Доска восьмая
Коттин сидел на крыльце и легкомысленно грыз сушёную рыбку, обнаруженную на дне мешка. По земле стелился белый дым из печной трубы – говорят, к теплу. Бывший Кот наблюдал, как Стефан соскребал деревянной лопатой снег, старательно складывая его в огромный сугроб. Мишна убиралась в избушке, хозяйка куда-то отлучилась. «Сейчас прилечу!», - весело крикнула Яга, свистнула ступу и умчалась, задевая верхушки елей.
Коттин зашёл в горницу, взял меч, найденный Мишной, осмотрел его ещё раз. Меч был хорош, но, на взгляд Коттина, нуждался в дополнительной ковке и закалке. Страннику пришла идея уговорить Бабу Ягу, то есть Славуню, вызвать неведомого кузнеца. Заодно Коттин собирался посмотреть, как расплавляют стальные полосы. В печах, где для подачи воздуха использовались меха, сталь никогда не текла. Секрет стали, в незапамятные времена ушедший вместе с Рамом в южные земли, охранялся так тщательно, что кроме нескольких мастеров Пулада, никто не умел ковать харалужные мечи.
Когда Славуня, наконец, прилетела, Коттин не стал выведывать, где она была, что делала, только осторожно спросил:
- Мы твои гости?
- Гости, раз уж пришли.
- Когда хозяйка куда-то улетает, гости могут заглядывать в любой угол?
- А у меня тут ничего не попрятано. Всё на виду. Только кот где-то в лесу мышкует.
- Это он меня испугался! – засмеялся Коттин.
- Что хочешь-то? Высмотрел что-нибудь?
- Славуня, мой меч, хоть и стальной – да не докован. И закалка плохая.
- Другой купи. Стальной путь знаешь, где проходит. Из неведомой Индии гости везут драгоценные булаты на север – норманнам.
- А соль, мёд, дёготь везут с востока на запад. Знаю, знаю – на перекрёстке этих путей уже тысячу лет стоит древний Словенск.
- Так в чём дело? Лень прогуляться?
- Недосуг мне идти в ту сторону.
- Недосуг, говоришь? Ладно, помогу доброму молодцу. Только с тебя вира – подстрели в лесу оленя.
Коттин поклонился ведьме, закинул на плечо лук, окликнул Стефана.
- На охоту, Коттин?
- Пойдём, прогуляемся. Заодно мяса раздобудем!
Пройдя несколько шагов, бывший Кот остановился, как на стену налетел:
- Эй, Славуня! А настоящая плата, какая?
- Расскажешь мне, почему ты до сих пор землю топчешь! – засмеялась молодая женщина.
- А ты мне расскажешь, что произошло с тобой. Байка за байку!
- Договорились!
Уже в чаще леса Стефан спросил названного брата, - Коттин, ты расскажешь, как стал бессмертным Котом Баюном?
- Расскажу, если Славуня раскроет свой секрет. Только страшновато мне. Хотя боги молчат, но Славуня всё-таки Баба Яга. Помнишь, я говорил, что это слово на священном языке означает «жрица Агни»? Как бы сюда не явился бог огня, если она начнёт волшбу творить! Правда, уже тысячи лет о нём никто не слышал.
- Ты его боишься? – изумился Стефан.
- Я опасаюсь этой встречи.
- Почему? Ты с ним встречался?
- Потому и опасаюсь, - хихикнул Коттин. – Может, он меня забыл?
- Разве бог не всеведущ?
- Ой, брось ты эти сказки! Всеведение - это большой жизненный опыт.
- А Творец всего сущего всеведущ? – не удержался от нового вопроса юноша.
- Творец всего сущего? А кто же сотворил Творца? Это софистика, - проворчал бывший Кот.
Стефан кивнул, он хотя и не понял слова «софистика», однако мысль уловил. Всегда находится нечто большее самого большого.
- А Славуня как же? – вдруг остановился юноша. - Она тоже бессмертная? Ей бессмертие дал Агни?
- Какой умный мальчик! - улыбнулся белокурый мужчина. - Я это и хочу выяснить. Кроме того - не Агни же здесь молотом машет! – хихикнул Коттин. - Кто-то к ней в гости приходит! Пусть огонь в кузне разожжёт, вот и поглядим.
Вертел обнаружился за сараем, и древний странник внимательно осмотрел приспособление – им давным-давно не пользовались. Коттин попинал ногой снег – углей на земле не обнаружилось, они давно ушли в землю, рассыпались от летних дожей, превратились в траву. Разделав оленя, Коттин разжёг огонь, принялся готовить мясо. Славуня вышла на крыльцо, посмотрела на небо, потом на бывшего Кота. Она что-то замыслила, это было видно по её косым взглядам, по задумчивому виду. Молодые сидели в избушке - Мишна мотала клубок ниток, Стефан затыкал сухим мхом щели меж брёвен - сквозило.
- Эй, братец!
Коттин посмотрел на Славуню в недоумении, спросил саркастически:
- Ты это мне, что ли? То мечом по ушам, то вдруг братец!
- Не ворчи, слушай меня! Нам надо заключить союз!
- Ты что, опять?
- Да я не про то! Мы с тобой одного корня, мы последние, кто помнит древние времена! Надо помогать друг другу!
- Да, конечно. Ты права, жрица.
- Что это ты меня по-старинному величаешь?
- А то, что священный язык я хорошо помню! Поэтому я знаю, что такое «Яга», хотя прочие и забыли!
- Так может быть, Жар тебя и грамоте научил? Слава Индре, что секрет стали знал только царь Брама. И царевич Рам.
- Да, ты права, - побледнел Коттин. – Про сталь я не узнал ничего. Секретное знание, понимаешь! Зато в аркаимских степях я как-то повстречал бога Агни!
- Эх, молода я была, не успевала за всем уследить! – Баба Яга в сердцах топнула ногой, лицо её перекосилось, она чуть не заплакала.
- Ты не суетись, пойдём-ка в избу, сядем за стол. Вон, Мишна уже рукой в окно манит! Поедим блинов, да поговорим о былом! Заодно, расскажешь, почему ты охромела.
- Сказкам веришь? – засмеялась сквозь гримасу боли, красавица ведьма. - Про костяную ногу? Теми сказками детей пугают!
- Да неужели? Сказкам я на самом деле верю, только в них правда и осталась! Пошли, пошли! Твоя очередь виру исполнять.
- Ну, нет! Ты первый сказал, что согласен, когда я тебе виру назначила! Потому ты и начинай!
*
- Бергельмир! – вдруг раздался детский голосок. Все замерли в изумлении. Было известно – тот, кто произнесёт исконное имя волшебного существа, может изменить ход событий и перевернуть ситуацию. Нехорошую ситуацию, честно говоря. Мужчины медленно повернули головы в сторону мальчишки, рты их раскрылись в изумлении.
- Ты Бергельмир из Ётунхейма, - важно повторил Ариант, - Мне про тебя Снурка байку сказывала.
- Да, это я, - прогудел римтурс, или по-старинному, ётун. - А ты кто, человечек?
- Я Ариант, сын Скилура, мальчик из села Чудово. Я был в пещере Коттина!
- Да? – поднял ледяные брови ётун. - Жив ещё древний бродяга? Передавай ему привет от Бергельмира! – великан взмахнул рукой, и шапка воеводы слетела, волосы встали дыбом.
После этих слов воевода выдохнул, оказалось, что всё это время он не дышал – ситуация действительно изменилась, коль великан заговорил про приветы.
- А тебе надо бы знать, - великан ткнул пальцем в Аминту, - что мой мир на востоке, а не на севере. К востоку от Мидгарда.
- Извини, великий, я уже вырос из сказок, не всё помню.
- Это не сказки, всё существует на самом деле! Я покинул Ётунхейм, и вышёл погулять. Буран всегда сопровождает меня! - захохотал великан.
- Правит ли Утгардом король Трим? – вспоминая сказку, спросил Ари.
- Правит, ведь в нём кровь Имира, он бессмертный.
- Передай ему поклон, о, великий римтурс!
- Я прошёл Железный лес и Каменные горы, переплыл реку Ивинг, и вот я здесь, в Мидгарде. Пока я могу гулять по вашему миру – до тех пор здесь будут зимние бури! Уууу! – завыл ётун.
- Спасибо тебе за снег и сугробы, за лёд и зиму! – быстро сообразив, что к чему, закричал Чудес, пряча кинжал в ножны. Он поклонился великану. За ним последовали остальные.
