*
Захват боевого вертолёта бандитами. Удар по бункеру ПВО и по своим. "Цель уничтожена!.."
*
В подземном бункере командного пункта одной из дивизий радиотехнических войск противовоздушной обороны Советского Союза текла будничная армейская работа: тридцать дежурных офицеров и прапорщиков и почти столько же сержантов и солдат несли службу как было положено Уставом. Отработанное частыми учебно-тренировочными занятиями взаимодействие радиотехнических, ракетных, военно-воздушных, моторизованных военных частей - всё отражалось в огромном зале радио-инфрмационного центра (РИЦ) на большом вертикальном планшете-экране чёткими пунктирными линиями пролетающих в районе воздушных целей, а на малом горизонтальном - перемещение ракетных дивизионов, батарей и рот.
В этот день никаких особых передвижений не наблюдалось. Монотонный бубнёж считывающего координаты целей диктора, приглушённый шум вентиляции, напряжённый звон конденсаторов ламп дневного освещения и тепло командного пункта нагнетало сон, бороться с которым было труднее, чем вести "бой" с предполагаемым противником.
Начальник РИЦ майор Кузнецов передал бразды управления Центром вахтенному капитану Селезневу и перед тем, как отправиться в офицерское кафе, решил подняться наверх, на воздух - в сорок лет время так ускоряется, что перестаёшь замечать течение жизни вокруг себя.
- Посмотрю, всё ли в порядке в городке, - сказал он Селезневу, окидывая взглядом зал, где уже заступили на новое дежурство военные.
Капитан был моложе Кузнецова и усталым флегматиком не выглядел. Он был в приподнятом после отдыха настроении и не мог сдержать понимающей улыбки:
- Хотите заглянуть в казармы?
Ни о чём подобном майор не помышлял, но объясняться не захотел - жалко было тратить время на пустую болтовню с легкомысленным человеком.
- В казармы?.. Посмотрим... Служи Отчизне, капитан Селезнев.
- Собрались в отставку? А кто сменит меня через четыре часа?
- Сменю, не волнуйся, - оставаясь себе на уме, слегка улыбнулся Кузнецов. Повернулся и пошёл к выходу.
Селезнев озадаченно смотрел ему вслед.
Май - пора года, когда в один из серых быстротекущих дней трава, кусты, деревья вдруг начинают дымиться прозрачной зеленью. Вблизи не увидишь ни одного клейкого терпко пахнущего листочка, только беременные почки, отойдешь - над ветвями зелёное праздничное сияние!.. Святое, девственное, чистое и негромкое как журчание талой воды по камешкам.
Своё особое оздоравливающее действие май оказывал и на солдат. Находясь в добром расположении духа, чему способствовало также кратковременное освобождение от утомительного дежурства, они собрались в кучку, курили, переговаривались, подтрунивали над молодыми, ждали команды на построение. Долговязый рыжий старший сержант стоял тут же, поглядывал на часы, на запертые ворота контрольно-пропускного пункта, где на высоком крыльце дежурной части с автоматом на груди тоскливо топтался, с завистью посматривая на весёлых товарищей, часовой. По-всему чувствовалось, что за сменой солдат вот-вот должна была подойти машина, чтобы отвезти их в дальние казармы, в клуб на просмотр фильма, в столовую или ещё куда-нибудь.
Майор Кузнецов не стал спрашивать. В руках одного из солдат он увидел книгу и вспомнил "Банду" мастера криминального жанра Виктора Пронина. От жажды чтения у него засосало под ложечкой. Обрадовавшись занятию, он зашагал обратно в бункер, в занятую им когда-то давно комнату офицерского блока. Мыслями его уже овладевал образ неказистого следователя Пафнутьева, неутомимого "штемпа" - сыщика, умело "срисовывавшего", то есть выслеживавшего преступников и накрывавшего их "хавиры" - притоны. Криминальный беспредел и кровавые разборки банды в перепуганном насмерть городе... Жуткий интерес Кузнецова к роману талантливого писателя заключался ещё и в том, что представлялся реальностью наших дней. Русская мафия - не выдумка. В этом мире безусловно что-то происходит. Неизвестное, непривычное, страшное. Но что?..
Словно ища ответ на вопрос, взгляд майора скользнул туда, где светились взлётные отражатели аэродрома. Метрах в двухстах на пятачке стояла испытанная в Афгане боевая "вертушка" воздушного десанта - вертолет Ми-28А. Это был вертолёт с комплексом бортового оборудования четвёртого поколения, на котором проводились полевые испытания принципиально новых систем. Внешние аппарели грозно скалились сверхзвуковыми управляемыми ракетами "воздух-воздух" и "воздух-земля", лоснилась смазкой скорострельная 30-миллиметровая пушка. Дальше стройными рядами отдыхали боевые "сухарики" - истребители-перехватчики СУ-39 с новейшим антирадарным покрытием. А там, за центральной взлётно-посадочной полосой, - бункера и ангары, домики охраны, в конце на огромных насыпных холмах качались и крутились радарные установки ближнего и дальнего обнаружения и слежения воздушных целей. Техника пошла будь здоров, но и американцы, к примеру, не лаптем деланы. Кузнецов в своё время служил на Дальнем Востоке, на Камчатке, и знакомство с самолётами-шпионами, появлявшимися на экранах радаров всего на несколько секунд, оставляло неприятные стрессовые воспоминания.
