Ангел-хранитель. Часть 1

Галина Дейнега
«Жизнь даётся один раз и хочется прожить её бодро, осмысленно,
красиво. Хочется играть видную самостоятельную благородную
роль, хочется делать историю».
(Антон Павлович Чехов)

Взрыв был такой силы, что с треском вылетели и двери, и окна вместе с рамами. В наступившей тишине вдруг стали слышны голоса соседей. Ещё бы, на дворе февраль, а вместо окон зияющие дыры. Этажом ниже взорвался газовый баллон. Ущерб был велик. Не обошлось и без жертв. Но она не пострадала. Буквально за минуту до рокового события какая-то сила заставила её отойти от окна, где она, как обычно по утрам, разговаривала со своими фиалками, и прилечь на диван в простенке.

У неё ангел-хранитель! Но о нём позже. Сначала о ней. Мы познакомились на пляже. Я обратила внимание на пожилую женщину, с большой любовью рассказывающую о своей шестимесячной правнучке, которую привезли в саквояже. Есть лица, в которых просвечивают лики. Озарённые духовностью, они прекрасны даже у пожилых людей. Такое лицо и у неё. Глядя на него, я невольно подумала: «Сколько очарования таит в себе эта женщина». И не разочаровалась в своих предположениях после знакомства с ней.

Она первой обратилась ко мне:

— Ответьте мне, пожалуйста, на вопрос: как вас зовут?

Я представилась. Как зовут её, я уже знала. На пляже многие приветствовали её и обращались к ней, уважительно называя по имени и отчеству. Познакомились поближе. Несмотря на разность в возрасте, у нас оказалось много общего: и страсть к чтению, и увлечение наукой, и верность семейным традициям. Мы даже побывали в одних и тех же местах не только на просторах нашей необъятной Родины (СССР), но и за рубежом.

Мне было интересно слушать её воспоминания, всплывающие теперь на расстоянии большой, сложной, бурно, счастливо и содержательно прожитой жизни. Про таких людей говорят, что у них есть ангел-хранитель, который оберегает от опасностей, даёт нужные советы, диктует правильные решения, помогает пройти трудный жизненный путь.
Мои симпатии к этой женщине вскоре перешли в глубокое уважение, и мне захотелось рассказать о ней.

Ольга (Лёлечка) родилась в Смоленске, красивом городе на берегах Днепра, хранившем память об Отечественной войне 1812г., о великом русском композиторе Михаиле Глинке, в семье врачей. Отец — хирург, мать — рентгенолог. Родители с большой любовью относились к своему единственному ребёнку, воспитывали строго, но были справедливы. Увлечённые работой, они часто оставляли маленькую дочь дома одну, давая ей в руки книгу с картинками из богатой домашней библиотеки, и та часами её рассматривала. Особенно нравились девочке труды немецкого зоолога и путешественника Альфреда Брема, где в увлекательной форме, доступной широкому кругу читателей, в том числе и детям, с красочными иллюстрациями описан животный мир нашей планеты.

Приязнь к литературе со временем стала страстью. В десятилетнем возрасте отец отвёл Лёлю в городскую библиотеку. Первая её библиотечная книга была «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма. Отличная память, внутренняя организованность, внимание и прилежание позволяли легко осваивать школьную программу и не создавать хлопот занятым родителям. Любовь к животным, воспитанная по книгам, проявлялась и в обыденной жизни.

Накануне дня, с которого началось многое, отец принёс два билета в Цирк на звериный аттракцион для Ольги и её школьной подруги Марины. Зверей уже привезли в город в специальных машинах, клетки поставили около Цирка, и этих цирковых актёров можно было посмотреть и даже покормить. Особенно всем нравился блестящий морской лев. Оказалось, что это... «Любочка». С нетерпением дети ждали воскресного представления.

Воскресенье. Цирк. Зрители проходят на свои места, рассаживаются. На арену выходит знаменитый дрессировщик Юрий Дуров, продолжатель традиции славной династии Дуровых... Но что с ним? Почему этот весёлый артист не весел?..