- Прощайте, человечки! Давно не виделся с вами! – великан встал и сделал шаг в сторону. - Волки мои, бегите, бегите вперёд, ищите добычу!
Великан исчез, и сразу же буран затих, сменился обильным, спокойным снегопадом. Возле занесённого убежища стояли три человека. Самый маленький из них потрясённо гладил морду заснеженной от копыт до холки лошади.
На реке лёд треснул от берега до берега, вода вырвалась наружу, потекла поверху, но наледь быстро замёрзла неровным валом. Трещина тоже покрылась молодым ледком, сквозь который просвечивала текущая вода, каменистое дно. Всё-таки холод от ётуна, ледяного великана, исходил страшный, как только носы не отморозили!
Аминта взошёл на молодой ледок, топнул ногой – лёд держал хорошо, да и наледь промёрзла насквозь. Богатырь вернулся к саням, постоял с минуту, посмотрел, как Чудес с мальчиком разводят костёр возле убежища, погрел руки у огонька, начинающего пожирать берёзовые веточки. Поднял голову - Луна светила покусанной серебряной ногатой, на её поверхности можно было различить горы и равнины - пращуры верили, что это зеркало, в котором отражается лицо Земли. Вокруг холодного ока Луны сияла аура, а на некотором расстоянии гало – бледное, серебряное кольцо. Небо чернело непроглядным мраком таинственных глубин, остро блестели иглы звёзд. Одна, огромная, касалась прозрачных берёзовых вершин – эта звезда была планидой, путешествующей по небесам по хитроумному, известному только магам пути. Она называлась у разных народов по-разному – Венера, Люцифер, Зухра…
Таких планид было известно пять, их хорошо знали пастухи, купцы, мореходы: помимо Венеры, кроваво-красный бог войны Марс, вечно прячущийся в лучах Солнца бог воров и торговцев Меркурий, величественные Юпитер и Сатурн – боги-олимпийцы, о которых учёные люди имели достоверные сведения из древних свитков и листов, сложенных в книги.
Аминта вздрогнул и пришёл в себя, возвращаясь со звёздных небес на холодную землю.
- Садись, поешь с нами, - весело пробасил Чудес.
- Не могу прийти в себя, - честно ответил Аминта. - С древним великаном ещё не доводилось встречаться.
- Ну, вот и встретились. Хорошо, что живыми остались. А то слухи ползут – молчат боги, молчат. А здесь вон, какое чудо погулять вышло! Глядишь – и боги скоро вернутся!
*
Коттин со спутниками вошёл в сарай, когда солнце ещё блестело на сосульках, неведомо откуда появившихся под крышей. С одной сосульки даже стекали капли, разлетаясь на перилах крыльца тысячами сияющих брызг. Всё-таки оттепель оправдала старинную примету про стелющийся по земле дым, снег потерял свой весёлый зимний хруст, стал мягким, раскисшим. В сарае сквозь щели в крыше слабо просвечивали косые солнечные лучи. Все уселись на лавку, Славуня достала огниво. Мишна изумилась:
- Разве Баба Яга не ведьма огня?
- Почему же не ведьма? Я служила Агни, но тратить Слово на такую мелочь – зачем? И так Силы в этом мире почти не осталось. Скоро деревенская бабка, что в чёрную кошку оборачивается – и та большой редкостью станет.
Коттин потрясённо посмотрел на Славуню, видимо ему не приходило в голову, до какого уровня выродилась волшебная наука в Мидгарде.
- Что у тебя там? – спросил бывший Кот, заглядывая в круглую печь. - Болотные камни?
- С чего бы это? Я нырять в болото не нанималась.
- А откуда руда? – удивился Коттин.
- Изнутри, - загадочно ответила Славуня.
- Гмуры, что ли натаскали? Или Великий Полоз принёс с Уральских гор?
- Много будешь знать, скоро… - Баба Яга взглянула на Коттина, рассмеялась. - Ты, пожалуй, состаришься! Скоро сам всё узнаешь! Ну, слушайте мою байку:
Крепко стоял на земле молодой город ариев – Аркаим. Царь Брама, с бородой, белой, как снег Хайрата, восседал на троне. В те люди жили намного дольше, чем нынешние, погрязшие в болезнях и невежестве. Два-три века были нормальным сроком жизни, мудрецы же, чья душа была чиста, проживали по пятьсот-шестьсот лет. Немало десятилетий прошло с тех пор, как Брама воткнул свой посох в землю, дивясь солнечному знамению, и повелел построить первый город новой родины. И хотя Брама был стар, к нему по-прежнему шли люди за правдой и законом – пастухи и охотники, строители и учёные.
За прошедшие годы была возведена кайма – стена, отделяющая город от Арианы – великого степного простора ариев. Название города, Аркаим, прижилось, это было первое поселение ариев на новой родине. Ограду из глиняных кирпичей укрепили стволами сосен, растущих на северных холмах, там, где горная гряда Урала постепенно превращалась в бескрайнюю равнину. Из этих же просмолённых стволов сложили дом в центре города, царский дворец Брамы. Под руководством старого Жара строители проложили, согласно начертанному плану, улицы – ориентируясь по Полярной звезде, вокруг которой вращалось небесное мироздание. По каждой улице свободно проезжала повозка, запряжённая волами.
Каждую ночь я наблюдала за движением планет, за изменениями Постепенно с помощью учениц я свела многочисленные таблички наблюдений в календарь – подтвердилось, что за год Луна тринадцать раз проходила полный период жизни - поэтому год был поделён на тринадцать месяцев. Только спустя века, когда я изучила движение планет по небу, то поняла, что Солнце тоже посещает тринадцать созвездий, названных зодиакальными, и солнечный год состоит из тринадцати месяцев.
Наши пастухи научились передвигаться верхом на конях, они приручили и объездили этих красивых животных, лучших из них поместили в конюшни. Царь Брама приказал содержать их в огороженных загонах, тщательно отбирать породистых жеребят по мастям и учить верховой езде всех мальчиков. В это же время изобрели седло и упряжь – крайне необходимые вещи для конников. Пастух Арат был главным в этом деле, под его руководством пастухи также поставили в загоны неторопливых степных коров, впрягли быков в колёсные повозки. Накануне Великого Похода в повозки запрягли и лошадей, затем придумали и построили двухколёсные боевые колесницы.
Брама был стар, но по-прежнему могуч, я была молода и любопытна. Народ нас уважал и любил. Однажды Брама вызвал меня и сказал следующее:
- Славуня! Ведающая Мать! Я решил собрать вече. Пусть придут все мужи города, будем думать о следующем: я хочу послать разведчиков на все четыре стороны света. Пусть они расскажут нам, какие моря окружают нашу землю, какие реки несут воды в моря, какие горы подпирают небо, какие леса и степи украшают Мидгард.
Я была ошеломлена – я не была замужем, у меня не было детей, однако царь назвал меня Матерью. Подумав немного, я ответила Браме:
- О, повелитель! Пусть разведчики расскажут нам, какие деревья растут в тех неизвестных землях, что за звери встречаются в лесах, велики ли стада коней и быков в долинах. А самое главное…
Тут я умолкла, ибо страшилась сказать то, о чём часто думала.
- Говори, не бойся, - улыбнулся старый царь и обнял меня за плечи.
- Если наши разведчики встретят людей из иных народов – пусть возьмут их в плен и привезут в Аркаим, в царский дворец.
Брама нахмурился, долго молчал, затем произнёс:
- Древние легенды гласят, что после гибели Атлантиды остались только арии. Прочие люди погибли - во времена Великого Льда и Хайрата других мы не встречали.
- Царь! Мы знаем, что Мидгард огромен! Азия, страна асов, простирается на тысячи дневных переходов! На заре времён здесь проживали асы - народ, произошедший от асов-богов! Ещё в сказках упоминаются страшные лесные люди, невры и волшебные дивы - они лохматы и дики, и не ведают огня!
- Сказки пусть слушают дети, - рассмеялся Брама. - Хорошо, пусть так и будет, приведите пленников, если найдёте людей! Ты должна бы знать, - наклонился старик к моему уху, - без вливания новой крови народы гибнут и вырождаются, - прошептал он.
- Тогда людей необходимо найти, - тихо ответила я, потрясённая мудростью царя. Людей в городе жило много – тридцать раз по сто, и число их стремительно росло, я готовилась объявить о запрете браков двоюродных братьев и сестёр. Оказалось, что царь смотрел намного дальше – он боялся, что и у такого огромного народа, как наш, может произойти вырождение. Я была ошеломлена второй раз за день, перспектива поиска новых народов для решения тайн крови поразила моё воображение.
