Ольга Петровна Добробаба – начальник конторы по регистрации прав на недвижимое имущество Хохотуйского района Оболдуйского края.
Сегодня у неё прием граждан по личным вопросам. Ольга Петровна заранее раскладывает за принтером валерьянку в таблетках, настойку пустырника, капли корвалола, нашатырный спирт, освежитель воздуха и баллончик с газом. Кажется, все готово. Она открывает дверь, оглядывает толпу народа в коридоре:
- Кто первый? Заходите.
Заходит мужчина с портфелем. Приглаживает рукой с оттопыренным мизинцем редкие волосики на голове.
- Слушаю Вас, какие проблемы?
- Я Тупицын. Вы мне отказали в регистрации земельного участка.
- А что в отказе написано?
- Согласно решению сельсовета земельный участок выделен под строительство сарая?
- Тогда правильно отказали, под гаражом можно зарегистрировать, под сараем нет.
Мужчина презрительно усмехается:
- Вы не правы, Ольга Петровна. Сейчас упрощёнка. А сарай я давно переделал в гараж.
- Упрощёнка для Вашего случая не подходит. Земельные участки под сараями мы не регистрируем.
- Я был у адвоката Раздолбаева. Он сказал: на то и упрощенка, чтобы все подряд регистрировать.
- А Раздолбаев закон читал?
- Не знаю, но он был очень уверен.
- Фамилия Вам ничего его не говорит?
- При чем здесь фамилия, он у меня две тысячи взял.
- Возьмите назад. Если нет больше вопросов, то до свидания, народу много.
- Я буду жаловаться на Вас Президенту, так просто от гаража я не откажусь.
- Воля Ваша.
Ольга Петровна выглядывает в коридор:
- Заходите, следующий.
Заходит женщина, по виду – доярка, с быстрыми бегающими глазами.
- Слушаю Вас.
- Вы мне дом неправильно зарегистрировали.
- Почему? В чем неправильность?
- У меня муж умер, у него полдома было. А Вы мне зарегистрировали одну чтвертую дома.
Ольга Петровна просит свою подчиненную Задувайветер принести дело. Рассматривает его.
- Мы зарегистрировали правильно. Вот Свидетельство о наследстве по закону. Тут написано: Ваша одна вторая доля от одной второй доли, которая ему принадлежала. Получается одна четвертая. Все правильно.
- Не, неправильно. У мужа полдома было, значит одна вторая.
- Нет, правильно, у мужа была одна вторая доля, а вас ввели в наследство только на одну вторую от одной второй. Это значит у Вас от всего дома одна четвертая. Все правильно.
- Не, неправильно. Тогда чья же еще одна четвертая? Неродного сына что ли?
- Не знаю, родного, или неродного. Это Вы у нотариуса спросите.
- Какого нотариуса?
- Написано: «нотариус Пиндюрин», вот у него и спросите.
- А Вы тут тогда зачем сидите. Я тебя спрашиваю, неродного сына, что ли?
- Не могу знать. Написано, что на одну вторую от одной второй свидетельство еще не выдано. Спросите у нотариуса Пиндюрина.
- А вот и врешь ты все, неродный сын умер ране отца. Так что исправляй на одну вторую.
- Не могу. У неродного сына могли быть дети. Вот они тоже могут быть наследниками. Разбирайтесь у нотариуса.
- А жалобу не хочешь? Губернатору и ишшо… этим, твоим… вышестоячим?
- Не хочу. Но и исправить не могу, не по закону будет. Прежде, чем жалобу писать, сходите к нотариусу Пиндюрину. До свидания.
Да, скажите свою фамилию, мне в карточку записать надо.
- Дурындина.
Ольга Петровна записывает и выглядывает в дверь.
- Следующий, зайдите.
Заходит мужчина, от него пахнет свиньями и навозом. Ольга Петровна отходит к окну, раскрывает его, судорожно глотает воздух.
- Фамилию Вашу скажите, мне в карточку потом записать надо будет.
- Свинтус.
- Слушаю Вас, Свинтус.
- Ваш специалист Долбня не принимает у меня землю.
- А вы что, хотите ей землю отдать?
- Не-а, я хочу землю зарегистрировать, а она не принимает.
- Почему?
- Говорит, что нет у меня таких полномочий – землю регистрировать, только дом. Чтобы доверенность взял у Шлюхиной. А где я возьму Шлюхину? Она за немца замуж вышла и уехала. А мне дом продала и доверенность дала.
