Домтау запах пепла

               

    Я не знаю, к какому жанру отнести это произведение. Скорее всего, это крик боли. Долго не решалась написать об этом, боясь, что меня неправильно поймут. Но больше молчать не могу. Я не гонюсь за рейтингом, за баллами, не пишу нелепых бредней, чтобы заманить читателей. Моя проза проповедует жизнь такой, какая она есть на самом деле. То, что вам предстоит прочитать, написано корявым языком. Не судите строго. Вылизывать, и отшлифовывать, я это не могу. Как легло на бумагу, пусть так и останется. Надеюсь, вы меня поймёте…


    Колёса такси монотонно шуршали по брусчатке. Машину не подбрасывало на выбоинах, (их просто не было). С обеих сторон дороги росли огромные дубы и берёзы. Вокруг бушевало разнотравье. Но в этом зелёном мире я чувствовала, какую то, напряжённость. Кстати, она не покидала меня на протяжении всех лет, прожитых в этих местах. Проезжая посёлки я заметила, что дома в них разношёрстные, будто их строили две разные цивилизации. Резкий контраст строений сеял в душе смуту. Энергетика, идущая от земли, была отрицательной. Позже я найду этому явлению подтверждение. Когда я на своей малой родине ложилась на землю, то ощущала тепло. Силу, которая насыщала моё тело, я воспринимала как ласку матери. Когда впервые я легла на эту землю, то ощутила холод, (хотя стоял жаркий, солнечный день).
Спустя некоторое время почувствовала, как в неё из моего тела начинает уходить тепло. Земля высасывала из меня соки. Но первое впечатление может быть обманчивым, и я решила ему не доверять.
    Эксперименты для меня закончились печально. Воспаление лёгких не заставило себя ждать. Земля для меня была чужой. Между нами началось противостояние. Я хотела как можно больше узнать о ней, она не хотела раскрывать своих тайн. Несколько раз ставила на меня ловушки, от которых я, (по Божьей воле – иначе не скажешь), ловко уворачивалась.
    Посёлок, рядом с которым находился военный городок, где мне предстояло прожить несколько лет, в своё время был придатком концлагеря. А на месте нашей воинской части базировалась его охрана.

    Дома военнослужащих стояли возле искусственного озера, созданного руками недобрых людей. До 1945 года, на этом месте находился подземный крематорий. Когда наша армия подошла к Кенигсбергу, немцы стали заметать следы своих преступлений. Первым делом, они замуровали телефонную станцию прямого соединения с Берлином, (вероятно, надеялись ещё вернуться назад). Затем открыли шлюзы, и все подземные коммуникации посёлка, и воинской части, были затоплены. Вода заполнила подвалы офицерского кафе, а так же скрыла под собою крематорий. Но перед тем как его затопить, фашисты при помощи танков стали трелевать деревья, и вместе с корнями и кронами затаскивать на его территорию. Эти деревья причудливо громоздились по всей площади водоёма, давая приют диким уткам и лебедям. Когда вода замерзала, то подо льдом можно было увидеть рельсы, ведущие к печам.
    Из окон моей квартиры озеро-крематорий просматривалось полностью. Мне трудно передать словами те чувства, которые испытывала я, глядя на его прозрачные воды. Водоём кишел мелкой рыбёшкой, и детвора пропадала на нём с удочками с утра до вечера. Своим детям я объяснила происхождение этого озера, и они в нём никогда не ловили рыбу, даже для кошки.
    Неожиданно озеро стало катастрофически мелеть. Вероятно, был перекрыт доступ воды. Оголилась та часть деревьев, которая до сих пор находилась под нею. Вид, я скажу вам, был не сказочный. Сооружения пока не просматривались, так, как вода была постоянно мутной. Стала гибнуть рыба. Дикие утки, вместе с лебедями перебрались на дальнее озеро, расположенное за гражданским посёлком.

    В тот день я отправилась в поселок молочнице. Проходя мимо озера, почувствовала, что в этом мире что-то происходит. Мне стало нехорошо, (это состояние длилось не больше минуты). Стою на дороге, и пошевелиться не могу. Словно кто заколдовал меня. Какая-то неведомая сила пригвоздила мой взгляд к месту, где два огромных, обглоданных временем ствола, расходятся в разные стороны. И вдруг, между ними начинает бурлить вода. Проходит немного времени, и озеро вновь заполнено водою, поверхность которой покрыта: малыми и большими, бурыми комками. Эти комки, в большом количестве прибиты к берегу. Окружающий мир наполнен страхом и запахом. Запахом смерти….
    Господи! Да это же пепел. Вероятно, когда первый раз затапливался крематорий, в одной из печей образовалась воздушная подушка, а теперь её удалила хлынувшая из потайного места вода. В это время над озером появился Боря с Лидой, (наша любимая пара лебедей). Они, не мешкая, опускаются на воду, но спустя несколько минуту начинают быстро грести к берегу. Птицы возбуждены. Когда лебеди вышли на земную твердь, то вся их нижняя часть туловища была измазана жиром бурого цвета. Долго, ой, как долго они потом отмывались от него!
    Постепенно жир стал исчезать с поверхности вод. Часть его прибилась к берегу, часть к стволам. Всё дно было покрыто бурой мутью, отчего воды озера казались кровавыми.

    С того времени прошло тридцать три года, но я до сих пор не могу придти в себя. Описать словами свои чувства я не могу, как не могу забыть отсыревший запах пепла сгоревших людей.
    Когда я вижу с экрана телевизора бритоголовых молодчиков с фашистской символикой, у меня сразу встаёт перед глазами: озеро кровавого цвета, и белые птицы, испачканные человеческим пеплом.
    Господи! Прости за то, что у меня возникают недобрые мысли по отношению к тем, кто проповедует фашизм….