Царевич Кром подготовил для похода людей, ездящих верхом и хорошо владеющих оружием – луком и бронзовым клинком. Люди были разбиты на десятки, каждый отряд состоял из трёх десятков. Все десятники подчинялись старшему князю, человеку, лучше всех владеющему верховой ездой, умеющему сражаться, думать, наблюдать и принимать решения. Все конники-князья были царских кровей – внуки и правнуки Брамы. Хотя, все мы были одним огромным родом – постепенно жизнь брала своё, в городе началось расслоение людей по близости к царскому дому, по накопленному богатству, проистекающему из здоровья, ума и силы кровных родичей рода. Я видела, как пастухи, охотники, рыбаки, всадники начинали молиться своим собственным божкам и духам, приносящим удачу их сообществам. Вера в верховного бога-отца оставалась привилегией узкой жреческой касты, в основном учёных сподвижников Жара. Сама же я столкнулась с богом Агни…
Наконец, к походу всё подготовили - наши разведчики, принеся в жертву ягнят, попрощавшись с близкими родственниками, вскочили на коней и отправились на все четыре стороны. Брама условился с князьями, что примерно через три года разведчики должны возвратиться с известиями. Под рёв рогов и крики горожан, под плач жён и девушек, с луками и колчанами за спиной, с короткими бронзовыми мечами в ножнах, всадники покинули Аркаим.
Три года прошли в трудах и радостях. Стада коней росли, в степях паслись коровы, овцы и козы. Пастухи отгоняли волчьи стаи с помощью больших чёрных собак, что издавна жили в племени. Несколько раз из степных трав на домашних животных выпрыгивали тигры, леопарды. Они хватали добычу и убегали, уже знакомые с острыми стрелами. Иногда в ночи слышался страшный рёв пещерных львов, но эти хищники приходили на охоту с гор севера, к людям они не приближались, опасаясь огней костров, далеко видимых на равнине. Однажды дети принесли котят дикой кошки – они выжили, смешались с нашими домашними кошками, но остались своенравными и хитрыми.
Первыми вернулись конники, ушедшие на Закат. Разведчики рассказали царю следующее, я присутствовала при этом рассказе:
- О, царь Брама! Царевичи Кром и Рам, матушка Славуня! На Закате лежат обширные земли и текут полноводные реки. Поначалу мы шли степями с пасущимися стадами диких коней, сайгаков и туров. После того, как степь стала перемежаться холмами, поросшими светлыми лиственными лесами, мы вышли к могучей реке, текущей на юг. Мы назвали её Ра, так как в полуденных странах, куда река несёт свои светлые воды, находится Небесный чертог Солнца. Река полна рыбой – осетрами и белугами, золотой стерлядью и зелёными щуками, так, что их можно ловить руками.
Переправившись на другой берег, высокий и лесистый, мы услышали вой волков, мяуканье львов и леопардов, крики рысей и барсов. Там, за полями, на горизонте, начинается Тёмный лес, в который вошла десятка наших конников. Назад не вернулся никто, и мы поняли, что лес населён дивами и лешими, которые сокрушили наших храбрых всадников. Следов людей мы не обнаружили, как ни искали.
Зима в тех краях сурова и многоснежна. Мы повалили огромные деревья, построили избы, и прожили в них всю зиму, ограничиваясь вылазками вверх и вниз по течению замёрзших рек.
Затем мы двинулись вдоль Ра, на некотором расстоянии от берега, ежедневно посылая конные разъезды для наблюдения за Тёмным лесом. Часто казалось, что за нами наблюдают чьи-то глаза, и нас брала оторопь. Путь наш лежал в основном на юго-запад, на предвечернее солнце. Вскоре мы нашли вторую широкую реку, протекающую неподалёку от Ра. Её назвали Доном – то есть просто Рекой. На этой великой реке мы видели юных дев, расчёсывающих зелёные волосы, и разглядывающих свои отражения в прозрачных водах. К нашему изумлению, они были наги, и пели чудесные райские песни, только вместо ног у них росли рыбьи хвосты. Некоторые конники пожелали остаться с прекрасными девами, и только строгий приказ заставил их покинуть соблазнительниц.
Ра поворачивала на юго-восток, мы же пошли вдоль Дона. Тёмный лес остался позади, мы шли, окружённые ковыльными степями, полными табунов коней, пока не приблизились к бескрайнему озеру - Сурожскому. Озеро то мелководное, полное осетрами, гуляющими по его просторам. Неподалёку от устья, в Дон впадает бурный поток, текущий с Востока, вода в нём солёная, впитавшая соль земли. Откуда она течёт, нам неведомо, видимо, посреди Азии расположено солёное море, которое мы назвали Каспий, потому, что его воды в стране асов. Излишек воды из того внутреннего моря перетекает в Дон, и далее – в Сурожское озеро. Дон же от обилия вод часто меняет русло.
Переправившись через Дон, мы пошли вдоль мелководного Сурожского озера, пока не увидели настоящее, огромное море, без конца и без края, воды его были тёмно-синими. Вода этого моря оказалась почти пресной, по-видимому, это тоже внутреннее море, никак не связанное с Южным океаном – который непременно существует, ибо земной диск окружён водой. Мы встали лагерем, послав конников на юг, что бы узнать – как далеко простирается море, есть ли из него выход в Южный океан. Однако, дорогу нам преградили высокие горы, покрытые можжевельником и соснами. В долинах тех гор растёт растение, напоминающее хмель, с чудесными ягодами, чёрными и зелёными, душистыми и сладкими. Забродивший сок ягод вызывает веселье, подобно старому мёду. Мы собрали этот сок во фляги, сделанные из тыкв, что в изобилии растут в том благословенном краю. Сей напиток, мы назвали вином, так как он приводит человека поначалу в весёлое, а затем в безумное состояние, и сеет в душе чувство вины.
Когда наши конники попытались пройти через перевал, под ноги коней прилетела стрела. Мы поняли, что стреляли либо спасшиеся от потопа люди, живущие в горах и не желающие нас видеть, либо сами боги дают нам сигнал об опасности. Вот эта стрела, - князь подал её царю.
- Эта стрела похожа на обычную, боги пользуются стрелами огненными, - взволнованно сказал Брама, рассматривая её. – Значит, люди выжили, и нам надо думать не только о строительстве городов, но и о воинском искусстве, ибо народы склонны воевать.
- О, царь! Земли те пригодны для жизни, кроме дикого и страшного Тёмного леса, полного медведей и волков, рысей и лис, пасущихся туров и оленей, пушных зверьков и птиц. Там, в лесу, могут жить только дивы, лешие и оборотни.
Оплакали же мы всего двенадцать погибших конников, справив по ним тризну, и предав тела двоих огню – остальные пропали, как мы уже говорили.
- Спасибо за рассказ, князь. Отдыхайте и веселитесь со своими семьями. Когда вернутся остальные разведчики, я дам вам свой наказ.
Конники поклонились царю, и, сложив шкуры зверей, сухие степные ковыли, фляги с вином из чудесных ягод и стрелу горцев, покинули дворец царя.
Затем, через пару недель, явились конники, ушедшие на Восход. Они ворвались в город на взмыленных конях, трубя в рога, тем самым, собрав на центральном майдане почти всё мужское население Аркаима. Князь представил вече связанного человека, доселе невиданного. Был он грязен и всклокочен, волосы его чёрнели вороньим крылом, кожа была смугла и желтовата, глаза узкие, их цвет поразил всех людей – они были чёрными. Люди закричали, что это див, и его надо убить, что он принесёт зло в Аркаим и в другие селения, только что заложенные вокруг города.
Я повысила на горожан голос, явившись на это стихийное вече. Мужчины выслушали меня, так как я была с посохом и в красном, до земли, платье - жрица бога Агни в полном параде.
- Я это помню, - хохотнул Коттин, разлёгшийся на мягкой шкуре возле полыхающей печи. Мишна и Стефан сидели, обнявшись, возле Коттина, внимательно слушая древнюю ведьму.
- Итак, я закричала, что этот человек должен жить, и, хотя его речь темна, мы дадим ему кров и защиту. За это он должен нам рассказать о своём народе, его обычаях и местонахождении, когда, естественно освоит хотя бы несколько слов нашего языка.