- Ищите ее, звоните. Без доверенности нельзя.
- Чевой-то, нельзя? Дом, что-ли, в воздухе висит?
- Не висит, но без доверенности нельзя.
- Я не просто пришел, я из вашей конторы пошел к адвокату Раздолбаеву. Он мне сказал, чтобы жалобу на Вас писал.
- Жалобу на листке не набросал?
- Нет, если бы набросал, то еще две тысячи надо, а у меня только две было.
- Ничем не могу помочь, две тысячи я Вам не дам для Раздолбаева. До свидания.
Ольга Петровна нюхает нашатырь. Брызгает освежителем воздуха и приглашает зайти следующего.
Заходит сильно накрашенная дама килограммов на сто пятьдесят. Она разодета в пух и прах. На шее, запястьях, пальцах и в ушах большое количество драгоценностей. Водит носом, принюхивается:
- Чем у Вас тут пахнет?
- Свинтус до Вас был, сядьте у окна. Как Ваша фамилия? Мне надо в карточку записать.
- Карамелль.
Ольга Петровна сглатывает слюну, незаметно кладет в рот валерьянку.
- Слушаю Вас?
- Милочка, мне нужно, чтобы Вы приостановили регистрацию дома по адресу: село Лоховое, д.70.
- А Вы документы сдавали?
- Я нет, а вот мои паразиты – брат и сестра – те сдали.
- А почему надо приостановить?
- Потому что у меня с мамой была сильная духовная связь, понимаете? Очень сильная духовная связь, понимаете? Она до сих пор сохранилась. Когда я стою на могиле мамы, я чувствую эту сильную духовную связь, понимаете?
- Причем тут духовная связь с мамой? Не понимаю.
- Ну, как Вы не понимаете? Это значит, что мама не могла составить завещание, забыв про меня. Это брат и сестра ввели ее в заблуждение. Мама болела и ничего уже не соображала, хотя наша с ней духовная связь сохранялась до смерти, понимаете?
- Я не смогу Вам помочь и приостановить дело, если нотариус Пиндюрин ввел их в наследство, и они сдали документы на регистрацию. Обращайтесь в суд за признанием завещания недействительным и просите приостановить регистрацию.
- Я поняла. Вы в сговоре. Я узнала, что мой брат работает с Вашим мужем на одном предприятии. Но Вы сильно пожалеете об этом. Я, прежде чем прийти к Вам, была у адвоката Раздолбаева. Он сказал, что можно написать заявление, и Вы должны приостановить регистрацию.
- Раздолбаев не прав. А вот суд может вынести определение о приостановлении регистрации до вынесения решения по делу.
- Но Раздолбаев взял с меня две тысячи.
- Заберите назад. До свидания.
Ольга Петровна выглядывает в дверь:
- Следующий, заходите.
Заходит парень, садится. Смотрит на Ольгу Петровну как бык на красную тряпку:
- У меня Ваш специалист Долбня не принимает заявление на снятие залога с квартиры.
- Почему?
- Говорит, чтоб приходили вместе с продавцом, а то будет отказ.
- Правильно говорит, приходите с продавцом, так надо.
- Не могу, продавец умер три дня назад, но деньги я ему отдал, есть расписка.
- Тогда в суд идите, подавайте иск к наследникам. Решение суда заменит заявление продавца. Расписку можно подделать, да и, просто, по закону не положено.
- Чё? Я в суд должен идти? С какой стати? Я деньги отдал. Я сейчас пойду жаловаться на Вас главе района – Синяку.
- Ваше право, а документы можете сдать специалисту Долбне, я ей скажу, чтобы принимала, только будет отказ. До свидания.
Да, а фамилия Ваша, какая? Мне записать нужно в карточку.
- Бычаров. Вы меня еще не раз вспомните.
Ольга Петровна капает корвалол на сахар, кладет его в рот.
Раздаётся телефонный звонок.
- Начальник отдела Хохотуйского района Добробаба, слушаю Вас.
- Вас беспокоит Галушка из села Кукиш. Вы почему мне дело приостановили? Это мои полдома и моя земля, я всю жизнь на ней горбатилась, я все здоровье потеряла.
- Мы не можем зарегистрировать. Вы сдали документы, согласно которым Вам принадлежит одна вторая доля дома площадью 95 квадратных метров и одна вторая доля земельного участка площадью 5000 квадратных метров, а у нас по этому адресу зарегистрировано право на одну вторую долю дома площадью 70 квадратных метров и одну вторую долю земельного участка площадью 4000 квадратных метров за спиртзаводом.
