Зеркало Вечной Невесты. Часть первая. Венецианка

Наталья Алфёрова
Часть первая. Венецианка
Венеция, XVI век

   Катарине хотелось смеяться и кружиться по комнате, что она и сделала. Затем выбежала на балкончик и, увидев прогуливающуюся с женихом подругу Франческу, весело помахала рукой. «Как хорошо иметь богатого отца!» - думала девушка. Ни одна венецианка не получала на день рождения подарка подобного тому, что  преподнёс ей любимый папочка. У стеклодувов острова Мурано заказал он для дочери настоящее венецианское зеркало.
   Катарина подслушала разговор отца с поставщиками, и, узнав, сколько заплачено за заказ, восторженно ахнула: на эти деньги можно было купить два корабля. Второй раз  она восторженно ахнула, посмотревшись в зеркало. Девушка не могла оторвать глаз от своего отражения - тёплого, освещённого золотистым светом, и казалась себе такой красивой, как никогда раньше. Стало понятно, откуда появилась легенда о том, что владелец венецианского зеркала, смотрясь в него, с каждым днём становится всё прекраснее.
   Отец Катарины Антонио был из рода венецианских купцов. Его дед, отец, братья и он сам успешно торговали и нажили огромное состояние, снаряжая корабли в Индию за пряностями. Богатство не сумело посеять раздор в этой дружной многочисленной семье. Когда родные собирались, в доме деда становилось шумно от голосов и детского смеха. Прошедшая шестнадцать лет назад над Венецией чума выкосила всех. В живых остались лишь Антонио и его годовалая дочь – безумно богатые и безумно одинокие. Только благодаря дочери сумел купец оправиться от удара судьбы, девочка стала для него смыслом жизни.
  Катарина росла, как маленькая принцесса, окружённая роскошью: изысканные лакомства, лучшие наряды и игрушки. Все её желания быстро исполнялись: захотела лошадку – в конюшне появилась чудесная лошадка-пони; захотела собачку «как на картине» - и отец, неизвестно какими путями, раздобыл щенка левретки из псарни французского короля. Девочке нанимали самых лучших учителей, и к семнадцати годам она получила блестящее образование.
   Дочь с отцом нежно любили друг друга, и до последнего времени у них не было никаких разногласий. Впервые мысль о том, что отец её не понимает, посетила Катарину, когда речь зашла о замужестве. У Антонио появилась навязчивая мысль: его девочка достойна большего, чем состоять в сословии купцов, через замужество она станет аристократкой! Купец даже присмотрел молодого аристократа: красивого, честного, дальнего родственника самого венецианского дожа, но разорившегося. Титул в обмен на богатое приданое – это было не редкой, выгодной для обеих сторон сделкой.
   Катарина была умна и сообразила, что замужество положит конец её вольной жизни: деньгами, её, кстати, приданным, будет распоряжаться муж; таланты к стихосложению и музыке окажутся не нужными; она вынуждена будет сидеть с детьми дома; да, ещё надо рожать детей! Катарина, как ни старалась, стремления к материнству у себя не обнаружила. Жёны всегда сидят дома, а в салонах и на светских приёмах царят блистательные куртизанки – самостоятельные и независимые женщины. И девушка решила стать куртизанкой. Не простой, а такой, как Франка, чтобы у ног были министры, кардиналы, короли других стран. Пусть поэты слагают стихи о несравненной её красоте, а художники умоляют позировать для портрета! Девушка искренне не понимала, почему так разволновался и раскричался обычно спокойный отец, когда она рассказала о своём решении. Куртизанкой быть престижно. Даже мужья из низких сословий позволяли жёнам быть куртизанками. « Отец просто старомоден», - огорчилась девушка.
   Редкий день проходил без жарких споров. Но неожиданное событие заставило на время забыть все ссоры. Венецианский дож обратился к Антонио с просьбой как можно быстрее вывезти из страны индийского врачевателя, вылечившего его сына. Святая Инквизиция потребовала выдачи иноземного колдуна. Венеция не подчинялась Папской области, и дож выдать спасителя своего ребёнка отказался, но, на всякий случай, врачевателя спрятал. Пока спешно собирался корабль в Индию, врачеватель, тайно вывезенный из дворца дожа, отсиживался у венецианского купца.