Мужчины, было, возмутились моей речью, но, старейшины кланов посовещались, и установили, что жрица, или ведьма имеет право говорить на собрании мужчин. Боги иногда благоволят и к женщинам Мидгарда. К тому же, некоторые богини говорят только с ведающими матерями. Зачем же пренебрегать их советами?
Сам царь посмотрел на этого сына дивов, ибо таких людей не бывает, и велел поселить его в моём доме, под присмотром учеников. Там мы научили его говорить на нашем языке, и он рассказал нам про жизнь народа кобызов. Этот человек прожил недолго, он умер от тоски по родной степи. Мы закопали его за стеной города, так как он был чужим.
- О, царь, - воскликнул князь Восточных конников, явившись к трону Брамы. – Мы, покинув столицу, направились на Восход, и вскоре вышли на берег моря, по водам которого пришли когда-то в эти земли, преодолев Великий лёд. Как известно, это море мелкое, пресное, покрытое песчаными отмелями. Мы направились вдоль берега, и шли несколько недель, пока не наткнулись на огромную реку, текущую на юг, в зеленеющие степи. Местность к югу понижалась, и река, воспользовавшись природной впадиной, пробила широкое русло. Здесь рос небольшой лес, в котором пряталось стадо свирепых туров. Потому реку, сбрасывающую излишки вод на юг, мы назвали Тургай. Переправившись на другой берег, мы пошли быстрыми переходами по степным просторам, обходя огромные болота, поросшие камышом, разлившиеся иногда на десятки дневных переходов. Место там плохое, гнилое, полное комаров, несущих болезни.
Разведчики, побывавшие южнее, рассказали, что там степь переходит в холмистую местность, разрезанную оврагами и балками. Мы постоянно пересекали мелкие ручьи и реки, местность становилась всё более возвышенной. Наконец, берег повернул на север, в этом месте в море впадает широкая бурная река, на горизонте же виднеются высокие горы. Именно тут, желая поохотиться на сайгаков и куланов, мы встретили огромное стадо коней. Кони-вожаки грозно ржали, но стадо не бежало от нас, а, сбившись теснее, спокойно паслось.
Наши конники обнаружили кострище с горячими углями, и мы поняли, что находимся в степи не одни. Приняв все меры предосторожности, разведчики выследили небольшую группу странных людей, одетых в шкуры и сапоги из кожи, прошитые жилами. Одно существо было поймано, когда вскочило на коня, без седла и упряжи. Сын дива упал с коня и был связан. Когда арии увидели лицо этого человека, то в ужасе едва не выпустили его. Для того, что бы задобрить богов, был зарезан ягнёнок, его принесли в жертву Папаю, Агни и Ахура-Мазде, который, как известно, покровительствует пастухам и конникам, по их самым горячим уверениям.
После этого происшествия мы изучили степь на расстоянии нескольких дневных переходов и выяснили, что странные люди сопровождали стада коней и коров, питались их мясом и молоком от кобылиц, которые позволяли себя доить, а также собирали семена диких трав, по большей части растущих в виде колосьев. Один раз разведчики подглядели, как пастухи хоронят умершего соплеменника. Они сожгли тело на костре, потому что их народ живёт в вечном походе, при этом скорбно пели свои погребальные песни. Затем, когда тело сгорело, а душа умершего вознеслась к богам, люди кинули в костёр листья и семена некой травы, и возвеселились при этом, пели и плясали. Мы нашли и собрали эту траву.
Зимы в степях снежные и холодные, часто свирепствуют бураны. Мы вырыли землянки, крыши покрыли связками тростника. Древесину для очагов собирали по берегам замёрзшего моря. В походе от болезней погибло шестнадцать конников.
Наши гонцы достигли гор, покрытых дикой тайгой, состоящей из вековых елей и кедров. В многочисленных горных реках водятся огромные таймени, судаки и щуки. Набрав в открытых жилах оловянных камней и самородной меди, мы заметили таинственных рудокопов-карликов, сторожащих свои сокровища. Те карлики не являются людьми, они порождение гор. Затем мы поспешили назад.
Князь поклонился царю, конники сложили на пол огромные рога лосей, пучки колосьев пшеницы, сладкие сушёные яблоки, высушенную коноплю, кедровые шишки, оловянную руду, кристаллы медного пирита, и удалились.
С одобрения царя, понимая, какое могучее оружие мы получили в виде вина и конопли для магических практик и волшебства, я забрала эти дары в свой дом, где они находились под неусыпным оком моих учениц.
Вскоре вернулись разведчики, ушедшие на Полдень. Они протрубили в рог, подъезжая к столице, и стражи, приставленные к воротам после поимки степного человека, раскрыли их. Конники торжественно прошли к дому Брамы, народ толпился, рассматривая южный караван. Некоторые всадники сидели на двугорбых верблюдах. Три конника, молодых парня, обнимали чужих девушек. Девушки улыбались горожанам, их чёрные волосы были заплетены в мелкие косы. Лица девушек были закрыты светлыми накидками, лёгкими и прозрачными. Судя по поведению конников, они относились к девушкам не как к пленницам, а как к невестам. Сам Брама вышел на высокое крыльцо - посмотреть на женщин из неведомого народа.
Я увела девушек домой, чтобы научить языку ариев и для познания обычаев их народа. Парни ходили вокруг моего дома днями и ночами, высматривая своих невест. Вскоре девушки были отданы в дома женихов.
Вот что рассказал нам князь Южного похода:
- Царь ариев, царевичи, матушка Славуня! Покинув столицу, мы пошли на Полдень, быстро передвигаясь по слегка холмистой степи, покрытой до самого края земли цветущими тюльпанами. Вокруг зеленела бесконечная равнина, поросшая цветущими кустарниками и плодовыми деревьями. Позднее, осенью, мы увидели и плоды – гранаты и абрикосы, яблоки и персики. По земле вились нежные хрупкие лианы, покрытые большими жёлтыми цветами. Они принесли сладкие арбузы и дыни. Пробовали мы и зелёные огурцы, их ели ради утоления жажды. Наши конники стали говорить, что это Райский сад, и что мы где-то, сами того не ведая, прошли по небесному мосту, ведущему в Высшие миры. Летние дожди тут часты, сразу по две-три радуги украшают небеса.
Наконец река впала в море, окружённое песками. Соль песков растворилась в водах, оттого оно оказалось солёным, мы назвали его – Арал, то есть «Меж Земель». Встав лагерем, я послал конников вдоль берега на разведку. Их не было довольно долго – несколько недель. Появившись, они рассказали, что с юга и востока в Арал впадает две полноводные реки, вытекает же из него одна, огромная - на запад. Море богато рыбой - шип, жерех, сазан, сом достигают в Арале гигантских размеров.
После возвращения конников, я решил, что мы двинемся вокруг моря в правом направлении - противусолонь. Пройдя через пески с многочисленными цветущими оазисами, мы достигли реки, что истекает из Арала на запад. Имя той реки - Узбой. Часть отряда ушла вдоль её берегов, пока не достигла иного моря, берега его поросли густыми зарослями тростника, на отмелях плескались осетры и белуги. Море было нескончаемым, безбрежным, на его каменистые берега накатывали огромные пенистые волны. Затем конники вернулись назад.
Воссоединившись, мы достигли реки, впадающей в Арал с юга, берега её покрыты редкими лиственными лесами. Вода в реке мутно-жёлтая, глинистая, бурная. В лесах пасутся стада оленей и сайгаков, джейранов и антилоп. По ночам воют волки и шакалы, мяукают тигры и леопарды, львы и барсы. Пройдя вдоль реки, мы увидели на горизонте горы, столь огромные, что облака ночевали на вершинах, украшенных снежными шапками. Возле гор на дереве сидел огромный косматый див, пугал коней страшным воем. Неожиданно мы увидели следы людей – костры, зарубки на деревьях, загоны для овец, участки земли, с овощами и фруктовыми деревьями. Я объявил тревогу, конники начали поиск людей. Наконец, мы встретили народ, живущий в домах, построенных из деревянных шестов и шкур животных. Люди поначалу испугались, но смирились и гостей встретили достойно, ибо нас было много, и мы были вооружены. В честь вечного мира сыны Тура, как они называли себя, подарили нам трёх девушек, мы же подарили им десять клинков. Неженатые конники сразу же воспылали к девушкам страстью и долго боролись, выбирая промеж себя достойных женихов. Старейшины народа Тура подарили нам сухой сок из бледно-розового мака, вызывающий сон и убивающий всякую боль. Вот склянка с порошком, - князь показал царю сосуд из прозрачного камня.
