
Клавдия даже не улыбнулась. И вот тут, Верка поняла беспокойство тетушки и ее настоятельное требование взять еще один адресок.
- Паспорт давай! - Сухой и почти официальный тон, не сулил ничего доброго.
Опустив дочку на пол, Вера полезла в сумку. Почти вырвав у нее паспорт, Клавдия, открыла его на первой странице и сразу приняла демонстративную позу. Предвосхищая ее вопрос, Вера постаралась объяснить.
- Да-да, я знаю, я замуж вышла, а девичья фамилия у меня Мамонтова.
Дверь раз за разом открывалась. Верка видела, к Тоне шли гости. Похоже, почти все соседки уже были здесь. В прихожей стало тесно. Обращаясь уже не к ней, а ко всем женщинам, Клава заблажила.
- А зачем ты, девушка, отчество при замужестве поменяла?
Вот, чего-чего, а вопросика вроде этого, Верочка не ожидала совсем. Ничего она не меняла, но… бабы брали ее паспорт, глядели в него, потом на нее и так же тупо мотали головами. Когда паспорт обошел полный «круг почета», все дружно, как на плаце уставились на нее. Настал момент истины. В глазах женщин Верочка увидела огоньки разъяренных хищниц и пропищала.
- А что там с отчеством?
На бедную голову Верки обрушился праведный гнев всех женщин. Кто-то ругался, кто-то крутил у виска, а кто-то советовал Клавушке, повыдергать гостье все космы.
- А с отчеством, девушка, у нас проблемка! Мой Костенька - Иваныч, а ты свое отчество, надеюсь, помнишь!?
- Да, ерунда, – возмутилась Вера, однако после тех слов, в голове ее все перемешалось.
Стараясь казаться убедительной, храбро улыбнулась.
- Может, я ошиблась и не туда пришла?! Я ищу Мамонтова Константина Сергеевича.
Клава, с ноткой истерии, засмеялась.
- Ну, не знаю, какой Мамонтов тебе может понадобиться в нашей деревне, но если ты явилась по этому адресу, то здесь живет Мамонтов. Правда, отчество у него другое! - Потрясая перед ее носом паспортом, Клавка заорала. - И других мужиков с такой фамилией в нашей деревне нет!
Вера, проследив за полетом красной книжечки, взглянула на дочурку. Она беспечно играла с кошечкой и не понимала того, как опасно было сейчас находиться рядом с мамочкой. Распахнувшаяся дверь разделила баб на две части. В дом ворвались мужики. Увидев Костю, Вера заплакала. А он, обняв ее, расцеловал в обе щеки и восторженно заорал.
- Вот это, да! Клавка, ко мне сестренка приехала! – подхватил ее на руки и, как ребенка, поволок из чужой избы.
Тряпка в руках жены прошлась по широкой спине мужа. Костя резко обернулся, предостерегающе покачал головой и, отделяя слова друг от друга интонацией, сказал веско.
- Я не понял, ты меня плохо слышишь!? У меня гости.
Потом повернулся к толпе, следующей за ним по пятам.
- А ну, геть отсюда, все, кого я сегодня не звал!
Баб, как рукой сдуло. Осталась только Тоня, но она в отличие от соседок, шмыгнула в свой сарайчик. Костя повернулся к жене и снова рявкнул.
- Ты еще не собираешь стол?
Проследив за тем, как Клавдия скорым шагом спешит домой, усмехнулся.
- Не обижайся на нее. Я не любитель болтать о себе и твое появление, оказалось для нее, действительно, сюрпризом. И еще каким, - он засмеялся. - Клава у меня ревнивая!
Буквально через несколько минут, прогибаясь под тяжестью ноши и его грозного взгляда, Тоня водрузила на стол Мамонтовых пузатую бутыль и, кивнув Клаве сочувственно, по-боевому озорно, заголосила.
- Ээх-хе! Где наша не пропадала. Я за холодцом. Мой-то свежий совсем, а ты пока выкладывай, что есть у тебя.
Клава скривилась.
- Огурчики тоже тащи. – А потом, повернулась к мужу. – Подполье открывай, за груздями полезу.
Ее снова потчевали, но радости от этого у Веры не было. Клавдия смотрела на нее хмуро, соседка ехидно. Вера видела, как бабоньки изредка шушукаются между собой и смущалась. Она снова вспомнила свою давнюю встречу с братом в парке и очень тихо, чтобы не будить то самое Лихо, о котором говорила тетя, поинтересовалась.
- А ты, что и в самом деле бабник?
Удивленно взглянув на нее, Костя покачал головой.
- Ты про парк? Эх, сестренка! Видела бы ты себя тогда. – Верка, услышав слова, застеснялась, а Костя, заглядывая ей в глаза, сказал ласково. – Куда там этой Анжелике с ее ангелами.
- А чего же тогда не подошел? - Подколола она.
Костя засмеялся.
- Это лиса цыплят любит, а я мужик. Хочешь знать, я в то время, вокруг одной очень симпатичной наседки круги нарезал. - Он хитро посмотрел на свою встревоженную жену и сказал чуть громче. - Такие-то мне больше по душе.
Вера улыбнулась ему с благодарностью, а потом, скосив глаза в сторону Клавдии, спросила.
- А почему Иванович? Ничего не понимаю, это же не может быть правдой?! Почему, Иванович?
Судя по тому, как стремительно пара, напряженных глаз уставились на нее, Верка поняла, за их беседой следили. Вопрос Костю смутил.