   Пожилой мужчина с коротко стриженой бородой, в просторных белых одеждах, много путешествовал по свету, говорил на нескольких языках и оказался очень интересным собеседником. Катарина и Антонио с удовольствием слушали рассказы об Индии и обычаях этой страны. Как оказалось, Святая Инквизиция всполошилась не зря: врачеватель был приверженцем не только аюрведы – науки врачевания, но и расаяны – алхимии, о чём сам спокойно сообщил.
   «Надо предупредить дожа, - подумал Антонио. – Похоже, в его окружении появился доносчик, информирующий Святую Инквизицию». Катарину же сообщение об алхимии и заклинаньях очень заинтересовало. Как-то раз, когда отец отлучился, девушка долго разговаривала с мудрецом, после чего тот сидел перед венецианским зеркалом, жёг благовония и что-то шептал. Когда он возвращался в свою комнату, карман приятно оттягивал кошель с золотыми монетами.
   После отъезда врачевателя Катарину будто подменили. Она перестала перечить отцу. Счастливый Антонио готовился к свадьбе и выписал фламандские кружева на свадебное платье. Жених был от Катарины без ума, с каждым днём влюбляясь всё больше. Он женился бы на девушке, даже и без приданного.
   За два дня до свадьбы Катарина стояла перед зеркалом, примеряя свадебный наряд. Она была чудо как хороша: в белом платье, с невинно-чистым ангельским лицом. Девушка зажгла свечу и, всматриваясь в отражение, что-то зашептала. Потом задула свечу, на губах играла загадочная улыбка. За день до свадьбы жених упал с жеребца и сломал себе шею – смерть была мгновенной. Окружающие очень сочувствовали Катарине. Отец старался постоянно быть рядом, а на время своих отлучек приказывал слугам не спускать с девушки глаз. Однако, изображая горе, Катарина не испытывала ни печали, ни жалости, ни раскаяния. Она носила траур и спокойно ждала его окончания.
   Прошёл год. Сразу по окончании траура отец стал мягко намекать Катарине, что вся жизнь ещё впереди.
 - Ты хочешь выдать меня замуж? – спросила дочь. Антонио смутился, но припёртый к стенке прямым вопросом сознался:
 - Видишь ли, оказывается, сын моего компаньона Гилермо давно любит тебя. Он не рискнул соперничать с потомком древнего рода. Но сейчас ничто не мешает объединить наши две семьи.
 - Что же, он сам так решил, - только и сказала Катарина.
   Вновь начались приготовления к свадьбе. На этот раз платье привезли готовым из Франции. Счастливый Гилермо заваливал невесту цветами и подарками. И вновь за два дня до свадьбы девушка в белом платье жгла перед зеркалом свечи и шептала заклинания. За день до свадьбы Гилермо утонул. На похоронах Катарина искренне рыдала – девушке было жаль товарища по детским играм. Но Гилермо сам виноват, не стоило парню становиться её женихом. По Венеции поползли слухи, только Антонио ни о чём не подозревал, нежно успокаивая любимую дочь.
   Прошёл год траура, а за ним ещё один спокойный год. Катарина стала подумывать, что пора уговаривать отца позволить ей стать куртизанкой, ведь больше не находилось смельчаков, готовых посвататься к дочери купца. Возможно, всё бы получилось, если бы не проклятый генуэзец!
   Неизвестно, каким ветром занесло в Венецию сына купца из Генуи. Откуда-то он узнал про богатую невесту и в первый же вечер своего приезда заносчиво выговаривал своим венецианским дружкам, таким же бездельникам:
 - Вы все лентяи! У вас перед носом лежит куча денег, да ещё в красивой упаковке – стоит только руку протянуть и взять. А вы боитесь какого-то проклятья!
 - А ты попробуй, возьми, - подначил его кто-то.