- Жёлтую реку сыны Тура называют Аму. Они сказали также, что она иногда течёт в Арал, но потом меняет русло и бежит в иное море - то, которое названо Каспием. Поэтому Арал периодически заносит песками почти полностью. Земля там глинистая, реки часто меняют русла. Так же нам рассказали о неведомых людях, живущих по ту сторону высоких гор. Они смуглы телом, дики, живут в джунглях. Сыны Тура говорят, что эти существа – дети людей и демонов. Переход через горы в ту страну суров, но мы выжили на Хайрате, нам не страшны ледяные вершины. Мы найдём проход в горах, если ты прикажешь, о, царь! Домой мы вернулись, потеряв двух всадников.
С этими словами князь поклонился, конники положили на пол сушёные плоды абрикоса, сосуд из кварца с опиумом, корзиночки цветов с белым пушистым пухом, из которого женщины племени Тура научились ткать тонкие и нежные ткани, ковры из шерсти тонкорунных овец.
Я немедленно забрала склянку с чудодейственным лекарством, ибо оно намного сильнее прочих, с одобрения царя Брамы. Царь был весьма доволен рассказом князя.
Возвращение в Аркаим разведчиков, ушедших на Север, было страшным. Пастухи, охраняющие стада коней, увидели маленькую группу людей, бредущих по степи. Пять человек шли, придерживая друг друга, один был без руки, прочие лишились пальцев, их лица были покрыты язвами, зубы выпали. Князя среди них не было. Самый сильный из разведчиков нёс мешок. Пастухи немедленно послали гонца, навстречу были высланы телеги. После того, как бывших конников доставили, я велела нагреть горячей воды, ученицы обмыли больных, смазали раны бальзамом из жира медведя. После того, как разведчики пришли в себя, они предстали перед царём Брамой. Вот что они рассказали.
- О, великий царь, и ты, добрая жрица, - кашляя, ответил человек, заменивший князя. Имя его стёрлось у меня из памяти.
- Мы направились на север, постепенно степи превратились из цветущей равнины в холмистую местность, затем в крутые горы, покрытые сосновыми лесами. Мы шли по долинам меж горных кряжей, что тянулись с юга на север, и когда взбирались на вершины – видели, что земля была подобна морским волнам. На одной горе, из вершины которой торчали, словно пальцы горного великана, каменные пики, средь огромных муравейников, мы увидели вход в пещеру. В глубинах пещер жил коварный трёхголовый змей Горыныч, он сторожил сокровища и имел весьма свирепый нрав. Там же обитали ворчливые гмуры, охотники за горными богатствами. Разведчики говорили с ними, но гмуры хитры и лживы, верить их байкам нельзя. Карлики рассказали, что знают Великого Полоза, ползающего сквозь горы, как нож сквозь масло. Тот Полоз знает все руды и драгоценные кристаллы, он живёт со времён прежнего мира. В распрях с Горынычем и гмурами, мы потеряли часть людей и почти всех коней. Лишившись запасов, мы хотели, было повернуть назад, но, устрашившись твоего царского гнева и не желая обрести позор, пошли вперёд.
Пройдя по восточному краю горного хребта, вдоль берега пресного моря, до самого окончания Урала, мы, наконец, увидели Великий лёд, с которого наш народ спустился во время бегства с Хайрата. Князь повелел взобраться на Великий лёд, что достигает, как тебе известно, облаков. Во время восхождения и спуска погибло много людей, но выжившие принесли страшную весть – ледник со стороны Арктического океана почти растаял, скоро вода пресного моря схлынет в океан.
Зима была сурова, мы заболели цингой, лишились зубов и здоровья, а многие жизни. Мы отбивались от хищных зверей и свирепых грифонов, охраняющих пещеры с золотом. Эти звери ужасны – телом они словно львы, но с орлиными крыльями. В тех горах также живёт племя аримаспов, они произошли от титанов-циклопов, унаследовав от них один глаз. Во времена Великого льда они жили в подземных пещерах, ибо лёд не был сплошным – горные вершины прорывали его плоть. Между грифонами и аримаспами идёт постоянная вражда из-за золота. Пытаясь подстрелить одного из потомков циклопов, погиб наш князь. Не имея сил на войну с этим племенем, остатки нашей дружины отправились в обратный путь. Медленно брели мы, питаясь клюквой и брусникой, изредка подстрелив глухаря или зайца, и вот, наконец, мы здесь, перед твоими очами.
Разведчики положили перед царём несколько чаш с золотыми слитками, красными рубинами и голубыми сапфирами, чешуйку Горыныча и маленькое кайло гмура.
- Когда вода вырвется в Арктический океан, на месте моря останется огромное болото, - сказал мудрый Брама, и я согласилась с ним. - Болото – это болезни, смрад и комары. Я объявляю тебя князем, хотя ты и не кровный родич. Идите по домам, к семьям, я скоро выскажу свою волю.
И царь ушёл во внутреннее помещение дома, чтобы думать о будущем народа ариев.
Сон, приснившийся мне в ту ночь, был необычным. Я проснулась, открыла глаза и долго вглядывалась в потолок, сложенный из молодых сосновых стволов. Факел, горевший за занавесью, сотканной из первого урожая льна, слегка чадил, запах дыма мешался с запахом сосновой смолы. Во сне ко мне явился Огонь, я всматривалась в него, стараясь увидеть танцующих саламандр, и вдруг языки пламени сложились в некое подобие лица. Я поняла, что это Агни, и замерла в восторге. Глаза бога горели ярким пламенем, тонкие губы улыбались.
- Здравствуй, жрица, - его слова раскалённым шёпотом проникли мне в уши.
- Здравствуй и ты, Агни, бог пекла! Зачем ты пришёл? – спросила я, и горячая кровь стала томить меня.
- Ты так часто пела мне заклинания, что я пришёл посмотреть на мою жрицу.
- Народ всегда нуждается в твоём тепле, Агни.
- В ответ на песни я всегда дарил тебе искры, частицы моей души, - голос бога проникал прямо в сердце.
- Я слушаю твои повеления и повинуюсь тебе, - произнесла я, так как понимала, что боги просто так, даже во сне, не являются.
- Я видел, как Индра, которого твой народ прозвал Папаем Дыем, ковал на своих небесах волшебный меч, - усмехнулся бог.
- Ты знаешь, тайну стали? – мой голос прозвучал очень тихо.
- Твой народ использует кожаные меха, чтобы раскалить металл. Я же, Агни, появился из ледяной воды. Пусть это будет нашей тайной.
- Сияющий Агни родится из ледяной воды? – изумилась я.
- Выкопай под печью, в которой вы плавите железную руду, глубокий колодец. И я появлюсь, чтобы раскрыть тебе тайну стали.
- Я так и сделаю. Почему ты пришёл именно к моему народу?
- Вы гордецы, вам мало священной бронзы, что веками служила племенам Мидгарда, - казалось, что Агни смеётся надо мной. - Пусть твой народ, овладев сталью, распространится по всей земле. Вы сделаете много мечей, подобных оружию Индры. Со временем.
- А другие дары Папая Дыя? – от горячего шепота бога я трепетала в экстазе.
- Когда твой народ распространится по земле, возможно боги научат вас делать и другие волшебные вещи. А может быть, и нет, - рассмеялся Агни и исчез.
Утром я отправилась в дом старого Жара и рассказала сон, надеясь уточнить его смысл. Потом мы пошли в дом Брамы, и я повторила свой рассказ. Царь задал несколько уточняющих вопросов, и высказал следующее:
- Мудрый Жар и ты, ведающая мать. Идите и сделайте так, как велел светлый бог Агни. Принесите достойную жертву богу пекла, и пусть эта тайна останется в стенах кузниц и в памяти наших кузнецов.
- Пусть так и будет, - ответили мы царю, поклонившись, и вышли из царского дома.
Собрав всех кузнецов Аркаима, я повелела им принести присягу, что тайна стали будет охраняться ими до скончания веков. Тут же прибыл Коттин, известный как Страж, (Коттин усмехнулся) и показал мастерам меч, подаренный богом Индрой. Восхищенью мастеров не было предела, многие из молодых не помнили Хайрат и увидели подарок бога впервые. Так был создан первый цех, куда можно было попасть учеником в юности, а выйти из него только на погребальный костёр. Кузнецы, льющие и кующие бронзу, были рады научиться новому делу, несущему могущество и надежду на будущее. В кузнице, где долгое время работал Жар, вырыли глубокий колодец, ледяная вода сочились из песков на большой глубине. Мастер, зачерпнувший и выпивший её, говорил потом, что у него заломило зубы. Потом все помолились богам – Папаю Дыю, Ахура-Мазде, и более всего Агни, явившемуся мне во сне, и повелевшему вырыть сей колодец под печью для плавки рудного камня. Арат принёс на плечах молодого упитанного барана с белой тонкорунной шерстью, и я принесла его в жертву доброму Агни. Руно повесили на стене кузницы, мясо разделали и зажарили на печи, подкладывая сухие берёзовые брёвнышки. Потом окорока и шейку, насадив на берёзовые колышки, опустили во влажную холодную тьму.
