Спокойная и скромная жизнь принесет больше
счастья, чем погоня за успехом и постоянное
беспокойство, которое ее сопровождает
Альберт Эйнштейн
Природа путём эволюции создала человеческий организм так, что он наилучшим образом приспособлен к выживанию. У человека нет «вредных» органов, мешающих ему жить. Это – очевидно. Сердце, печень, почки, лёгкие – всё работает на выживание.
Менее очевидно, что у человека нет и «вредных» чувств. Наряду с любовью существуют зависть, гнев, ненависть, которые принято осуждать. В католическом богословии зависть и гнев даже входят в семь смертных грехов. Мораль побуждает людей подавлять эти чувства. Но откуда же они взялись? Ведь миллионы лет эволюции должны были сформировать только то, что необходимо для выживания вида, и не допустить в организме ничего, что ему бы вредило.
Чем же полезна, например, зависть, которая в современных словарях определяется как стремление обладать тем, что есть у другого (Словарь Ушакова)?
Вот сцена из телепередачи про животных.
Одна из обезьян, никогда до тех пор не евших рыбу, из любопытства поймала рыбу в луже, оставшейся от разлива реки. Вертя её и так, и сяк, она, в конце концов, попробовала её на зуб (точь-в-точь, как делают маленькие дети – они всё тащат в рот). Вкус понравился, и она съела рыбу на глазах у внимательно наблюдавшей стаи. Вскоре вся стая уже вылавливала рыб из этой лужи и поедала.
Таким образом, в условиях нехватки пищевых ресурсов (а никаких других ресурсов у наших далёких предков и не было) зависть способствовала расширению кормовой базы, т.е. выживанию вида.
Точно так же зависть способствовала перениманию полезных навыков: если одна из обезьян «открыла», как колоть камнем орехи или выковыривать палочкой личинок из трухлявого пня, вскоре это уже умела вся стая.
Прошли миллионы лет, и мы, потомки первобытных обезьян, живём в совершенно других условиях. Но нами владеют всё те же самые инстинкты. Они, минуя наше сознание, управляют нами через наши чувства, ощущения. Следуя инстинкту, мы испытываем приятные ощущения (например, насыщаемся), а противореча ему (голодая) – мучаемся. Достигнув детородного возраста, мы влюбляемся, ведомые инстинктом размножения.
Приобретение новых вещей инстинкт воспринимает как добывание необходимых для жизни плодов и другой пищи. Поэтому нам приятно это делать (любимое развлечение женщин – шопинг). И, поскольку пищевых ресурсов в диком мире всегда не хватало, инстинкт никак не ограничивает это добывание, руководствуясь принципом: «чем больше, тем лучше».
Производители умело пользуются этим свойством человеческой натуры. Предложение уже не удовлетворяет, а формирует спрос. Просмотрев рекламный ролик, человек вдруг начинает остро нуждаться в том, о чём он минуту назад даже не подозревал и жил при этом припеваючи. Ещё острее ощущается необходимость в новой вещи, если она красуется не на экране телевизора, а у соседа или родственника.
Реклама, демонстрируя роскошные виллы, машины, наряды, внушает: вот оно – счастье! Но на самом деле счастливые люди ни производителям, ни рекламодателям не нужны: ведь они не потребляют. Зачем? Они и так счастливы! Наивысшая цель рекламы – сделать Вас несчастным, разбудить в Вас зависть, чтобы она Вас грызла, пока Вы не купите очередную новинку. Но к тому времени, когда Вы сможете это сделать, она стараниями рекламы уже перестанет быть новинкой. Реклама определяет сегодня, чего Вы захотите завтра. На рынке появится новая модель, отличающаяся, как правило, лишь внешним видом. Но инстинкт побуждает нас к обладанию всем новым, хотя разум и понимает, что новая модная форма кузова автомобиля никак не сказывается на его эксплуатационных качествах. Точно так же инстинкт воспринимает давно знакомую женщину, но в новом наряде и с новой причёской, как новую женщину и усиливает влечение к ней, хотя с точки зрения разума для этого нет никаких оснований. Именно это и характерно для действия инстинктов: сначала появляется ничем не обоснованное желание, а уж потом – и то далеко не всегда! – разум подбирает для него какое-то объяснение. Никакими разумными доводами не объяснить, зачем богатому человеку несколько десятков автомобилей. Он покупает потому, что ХОЧЕТСЯ.
Но обезьяны, в отличие, например, от белок, не делают запасов. Поэтому инстинкт вознаграждает их – и нас – удовольствием от приобретения, но никак не поощряет владение уже приобретённым. А то, на что не распространяется действие инстинктов, не может вызывать какие-либо чувства. Наибольшее удовольствие доставляет именно процесс покупки новой вещи. А потом она, как правило, надоедает. Хочется чего-нибудь новенького. Наиболее ярко это проявляется у детей, роль разума в жизни которых ничтожна, и они живут, практически, одними инстинктами: ребёнок душу вытянет из родителей, выпрашивая очередную игрушку, а через неделю она, забытая, валяется в углу.
Один из ярчайших примеров абсурдности потребительской жизненной стратегии – автомобилизация населения. Машина, в первую очередь, – элемент престижа. Без машины престижной марки мужчина уже считается вроде бы неполноценным, особенно, в глазах женщин. Как следствие – пробки на улицах городов, не рассчитанных на такое количество машин, загрязнение воздуха, дворы, забитые машинами так, что детворе негде играть… Не принимается во внимание, что на деньги, истраченные на покупку и эксплуатацию машины, можно было бы ездить на такси, не озабочиваясь гаражом, ремонтом, парковкой, кражами, техосмотром, нетрезвым вождением…
На приобретение новинок нужны деньги. И люди изнуряют себя работой, пусть даже вредной для здоровья (за неё больше платят), нередко не имея ни времени, ни сил на общение с семьёй. Берут кредиты, которые надо выплачивать. И покупают, покупают, покупают… А маркетинговые психологи уже и лозунг придумали: «Не меньше тратить, а больше зарабатывать».