"Служи Отчизне, капитан Селезнев, - мысленно повторил он, памятливо цитируя Пронина, которому верил как себе, - служи Отчизне и помни о русской мафии, тянущей руки к русскому же оружию..."
Железный грохот, рёв автомобильного мотора и чьи-то истошные крики заставили Кузнецова обернуться. Он не сразу понял, что произошло. Пробив ворота КПП, по дороге мимо него и разинувших рты солдат на бешеной скорости пронёсся "Урал" автошколы ДОСААФ. Из дежурной части КПП выбежал прапорщик с красной повязкой на рукаве и что-то закричал, размахивая пистолетом и показывая кому-то на грузовик. И лишь когда тот остановился возле вертолета, когда на землю попрыгали пятеро вооруженных бандитов и побежали к боевой машине, когда короткая очередь из автомата Калашникова сразила оторопевшего часового, Кузнецов понял: Виктор Пронин предупреждал не зря - мафия реальна!.. Агенты иностранных военных разведок толпами по аэродромам не бегают, они действуют тихо и без мордобоя. Хотя кто его знает, кто как действует? Боевую машину захватили!..
А прапорщик и двое караульных солдат с "калашами" кинулись к вертолету, на бегу открыли огонь, намереваясь отпугнуть захватчиков, положить на землю, не дать забраться под защиту брони. Они поравнялись с майором и он, вспомнив о своём звании и начальственной должности, безоружный рванулся вперёд, исторгая из глотки зловещее:
- А-а-а!..
И вдруг от колес грузовика и не по-читательской фантазии майора, а отрезвляюще громко и зло навстречу ударили две автоматные очереди. Кузнецову показалось, что кто-то из солдат сбил его с ног и он, потеряв опору, на всем ходу врезался лицом и грудью в асфальт, отбил дыхание.
"Какого черта, молокосос!.." - крикнул он в каком-то закоулке мозга, и в то же мгновение всё провалилось в пронизанную молниями боли и окоченения агонию смерти.
Двое солдат, прапорщик и майор корчились в предсмертных судорогах, позади вжимались в землю освобожденные от дежурства солдаты и рыжий сержант, а в воздух, разворачиваясь носом к солнцу, поднималась страшная машина войны, на борту которой находился полный боекомплект ракет и снарядов.
Бандиты знали это. У них всё было рассчитано заранее. И нынешняя ставка была сделана на Кабула, на прошедшего Афган человека, которого обманула советская власть и подобрал Коля Коньяк. Бывший военный вертолётчик занял основную кабину пилота, Азиат расположился во второй части (их разделяла бронеперегородка, которая сводила к минимуму одновременную гибель обоих членов экипажа). Коля Коньяк с двумя телохранителями разместился в заднем отсеке. На большее количество людей вертолёт рассчитан не был. Кабул легко поднял пятнистую "вертушку" в небо и смело, с отчаянным весельем беспредельщика крикнул мрачно взирающему с высоты на военный аэродром Коле Коньяку:
- Куда прикажете, шеф?
- Лупани-ка по ним со всех стволов! - сказал мафиози.
- Зачем? - удивился Кабул. - Пацаны-то при чём?!.
- А ты не лупи по пацанам, лупи по командованию! Через минуту поднимут истребители!..
- Жми на гашетку! - заорал Азиат, наводя ствол автомата на подельника.
- Понял! - набычился Кабул.
Вертолет качнулся и довернул. В сторону бункера с реактивным грохотом и завыванием полетели неуправляемые авиационные ракеты. Клубы огня и чёрного дыма рванули землю с невероятной силой.
Коля Коньяк с трудом оторвался от завораживающего вида пляшущей смерти.
- Всё, хватит! С ними покончено! - остановил он вошедшего в раж злодеяния Кабула. - Бери курс на северо-запад: летим в Горный Алтай!..
- Есть, шеф! Но мне нужна помощь!..
- Какая? - подался вперёд Азиат.
- Кто-то должен сверять карту с местностью! Я не могу быть пилотом и штурманом одновременно!..
Двое преступников из числа охраны Коли Коньяка пожали плечами.
- Тебя что-же, в Афгане не научили? - досадливо взглянул на него Коля Коньяк.
- Компьютерная система другая! - ответил Кабул. - Некогда разбираться!..
- Нет проблем! - откликнулся Азиат. - Держись ленты этой дороги, когда она свернёт налево, лети прямо, потом я скажу, куда!..
Управляемая умелой рукой "вертушка" легко развернулась и на малой высоте стала быстро удаляться.
По горящей земле суматошно носились люди, некоторые брели или ползли по ней сонными зимними мухами, натыкаясь на чёрные обугленные трупы в самых невероятных позах...
