Руки художника прекрасны. Они сродни рукам музыканта. Они порхают, кружатся, они творят.
Пальцы, нажимающие на клавиши, карандаш, как продолжение руки… И все эти хаотические движения заканчиваются одни м тем же – шедевром. Что картина, проявившаяся на бумаге, так долго ждавшая своего часа, что мелодия, которая чистейшим ключом льется из недр музыкального эксперимента… Они чисты, первозданны и несравненно прекрасны! Даже если это повторение чего-то уже существующего, его отражение, это что-то не будет прежним, оно станет чем-то новым, с новой начинкой, с новыми мыслями и смыслом.
Вот сейчас я сижу и завораженно смотрю, как эти прекрасные руки порхают над листом бумаги и линии плавно, нежно, постепенно вырисовываются, складываясь в цельную картину. Из пустоты возникает хаос, а из хаоса появляется нечто… Нечто такое, от чего захватывает дух!
Я закрываю маской лицо и тихо шурша юбками отхожу в тень, по щеке скользит слеза. Эта маленькая соленая капелька содержит в себе смертоносный заряд счастья и восторга. Мое сердце бьется настолько сильно, что, кажется, готово вырваться из груди и улететь. Или нет, возможно, оно хочет быть поближе к художнику. Оно хочет быть там же, где и я, только оно не умеет сдерживаться и не обладает моим ослиным упрямством.
- Зачем ты отошла? Теперь мне плохо видно, вернись. Ты же не хочешь, что бы я пририсовал тебе дьявольские рожки?
Ухмылка, колючая, обжигающе холодная, его слова словно стрелы вонзаются в сердце. Эта глупая мышца пропускает удар, а дух уже захватило. С выражением обреченности я возвращаюсь на старое место. Подбородок чуть вздернут, юбка в руках, изящная туфелька впереди.
Он удовлетворенно кивает и возвращается к работе, больше не обращая на меня внимания. Модель его интересует только первые несколько минут, пока он запоминает детали и определяется с расположением рисунка на бумаге, после же он начинает творить. Его творчество прекрасно и хаотично. Вокруг него сразу же становится жарко, настолько горяч его взгляд и прерывисто дыхание. И он, и я получаем истинное наслаждение не столько от картин, сколько от процесса создания. Он творит, я наблюдаю. Он рисует меня, я слежу за его руками. Это симбиоз, мы не можем друг без друга. Я его модель, натурщица, муза, он же… Он же – моя жизнь. И пусть по большей части она отвратительна и полна льда, но ради этих кратких моментов творения и единения я стерплю все, что угодно.
Слабое шуршание юбки. Я внутренне напрягаюсь, потому что процесс творчества подходит к концу. Губы. Последние штрихи он всегда наносит на губы. Еще пара мгновений и все будет кончено. Исчезнет это неуловимое ощущение полноты момента и все… Все станет тусклым, серым, непримечательным и повседневным. Еще один портрет поселится в его папке, что бы позже быть проданным на площади за пару монет и слабую улыбку.
Это очередная история любви. Очередная глупая сказка. Но почему же мне она кажется такой прекрасной? Почему же мне кажется, что все могло закончиться иначе? Встреться мы на минуту раньше или на минуту позже?
Но с другой стороны… Если бы все повернулось иначе, то я, наверно, никогда не познала бы этой радости наблюдения. И именно ее мне бы не хватало в той, другой реальности, в тех других наших отношениях.
Последний штрих нанесен, музыка прекращается, дрожь в коленях исчезает, и сердце бьется в нормальном ритме. Все хорошо, все прекрасно, все возвращается на круги своя. Еще пара мгновений и последние несколько часов нашей жизни станут еще одной страницей истории. Грустной истории любви и счастливой истории сотворения нечто прекрасного и исключительного.
Посвящается Ксении Багатти, спасибо тебе за вдохновение.
Иллюстрация: работа "Marion Cotillard" из серии "лица",
художник и модель: Ксения Багатти.