Призвание к военной службе капитан Загоруйко резко почувствовал после приезда в отпуск одноклассника Миколы. Недавний выпускник школы прапорщиков даже купаться в протекающей за селом речушке приходил в парадной форме. А его появления в клубе на танцах с нетерпением ждали все местные красавицы,вдруг ставшие равнодушными к местным хлопцам.
Стремительная карьера бывшего агронома одного из Запорожских колхозов достигла своего апогея уже через пять лет службы:бестолковый командир взвода,всем и всегда добродушно улыбающийся секретарь комсомольской организации,замполит роты. Изучив в ходе ежемесячных дней профессиональной подготовки политработников одну, но очень гениальную книгу очень большого замполита - «Рота,группа-центр политико-воспитательной работы», Загоруйко понял, что только индивидуальная работа с подчиненными способна укрепить воинскую дисциплину, искоренить негативные традиции неуставных взаимоотношений, повысить сознательность солдата. Проводил он её, как правило, в ротной канцелярии. Для большей доверительности - один на один с объектом воспитания.
Индивидуальная беседа обычно выливалась примерно в такой монолог:
- Яка ж ты сука, Иванов …Что ж ты робишь, детина непутёва ?... Шо мине твоей матке с батькой сообщати, падлюка ты така ?... Меня ж комбат з потрохами за тебя зараз схавает, гадюка ты подколодна !...
Причем каждый вопрос и ответ на него, который, как правило, Загоруйко сам же и давал, для большей доходчивости подкреплялся увесистой оплеухой или кручением уха. О необычайном усердии капитана в деле воспитания подчиненных и систематичности индивидуально-воспитательной работы свидетельствовали синюшные уши у доброй трети подчиненных. Дальнейшее продвижение Загоруйко по службе на ниве воспитания солдат становилось проблематичным. А не расти постоянно политработник никак не мог. После длительных переговоров начальника политотдела с начальником гарнизона последний сдался и согласился на рискованный эксперимент. На очередном совещании офицеров Загоруйко был представлен как нештатный начальник гарнизонной гауптвахты. Одновременно был подписан рапорт о выделении жилплощади на улице Фестивальной. Радости жены не было границ. Пятилетняя мечта Любаши, уже сидевшая в самой глубине печени мужа, реализовалась. А диаспора украинцев, составляющая подавляющее большинство жителей улицы, пополнилась ещё одним крепким хозяйственником.
Партийная прозорливость начпо удивила многих. Зерно упало на благодатную почву-Загоруйко нашел себя. Комендатура, вмещавшая в себя кабинет начальника, караульное помещение и четыре камеры, преобразилась буквально через несколько месяцев. Причем без всяких дополнительных вложений со стороны воинской части. Обшарпанное временем здание, не знавшее хорошего косметического ремонта с момента постройки советскими военнопленными в лихую годину, было оштукатурено и побелено. Внутри все сияло приятной для глаза любого военного однообразной серой красотой. Из камер постоянно доносился приятный запах свежести и целомудренности. В армии это амре могла дать только разведенная в определенной пропорции хлорная известь. С ним мог конкурировать только один запах- лизола. Несколько арестованных практически круглосуточно доводили до идеала чудо, теоретически описанное в Уставе гарнизонной и караульной службы. Между задней стеной здания и забором, буквально на нескольких десятках квадратных метров, разместились маленькие, но аккуратные грядки лука, моркови, редиса и огурцов, несколько кустов помидор. В углу, в камере из сетки- рабицы, важно разгуливал петух, а на импровизированном нашесте сидело с пяток курей. По видимому в очереди на постоянно занятое гнездо, сооруженное из посылочного ящика. За всем происходящим в маленьком хозяйстве из небольшой клетки молча наблюдали несколько пар красных кроличьих глаз. В перспективе была реализация самой заветной мечты Загоруйко-перенос забора и сооружение пристроя для пары свинюшек. Они-беленькие, с розовыми пятачками, уже несколько раз являлись капитану во сне.