Огонь в печи разгорелся в полную силу, руда стала плавиться, появились красные капли металла. Обычно их собирали в углях и ковали сыромятное железо. Этот металл был низкого качества и невысокой стоимости. Из него производили ножи, насадки на сохи, косы. Их приходилось постоянно точить, к тому же железо часто трескалось и лопалось. Его достоинством было то, что оно было крепче бронзы. При добавке в расплав большого количества угля получался чугун – хрупкий металл, из которого лили котлы.
Пламя бушевало, наконец, произошло чудо Агни, связанное с великой тайной – стихией, откуда он явился, была ледяная вода на дне глубокого колодца. Сначала пахнуло холодом бездны, затем ощутимо подул ветер. Дуновение становилось всё сильнее, наконец, превзошло в силе движение воздуха в кузнечных мехах. Возникла сильная тяга. Капли металла, светящиеся красным огненным блеском раскалились, превратились в ослепительные белые струи – металл потёк! В печи выгорел весь уголь, Жар схватил клещи и положил на наковальню чистое железо, без примесей! По раскалённой полоске застучали молоты, превращая её в сталь. Стальную полосу наварили на бронзу – получился меч воина. Закаляя и многократно перековывая разные стали, можно было изготовить меч для князя.
Начало было положено. В руках ариев появилось оружие, с помощью которого пали все враги, ведь Агни сказал, что он открыл тайну стали только моему народу.
Рассказывая свою байку, Баба Яга подкидывала в печь берёзовые поленья, чтоб загорелся уголь. Мишна и Стефан, конечно, не догадывались, что под этой печью в стародавние времена был вырыт такой же колодец, как и в сказке Славуни. Коттин хитро улыбался, он уже знал эту тайну, и ждал, когда начнёт плавиться руда, заложенная в печь. Ясное дело, что Агни уже давным-давно оставил Мидгард, о нём не слышали тысячи лет, но чем бог не шутит? Вдруг да явится? Коттин вспомнил свою встречу с этим могучим существом, властелином Огня, и заулыбался про себя, чуть кривя рот.
- Что же случилось потом? Как ты стала той, что я прозрел, в образе Кота Баюна бегая по двору?
- А далее было вот что, - ответила, улыбаясь Славуня. – Однажды весной, в красном платье до земли, как подобает жрице Агни, я вышла погулять в степь, чтобы отдохнуть от шума города.
Степь уходила за горизонт бесконечными просторами Арианы, небольшие холмы, покрытые берёзками, только начинали отсвечивать нежно-салатовым оттенком. Сама степь полновластно зеленела мириадами тюльпанов, чьи бутоны дрожали, готовясь с минуты на минуту раскрыться. На деревьях сидели стаи скворцов, от их трелей шумело в ушах, и я удалилась вдоль ручья подальше от городских стен. Конечно, после того, как мы узнали, что наш народ не единственный в Азии, великий царь сказал мне, чтобы я не уходила на прогулки в одиночестве. Но наши конные разъезды не видели никаких следов чужих на расстоянии многих десятков дневных переходов. Поэтому никакого страха я не испытывала. А если бы мне встретился человек, пожелавший зла, он бы пожалел о встрече. Мои знания о волшебстве росли, да и силой небеса меня не обидели.
Внезапно сквозь облака пробился луч Солнца, великого Ра. Окно в небесах раскрывалось всё шире, серые облака сменились чистой, словно умытой, небесной синью. Степь, покрытая морем зелени, вся, до самого края земли, вдруг осветилась ярким светом, павшим с небес. Это было похоже на то, как если бы в тёмной комнате вдруг рухнула стена, и свет ослепил привыкшего к сумраку узника. Через мгновение я, в красном платье и платке, в неописуемом восторге озирала все стороны света, наблюдая, как степь наливается красным – сначала робко, потом всё ярче и гуще. Через час океан красных тюльпанов окружал меня, и только пара ланей, пасущихся вдалеке, светлым пятном выделялась в море огня.
- Славушка, - вдруг шепнул голос.
- Кто здесь? – чуть не подпрыгнула я от неожиданности, хотя сразу же догадалась.
- Не бойся, я вокруг тебя.
- Я не боюсь, я уже видела твой лик. Только это было во сне, а сейчас явь.
- Тем не менее, я здесь. Ведь я бог!
- Как же ты можешь быть здесь, если я не пела заклинания огня, не разжигала костёр или очаг?
Агни рассмеялся:
- Я не нуждаюсь в заклинаниях. Я просто прихожу, когда слышу твои песни.
- Почему? – с глупой (хорошо, что рядом никого не было), улыбкой, спросила я.
- Потому что ты меня привлекаешь, - голос бога был, тих и нежен.
- Что ты сказал? – остановилась я, словно налетела на дерево.
Сбоку что-то мелькнуло, я резко обернулась, поначалу не заметив красное на красном. Но, как только глаза привыкли, я увидела его в реальности – светлого бога Агни. Передо мной стоял юноша, высокий ростом и узкий в талии, с широкими плечами, хорошо развитыми руками. Волосы его ниспадали светлыми кудрями, тонкий нос подчёркивал благородство лица, как и красиво очерченные губы с чувственным блеском. Огненно-красная туника была скреплена на плече застёжкой с огромным красным камнем – рубином или иным – я не помню. Юноша взглянул на меня, я заглянула в его глаза – в красных радужках трепетал огонь подземного мира.
Ноги мои задрожали и подогнулись – в его взоре кипела огненная страсть, она передалась и мне. Меня с головы до пят пронзила молния, желание захлестнуло огненной рекой. Он был богом, я была его жрицей, он дал моему народу стальное оружие, способное покорить мир, я должна была отдать ему свою любовь, саму себя. Любовь вспыхнула внезапно и остро. Я хотела любить. О том, что бог мог внушить мне это чувство, я даже не думала.
Агни расстегнул булавку с драгоценным рубином, и туника красиво стекла на тюльпаны. Я подошла, не дыша, к обнажённому богу, разглядывая его совершенное тело, вернее его воплощение - я краем сознания понимала это, и остановилась в полушаге. Он улыбался, и его улыбка была зовущей и страстной, в ней угадывалась мудрость тысячелетий, в глазах разгорались и вспыхивали искры. Я подняла руки, заодно скинув на траву платок, и, освобождённые волосы рекой растеклись по плечам. Агни взмахнул красивыми узкими руками и ухватил край платья, потянул его вверх. Я засмеялась и выскользнула из одежды, упав на красную тунику, расстеленную поверх цветочного ковра. Высоко в ярко-голубом небе парили орлы. Бог отбросил платье в сторону, опустился рядом со мной, и мы слились в объятиях, нисколько не стесняясь ветра, солнца и неба, подсматривающих за нами.
Когда я вернулась в Аркаим, у ворот меня ждали девушки-ученицы:
- Всё ли хорошо, матушка Славуня? Мы потеряли тебя!
Я огляделась вокруг, и словно проснулась. Солнце красным шаром лежало на далёком степном окоёме, небо приобрело красивый голубовато-сиреневый цвет, переходящий в фиолетовый с зелёным оттенком. На прозрачном и глубоком фоне краснели многочисленные перья облаков, словно небеса покрылись розоватыми песчаными дюнами. В зените перья становились бледными, но, возле солнечного шара они светились раскалённым металлом, благодатным огнём.
Пелена спала с моих глаз, я всё вспомнила. С блуждающей по губам улыбкой, я ответила ученицам:
- Пойдёмте, мне необходимо посоветоваться с вами.
- Что-то случилось, матушка? Тебя кто-то обидел?
- Нет, меня никто не посмел бы обидеть! Просто, приходил он!
- Кто, матушка? – глаза девушек стали круглыми, испуганными.
- Тот, кого я видела во сне! Бог Агни! Только тише, пока об этом никому не следует знать.