- А мне чё ваш спиртзавод, его уж нет давно. Я тебе говорю: моё регистрируй.
- Не могу, пока приостановим. Больше я Вам ничего не могу сказать.
- Тогда скажи, сколько тебе надо дать, чтобы ты зарегистрировала?
- Двадцать тысяч есть?
- Есть.
- Во сколько приедете?
- В три часа.
- Это точно, что в три?
- А что?
- К этому времени милиция подъедет с наручниками, брать Вас будут с поличным, я позабочусь.
- Умная, да? Ладно, я найду управу, не на таких находила.
- До свидания.
Ольга Петровна открывает дверь.
- Кто следующий? Заходите.
Заходит маленькая сухонькая старушка, похожая на Шапокляк.
- Фамилию скажите, мне в карточку записать.
- Трюфель.
- Рассказывайте, что за проблемы?
- Я дом купила в деревне Дешёвка, а теперь не хочу там жить, печку надо топить. А мне надо с газом, я другой себе подобрала. Давай, милая, все делать взад.
- Как делать?
- Взад. Деньги мне пусть Хмырь отдает, а дом свой забирает.
Ольга Петровна смотрит базу данных.
- Взад нельзя, только вперёд можно.
- Почему взад нельзя?
- Мы зарегистрировали уже, получайте свидетельство. Потом к адвокату Раздолбаеву и в суд иск подавайте.
- Я свидетельство получила и Вам его принесла. Я была у адвоката Раздолбаева, он сказал мне, если Вы не будете делать все взад, то переписать своей рукой и отправить вот эту жалобу, что он мне написал.
- Дайте почитать.
- На, - Трюфель подает изжёванный листок, напечатанный на пишущей машинке.
Ольга Петровна читает: «Пракурору Хохотуйского района. Прашу превлеч к уголовнай атветственасти начальника канторы по ригисрации нидвижемости Добрабабу, так как она вступила всговор с Хмырём и заригистрировала мне дом раньше срока. Срок ригисрации – 30 дней, а она сделала по сговору с Хмырём за 18 дней, А еслив она бы не заригисрировала за 18 дней, то можно было бы все сделать взад, отказаться от договора».
Ольга Петровна передает листок бабуле. Та хитро на нее смотрит.
- Бабуля, я Хмыря не знаю, и в глаза его не видела. Мы всем регистрируем на восемнадцатый день, чтобы время было разобрать дело, сшить, на выдачу отдать. У нас тут своя кухня.
- Я эту вашу кухню знаю, мне Раздолбаев сказал: пиши в прокуратуру или требуй все взад сделать. Пугай, короче.
- Говорю Вам: взад нельзя, это будет через ж…. А Раздолбаев, он и есть Раздолбаев. Одна фамилия чего стоит. До свидания.
В дверь заходит мужчина с обиженным видом:
- Ольга Петровна, Ваша Задувайветер не принимает у меня документы.
- Почему?
- У меня в документах адрес: село Тухлянка, а Задувайветер говорит, что с 1 сентября уже документы должны были выдаваться на деревню Тухлянка.
- Это депутаты края, когда новый закон о территориальном устройстве принимали, то перепутали: село назвали деревней. Когда они теперь внесут изменения – неизвестно. Так что временно Тухлянка – деревня.
- А мне-то, что делать? Я год документы собирал, мне никто не сказал, что депутаты ошиблись, – мужчина чуть не плачет.
- Идите, сдавайте, Задувайветер скажите, что я велела.
Мужчина уходит счастливым.
В дверь врывается Бычаров. Его пытаются хватать за одежду очередники. Он отбивается со всей силы.
- Я от главы района Синяка.
- Ну что, Синяк на месте?
- На месте. Сказал, что будет Вас убирать с этой должности, жалоб много от народу.
- Странно, время двенадцать, а он на месте.
- Почему странно?
- Он похмеляться уезжает в половине одиннадцатого, потом на работу приезжает в четыре часа. А лицо у него красное?
- Красное.
- Вот я и говорю, странно, что на месте. А вообще он меня не успеет убрать, его скоро Губернатор края самого будет убирать за пьянство, слух такой есть. До свидания. Идите Долбне сдавайте документы, но будет отказ.
Телефонный звонок. Ольга Петровна снимает трубку.