Загоруйко был убежден, что только высокая требовательность и постоянный созидательный труд могут превратить такое недоразумение, как солдат-в человека. Поэтому каждое утро у комендатуры толкались представители таких градообразующих предприятий районного центра, как пилорама, мебельный цех, овощехранилище, комбикормовый заводик, птицефабрика и даже небольшой филиал Ленинградской швейнеой фабрики «Большевичка». Все они испытывали острую нехватку в дешевой рабочей силе. А злесь она прозябала, ежедневно опустошая несколько термосов привезенного из части харча. У забора комендатуры росли штабеля заботливо уложенной для просушки обрезной доски, стены кабинета начальника покрылись полированной фанерой, а несколько двухсотлитровых бочек из-под комбижира заполнились фуражом. Таким образом создавалась надежная кормовая база для будущего свиного поголовья.
Если буквально несколько месяцев назад солдаты не давали капитану прохода, одолевая просьбами организовать фотографирование или очередной выезд в подшефный музей-усадьбу Михайловское, то теперь старались не попадаться ему на глаза. И если воин, только что обогнавший полковника, замечал двигавшегося навстречу капитана Загоруйко, то предпочитал вернуться, дабы избежать проблем. К сожалению большинство солдат не хотело превращаться в нормальных, по мнению Загоруйко, "человечин". Но благодарность воинов за такое усердие коменданта в их воспитании не знала границ. Её проявления были настолько разнообразны, насколько безграничны глубины солдатского интеллекта. Так в начале июля кто-то за ночь под самый корень выкосил у Загоруйко на всех двадцати сотках набирающую цвет картофельную батву.
Солнечным, но уже далеко не теплым октябрьским утром,пятеро солдат в одежде, напоминающей военную форму, прошли через калитку усадьбы капитана и самый щуплый постучал в дверь.
-Яки красавцы! Во це соколики !-защебетала Любаня. Яки вы нарядны!
Вид военных впечатлял. Они были одеты и украшены как новогодняя ёлка, причем абсолютно одинаково: на головах водружались огромные фуражки с немыслимыми какардами и белыми кантами, кителя были увешаны аксельбантами толщиной в палец и немыслимым количеством знаков и значков. На огромных рандолевых основах, изображающих пуск ракеты, скромно примостились комсомольские значки, под ними в ряд висели все три степени знака «Гвардеец пятилетки». На правой груди сияли голубым огромные знаки, свидетельствующие, что перед вами специалисты первого, второго и третьего классов одновременно. Значки типа «Воин-спортсмен» на фоне этого великолепия смотрелись невзрачной обыденностью. Укороченные руками салаг сапоги на высоких цокающих каблуках и с белой боковой шнуровкой мог бы с гордостью носить Д,Артаньян со своими верными друзьями. У каждого в руках были одинаковые дипломаты, сделанные ночами в ротной кладовой казарменными умельцами .
- Нас товарищ капитан прислал печки на кухне и в бане разобрать.
-Дотянул, падлюка – хлопнула себя по бедрам Люба.
- Зима не загорами. А когда их класти будемо !? Як муха бела полетить ?
- Да что вы! - успокоил щуплый ,- Сказал завтра кирпич новый подвезут, а послезавтра и начнем. Нам два дня работы.
- А может и меньше , - прикинул второй солдат.
- Ну тады валяйте ,-подкупленная уверенностью таких орлов , согласилась Люба.
- Хформу свою сымайте.
Через десять минут воины, переодетые в старые «афганки» и поношенные трико, вооружившись принесенными из сарая ломами и кувалдой приступили к работе,а через час только куча битого кирпича, медленно оседающая коричневая пыль и две ямы напоминали о печах, много лет согревавших не одно поколение жильцов дома.
Люба вынесла два ведра нагретой кипятильником воды и с умилением наблюдала за моющимися солдатами.
-Не успеешь оглянуться и моя детина як вы буде.
Загадочно улыбнувшись, она показала из под фартука бутылку самогона.
- Бог не выдаст, свинья не зъист.