 - И возьму! – заверил генуэзец. На следующий день он отправился к венецианскому купцу.   
   Антонио жених не понравился, но он не счёл себя вправе лишать дочь возможно последнего шанса на брак. Катарина была не против, начались приготовления к свадьбе. Генуэзец, гордый собой, хвастался направо и налево.
   Всё повторилось: белое платье, свечи и девушка, шепчущая заклинания перед зеркалом. За день до свадьбы генуэзец был зарезан в пьяной драке. В этот же день к Антонио прибыл гонец с требованием срочно прибыть во дворец дожа. Купец вернулся поздно вечером и вошёл, нет, ворвался в покои дочери. Застав её перед зеркалом Антонио воскликнул:
 - Значит, это правда! Если бы я знал, сам бы отдал колдуна в лапы инквизиции!
 - Может, ты отдашь в лапы инквизиции и меня? – дерзко заявила Катарина.
   И тут отец, никогда не поднимавший на неё руку, влепил дочери звонкую пощёчину. Потом прижал к себе и сказал:
 - Что ты говоришь? Ты – моя единственная дочь. Да будь хоть трижды ведьмой, я не отрекусь от тебя! Что ты натворила.
   Слёзы заструились по смуглым щекам, но Антонио быстро взял себя в руки. Он усадил дочь на диванчик, присел рядом, обняв за плечи.
 - Нас настигла большая беда, - произнёс купец. – Сегодня представитель Святой Инквизиции явился к дожу с требованием арестовать тебя по обвинению в колдовстве. Дож отказал, и божий пёс отправился к Папе. Самое позднее через два дня он вернётся с указом святейшего и уже ничего нельзя будет сделать. А теперь слушай внимательно. Сегодня я рассылаю всех слуг по разным домам, а завтра с утра нанимаю новых. Служанка наденет твоё платье и дорожную шляпку с густой вуалью и отправится в порт, где уже снаряжён в путь корабль. На судне служанка переоденется в собственную одежду. Рано утром корабль с самой верной моей командой отплывёт. Через несколько часов команда затопит судно. Сами же на шлюпке вместе со служанкой вернутся в порт, где будут свидетельствовать, что ты и несколько моряков утонули. После этого отправлю их во Флоренцию. На выданные мной деньги каждый сможет открыть своё дело. Тебя же сегодня ночью  мой доверенный человек вывезет в Неаполь. Там у меня есть дом, о котором никто не знает. Ты поселишься под чужим именем, и никогда ни в чём не будешь нуждаться. Но мы с тобой долго не увидимся – у Святой Инквизиции длинные руки, нельзя позволить псам господа напасть на твой след. Возможно, мы не увидимся никогда.
   На следующий день Венеция узнала о гибели Катарины. Купец горько плакал, он дал волю своим чувствам. Прибывшему же ещё через день представителю инквизиции дож сообщил, что арест не может состояться из-за смерти обвиняемой.

   Спустя некоторое время в Неаполе появилась новая куртизанка. Откуда она приехала никто не знал. Пошли слухи, что предыдущий покровитель завещал ей дом и огромное богатство – чего только стоило одно венецианское зеркало в спальне. Куртизанка называла себя Вечной Невестой. Все считали это милой шуткой. Она обожала белые платья, в которых действительно выглядела как невеста с невинным ангельски-прекрасным лицом.
   Самые известные люди Неаполя наперебой приглашали куртизанку в свои салоны и на приёмы. Вечная Невеста замечательно пела, хорошо музицировала, умела блестяще поддержать разговор и была очень разборчива в выборе покровителей. Когда у неё родился сын, отцовство приписывали то кардиналу, то герцогу, то первому министру. Вечная Невеста только улыбалась. Она умела хранить свои тайны не хуже изготовителей венецианских зеркал – стеклодувов с острова Мурано.
   Когда-то давно, уезжая из Венеции, Вечная Невеста поклялась отцу никогда больше не использовать силу зеркала. С отцом она больше не увиделась, но клятву хранила до самой смерти. 

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/01/03/802