Окраина Волчьего леса
Окраин у Волчьего леса было несколько. На одной из них располагалась деревенька. Та самая, куда мышь летучая на кормёжку летала, да куда зайчонок Куцехвостый сбегал. Название деревенька носила соответственное: Волково. Жители Волкова были пожилые, степенные – молодёжь вся в город подалась. С обитателями лесными люди ладили хорошо. Хищники скот да птицу не трогали, зайцы кору у садовых деревьев не обгрызали. А деревенские в лесу не охотились, грибы осторожно собирали, чтоб грибницу не повредить, ягоду всю не обирали. Да мало того, что не охотились, так ещё и жителей лесных предупреждали, когда с городу охотники появлялись.
Чаще всего это делал Михалыч – их с Петровной домик около самого леса стоял. Только охотников завидит – в лес идёт. Вся живность знала, если Михалыч по лесу идёт и поёт: «Да, пожелай ты им ни пуха, ни пера. Прорвёмся опера». Значит, охотники не серьёзные, ружьишки плохонькие, капканов нет. Беречься, конечно, надо, так, на всякий случай. Но уж если Михалыч затягивал: «И залпы башенных орудий в последний путь проводят нас», лес словно вымирал. Значит, дело было плохо – приехали охотнички на джипяре, с новёхонькими ружьями, а то и с автоматами и с ящиками бухары. Заходили такие охотники в лес, а там тишина мёртвая, ветка не шелохнется. Обязательно кто-то говорил: «Что-то тут жутко. Хоть бы птичка какая чирикнула».
«Счас, разбежалась, - думала птичка с ближайшего дерева, - чирикнуть не успеешь, как из всех ружей сразу пристрелят» И прятала носик под крылышко. Сорока, так та вообще в соседний лес улетала – не надеялась, что силы воли хватит смолчать. Бродили охотники по Волчьему лесу, бродили и возвращались в деревеньку злые, голодные, недовольные.
Останавливались чаще у Михалыча с Петровной. Очень дом был добротный да просторный. Петровна горе-охотников вкусно кормила, ну, водочкой они сами угощались своей же. А потом и хозяйка свою лепту в защиту зверья лесного вносила. Осторожненько так спрашивала:
- Как охота, ребятки?
Кто-то из охотников и отвечал:
- Эх, хозяйка, не спрашивай. Сегодня лес словно вымер. Попробуем завтра сходить.
А Петровне только этих слов и надо было.
- Как вымер лес-то, говоришь? Свят, свят, - тут атеистка Петровна вполне натурально крестилась и продолжала: - Ой, ребятки, в рубашке вы, знать, родились, раз Хозяин лесной вас живыми выпустил. Всегда так лес замирает перед тем, как Хозяин жертву определит.
Охотники чаще говорили: «Какой Хозяин» или «Да ладно тебе, бабка, заливать», но слушали внимательно. Петровна же рассказывала:
- Лес наш недаром Волчьим зовётся. С незапамятных времён обитает тут Хозяин, то ли оборотень, то ли вурдалак – вампир, по-современному. Как он выглядит, никто точно не знает – вроде как волчина огромный. Самого-то никто не видал, а вот когда в прошлом году Митрича нашли мертвым, горло у него было перегрызено, а около трупа следы. Следы-то волчьи, вот только размер у них такой, что волк тот должен быть размером с лошадь. У нас-то, когда лес затихает, никто в ту сторону ни ногой, а вот Митрич пошёл по-пьяни. Да, в ночь перед тем, как охотиться Хозяин по-волчьи воет, да так тоскливо, словно оплакивает живую душу, что погубить придётся. Вы бы, ребятки, в лес-то завтра не ходили от греха.
Охотники посмеивались, перешёптываясь, мол, фуфло бабка гонит, лапшу вешает. Однако было им слегка неуютно и, можно сказать, боязно. А уж когда среди ночи издалека доносился вой!
Надо сказать, доля правды в рассказах Петровны была. Алкаша местного Митрича действительно в лесу нашли, правда ближе к Лисьему Тупику. Вот только не убивал его никто, сам по-пьяни зимой замёрз. А то, что лисы погрызли, так это уже мёртвого. А про вой Петровна специально говорила. Была у них в деревне собака, что на луну повыть любила. Сначала соседи ругались, требовали извести вредное животное, но хозяин собаки отказался, любил заразу. Потом все к вою привыкли, внимания не обращали. Грех было таким обстоятельством не воспользоваться.
Утром охотнички похмелялись и домой отбывали, ещё никто повторно в лес не пошёл.
Вот так и соседствовали жители деревни с обитателями Волчьего леса.