Еще через полчаса сытые и слегка подвыпившие солдаты ускоренным шагом двигались на вокзал. До отхода поезда на Псков оставалось двадцать минут.
-Жалко бабу… Добрая… А муж ган...н, зверюга. Затрахал пацанов конкретно. Пусть знает, садюга … Правда?- оправдывая содеянное, умозаключил щуплый. Остальные, чувствуя неловкость перед самими собой, шли молча.
Под стук вагонных колес дембеля гоготали в прокуренном тамбуре, вспоминая уже такую далекую службу, а по вокзалу, распугивая редких пассажиров и размахивая полосатым регулировочным жезлом, метался Загоруйко.
Уже вечером произошедшее стало главной новостью дня в военном городке. Реакция начальника гарнизона оказалась по генеральски сдержанной и была озвучена в солдатском клубе на подведении итогов за месяц. Его витиеватые умозаключения можно было расценить как похвалу коменданта за рвение в службе, при одновременном наличии определенных недостатков.
…- Вот капитан Взгруйкин вместе с патрулями так солдат зае…л , что по части пройти приятно … Солдаты застегнуты, затянуты …. Они сейчас за сорок шагов до офицера на строевой шаг переходят. Бычка, фантика на территории не увидишь …
А про прапорщиков, офицеров младших забыл. Ходят как попандопалы: не глажены, заросшие, смолят на ходу, как паровозы, а, иногда, и с запашком.
-Где Взгруйкин ?
- Загоруйко – поправил начпо .
- Я и говорю- Возгоруйко .
Загоруйко встал .
- Я, товарищь генерал !
- Когда у тебя последний раз офицер сидел или там прапорюга какой ?
Загоруйко наморщил лоб:
- На пасху… кажись …
- Кажись …
- Новый год не за горами !… На пасху… Предметней работать нужно, Возгоруйко !...Теснее, так сказать, с командирами взаимодействовать, политсоставом, нашими партейными и комсомольскими организациями .
- Выводы делай!
Загоруйко сделал…
В ближайший День части - им назывался день выдачи денежного довольствия, и отмечался он с размахом двенадцать раз в году, Загоруйко посетил гарнизонные кафе. На территории городка их было два: новое - «Полет» и старое - «Вулкан». Но военные острословы уже давно дали им более романтичные названия - новому - «Военная мысль», старому - «Бабьи слезы». Основным контингентом нового кафе были старшие офицеры и около двух десятков наиболее прытких в карьерном росте младших. Там, за столами, решались самые важные служебные вопросы. Начиная с кадровых, кончая повышением обороноспособности государства в частности, а к полуночи - и укрепления сил Варшавского Договора вцелом. Любой вышедший или выведенный боевыми товарищами на воздух и прислонивший к прохладной стене голову с закипающим от напряженной работы и алкоголя серым веществом, мог почувствовть, как изнутри кафе, в поиске выхода на оперативный простор, бьется военная мысль. Масштабы небольшого прокуренного зала были для нее явно малы.
В кафе «Бабьи слезы» за столами, отполированными локтями и залитыми недорогим портвейном, обсуждались более приземленные вопросы натурального обмена тушонки на бензин, старшинские проблемы по сбыту солдатских простыней и байковых портянок, падения спроса у местного гражданского населения на солдатские бушлаты и кирзовые сапоги. К полуночи засидевшихся посетителей со скандалами и обещаниями прибить дома разбирали заботливые жены.
Взгляд коменданта остановился на одиноко сидевшим в самом углу старшем лейтенанте Забелине. Места за столом ему не нашлось, поэтому официантка сервировала старлею столик на двоих прямо на подоконнике: почти пустая бутылки вина, два стакана, один из которых сверкал девственной чистотой, несколько конфет «Гусиные лапки». После недавнего бичевания на суде чести крепкой дружбы Забелина с зеленым Змием составить ему компанию не решался никто.
Загоруйко прошел в зал и подсел к изгою.
- Шо , детина , гореваешь? Побалакать нам с тобой треба ,-заговорщески подмигнул Загоруйко Забелину.
-Ну балакай ,- передразнил старлей.