Осторожно, ведь в зале собрались дети, он объявляет, что сегодня, 22 июня 1941 года началась война. Представление отменяется. В детскую жизнь вошло непонятное слово «война». Как-то сразу исчезло то праздничное настроение, которым начиналось утро, хотя его след не стёрся и поныне. Спустя 55 лет та же школьная подруга Марина напишет Ольге в письме, датированном 21 июня 1996г.:

«Дорогая Лёлечка! Завтра — день начала войны. Я очень хорошо помню все детали того дня. Это был жаркий солнечный день, мы с тобой пошли на дневное представление в Цирк, но представление «почему-то» отменили. В неведении мы вернулись ко мне домой. А на крыльце нас встретила моя мама и сказала: «Война... Бедные вы мои, девочки...»

А в семидесятые годы, листая журнал, Ольга случайно наткнётся на статью Натальи Юрьевны Дуровой, с воспоминаниями об её отце и о том несостоявшемся представлении в Смоленске. Будучи в то время ещё ребёнком, Наталья уже работала в цирке и вместе с отцом ездила на гастроли. Ольга напишет Дуровой письмо, и между ними возникнет переписка, которая будет продолжаться несколько лет. Но вернёмся в тот первый день войны.

Родителей срочно вызвали на службу, мобилизовали по закону военного времени и направили в разные госпитали. С фронта пошли эшелоны с ранеными. Началась круглосуточная борьба за спасение людей. Вырваться из госпиталя домой не было возможности. Двенадцатилетняя Ольга осталась дома одна. Родители звонили ей, просили немного подождать. Это временные обстоятельства! Враг должен быть остановлен! Звонили соседям, просили присмотреть за девочкой. В то время ещё был жив «дух коммуны». Двери в квартирах на замки не запирали, с соседями жили дружно, почти как одна семья.

В городе появились беженцы. Люди, спасаясь от бомбёжек, двигались на восток. Мужчины уходили на фронт. Женщин отправляли рыть щели для укрытия от осколков снарядов, бомб. Немецкие самолёты-разведчики разбрасывали над городом листовки со стихами: «Дорогие дамочки, не копайте ямочки...». Далее расхваливали «новую жизнь» и предлагали сохранить эти листовки, как пропуск в эту «новую жизнь». Спустя два дня начались бомбёжки Смоленска. Деревянные дома вспыхивали. Возникали пожары.

Сёстры матери решают, что надо переждать это тревожное время где-нибудь подальше от железной дороги, и предлагают увезти Ольгу в селение Духовщина, севернее Смоленска, полагая, что там бомбить не будут. Ольга забегает на минутку к подруге Марине предупредить, что уезжает из города. Всё это кажется временным. Лето, жарко, даже тёплых вещей с собой не берут. В Духовщине расположились под липами на берегу сажалки (искусственного пруда, куда высаживали мальков рыб для разведения). На третий день и здесь с вражеского самолёта были сброшены разведчики. Местный отряд самообороны захватил десантников в плен, но обстановка осложнялась. Линия фронта приближалась. Немцы уже взяли Минск. Что будет?

С оказией прибыл в Духовщину на служебной машине отец. Велел срочно собраться и уезжать к родственникам в Москву. Отвёз до железнодорожной станции Ярцево. Отец спешил в свой госпиталь. Расстались на вокзале.

— Береги себя, а если сможешь, то сохрани это,— сказал он на прощание и передал дочери саквояж с семейными ценностями: отпечатанным на машинке текстом подготовленной к защите диссертации да серебряными ложками — наследством от бабушки.

Прибыл состав, следующий в Вязьму, т.е. в сторону Москвы. Оказалось, что это открытые платформы с разбитыми танками, которые привезли на ремонт в Ярцево. Танки сгрузили. Людей разместили на освободившихся платформах. Ждали отправления, но поступил приказ — отправиться в Смоленск для погрузки разбитой электростанции. Тётушки посчитали, что лучше сойти с платформы и подождать возвращения состава в Ярцеве. Они убедительно просили остаться и Ольгу, но та действовала по-своему. То, что состав вместо Вязьмы пошёл сначала в Смоленск, оказалось спасением, будто ангел-хранитель отвёл беду. Транспорт, отправленный в тот день на Вязьму, попал под сильную бомбёжку на переправе через Днепр. Жертв было очень много.