По ленте шоссе одна за другой на предельной скорости мчались две машины.
- Неужто Пригон вырвался?!. - не поверил своим глазам Коля Коньяк.
- Помочь бы братишке! - подал голос бандит в коричневом обвислом свитере.
- Почему бы не помочь? - согласился мафиози. - Кабул, разворачивай!..
- Есть разворачивать!
"Вертушка" зависла над дорогой. На мониторе бортового компьютера в перекрестии прицела обозначилась "канарейка" преследователей. Кабул нажал гашетку спаренного крупнокалиберного пулемёта. Милицейская машина вильнула в сторону, перевернулась на крышу, взорвалась и вылетела в глубокий овраг.
Узнав своих, Пригон радостно помахал из окна "Волги".
- И его туда же, - сказал Коля Коньяк.
- Чё? - не понял приказа Кабул.
Охранники переглянулись. Если так дальше пойдёт, они на очереди. Азиат мгновенно перезарядил магазин автомата.
- Через плечо! Подорви его, я сказал!
- Но зачем? Мы можем подобрать его! - заупрямился вдруг Кабул.
- Нет времени, идиот! - заорал Коля Коньяк. - Если нас засекут, спросить с тебя будет некому!
Кабул не считал ситуацию матовой. Он бывал в переделках похлеще. Но Коля Коньяк не любил ходить по лезвию бритвы. Профессиональный бандит просчитывал свои действия на несколько ходов вперёд. Он видел только один выход - уходить от погони как можно быстрее, незаметнее и дальше. Имея кучу денег, считал мафиози, в вонючем Советском Союзе можно развернуться заново в любой области, в любой братской республике.
Не каждый афганец повернёт оружие против своего. Не все интернационалисты, отдав долг Родине, стали бандитами. Кабул составлял исключение из правил. Он был беспредельщиком. И он вдруг сузил глаза, матюгнулся и, поймав в прицел нашлемной системы целеуказания "Волгу", нажал гашетку пушечной установки с тридцатимиллиметровыми снарядами, чтобы Пригону мало не показалось.
Машину разорвало в клочья.
- Прости, братан, так надо, - сквозь стиснутые зубы сказал рыдавший в душе Кабул.
Чувства обожжены войной с моджахедами. Как и тогда, в 88-ом, последнем году пребывания в Кандагаре, когда душа просолилась потом, выцвела на солнце, стала грязной от крови и пыли как военная гимнастёрка, он сделал то, что приказал командовавший им человек - он перестал думать. Не ломать голову, не спрашивать, почему грязные, нечесанные, обросшие чёрными бородами афганцы лупят по советским солдатам советским же оружием, почему американцы, ненавидя международный терроризм, сердцем которого стали пещеристые горы, не одобряют русских, почему... Не думать - первая заповедь войны. Не думать...
Истребители свалились от солнца. Компьютер определил "своих" и сигнала атаки не подал, Кабул не думал...
В небе над степью внезапно расцвёл огромный огненно-рыжий цветок, земля качнулась, отражая тугую волну развернувшихся лепестков взрыва, который быстро увял, осыпав пашню калёными семенами. Вертолёт потерял управление и скорость, загорелся, от него повалил густой чёрный дым.
Тяжелораненный Кабул знал, что при значительных боевых повреждениях на малой высоте главное - это посадить машину на колёса. Сработает система спасения экипажа: силу удара о землю смягчат энергоёмкие шасси и специальные энергоёмкие кресла. Так и случилось - вертолёт приземлился хоть и косо, но на шасси. Кабул повернул голову и угасающим сознанием отметил, что сидевший в другой части кабины Азиат открыл дверь и выбрался наружу.
Трое в заднем отсеке фюзеляжа были мертвы.
- Цель уничтожена, возвращаюсь на базу, - передал по радиосвязи лётчик-истребитель.
Капитан Селезнев качнулся к микрофону:
- Благодарю за службу, товарищ капитан!
- Старший лейтенант, - поправил голос из динамика.
- Представление к награде и повышению в звании я сегодня же подам командиру дивизии, - сказал Селезнев и отключил связь с военно-воздушной частью. "Майор Кузнецов в отставку не выйдет..." - задумчиво посмотрел он на планшет, где штриховой "полёт" цели с квадрата в квадрат вдруг оборвался перед косо прочерченной линией. - "Если бы КП не выдержал удара "вертушки", я выглядел бы не лучше..."
- Товарищи офицеры!.. - крикнул на входе в РИЦ руководитель полётами капитан Домачук.
В зал в сопровождении старших офицеров штаба дивизии стремительно влетел комдив генерал-майор Бодров.
Вскакивая навстречу для рапорта, капитан Селезнев вспомнил о том, что захват вертолёта произошёл в ту минуту, когда он и его подчинённые только заступали на боевое дежурство, следовательно ответственность можно спокойно переложить на майора Кузнецова, которому теперь уже всё равно.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/01/14/2016