- Дило деликатно … Идимо у кабак у город. Там побалакаемо. Генерал поручил …
-Эх , яко счастье у руки дурню катит …
Забелин заинтригованно взглянул в излучающую отцовскую любовь физиономию коменданта.
Загоруйко продолжал,
- Генерал присмотреться к тебе поручив. Говорит замену тебе, Загоруйко, пора готовить. Молодняк двигать пора, а тобе дальше рости. А я шо… Так точно говорю … Пора …
- Нам, говорит, в комендантах такий хлопчик нужён , чтоб и водку трескать мог и башку не теряв. В аккурат як Забелин . А я шо … Так точно говорю … Забелин…Так шо с тебя поляна.
Через час офицеры допивали в ресторане «Остров» вторую бутылку водки. Забелин, забыв о предыдущем разговоре, щедро угощал шампанским местных красавиц, оккупировавших соседний столик.
- Шо , старлей , пора! Завтра служба жде . Тики пидемо до комендатуры дойдемо . Здись рядом . Караул дрюкнуть на ночь треба. Чуешь ? Водка водкой, а служба наперед.
Забелин попытался сформулировать какую-то мысль, но в конечном итоге смог только утвердительно кивнуть головой. Через пятнадцать минут они были на месте.
- Ты здись постой , подыши, а я зойду.
Загоруйко позвонил в дверь , назвал пароль и зашел в комендатуру.Забелин простоял около получаса и хотел было двинуться обратно в ресторан, но дверь комендатуры открылась и к старшему лейтенанту подошли офицер с повязкой начальника патруля и два солдата.
-Начальник патруля капитан Ивахненко ,- представился офицер .
- Нарушаем ?,- товарищь старший лейтенант.
- Что нарушаем ? , - почти протрезвел Загоруйко.
- Как что? Форму одежды. Где Ваша фуражка ?... Где галстук? Да Вы и пьяны изрядно. Вынужден Вас временно задержать … До вытрезвления … Следуйте за мной.
Забелин засунул поглубже в карман брюк прихваченную в ресторане недопитую бутылку.
- Да я Загоруйко жду…
- Зачем ?, -неподдельно поинтересовался капитан. Он завтра с Вами побеседует… по трезвому. С пьяными он не разговаривает.
Через минуту Забелин , получив в заднее место ускорение от сапога капитана, несовсем мягко приземлился на деревянный топчан в камере временно задержанных.
-Бурагозить будешь – хлорочки плеснем , -любезно предупредил начальник патруля.
Но Забелин уже не слышал сказанного. На его лице застыло вопросительное выражение, а сознание провалилось в бездну сна. Старлею снилось, как они с комндантом, обнявшись на заднем сидении такси и горланя песню про коней запряженых и ружья заряжены, едут по военному городку к штабу. На крыльце радостно улыбаетсяся и приветливо машет им рукой генерал.
А Загоруйко в это время воспитывал начальника патруля :
- Яка ж це патрульна служба? Сам комендант пьяных охфицеров по городу собирае и патрулю воде, а вин гудок свой у батареи грее. Шо ж це такэ ? Як дальше с такими тупарями ленивыми служити? Як дисциплину крепити?
Пошарив рукой в посылочном ящике, он достал несколько яичек, подбросил сена кроликам, полюбовался набирающими вес поросятами, еще раз призвал патруль к бдительному несению службы и с чувством полного удовлетворения двинулся к ресторану ловить такси.
Освобожденного из заточения Забелина командир учебной батареи очередной раз представил на беседу начпо, а тот очередной раз пообещал уволить офицера-алкоголика.
Через день комендант пропал …Испарился … А через неделю на построении части многие обратили внимание на светло-синие круги под его глазами и нарушенную симметрию носа. Через месяц Загоруйко был назначен на должность старшего преподавателя со штатной категорией «майор» и приступил к исполнению очередной нештатной должности - помощника начальника тыла по подсобному хозяйству. Но это была совершенно новая страница в военной судьбе бывшего агронома.
С улыбкой о службе Кудашев С.П.