выборы объединенного профсоюзного комитета СО АН
В марте 1961 года прошла отчетно-выборная конференция. Старый состав ОКП отчитывался и уходил с профсоюзной работы, а на смену ему приходил новый состав ОКП. Я не был на конференции, которая прошла в городе на ул. Мичурина 23. Сейчас уже не помню, почему. Наверное, не был избран в Институтской профсоюзной организации делегатом. Наверное, и не был приглашен на нее. Я и не старался попасть. Об этом должен был подумать Щербаков. Но, кто знает, что у него было на уме. Отчеты-то я Щербакову предоставил, но за нашу работу отчитывался кто-то другой. И что было написано в отчетном докладе я тоже не знаю.
Откровенно говоря, меня это тогда мало волновало. Правда, на конференции меня избрали заочно членом пленума (я думаю, для удобства Щербакова), но в состав президиума профсоюзного комитета меня даже не предлагали.
На конференции голос Академгородка, как мне потом рассказывали, звучал слабо. А вот старые институты Западно-Сибирского филиала, где работали большие коллективы, и новые институты, работавшие на городских площадках и не попавшие в число пяти, работавших на площадях института гидродинамики, звучали во весь голос. Они пользовались всеми благами города и не представляли себе ни нашей неустроенности, ни нашей повседневной борьбы за минимальные удобства. Они совсем не знали жизни Академгородка и не представляли, чем живут его обитатели.
Как мне потом рассказали, особенно громко прозвучали голоса представителей института автоматики и электрометрии д.т.н. профессора Сигорского и к.т.н. заведующего лабораторией в отделе Сигорского Андрея Михайловича Котюка. Говорить оба умели. Жестко. Хлестко. Без фактов, но убедительно. Кажется, это называется демагогией.
В их представлении Академгородок стал "вотчиной Качана", который, что хотел, то и делал. Кому хотел, – давал квартиры. Кому не хотел, – не давал. К кому благоволил, – тому он давал место в детском садике, а кому не хотел, – исключал из списков. И, как мне потом рассказали, никто за меня, за всю работу наших комиссий на конференции не заступился. Щербаков и Мосиенко знали, что это не так, но промолчали. А никого из членов наших комиссий на конференции не оказалось. Может, просто не поехали в город.
И вот председателем ОКП избирают Сигорского, а председателем бытовой комиссии Котюка.
– Тобою недовольны «люди», – сказал мне Щербаков.
– Кто конкретно и чем недовольны? Поинтересовался я. Мне казалось, что я все делаю по справедливости, и недовольных быть не может. Щербаков не сумел мне ответить. Он был чрезвычайно осторожным человеком и боялся сказать лишнее слово.
Первое, что сделал Президиум ОКП по предложению Сигорского, – это освободил меня от обязанностей председателя академгородковских бытовой, детской и жилищной комиссий. Об этом мне немедленно сообщил Щербаков. Он сказал, что Котюк скоро приедет в Академгородок (его лаборатория, как и весь отдел Сигорского, работал на Советской 20), и я должен передать ему все дела.
Котюк ранее редко бывал в Академгородке и он, разумеется, ничего не знал об Академгородке и его жизни. Но Гарик Платонов, который тоже работал в этом институте и тоже приехал из Львова, сказал мне:
Сигорский – барин. Его никакая общественная работа не интересует. Он взялся за профсоюзные дела, потому что думает, что на этом посту он получит какую-нибудь выгоду. А Котюк – хороший мужик, и он разберется.
Так оно и оказалось. Гарик был на 100% прав.
Продолжение следует: [http://www.proza.ru/2013/01/04/492]