Инстинкт доволен: больше добычи (а что бы мы ни приобретали, в его представлении добычей всегда является еда, ибо ничего другого обезьяны не добывали)) – значит, больше выживших детёнышей, значит, популяция разрастается. Он не знает, что в индустриально развитых странах рождаемость падает, население сокращается. Дети мешают строить карьеру и развлекаться, требуют расходов, снижают «уровень жизни», формируемый рекламой.
При современном изобилии товаров безудержное потребление, к которому влечёт нас зависть, – то же самое, что и безудержное переедание, к которому влечёт нас другой древний инстинкт. Благодаря разуму, люди уже научились ограничивать себя в еде. Теперь следует начать ограничивать и потребление, осознав, что зависть – это атавизм, вроде аппендикса. Если уж мы считаем себя «царями природы» и кичимся своим разумом, давайте хотя бы иногда включать его, чтобы нами повелевал он, а не инстинкты, сформировавшиеся миллионы лет назад для совсем других условий жизни. Хватать всё, что блестит, – примитивно. Это – поведение даже не млекопитающих, а сороки.
Рядовой обыватель расплачивается за следование потребительским стереотипам не только своими деньгами. Какое уж тут счастье, если дома каждый вечер жена пилит, что не хватает денег на новую модную шубку, как у подруги! Не следует забывать и о том, что потребляя, и, соответственно, производя всё больше и больше вещей, мы истощаем ресурсы планеты и ухудшаем экологию.
Но нужен ли для счастья такой уровень жизни? В древней Греции не было ни шикарных автомобилей, ни собственных яхт и самолётов, ни одежды от VERSACE или DOLCE&GABBANA. И что же: все сплошь древние греки были из-за этого несчастны? Нет, судя по творениям Гомера и Эсхила, они жили теми же чувствами, что и мы. И источниками этих чувств были, прежде всего, любовь, верность, семья.
Рассказывают, что Сократ, войдя в дом богатого человека и увидев роскошное убранство, произнес: "Как много на свете вещей, в которых я не нуждаюсь". Вот – позиция Человека Разумного! Будь ты богатейшим из людей, всегда найдётся человек, у которого есть то, чего нет у тебя, и которому, следовательно, можно завидовать.
Что же такое – счастье? Человек может быть счастлив только в том случае, если удовлетворяются требования его инстинктов. За это инстинкты вознаграждают человека положительными эмоциями, которые и создают ощущение счастья. А поскольку инстинкты у нас – те же самые, что и у наших предков-обезьян, представим, что нужно для счастья обезьяне. Ей нужно, чтобы она была сыта, защищена от врагов, чтобы дети были здоровы и стая к ней хорошо относилась. По существу, именно это нужно и человеку. Учитывая, что люди расселились из тропиков в земли с холодным климатом, добавим сюда жилище и одежду.
Счастье – это чувство, ощущение. Невозможно прийти к этому ощущению логическим, рассудочным путём. Например: я богат, знаменит, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, я счастлив. Наоборот, гораздо чаще подобный анализ вызывает растерянность: вот, вроде бы, всё есть, а счастья – нет… Мы хотим быть счастливыми, и древние инстинкты указывают нам путь: власть, слава, богатство. Но счастливы ли те, кто добился этого? Можно долго перечислять знаменитостей, покончивших жизнь самоубийством или погибших от наркотиков, что, практически, одно и то же: Хемингуэй, Джек Лондон, Мэрилин Монро, Курт Кобейн, Джим Моррисон, Элвис Пресли….
Звезда «Плейбоя» Анна Николь Смит вышла замуж за 80-летнего миллиардера. Дождалась его смерти, унаследовала состояние. Скончалась из-за передозировки наркотиков. Наверное, не от счастливой жизни….
Но я никогда не слышал о самоубийствах людей, избравших путь духовного совершенствования. Именно этот путь ведёт к счастью, ибо для того, чтобы «стая» к Вам хорошо относилась, нужно, чтобы Вы этого заслуживали. Сложность такого пути в том, что достижения на нём не столь очевидны, как на пути материальном. Когда человек кладёт на свой банковский счёт первые десять тысяч, потом – сто, потом – миллион, «хрущёбу» меняет на загородный особняк, «Жигули» - на «Мерседес», тут всё понятно и ему, и – главное! – окружающим. И это завораживает. Хочется взойти на следующую ступень, потом – ещё на одну, ибо целеустремлённость – это тоже инстинкт. Духовный же рост гораздо менее нагляден. Его невозможно оценить количественно. А именно оценка окружающих – едва ли не главный стимул деятельности человека.
Но существует другой путь удовлетворения наших инстинктов добывания ресурсов, достижения цели и повышения своего уровня в обществе. Этот путь – созидание. Получение какого-то ценного результата нашей деятельности – научного открытия, написанной картины, сочинённого стихотворения, построенного дома – воспринимается инстинктом как добыча вкусного, полезного плода и вознаграждается всплеском положительных эмоций. Пушкин, завершив трагедию «Борис Годунов», написал своему другу Вяземскому: «Трагедия моя кончена; я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши и кричал: ай да Пушкин, ай да сукин сын!». Вряд ли такой же всплеск эмоций вызвала бы у поэта покупка новых ботинок.
Истинное счастье – не в потреблении, а в созидании.