Купите мне полтора – два метра мохера, я сошью из него пальто.
Ф. Дзержинский «Один день пролетария».
Мальчик покинул школьную столовую. Так покидают насиженную ветку пушистые воробьи. Скок! И они уже в холодном воздухе, который сталью земного притяжения режет крылья и свинцом тянет к земле. Мальчика звали Веня – он покинул столовую и вспорхнув в школьный коридор, полетел по нему, лишь ногами – глупым человеческим атавизмом отталкивался от безобразного кафельного пола. Прекрасно в спертом небе школы! Трутся, словно медведи о земную ось, длинно-реберные ученики о желтые стены, сидят, обхватив колени ладонями, пришибленные воздухом невысокие школьники. Поля линолеума расцветают новыми красками под музыку перемены. Сюда неведомый пастух выводит разномастных телок, неусыпно следят за ними напряженные быки.
Лететь, по швам раскинув руки, чудесное дело. Знал это и Веня, не имея в мыслях приземляться на поганую землю школьного бытия. Его приземлили два младшеклассника – цыпленка, играющих в странную игру, целью которой было вышибание и переворачивание пестрых плоских кружочков из картона. Но не игра привлекла мальчика. Сама игра была известна ему, уже протерлась эта игра в его пальцах. Веню заинтересовал разговор школьников, склонившихся над своим простецким полем для игры.
-А что ты хочешь? – говорил один, теребя в белом как молоко пальце, фишку с каким-то мракобесным гадом,- Игра есть игра. Ведь и ты выиграл свои фишки.
-Сравнил жопу с пальцем, - отвечал обиженно другой.
Вот эта самая последняя фраза и размазала по холодному полу Веню, проломила телом его массивы линолеума и смешанный с песком железобетон перекрытий. Здесь и закончился чудесный полет фантазии и свежих как мясо мощей мальчика. Странное, доселе невиданное сравнение будто бы воткнуло гниющую занозу в мозг.
«А действительно, что же лучше из них: жопа или палец?» - задумался Веня неожиданно для себя. Кто бы мог подумать, что незамысловатый оборот слов способен внести такой переполох в душу, неизбалованную философскими исканиями. Да и стоит ли искать смысл в глупом и на первый взгляд очевидном.
«Я думаю, а значит я живу.»- гордо, но в смятении решил Веня, заходя в класс и занимая свое место рядом с кабанами, свиньями, птицами и прочими зверинношкуровывернутыми учениками. Ученики копошились, шумели, окружали себя, как крысы, бумагой. Грызли и жрали собственные карандаши и ручки. Лишь Веня бесшумно сидел, погрузив нутро свое в бредовые размышления.
«Сегодня, дети, мы будем изучать стальные скобы»,- сказала учительница. «Тоска»,- Веня зевнул, погруженный в свои мысли. «Непременно уйду»,- подумал он, - «На анатомию. Там как раз изучают и пальцы и жопу, и все что с этим чудом природы связано.»
«Скобы- это верх человеческого искусства.»- продолжала учительница,- «Изобретение, совершившее переворот в человеческих умах.»
«Эх разве это достижение»,- опять подумалось мальчику.
-Каких видов бывают скобы?- обратилась к мечтающему Вене учительница.
-Не знаю.- совершенно искренне ответил мальчик.
Учительница сделала стервозно – триумфальное лицо.
-О чем же ты думал последние минуты?
«Ну нет… Все таки это храм знаний…»- решил Веня.
-Так о чем же?- допытывалась учительница.
-Я занимался научным анализом.
-Поделись с нами.
Звонок своим сладостным звуком спас мальчика от неминуемого позора, не дав Вене раскрыть перед серой неграмотной толпой животных – одноклассников его философские искания.
Невменяемо быстро мальчик покинул школу, благо учебный день подошел к концу. К концу подошел и рабочий день, поэтому на пути домой часто встречались крупные толпы честных рабочих, вытекающих из дверей предприятий как икра из лосося, если надавить на него рукой.