В Смоленск прибыли в шесть утра. Обратное отправление объявили на восемь утра. В запасе два часа!

— А ты местная? — заинтересовались девушки, с которыми Ольга ехала на платформе. — Можно сходить к тебе домой! Успеем?

— Пошли! Наш дом в центре. Здесь недалеко.

Всюду следы бомбёжек, пожаров. Остался всего один поворот и за ним родной дом... Но что это?.. Развернувшееся зрелище потрясло. Всегда шумный, многолюдный дом тих и безлюден. Мёртвый дом... И впервые за все эти военные дни Ольгу обуял ужас. Вмиг повзрослев, будто кто-то невидимой десницей навсегда отмахнул от неё время беззаботного детства, она кинулась прочь от своего дома. Скорей! Скорей! Подальше отсюда! Состав стоял на сортировочной станции и уже был готов к отправлению. Вскочили на платформу и поехали!

Зимой в Смоленске бывают снежные завалы. Для задержания снега на увалах вдоль железнодорожного полотна на некотором расстоянии от него были установлены щиты, а за ними посажены в два ряда ёлки. Началась бомбёжка. Воронки от взрывов, как по линеечке, располагались вдоль щитов, не задевая полотно. До Ярцева добрались благополучно. Тётушки обрадовались возвращению племянницы. Теперь все вместе ждали отправления на Вязьму.

В небе показался немецкий самолёт. Его атаковали наши истребители. Подрезали и вынудили сделать посадку. Лётчик приземлился невдалеке от железной дороги и вылез из кабины.

— Немец! Живой немец!

Побежали смотреть на живого немца. Тот молчал, но проклятия, которые он сдерживал, отпечатались на его лице. Смотрел он злобно. Остановились... Враг... Вот он какой, враг!..

Уже подъезжали к Вязьме, как вдруг налетели вражеские самолёты и спикировали на железную дорогу. Состав остановился, пассажиры рассыпались по кустам. Ольга до сих пор помнит брюхо самолёта над головой, от него отделяются бомбы, а рядом с ней в кустах пищит маленький мышонок, не понимает, что же творится в этом мире.

Отбой! Осколками разбиты платформы. Есть убитые, раненые. Война. Ещё более страшная картина предстала на привокзальной площади в Вязьме. Рядами лежали сотни убитых, а трупы всё подносили и подносили. Толпа людей, охваченная сочувствием, окаменела от ужаса.

Часа через четыре нашли эшелон, который должен был следовать в Москву. Расположились, но эшелон отправили не в Москву, как ожидали, а в Калугу.

— Я остаюсь в Калуге, — заявила Ольга своим тётушкам по прибытии в город. — Буду искать здесь дядю Васю.

— Как это ты остаёшься? — заволновались тётушки. — Одна? Где ты будешь искать дядю Васю? Ты же и адреса его не знаешь.

— Он железнодорожник. Я найду его!

Когда Ольге было лет шесть, она приезжала в Калугу с отцом к его брату Василию. Но с той поры прошло уже столько лет. Раздумывать было некогда. Ольга решительно спрыгнула с платформы. Состав тронулся, увозя тётушек в неизвестность, а Ольга осталась на перроне, провожая взглядом удаляющийся состав. Она стояла, прижимая к груди саквояж с данными ей отцом на хранение семейными ценностями, окружённая незримой защитой, какую даёт человеку чувство собственного достоинства, если оно врождённое и так слилось с ним, что сам человек его и не замечает.

Дядя Вася жил один. Он очень удивился появлению племянницы. Как она оказалась в Калуге? Где родители? Почему её отпустили одну? Вопросов много. Поохал, поохал, да и заявил:

— Ну, принимай хозяйство!

Проходит июль. Кончается август. Ольга живёт у дяди Васи. Помогает по хозяйству. Вместе с взрослыми ходит рыть траншеи. Регулярно посещает военкомат, пытаясь узнать, где искать родителей. Справок ей там не дают. Калугу часто бомбят. Вражеские самолёты летят на Москву, но та хорошо защищена. Смертоносный груз бомбардировщики сбрасывают на подмосковные города, в том числе и на Калугу.