- Это же деревня. И в Паспортном отделе работают все те, кто знает тебя еще с тех пор, как ты был вот таким. – Он опустил руку к стулу. – Шестнадцать мне исполнилось, документы я к ним, естественно, не понес, лень было. Так, что они там все сами оформили. Никто, наверное, уже и не помнил того, что я не родной Мамонтовым. А когда я паспорт получил, заметил, конечно, что отчество не то. Домой пришел, говорю, а дядька так обрадовался. Получилось, что я его, вроде, как отцом признал. Вот и не решился я сразу паспорт поменять. Не хотелось старика обижать. Думал, потом исправлю, но… так и в армию ушел, а потом и новый паспорт получил. Привык я Верка, понимаешь?
Она не понимала. Обидно стало за отца, за себя, за Лешу. Хотя, Костя вроде ничего плохого не сделал, просто, в отличие от нее и Леши, жил у родственников и оказывается любил их. Значит, и его любили. Это хорошо.
А к дому Константина и Клавы шли люди.
- Клава, дай щепотку соли.
Через минуту.
- Клавдия, я тут стряпню затеяла, а соли нет, займи, дорогая.
- Клав…
Костя разозлился. Глядя, на очередную бабоньку с протянутой рукой, спросил грозно.
- Матрена, ты, за солью?
Почувствовав, что попалась, женщина растерялась, но, не спуская любопытных глаз с Веры, переспросила растерянно.
- Чего?
- За солью, спрашиваю, пришла?
- Ага! Ой, Костя, ты такой умный! А я спохватилась - соли ни крошки. Ты, Клавочка, не богата, случаем?
Костя улыбнулся, но тут же оскалив зубы, прорычал.
- Конечно, богата, - и потребовал. - Клавка, выставь-ка, там тазик с солью у ворот. Сахар и спички рядом поставь, а то не отвяжутся.
Верке стало смешно. Заметив ее реакцию, Костя объяснил.
- Тебя ходят смотреть. Это, как в старые времена, сарафанное радио сработало. Новость разнесли, а финала не знают. Вот и бегают теперь. И, ведь, что интересно - репертуар заранее известен, но менять его никто не желает. Загадка для философов, скажу я тебе!
Он чуть наклонился к ней и сообщил доверительно.
- Степану спасибо скажи. Это он мне рассказал, что ты приехала. Ты бы его видела. Я испытал экстаз, глядя за его пробежкой. Степкины портки, бежали впереди ботинок. Я в жизни за ним такого не наблюдал. Он так орал, что рыбы из воды выскакивали и плавниками у виска крутили. Я подумал, война началась. Знаешь, какой у меня улов? Всех рыб на этом участке реки, сегодня собрал я. Вот-вот! Все на него глядели, аж глаза повылазили.
Вера прыснула.
- Спасибо, Степа.
Грузный Степан, немного расслабленный после доброй рюмочки, степенно кивнул головой.
- Че, спасибо-то! Ты бы видела рожи этих матрон со стороны. Я, как представил, что им в башку взбрендило, так сразу понял - щас они тея расчешут. А когда они это делают сообча - это страшно. Лучше бежать. Я и сбежал, но… - Степан поднял толстенький палец кверху и ткнул на Константина. - Счел своим долгом поставить в известность соседа. Мало ли - жизнь то длинная, узелков в ней много!
- Воо! - Костя положил руку на широкое плечо соседа. – Друг у меня, Верка, что надо. Не подведет.
Расслабившись от спиртного, Верочка, представила себе эту ситуацию в картинках и рассмеялась. Мужики ее поддержали. Веселый взрыв хохота, заразил, наконец, и женщин. Завалившись на стол, Клава, еле справляясь с икотой, рассказывала, как шла встречать любовницу супруга. Тонька, толкнув соседушку под бок, кивнула на Веру.
- Ты, глянь на нее.
Клавка и посмотрела. Вначале на муженька, потом на гостью и заметно повеселела.
- Господи! Тонька, ну, ничего себе! И в самом деле, взглянь. Господи, прям, как две капельки. – И, вдруг, вспомнив о первых минутах встречи, замахнулась на соседку рушником. - Ууу! Чтоб тебя, черти забрали! Что удумала! Любовница, говорит, к мужу твоему явилась. Где глаза твои были? Их же сразу видать, от одного отца-матери рождены.
Тонька, сообразив, что оказалась без вины-виноватой, отмахнулась. Клавка вспылила.
- Чего, ты машешь на меня? Помаши мне тут мельницами, я тебе не Степа, быстро по шее взгрею.
Ошеломленная этаким несправедливым обвинением, Тонька, от обиды даже присела.
- И это ты мне вместо благодарности? Вспомни, как сама испугалась, когда я тебе о ней рассказывала!
Клавка даже икнула от возмущения.
- Ты! Ишь-ты! Ты! Ишь-ты! Я помню, как ты рассказывала. – Подбоченись, она выпроваживала соседку. - Иди, иди уже, сорока и не стучи, не царапай больше в стену. Не отзовусь теперь. Одна у окошка сиди!
Обиженно поджав губы, Тоня поплелась к выходу. Костя рассмеялся еще громче.
- Ну, наконец-то, улыбнулась! Давно бы так! А то - я сестра, сестра! Это тетушка знает, как наши глаза солнышки, при смехе в месяц ясный оборачивается, а людям это неведомо. Приехала и мою пернатую наседку напугала до смерти, а ей только и надо было, на твою улыбочку посмотреть. На то, как ты смеешься и радуешься. Эх, ты, капелька! Капелька моя, драгоценная!