Веня был неординарного умственного склада и сразу же схватив умную мысль, продолжил ее развитие. «Из лосося икра пойдет только в том случае, если предварительно сделать у него в брюхе надрез.»- справедливо решил он. «А надрез- это двери предприятия. Но что же будет если вовсе не делать надреза? Стало быть икра должна пойти изо рта, как из единственно возможного доступного отверстия. Но вместе с икрой наружу выйдут и внутренности, а это совершенно ненужный продукт, разве только кормить беззаботных кошек и прочую животную тварь. А что же будет если не делать надрезы на предприятии, тогда пойдет народ из многочисленных окон, вместе с обоями, столами, стульями и прочей дрянью. Ну уж нет… Видно и в правду человек – царь природы. Разве без него смогла бы глупая рыба извлечь из себя икру. Так бы и плавала, как беспутная сумка с деликатесом или выталкивала бы икру из себя вместе с остальным содержанием организма»- подумал Веня и еще раз подивился несправедливости природы. А народ видно уже пошел на нерест, кривыми косяками устремляясь к шершавым ларькам. Веня занырнул в подъезд и занял пост у стены с почтовыми ящиками.
«Эх хорошую газетку получают жильцы из квартиры двадцать»,- подумал он, заглядывая в соответствующий ящик. От зависти вокруг рта у него даже выступила слюна. Он встал на цыпочки, и еле дотягиваясь, начал пальцами извлекать газету, ухватив ее за край. Немного… Еще чуть-чуть… Хватило бы нескольких слабых усилий, если бы в подъезде не появился жилец квартиры двадцать. Увидев Веню, который с муравьиным усилием тянул его газету из ящика, добропорядочный жилец не на шутку возмутился.
«Ты чего делаешь?!»- вопрос явно не требовал ответа, так как был очевиден. У Вени остыла кровь, он как бы незаметно опустил газету обратно и пробормотав что-то невразумительное начал пятиться к лестнице. Жилец, обрадованный победой, видимо вообразил себя матерым полковником милиции и, как пинком под зад, поддал: «Еще раз увижу – жопу надеру!».
Веня стал подниматься по лестнице, и когда честный жилец скрылся из вида, то остановился на лестничной площадке, опершись спиной о гладкую выкрашенную стену.
«Жопу он мне надерет»,- подумал Веня и тут же почувствовал как это больно,- «А если бы у меня не было жопы? А был бы палец. Не посмел бы он ничего надереть мне. Тут он бы об ноготь любую руку сломал, да даже и плетку – какую не решился бы вытащить». Закончив размышления, Веня огорчился, потому что так неправильно анатомически устроен, и огорченный направился к своей квартире, где у самой двери увидел изображенный в четких пропорциях зад.
«Что мне твоя жопа?!»- даже слегка разозлился Веня,- «У меня и своя есть! Вот если бы какой–нибудь умный человек нарисовал палец…» Окончательно раздосадованный, мальчик отпер дверь ключом и вошел. В квартире из живых существ не было никого, зато были неживые субстанции, такие как обед, оставленный на столе…
Уже доедая борщ, Веня окончательно определился.
«Палец, только палец».- твердил он себе, засовывая в рот ложку с жирным супом. Закончив трапезу, Веня сел на диван и начал мечтать о гениальном анатомическом строении людей. Да так замечтался, что не заметил как уснул.
Спит Веня и снится ему, что свершилась его мимолетная мечта. Чуть ниже спины теперь складки, да жесткий как сталь ноготь, через прозрачную муть которого проступает розоватость нежной кожи. Сам Веня восседает на высоком престоле, ибо кому, как ни ему восседать на нем.