За лето Ольга вытянулась, а как уехала в сарафанчике с оборочками, так и остаётся в нём. Теперь уже тесном и коротком. Переодеться ей не во что. Вспомнили, что в Калуге живёт друг отца по Первой мировой войне, тоже хирург. Сходили к нему. В его семье и приодели девочку с учётом надвигающейся осени.

Наступает сентябрь. О школе не может быть и речи. Воют сирены, висят лампионы. Взрывы. Пожары. Картины ужасные. Война. Однажды Ольге встретилась женщина, которая в Смоленске работала врачом вместе с её отцом. От неё узнала, что именно в тот день, когда Ольга покинула Смоленск на открытой платформе, немцы высадили в город десант. Было много жертв. Госпитали бомбили. Из остатков двух госпиталей сформировали один и срочно отправили в эвакуацию на Урал. Эту женщину, как тяжело раненную, оставили в Калуге. Теперь она поправилась и стремилась вернуться в свой госпиталь.

Ольга решает, что ей надо держаться этой женщины и с ней вместе двигаться на Урал. В течение нескольких месяцев попутными товарными поездами они добираются до Свердловска. Спят на полу. Мёрзнут в дороге, голодают. Люди делятся с ними хлебом. Иногда удаётся поесть и горячего супа. На четыре дня задержались в Казани. Проходили санпропускник. Проверяли всех эвакуированных, чтобы предупредить эпидемии. Появилась возможность вымыться. Жаль, переодеться не во что.

Свердловск встретил сильным снегопадом. В военкомате узнали, что нужный им госпиталь находится в Серове — городе металлургов, расположенном почти в четырёхстах километрах севернее Свердловска. Там, в Серове, спустя четыре месяца после разлуки, и состоялась встреча Ольги с родителями. Узнать дочь было трудно. Вытянулась, похудела, в чужой одежде. Вот только саквояж в её руках тот же, с семейными ценностями. Встреча была радостная. Отец впервые в жизни обнял и горячо расцеловал свою дочь. Впервые!!! Раньше такие нежности он себе не позволял.

Отец тоже изменился. Сказывались и тревожные бессонные ночи, и усталость, да и возраст давал о себе знать. В его жизни это была уже вторая война. После окончания в 1914 году Медицинского факультета Московского университета он начал свою хирургическую практику во фронтовом госпитале. Теперь заканчивался уже 1941 год. Сделаны тысячи операций. Свой богатейший опыт диагностики, лечения, предупреждения осложнений, обоснованный теорией и подтверждённый практикой, он изложил в диссертации, доверенной дочери на хранение. И она выполнила отцовский наказ! А дальше была уральская жизнь. Военная, но и по-своему интересная. Ольга училась в школе. Избиралась председателем Совета школьной пионерской дружины, затем секретарём комсомольской организации. С лета 1943 г. установилась переписка Ольги и её школьной подруги Марины. Война раскидала их по разным городам, но дружба осталась такой же крепкой. Необычайно серьёзные и искренние письма своей подруги Ольга хранит и сейчас.

«Здравствуй, милая, дорогая Лёлечка. Наконец-то я получила твой адрес. Если бы ты знала, как я обрадовалась, получив из эвакуационного бюро Бугуруслана сообщение о том, что ты жива и находишься в Серове. С тех пор, как мы расстались в Смоленске 26 июня 1941 г., я ничего не знала о тебе. 14 июля мы эвакуировались в Тамбовскую область. Оттуда я посылала три запроса в Бугуруслан в эвакуационное бюро, но мне отвечали, что ты на учёте не состоишь. В мае 1942 г. из-за большой дороговизны мы переселились в Бурят-Монгольскую АССР. Мама и бабушка живут в колхозе, а я учусь в Улан-Удэ, живу в интернате. Отсюда ещё раз написала в Бугуруслан, и, как видишь, на этот раз получила положительный ответ. С нетерпением жду от тебя письмо. Обязательно напиши, где твои мама и папа? С кем ты живёшь? Целую тебя крепко, крепко, крепко. Твоя Марина».