- Начальник отдела Хохотуйского района Добробаба, слушаю Вас.
- Юрист Управления Чупапака. На Вас из Министерства жалобу переслали.
- Что пишут? Кто пишет?
- Гниляк пишет, что Вы с людьми разговариваете только матом. Пишите объяснительную.
- Матом?
- Не смешно, Ольга Петровна.
В дверь заглядывает женщина:
- Простите, пожалуйста, я из Москвы, купила тут домик. Скажите, как правильно писать улицу «Ракитинский конец»: слово «конец» с большой буквы или с маленькой? А то Долбня сказала, будут ошибки в заявлении, она не примет.
Ольга Петровна выглядит как оглушённая рыба, она силится понять, что у нее спрашивают. Долго думает, потом говорит:
- С большой, конечно.
Телефонный звонок. Звонит специалист Похреновского сектора Хохотуйского отдела Пидорин – бывший милиционер.
- Ольга Петровна, мне из нашей прокуратуры запрос на Ваше имя передали по жалобе на меня Шмаровой. Я сам ответил за Вас, не беспокойтесь. Зачитать?
- Зря отправил, ну зачитай.
- Шмаровой. Рассмотрела Вашу жалобу и вот что хочу Вам сказать: нечего ходить по прокуратурам, надо было зайти к Пидорину, это не так далеко от прокуратуры, и он бы все подправил. Невелика беда, что адрес в свидетельстве Пидорин перепутал. Он бы на свидетельстве бы и исправил, печать есть у него. Пидорин у нас на хорошем счету.
- Пидорин, зачем ты это написал от моего имени. Так нельзя писать, Пидорин! Это не деловой стиль.И на свидетельстве ничего нельзя исправлять, ты, что, только родился? Не знаешь, как ошибки исправлять?
- Стиль не главное. А что ей трудно было ко мне зайти, сразу чуть что – в прокуратуру бегут.
Ольга Петровна набирает телефон Похреновского прокурора.
- Николай Васильевич, здравствуйте. Там Вам ответ придет от моего имени по жалобе Шмаровой на Пидорина. Вы имейте в виду, что я его не писала. Это сам Пидорин написал. Я, когда разберусь, напишу Вам сама. До свидания.
Ольга Петровна капает в стакан настойку пустырника. Приглашает следующего.
В дверь заходит разгневанный мужчина с военной выправкой:
- Это безобразие. Я буду жаловаться, Ольга Петровна.
- Успокойтесь, в чем дело?
- Я сдавал документы. Ваш специалист Долбня велела мне на листке написать большими буквами: «Я – гражданин России! По национальности - русский!». Я написал. Она велела мне повесить это над кроватью и каждый день читать, пока не выучу наизусть. Видите - ли, я в заявлении в графе «гражданство» написал «русский». А если я действительно русский?
- Русский – это национальность, а гражданство надо писать «Российское». Но Вы не волнуйтесь, Долбня будет наказана, я ее премии лишу. Но, вообще – то, Долбня – хороший человек. Просто она находится в замкнутом круге.
- Где находится?
- В замкнутом круге. Она злая потому, что замуж не берут, а замуж не берут потому, что злая. И так по кругу.
Мужчина криво улыбается:
- Ладно, премии не лишайте, но обязательно накажите выговором. Я по гражданству русский, она – русская, Вы – русская. Зачем же так с людьми - то?
- Скажите Вашу фамилию, мне в карточку записать надо.
- Прапорщиков.
Ольга Петровна приглашает к себе по телефону Долбню:
- Ты почему так с людьми поступаешь? Я тебя уволю.
- Меня нельзя увольнять, я – мать одиночка. Хотя мне самой очень хочется уволиться из этого дурдома, - Долбня гордо уходит.
В дверь заглядывает риелтор Гниляк.
- Можно зайти?
- Заходи, Гниляк. Какие проблемы?
- Мне сегодня надо одно дело сдать срочно, а то Гашиш меня убьет. А Задувайветер Ваша не принимает, говорит, что я не успею, прием до четырех часов.
- Правильно говорит Задувайветер, не сдашь сегодня. Пусть тебя Гашиш убьет. Ты зачем письмо написал в Москву, что я разговариваю только матом?
- А что, разве уже дошло? Жалко, быстро дошло. Мне сегодня дело одно надо сдать, а то Гашиш меня убьет.