«Что же вы, жопозадые?»- говорит он, глядя вниз, - «Что же вы такие невезучие? Видимо не достойны вы лучшей доли!» И сказав это, закрывает устало глаза. Да, нелегко высшему существу править над безмозглыми приматами, копошащимися внизу, как мошкара в компостной яме. А яма она яма и есть.
«Что же вы, жопозадые?»- снова вопрошает Веня,- «Совсем всю свою Землю загадили, а мне то гадить нечем, поэтому то я и сижу на белоснежном, да чистом как хрусталь престоле.»
Мошкара внизу смиренна, не ропщет, только соглашается. «Да, да!»- говорят,- «Совсем Землю свою загадили. Ты уж прости нас, великодушно». Но не прощает Веня, лишь махнет рукой, да отвернется . «Глаза бы мои этого позора не видели!»
Снится Вене, что к нему на аудиенцию приходит разный народ. Вот мелкий жучок подползает. «Это наверно жилец квартиры двадцать.»- думает Веня, с высоты своей, различая неказистое лицо. Жилец падает на колени, головой бьется о основание престола. «Прости меня!» - плачет,- «Дурак я был, не знал, что надереть зад могу только своим глупым детишкам…» «Убрать его!» - командует Веня. Мошкара набрасывается на жука и оттаскивает к себе в логово. «Эх»,- задумался опять мальчик,- «Всегда у нас так. Кто-то великий дуракам прикажет, а дураки и рады служить. А потом дураков поганым сапогом давят, чтобы урок был.»
Тут подлетает тучка. Да как начнет лить дождь! Мошкара внизу тонет, давит, жрет друг друга. Капли стучат о землю с жестяным звоном. Звон некрасивый, невыносимый. Звон оглушает Веню. Веня машет руками, отгоняя тучку. Так и проснулся Веня под звон будильника.
Родители Вени ушли на работу. Получилось так, что в последние сутки он вовсе с ними не виделся. Впрочем, это обстоятельство мальчика не сильно огорчило. «Правильно»- думал он, слезая с дивана,- «Подобная стратегия поведения ведет к огрублению души, а это в свою очередь ведет к самостоятельному самосознанию.» Сон не прошел безболезненно и своими липкими щупальцами тянул Веню обратно на диван, дальше упиватся мировым господством.
И хотя в школе его неизбежно ждала встреча с жопозадым учителем и одноклассниками, бросать учение Веня не мог, хотя бы из меркантильных соображений. Все дело в том, что мальчик твердо решил посвятить свою жизнь служению Родине. Уже с малых лет, обсасывая пластмассовый автомат китайского производства, у него в голове зрела мысль как этим автоматом он будет убивать врагов любимой страны. Навалявшись вдоволь в траве и песке, он бежал к папе. Папа брал Веню на руки и целуя его в щеку, рассказывал о славных подвигах русской армии. Со следующего учебного года в школе, где учился Веня, должны были ввести военное обучение. Вот какое обучение было по нраву юному патриоту! «Не любит глупая молодежь армию!»- рассуждал мальчик- «А я буду любить! Скажем, прикажет командир части чистить унитазы, а я с радостью. Я эти унитазы языком до блеска вылижу. Вот как я люблю Родину! Все для народа! Нет, нет…»,- Веня даже начал задыхаться от чувства обожания военного ремесла,- «Я командиру части сапоги вылижу. Пусть удивиться. А я то это открыто делаю! Нате, товарищ командир, вот вам моя душа русская, плюйте в нее, если это надо для блага страны, если народ хочет. Я не обижусь.»
И такая любовь к каждому солдатику заполыхала внутри Вени, что раскрасневшиеся щеки, казались отражением этого пламени. Веня поспешил на кухню и выпил стакан холодного чая, дабы погасить душевный огонь.