Я шла с ученицами по улицам города, и в моих ушах звучал влюблённый голос Агни, нашёптывающий мне волшебные заклинания, тайны Верхних и Нижних миров, байки про богов и титанов. В минуту неистовой страсти, когда любовный восторг затуманил его разум, стоны сплелись с руками, тела с чувствами, и огонь бога влился в мою кровь - я это точно помню, хриплый шёпот Агни пообещал мне многое – и последним, в момент восторга, было названо бессмертие…
- Так вот как оно было, - промолвил Коттин, глядя на огонь в очаге, на раскалённую железную руду. - Надеюсь, когда-нибудь ты расскажешь продолжение своей истории. Ну, допустим, я кое-что знаю, но вот они, - бывший Кот кивнул на молодых людей, - не знают. Даже и не слышали. У них история мира начинается или с рождения Иисуса, или со знакомства со стариком Фавном.
- Видимо, мы последние, кто помнит Хайрат, - напомнила Баба Яга.
- Ты знаешь, у меня на этот счёт есть сомнения, - вдруг сказал Коттин, приподнявшись. – В мой прошлый приход…
- Так я правильно вычислила, ты приходишь, один раз за век, остальное время спишь.
- В мой прошлый приход, - нисколько не смутившись, продолжал странник, - я слышал историю про таких же, как мы… Якобы, они и сюда, в Великую Пермь заглядывали. Есть какие-нибудь соображения?
- Смотрела я на воду по этому поводу. Только ты сам знаешь, в чаре можно смотреть вдаль, бессмертных не распознаешь. А сквозь магический кристалл я не могу – нет у меня его. У тебя нет в заначке?
- Кристалла? Нет. Зачем мне кристалл?
- Откуда они, эти бессмертные, могли взяться? Давным-давно, когда боги гуляли по земле, тогда появлялись бессмертные. Мы бы услышали про новых! Или это старые?
- Услышали здесь, в глуши? Ты хоть была в Вавилоне? В Риме? В гротах Эллады?
- Нет, конечно, - вздохнула Славуня. – Но, ко мне довольно часто заглядывали рассказчики…
После этих слов Коттин призадумался – черепа на кольях говорили о многом.
- И что же с ними произошло? - спросил он, наконец.
- Да всё какие-то грубые попадались, задиристые.
- А… тогда да. Такое бывает, конечно. Я и сам не ангел.
- А ты не хочешь рассказать про себя? Давай, приступай, пока печь разгорается.
- Слушайте, раз обещал, - смилостивился бывший Кот:
- Итак, в один прекрасный день я пошёл в степь, чтобы выменять у пастухов стальной нож на увесистого барашка. Пастухи охотно меняли изделия городских кузниц на мясо, шерсть, кожи и молоко, тем более что главным там был мой старинный друг Арат. Стада овец и коров отогнали далеко в степь, так как под стенами города устроили покосы. Сочная трава росла только на дальних пастбищах. К своему стыду, искусством конника я владел посредственно…
- То есть шарахался от коней, - Славуня вставила слово, усмехаясь. Коттин замолчал, долго смотрел на неё сердито, затем рассмеялся и продолжил:
- То есть, я действительно не был конником. Но не забывайте, что сёдла были неудобны, просто-напросто подушки какие-то, а стремян не было и в помине.
- Конечно, стремена были придуманы позже, во времена скитания скифов, - промолвила Славуня.
- Да, и я пошёл пешком. Ближе к вечеру я решил с помощью огнива добыть огонь для костра.
- Да ты обманщик! Только жрице огня было позволено вызывать бога Агни! А угли носили из дома в дом!
- Так вышло, - скромно ответил бывший Кот. - Я увидел ручей, там, на перекате барахталась огромная золотистая стерлядь. Я подкрался и прыгнул на неё, прижав к камням голыми руками.
- Пузом придавил, - засмеялась красавица Яга.
- Эй, когда ты рассказывала байку, тебе никто не мешал! – обиделся Коттин. - Практически, никто!
- Всё, молчу, молчу!
- Так как я весьма сильно возжелал рыбки, а кушать вкусную, жирную стерлядь сырой не хотелось…
- То ты решил сам добыть огонь! – хором, в три голоса, сказали слушатели.
В дверь заглянул вернувшийся из леса кот Бабы Яги, прислушался, но ничего не сказал. Не дело благородных котов вмешиваться в делишки жалких людей.
- Да, а что тут такого? - обиделся Коттин. - Не всегда же в этом деле рулить женщине? Я и сам на Хайрате сидел в пещере, а рядом текли огненные реки лавы. И ничего – не сгорел от гнева Агни.
Короче, я достал огниво, сделанное ночью в кузнице, и начал высекать искру, чтобы поджечь кудель. В тот момент, когда появился первый огонёк, и я начал его осторожно раздувать, кто-то взмахнул широкой полой и погасил огонь. Но рядом никого не было – я сидел в степи, у ручья, местность вокруг хорошо просматривалась. Костёр был сложен меж двух плоских камней, вокруг не было ни одного дерева, ни одного кустика.
Я в раздражении вскочил, чтобы отругать озорника, погасившего огонёк, оглянулся и застыл, как громом поражённый. Рядом стоял красивый юноша в красной тунике, он посмотрел на меня в некотором недоумении, затем улыбнулся:
- А, это ты, Страж Коттин! А я решил погулять по Срединному миру!
- Здравствуй, светлый Агни, - с почтением ответил я, догадавшись, кто передо мной, ибо в глазах бога полыхал яркий огонь пекельного царства.
- И ты здравствуй, Страж! Решил развести огонь огнивом? Что будешь жарить? Рыбу?
- Да, светлый! - ответил я, боясь, как бы бог не наказал меня за то, что я развёл огонь огнивом, словно жрица огня, а не священным деревом или камнями. - Ты ведь сам, по своей доброте, подарил нам огонь, частицу своей души, как говорит наша возлюбленная матушка Славуня!
- Ты знаешь Славуню? Ну конечно, знаешь, - улыбнулся бог. - Матушка, говоришь? Да, конечно, она уже матушка, здесь ты угадал.
- Откуда мне знать божественные истины, - продолжал я трепать языком. - Разве я совершил некое зло, ежели решил скушать эту великолепную стерлядь жареной, а не сырой, холодной и мокрой? Это истина человеческая!
- А язык у тебя подвешен знатно, - рассмеялся Агни, присаживаясь на камень. – Я тоже не люблю мокрое и холодное!
Бог наклонился к костру, сложенному из тонких высохших веточек, собранных на берегу ручья, и тихонько дунул. Костёр сразу же загорелся ярким пламенем, я побежал и приволок корягу, принесённую весенним половодьем. Когда древесина превратилась в багровые угли, по которым пробегали таинственные белые и голубые огоньки, я обжарил рыбу, затем немного остудил её, предложив самый лучший кусочек Агни.
- Я не нуждаюсь в пище людей, - отверг угощение бог. - Но в некоторых вещах я по-прежнему нуждаюсь.
- Ты всегда являешься, чтобы посмотреть, кто высекает искры?
- А ты зол на язык, - поморщился Агни, - Славуня моя жрица. К ней я могу являться по её зову.
- А, правда, что боги когда-то топтали пыль дорог, как и все люди?
- Да, я не всегда был богом. Когда-то, на заре времён, я принёс в Мидгард огонь, возлюбив ваше племя.
- Ты был титаном? – жадно спросил я, вспомнив сказки о великанах, когда-то населявших землю.
- Много эпох утекло с той поры, - ответил Агни, любуясь огнём заката. - На небе меньше звёзд, чем пролетело лет.
- Ты сказал, светлый, что голод тебе не ведом, но, азарт, страх, любовь?
- А ты хитрый! И гордый! И рыбу любишь! – засмеялся Агни. – Если не отстанешь – превращу тебя в кота!
- Не превратишь! Меня хватятся, а наша ведьма, Славуня - умная, она меня расколдует!
- Вот сейчас и превращу!
- Ну вот, азарт в тебе присутствует! – я рисковал, выводя бога из себя, но чувствовал, что дело здесь нечисто, что мнение жрицы для светлого бога было не пустым звуком.
- Азарт, говоришь? Да, страх у меня давно ушёл в небытие, но любовь и азарт остались. Эти чувства присущи всем богам. Любовь и её изнанка – ревность, творчество и его оборотная сторона – азарт.
- А ненависть?
- Спроси Бела. Он был светлым богом, но возненавидел мир Бела – белый свет.
- Спрошу при случае, - серьёзно ответил я, садясь на камень напротив бога.