- Дошло, дошло. Я на тебя заказ за враньё сделала, Гниляк. Может быть, тебя уже сегодня в подъезде ждать будут с поленом.
- Чё? Правда?
- Да, правда. Я даже пять тысяч не пожалела.
- А если я прощения попрошу, отмените заказ?
- Ладно, проси.
- Простите меня, это я не сам, меня подговорили.
- Кто?
- Не могу сказать, меня убьют тогда.
Ольга Петровна подходит к телефону, набирает первые попавшиеся цифры:
- Молоток, ты? Заказ на Гниляка отменяется. Временно. Можешь тысячу себе оставить, а четыре верни.
Обращается к Гниляку:
- Я заказ отменила, тебя все равно Гашиш бесплатно убьёт. Документы ты сегодня не сдашь. До свидания.
Гниляк хлопает глазами и, сгорбившись, выходит.
Телефонный звонок. Ольга Петровна снимает трубку:
- Начальник отдела Хохотуйского района Добробаба, слушаю Вас.
- Регистратор Управления Куклина. Вы зачем выписку из реестра дали нам, что у Слугиной есть земельный участок в Хохотуйске на праве бессрочного пользования. Я такой ответ подписала. Вы знаете, кто она есть?
- Нет, не знаю. А что, в реестре нет у нее земли?
- Она говорит, что никогда у Вас не была и заявлений не писала. Как Вы могли такое допустить? Исправляйте немедленно и срочно мне присылайте уведомление, что сведений нет в реестре. Это жена депутата Слугина, у него теперь проблемы в Думе, и у меня по Вашей милости.
- Надо дело посмотреть. Я Вам перезвоню.
Ольга Петровна просит Задувайветер принести дело. Долго рассматривает его и перезванивает Куклиной.
- В реестре есть у нее земля на праве бессрочного пользования, есть одна вторая доля дома, заявления тоже есть. Еще в реестре этот же земельный участок и одна вторая доля дома за каким-то Мудаковым зарегистрированы. Заявления от него тоже есть. Наверное, этот Мудаков за нее заявление на землю писал. Но я исправлять ничего не буду. Зарегистрировано, значит есть.
- Вы, вообще-то, в своем уме, Ольга Петровна? Я Вам по слогам говорю: же-на де-пу-та-та Слу-ги-на! Это неминуемый скандал, она говорит, что не была у Вас ни-ко-гда!!!
- Откуда мне знать, это не при мне было. Заявление есть, кем – то подписано, может этим Мудаковым, госпошлина уплачена, реестр подписан, печать есть. Я исправлять не буду, это дело подсудное. Вдруг нас кто-то разводит? И,потом, наличие одной второй доли дома - то она ведь не отрицает?
- Я ушла докладывать о Вас начальнику Управления, с Вами разговаривать невыносимо.
Заходит встрепанный дед в засаленной фуфайке с грязной матерчатой сумкой.
- Я жаловаться на Задувайветер. Если не накажите её, я буду писать и писать во все инстанции.
- А что случилось?
- Я ей высыпал все документы из сумки, чтобы она выбрала, что там ей нужно. А она не стала выбирать, а стала губы красить и ногти пилить. Сказала, чтобы я шел в коридор, смотрел список документов на стене и сам отбирал.
Ольга Петровна зовет Задувайветер. Деда просит пока выйти.
- Ты почему так к людям относишься?
- А что, Ольга Петровна, в Москве тоже можно вот так прийти, и все свои вонючие документы вывалить на стол специалисту, чтобы он сам выбирал? И потом, может быть, я бы и выбрала, если бы мне не восемь тысяч платили, а как в Москве двадцать пять?
- Нужно объяснять людям вежливо, улыбаться, чтобы у них не было повода жаловаться! Сколько раз я тебе объясняла, Задувайветер?
- Что я – дурочка, что-ли, улыбаться этому…, - она подбирает слово. – Тоже мне принц на белом Порше.
- Иди, ты в этом месяце получишь не восемь тысяч, а семь.
Задувайветер уходит плакать в архив.
Ольга Петровна прислушивается. Из коридора доносится пение:
- Орлёнок, Орлёнок, взлети выше солнца
И степи с высот огляди!
Навеки умолкли весёлые хлопцы,
В живых я остался один…
Ольга Петровна идёт на голос, заходит в кабинет, где Долбня ведёт прием. На стуле сидит бритоголовый малый с тупым выражением лица. Долбня стоит у окна, поёт.