Засовывая в рот бутерброд с колбасой, мальчик сел на табурет. «Вот если бы сбылась моя мечта! Я бы стал самым главным главнокомандующим. Ведь что нужно солдату? Сила.»- Веня похлопал себя по бицепсу,- «Не занимать! Покорность. Прикажут съесть содержание компостной ямы, съем и облизнусь. А ум? А зачем солдату ум? Пали себе по врагам, да на пригорке папироской смоли. Во жизнь! А если бы сзади палец был, так ведь вообще неоспоримые преимущества! Предположим, отравил враг водоемы. Все в туалеты метнулись, а я вновь на коне, да с шашкой блистающей. Или попал в плен к китайским партизанам, они посадят на прорастающий бамбук, а толку никакого, только экология улучшается».
Веня переживал бутерброд и отправляя его варится в желудок, встал из-за стола и пошел одеваться. Одежда висела на спинке деревянного стула, стоящего в самом углу Вениной комнаты.
Веня стащил брюки со стула и принялся их натягивать на ноги.
Вдруг тихий ужас пробежал по Вениной спине, тело в страхе остыло, а на лбу выступил противный холодный пот. Брюки – обычные черные джинсы с кустарно вышитым на них пауком были в полном порядке. «Что же это – геморрой?»,- от волнения у Вени зазвенело в ушах. Но он не чувствовал никакой боли, а вырост был продолжением тела, значит появился совершенно естественным образом. Но откуда?! Веня поспешил к зеркалу, выворачивая тело, он заглянул за спину.
Зрелище, увиденное в зеркале, вначале не на шутку шокировало мальчика. Ниже спины, где у обычных людей находится знаменитая пятая точка, все заросло нежной как у младенца кожей и лишь прерывалась торчащим из центра пальцем.
Все было настолько невероятно и бредово для обычного человеческого быта, что воспринималось как извращенный кошмар. Но, то что все было наяву – не вызывало сомнений. Веня даже не пытался щипать себя или наносить другие более тяжкие телесные повреждения. Были джинсы, была нижняя часть спины, был палец, и по-видимому, исчезать никуда не собирался.
Шок очень скоро сменился на любопытство, Вене лишь стоило вспомнить про военную службу. Действительно, палец пришелся к месту. Он не вызывал неудобств, не мешал при ходьбе и сидении. А стоит ли описывать восторг мальчика, когда он узнал, что может этим пальцем управлять. Палец был самым обыкновенным пальцем, по размеру соответствовал указательному и ничем особенным не выделялся. У пальца была кость, неизвестно на чем она держалась, но она была. Не исключено, что чудесным образом мальчик пережил небывалые мутации тела. Никому не дано знать, чем столь чудесное преображение было вызвано, но оно в очередной раз утвердило Веню в вере в чудеса.
Теперь, застегивая штаны, мальчик представлял наяву как перед ним распахиваются тысячи самых разных дверей, начиная от деревянных гражданских инженерных, и заканчивая оббитыми железом бронированными военными. Веня еще оглядел свой прекрасный образ в заляпанном зеркале и начал собираться в школу.
В подъезде, где совсем недавно состоялась судьбоносная встреча с жильцом двадцатой квартиры, мальчик увидел группу младшеклассников. Они сидели на полу, между панельной стеной и выходом в предбанник подъезда. Подходя ближе, Веня начал замечать, что однако ж не все они были младшеклассниками. мЛАДШЕКЛАССНИКАМИ были только два самых приметных сидящих спиной к выходившим с лестничной площадки. Остальные трое ростом не выделялись, но зато грубые, потертые лица выдавали в них видавших виды ребят. У самого крайнего была на голове грязная вязаная шапочка.
Веня остановился. Сидящий спиной оглянулся, и увидев Веню, сделал невнятную пародию на благородное лицо и сказал: «А-а-а… проходи…» Голос был тягучим, явно отстраненным от грубой действительности и витающим в небесно- запредельных сферах. Да и сам младшеклассеик был таким бледным, будто молоко, которое мать Гора вливала ему в пустые глазницы.