- Тогда сыграем, раз ты угадал во мне азарт. Да, огонь не может остановиться сам, он, можно сказать, азартен. Его гасят водой, или лишают топлива, или пускают встречный пал.
С этими словами в руках Агни появилась глиняная кружка с двумя костями.
- Умеешь играть?
- Приходилось коротать время, - ответил я скромно.
- Моя белая, твоя чёрная! Играем на твой нож, - сказал Агни и затряс кружкой с костяшками.
- А если я выиграю?
- Он останется у тебя! – засмеялся бог, и я понял, что чувство мести и коварства тоже присуще высшему существу.
Агни перевернул кружку, кости клацнули о камень, бог медленно приподнял её. Я выиграл – один на пять.
- Играем на твой пояс!
- Да зачем тебе он?
- На память о забавном человечке!
В эту ночь мне страшно везло. Агни сначала вставал, потом вскакивал, заставлял трясти кружку меня, огненным вихрем метался вокруг угасающего костра. Удача отвернулась от бога.
Мы ставили на кон мой ремень, мои новые сапоги, мою шляпу из войлока, мой заплечный мешок – и каждый раз кости указывали волю небес - в мою пользу.
Наконец Агни решился сыграть серьёзно, он весь кипел, сквозь его кожу просвечивали всполохи огня, бушующего в его душе.
- Играем на совесть!
Я потряс кости, и выпало три-три.
- Ага! - заорал, словно помешанный, Агни. - Удача поворачивается в мою сторону!
- А что это значит? Я имею в виду, в данном конкретном случае, о, великий?
- Да, ерунда, - махнул рукой разгорячённый Агни. - В зависимости от обстоятельств, ты будешь жить, когда с совестью, когда без совести. Если вообще выживешь!
От этих слов я похолодел, несмотря на присутствие воплощённого Огня.
- Играем на храбрость!
Кинули кости, выпало в мою пользу – четыре на три.
- Ну что ж! Ты и твои потомки будут скорее храбрыми, чем трусливыми. Если…
- Светлый Агни, не поминай про выживание!
- Играем на ответственность!
- Ась? Расскажи подробнее!
Но кости уже выкатились из кружки. В мою пользу.
- Ты будешь отвечать за своё племя, каким бы великим оно не сделалось под сенью стальных клинков.
Я так и сел. Хорошо, что не в костёр. Потом я несколько остыл – племя, всё-таки не народ.
- Давай на ум!
Просто беда – три - три.
- Когда умный, когда дурак, ну, ты понял. Давай, на вино!
- Да у меня, его нет! Я его и не пил никогда. Один раз Славуня дала попробовать глоток.
Шесть - ноль в мою пользу. Что бы это значило?
- Опять ты выигрывать начал, - заметил Агни, вскочив и возбудившись. - Играем на жестокость!
Три – три.
- Когда жесток без меры, когда мягок и слезлив! На судьбу и долю!
Агни осторожно поднял кружку – шесть на шесть.
- Ого! Твои потомки уравновесят мироздание. Если ты…
- Опять?
- Ладно, на твою карму!
- Не понял, что это?
Но Агни уже перевернул кружку. Выпало шесть–один в его пользу.
- Вот! – захохотал Агни. – Теперь ты будешь Котом. А раз у тебя подвешен язык – Котом Баюном! Но, пока – походи человеком, пусть всё свершиться через год! Слово бога крепко, отмене не подлежит!
- Шутишь? – чуть не заплакал я. – За что, светлый бог?
- Спасибо ещё скажешь. Ты же говорящим будешь! И о народе позаботишься! Станешь уважаемым человеком… котом.
- Да что б ты… погас! – крикнул я, представив себя блохастым котом с репьями в хвосте.
- Так ты, значит – вот как? Играем на жизнь! – окончательно разозлился бог.
Я только жалко мяукнул что-то, видимо, уже готовясь к своему новому образу. Звякнули роковые кости, я зажмурился. Когда приоткрыл глаз, кости показывали пять – шесть. Я проиграл! Что же делать?
- На смерть! – заорал я, тряся кружку так, что звон костяшек грохотал на всю степь, и, видимо, достиг небес.
- Что… - начал было говорить Агни, но кости уже коснулись поверхности каменной плиты. Поздно!
Шесть на один. Я проиграл.
- Ой, уморил! – Агни согнулся от смеха. – Ты проиграл свою смерть! Будешь Котом Баюном вечно! Заходи ко мне в пекельное царство, будешь байки сказывать. А двери в другие миры, Низшие и Высшие, расположены… - Агни наклонился к уху, и начал перечислять известные ему переходы и ворота в мироздании.
Год прошёл в лихорадочных сборах. Я и верил и не верил, что скоро превращусь в неведомого Кота. Постепенно, встреча с Агни начала казаться страшным сном, а игра в кости – забавным эпизодом жизни. Я худо-бедно научился ездить верхом, сковал себе меч, а моё огниво лежало на дне мешка.
К весне я заметил, что Славуня носит ребёнка. Мы не были в дружеских отношениях – я ревновал жрицу, ведь дары Индры теперь находились в доме молодой женщины, Матери Славуни, как называл её сам царь Брама. Судя по тому, что старый вождь был спокоен и не задавал жрице вопросов, я понял, что он знает, кто отец будущего ребёнка. Мне же было неудобно приставать к ведающей матери с глупыми вопросами - судя по её положению в Аркаиме, это мог быть сам царь, а то и бог, тот же Индра, например. К тому же, я заметил, что ученицы Славуни стали относиться к ней с неслыханным почтением.
Когда пришло время родиться ребёнку, Славуню увели в баню, где обычно рожали женщины, там было тепло, чисто, и вода под рукой. Почти все ученицы ушли из дома со своей госпожой, на дверях стояли два молодых ученика.
Над городом висела яркая Вайрашура, Мать женщин. Деревья стояли голые, земля ещё не просохла, но от неё уже шёл щемящий аромат весны, запах древесных соков. Я чувствовал себя очень странно, меня знобило и трясло, мне казалось, что я почему-то вижу в темноте намного лучше, чем обычно. Вдруг руки скрутило резкой болью и на мгновенье мне показалось, что из пальцев вылезли и тут же спрятались чудовищные когти дикого зверя.
- Ну и пусть, - прошептал я. - Видимо, Агни не обманул меня. А вдруг я сейчас превращусь во льва? Надо напугать этих глупых учеников Славуни.
Про то, что если я превращусь в Кота, и бессмертие для меня станет реальным, в ту ночь я как-то не задумывался. Слишком всё казалось невероятным. Я резко выскочил из-за угла и прыгнул к дверям дома.
- Перевёртыш! Оборотень! – закричал один из учеников. – У него глаза горят зелёным!
Парни в ужасе побежали от меня, и я застыл, ошеломлённый. Потом на полусогнутых ногах подошёл к большой луже, осторожно посмотрел в чёрную воду. В отражении блеснули два изумрудных светящихся глаза, лицо было тёмным, по нему перекатывались волны изменений. Я погрозил пальцем ночному светилу - слышал, что когда око Вайрашуры открыто полностью, на белом свете порой происходят тёмные дела.
Я зашёл в дом, никем не узнанный, нашёл сундук, в котором хранились дары великого бога. Подержал меч, полюбовался в свете факела бегущими по лезвию знаками, потом положил его назад – от него зависела судьба народа, он был предназначен не для меня. Стрела Индры была для наших мудрецов непостижима, все ждали указания небес, голоса богов, объясняющих её предназначение. Я не мог взять это чудо, и не умел им пользоваться. Тогда я схватил серебряный диск и спрятал его под куртку, которую сшил из кусков кожи. В грядущие века этой моде я не изменял.
Я знал, что если уйду, то все догадаются, куда исчез один из даров бога. Но, с другой стороны, Брама и народ признали меня, как Стража пещеры с волшебными дарами. Я понимал, что мудрый Брама всё поймёт правильно – я продолжал быть Стражем. Я нашёл восковую дощечку, и, вспоминая буквы, показанные мне когда-то Жаром, написал стилом: «Я буду помогать племени до конца времён». Славуня тоже поймёт, Брама не прогневается – все увидят, что я действую не сам, а по воле богов.
Потом мне стало стыдно, и я положил диск на место. Через много веков один человек, Васудева, подарит мне такой же диск - чакру.
В ту же ночь я перелез через стену и ушёл на Закат. Конь ждал меня в степи. У меня был простой бронзовый меч, хотя чакра в ту эпоху была необыкновенно сильна.