- Долбня, что за концерт?
- Время пять часов, прием закончился, а вот он, - она кивает на малого, - не хочет уходить. Сказал, что в асфальт закатает, если не приму. Когда, Ольга Петровна, у нас будет охрана, как в Москве? Я, между прочим, мать – одиночка, если меня закатают, то ребенок останется сиротой.
- А петь – то зачем?
- Имею право, пять часов, рабочий день закончился.
- Ладно, Долбня, иди в сад за ребенком.
Ольга Петровна обращается к парню:
- Пройдемте со мной, как Ваша фамилия?
- Братков.
- Братков, приходите завтра, с утра, я Вас сама приму. Это быстрее будет и не так затратно. Асфальтовый завод разрушен, асфальт придется привозить. Опять же каток привозить надо, у нас дорожная организация развалилась. А потом, ведь и посадить могут. А завтра придете и все сдадите. И я Вам льготу сделаю, бонус, так сказать.
- Какой?
- На день раньше свидетельство получите. Все через тридцать дней, а Вы – через двадцать девять. Будете свидетельство получать вместе с теми, кто сегодня сдавал документы, представляете?
- Ну, если только так, тогда ладно.
Ольга Петровна закрывает дверь. Она хочет есть, а ведь еще объяснительную писать в Управление, и дела проверять.
Телефонный звонок. Ольга Петровна устало берет трубку:
- Начальник отдела Хохотуйского района Добробаба, слушаю Вас.
- Я – жена депутата Госдумы Слугина. Мне сказали, что по Вашим сведениям мне дали выписку из реестра, в которой за мной значится земельный участок на праве бессрочного пользования. Это так?
- Да, совершенно верно. А кто Вам приходится Мудаков?
- Это мой родной брат.
- Ну, вот, наверное, он за Вас и написал заявления и на дом, и на землю. Про дом Вам сказал, а про землю - забыл.
- Это может быть, потому что он учился в одном классе с Вашим предшественником. И они могли все сладить за бутылкой. Действительно, мне брат не сказал, что и землю зарегистрировали. А теперь у мужа проблемы: в Карловых Варах мы землю указали, в Испании указали, на Рублевке указали, а эту, которая в Хохотуйске, не указали. Что делать – то?
- Звоните в Управление, там придумают.
В дверь заходит Задувайветер, не может скрыть злорадный блеск и торжество в глазах.
- Ольга Петровна, труба в архиве потекла между пятнадцатым и шестнадцатым хомутом. Впереди два выходных. И не капает, а сикает.
- Радость-то поубавь, Задувайветер. Все будем дежурить в выходные, ведра убирать и менять. Ты завтра первая дежуришь с утра до часу.
Задувайветер выбегает, рыдая.
В Дверь заглядывает седой дедушка, на груди ордена и медали.
- Можно, Ольга Петровна?
- Заходите. Вы последний? Скажите фамилию Вашу. Мне записать надо.
- Миленьких.
- Надо же, наконец-то, человек с нормальной фамилией. Рассказывайте.
- Я, дочка, не рассказывать. Я поблагодарить. Ты мне на листочке все написала, как сделать, я все сделал. И вот сегодня получил свидетельства на дом и землю. И у нотариуса Пиндюрина всё сыну завещал. Я Вам яичек принес, Вы не волнуйтесь, это от своих курей, не покупные.
За окном стемнело, все разошлись. Ольга Петровна и участник войны Миленьких пьют чай и разговаривают за жизнь. В полулитровой банке кипятильником варятся яйца.
- Нет, Иван Кузьмич, даже в войну лучше было. Там все понятно: вот Родина – ее надо защищать, вот враг – его надо бить. А сейчас каждый враг друг другу.
- Я вижу, ты людей-то, все-равно, любишь.
- Люблю, но только по фамилии Гниляк больше попадается, чем по фамилии Миленьких.
Открывается дверь и мужчина начинает вносить коробки из-под бананов и складывать их на пол.
- Вы кто? Что Вы носите?
- Я шофер бывшего колхоза «Путь в светлое будущее», мне шеф Барабанов сказал завезти Вам паи земельные, 490 штук. И просил зарегистрировать быстрее.
- Нас трое всего, остальных Москва сократила, Указ Президента выполняют. Скажи своему шефу, не раньше, чем через полгода.
- Не, шеф сказал, за две недели надо.
- Мне по-барабану, что твой шеф сказал. До свидания, рабочий день закончился.