-Что же ты? – спросил уже сидящий лицом, наблюдая, что Веня не собирается покидать их компанию. Его присутствие стесняло остальных.
-Да вот, интересно,- Веня чувствовал свое превосходство, как более совершенный вид,- Интересно, чем вы в такую рань тут занимаетесь.
-Мы смахиваеися,- младшеклассник показал Вене незамысловатые позы пальцев,- Кто проиграет, тот режет вены.
Веня сделал удивленное лицо.
-И что нет никаких противоречий?- спросил он.
-Да, в принципе нет. Разве, что лезвия гнутся и скользят, но мы это предугадали. Посмотри,- Собеседник качнул головой в сторону стены. Рядом лежало несколько упаковок бритвенных лезвий «Спутник».
-Вообще-то, я имел ввиду сам факт отхода в мир иной.
_Разве это проблема? Посмотри на Витю,- Витя был самым высоким, над ЕГО верхней губой чернели усы,- Витя уже взял клей,- продолжил собеседник,- Теперь я сам не могу знать в каком он сейчас мире,- Старшеклассник помахал ладонью перед Витиным лицом,- Эй, Витя!
По видимому, Витя действительно взял клей, и теперь никак не реагировал на попытки выведения его из трансцендентального состояния. Ничего не добившись, приятель махнул рукой.
«Думается мне, ребята начали недавно. Жертв пока нет»,- сделал заключение Веня и поспешил его высказать новым знакомым. На что знакомые согласно затрясли головами, сделав лишь оговорку, что уже с неделю в углу за входной дверью лежит Семен. Веня отодвинул дверь и заглянул в угол. Семен действительно там лежал. А если быть точнее, сидел. Кожа была розовой, как у откормленной свиньи. Кровь на венах уже запеклась, поэтому мухи довольствовались лишь лужей у ног. Веня с отвращением взглянул на родинку на шее и задвинул дверь обратно.
Он вышел на улицу и вдохнув полной грудью утренний воздух, стал наблюдать как не спеша проезжает вдоль копированных панельных домов грузовик. Как из выхлопной трубы рвется черный густой дым, как он медленно растворяется в воздухе. Оттого воздух города так прян и разновкусен, что тысячи автомобилей, заводов и индивидуумов выпускают из своих недр каждый свои газы.
Веня потянул ноздрями гарь пылающей помойки и двинулся по улице. И везде где он шел смотрели на него тысячи невидимых глаз, тысячи неслышимых голосов шептались между собой. Заборы, стены, переулки… На бетонной ограде стройки написано: «Вася…» и такая-то дата. А где сейчас ты, Вася? В каком краю пропадаешь? Может быть пьешь водку сейчас со своими товарищами, может служишь в каком-нибудь дальнем гарнизоне. Нет тебя и всюду ты, связал свою жизнь с чужими, лишь одной надписью на пестрой картине города.
А тем временем, пестрая картина утреннего города сменилась унылым пейзажем грязного школьного дворика, где каждая песчинка желтоватого асфальта хранит в себе холод и кровь драк учеников. Частенько так случается. Бледные кулаки бьют в нос, пальцы, противными глистами, цепляются за окружность лица. Все идет и сминает самый сильный из учеников, превращает слабых в содержимое коровьего кишечника, что остается на сочных летних полях, не зная, что сам он подобная субстанция, только крепкая, как камень, будто примороженная к тротуару и пропитанная зимним холодом. И не ясно, что полезнее. Одно уйдет в мать – землю, даст сладкие плоды, другое, источая зловония будет мозолить глаз прохожим, смягчаясь от осеннего дождя.
Веня миновал уродливые кусты, украшающие школу снаружи и вошел внутрь. Первый урок был – физкультура. Мальчик направился к спортивному залу, но дойти туда не успел. В едва заметном ответвлении коридора, ведущем в медицинский кабинет зазеленел свитер Вениного приятеля – Тиграна. Что повлияло решение Тиграна посетить врача очень волновало Веню. Тигран сидел на обшарпанной скамейке близ двери в кабинет, видимо медицинский работник замучился голодом и он решил побаловать – потравить свой желудок в школьной столовой. Тигран с озабоченно-суетливым видом елозил на скамейке.