«Здравствуй, дорогая Лёлечка! Напишу подробно обо всех наших странствиях. Лёлечка, 26 июня, прощаясь с тобой, я и не предполагала, что спустя несколько часов тоже покину Смоленск. Мы были на рытье траншеи, как вдруг прибежала взволнованная мама. Говорит, что немедленно надо уходить из города, так как ожидается сильная бомбёжка. Решили, что надо идти в деревню Кощено. Бабушка идти не могла; её пришлось оставить с соседями. Мама и тётя Нюра днём были на службе, а на ночь приходили к нам в деревню. В ночь с 28 на 29 июня они заставили нас очень сильно поволноваться. Началась бомбёжка и ужасный пожар в Смоленске. Мы и не знали, что думать. Они приехали только днём 29 июня, т.к. в ту страшную ночь не смогли выбраться из города. Мамина служба сгорела, и она осталась с нами, а тётю Нюру со службы не отпускали. Она вернулась в Смоленск. Вдруг 14 июля тётя Нюра пришла в 7 часов утра и сказала, что нужно немедленно эвакуироваться. Мы наспех собрались и пошли пешком в Смоленск. В пути несколько раз приходилось ложиться в канавы, т.к. немецкие самолёты бомбили шоссе. Мама совершенно случайно нашла автомобиль, и мы благополучно доехали до Нюриной службы. Оказалось, что за нами в Кощено пошла машина. В ожидании её возвращения сидели в траншее, т.к. воздушный налёт не прекращался. На вокзал проезжали по улице, где жила Таня. От улицы остались одни развалины.

Вечером сели на эшелон и поехали. В вагонах было ужасно тесно: мы, дети, спали по очереди, а мама и тётя Нюра за четверо суток не прилегли ни на минуту... Прибыли в Тамбовскую область, где и прожили более десяти месяцев. В мае 1942 года уехали в Бурятию. Привезли нас в колхоз. Мама устроилась работать счетоводом. Я работала на полях, а зимой уехала учиться в интернат в Улан-Удэ. Сейчас живу на квартире у одной учительницы, т.к. интерната для девочек больше нет.

Лёлечка! Второй год я живу одна. Впрочем, не стану хвалиться; в прошлом году я частенько плакала, а теперь ничего, привыкла...»

«Дорогая, милая Лёлечка! Сегодня получила твоё письмо, которое поразило своим объёмом всех девочек нашего класса. Они удивляются, о чём мы можем так много писать друг другу. Я ответила, что если бы они хоть немножко знали о нашей дружбе, то не удивлялись бы... Горячо благодарю за подарок, присланный к Дню моего рождения.

Лёлечка, как твои дела? У меня по всем предметам «отлично». Занимаешься ли ты музыкой? У меня, к сожалению, здесь нет такой возможности.

У нас на столике стоит маленькая ёлочка в память о прошлом и в надежде на будущее...».

«Дорогая Лёлечка! Поздравляю тебя с Днём рождения! Желаю тебе долгой, весёлой и счастливой жизни! Жаль, что этот день мы не можем встретить вместе в Смоленске.

Вот мы с тобой и стали взрослыми! А давно ли слушали сказки о волшебных замках и прекрасных принцах? Да, быстро летят года. Скоро уже и школу кончим. А я, признаться, ещё даже не выбрала себе профессию. Хочу стать инженером, как мой отец, или врачом, как твой. Мама говорит, что я должна серьёзно обдумать этот важный вопрос и выбрать то занятие, которое наиболее меня привлекает.

Лёлечка! Наконец-то и наш родной город Смоленск освободили!!! Как приятно читать в газетах о Смоленске: о его исторической славе, о значении его в этой войне. Не могу дождаться, когда поедем домой. Я так хочу с тобой встретиться!..»

«Дорогая родная Лёлечка! Извини за долгое молчание: собирались в дорогу. Сейчас пятые сутки находимся в пути... Едем между Красноярском и Новосибирском. Не пиши, пока я не доеду до Смоленска. Я же буду частенько писать тебе с дороги. Извини меня за нескладно написанное письмо... Целую. Твоя Марина».

В 1944-м году и госпиталь вернулся в свой родной город Смоленск, разрушенный до основания. Здесь после трёхлетней разлуки встретились Ольга и Марина.

Наступил 1945 год — год Великой Победы. Затем последовало окончание средней школы и начало новой взрослой жизни.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/01/04/18