-Что такое? – спросил, подходя к нему Веня.
Тигран испуганно бросил на него взгляд, чуть шевельнул губами, напрягая все мышцы своего серого лица, наконец, сухо сказал.
-Большая беда, - и замолчал.
-Что такое? – спросил, становясь напротив Веня.
-Возможно от этого зависит моя судьба,- он сделал испуганные глаза,- Буду ли я жить или превращусь в что-то более низкое по эволюции.
-Как это?
-Я проглотил вишневую косточку…
Веня усмехнулся:
-Что страшного?
-Теперь настоящая сакура прорастает внутри меня.
-Не может быть!
-Может. Я уже явственно чувствую ее корни чуть ниже живота.
Холодок пробежал по Вениной спине, когда он понял, что теперь у его приятеля будет не только микрофлора кишечника, но и фауна со всеми вытекающими отсюда последствиями, как например, пчелы и мухи, опыляющие нежные цветы вишни. Это большая, гигантская ответственность носить в себе что-то живое, что может дать начало новому миру. Стройная вишня расправит свои ветви, и под ней, возможно, поселится задумчивый Басё и сочинит стихи о красоте внутренней полости желудка.
-Тигран.
-Что.
-Мы с тобой похожи.
-Почему?
Веня опустил штаны. Они долгое время молчали.
-Я так рад за тебя,- восхищенно сказал чуть погодя Тигран.
-Я сам за себя рад. Ведь теперь я стал выше по эволюционной лестнице,- Веня на мгновение задумался и продолжил,- Я так понимаю, пища, которую потребляю я, теперь не выводится из организма, вся энергия сохраняется во мне. Возможно, это увеличит мой срок жизни на какие-нибудь жалкие пятьсот лет.
Друзья отправились отметить свои незаурядные свойства в школьную столовую, где заняли липкий белый стол.
-Я буду коржик,- сказал Тигран.
-Я тоже не откажусь.
Они купили коржики и принялись их есть, попутно обсуждая друг друга.
-Знаешь, все таки ты не я,- подметил Веня.
-Конечно нет. Кто сомневался.
-Нет. Ты меня не понял. Ведь я эволюционировал. Есть такое слово: «прогресс». Твое же состояние можно назвать регрессом, ты скоро сам превратишься в вишню, твой мозг превратится в древесные волокна, да.
-Но…
-Никаких. Смирись, Тигран.
Они скоро закончили трапезу, но Веня не мог покинуть столовую сейчас, ему не терпелось зарядиться энергией от пищи. Он заказал две тарелки жирного красного супа.
Через час страшные мучения постигли мальчика и не столько физические, сколько душевные. Как больно ему было осознавать, что его теория уникальности переработки пищи была неверна. Оказалось, что красный суп, так жадно потребляемый Веней уже вышел за все рамки санитарных норм по своему хранению со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В больнице мальчика перевернули на живот, постепенно придя в нормальное состояние от увиденного, врачи сделали заключение, что нормальным путем отхода из Вени выводиться не будут уже никогда. Весь пищеварительный путь, отвечающий за это зарос мышцами спины и вдоль кишки тянулась кость, берущая начало от самого позвоночника.
На операцию ушло немного времени.
-А ну-ка мальчик, напрягись.- сказал врач.
Веня напрягся и почувствовал облегчение, наблюдая как содержание его кишечника выходит на свободу по пластиковой трубочке аккуратно вставленной в живот.
Стало быть, все нам важно и жопа, и палец, но только всяк на своем месте.
А Тигран вырос. Прекрасной вишней он качается на ветру рядом со школьным крыльцом.
Август-19.12.05