Эпизод из жизни

Владимир Врубель
               
Отпуска мы с женой проводили своеобразно. Она уезжала в санаторий, а я уходил в поход на лодках, байдарках, или просто с рюкзаком. Дело в том, что меня угнетал распорядок санаторной жизни, а её не прельщали ночи в палатке и сидение днём на твёрдой скамейке в лодке.

Благодаря особенностям моей службы, отпуск у меня был большой - сорок пять суток, не считая дороги. Поэтому жена брала две недели за свой счёт, и у нас начинался медовый полумесяц, который мы проводили «дикарями» где-нибудь очень далеко от того места, где я нёс службу. В тот раз мы решили побывать в Средней Азии.

В Самарканд попали поздно вечером. На вокзале не было ни души, только дремала кассирша, продававшая билеты. Я вышел на пустую вокзальную площадь и увидел единственную машину - небольшой грузовик.

Водитель кого-то ждал. Быстро с ним сговорился, что он подвезёт нас к ближайшей гостинице. Мы сели в кабину, и через пять минут езды по безлюдным, тускло освещённым улицам, оказались у гостиницы.

Тротуары прятались в непроницаемом мраке от густых крон деревьев, которые не пробивал свет редких фонарей. Водителя я попросил не уезжать, подождать. Жена осталась на улице, а я отправился к администратору.

Оказалось, что в городе проходили сразу два съезда, архитекторов и хлопководов. Мест не было даже в коридорах на раскладушках. Такая же обстановка была в гостиницах всего города, пояснила мне дежурная.

Выйдя на улицу, увидел, что около жены стоят два аборигена и что-то ей говорят. Водитель грузовика с интересом наблюдал из кабины. Жена, увидев меня, сразу подошла ко мне, парни тоже.

«Эй, друг, познакомь со своей девушкой», - сказал один из них, беря меня за руку. В голове у меня мгновенно отразилось, многократно отработанное на тренировках: противник захватывает левую руку выше кисти, его большой палец сверху.

 От такого захвата может освободиться даже ребёнок, если, конечно, знает, как. Я не торопился это делать, просчитывая ситуацию. «Это моя жена», - ответил ему, и плавно, чтобы он прочувствовал, освободил свою руку. На тренировках мы отрабатывали это движение очень быстрым, с последующим неожиданным, а потому страшным, ударом набитыми костяшками пальцев по переносице.

Большой агрессии со стороны парней я не чувствовал, поэтому ничего делать не стал, но парень немного растерялся. Всё равно, нам нужно было сматываться, и чем быстрее, тем лучше.

Ситуацию разрядил водитель. «Ну, что, едем, командир?», - спросил он. «Поехали!», - ответил я. Взяв за руку жену, быстро втолкнул её в кабину. «Давай на вокзал», - сказал водителю.

На вокзале я просмотрел расписание поездов, и сразу принял решение. Обсуждать ничего не стали, потому что жена всегда полностью полагалась на меня. Поезд до Бухары шёл семь часов, вполне достаточно, чтобы выспаться.

Но спали плохо. Сначала я выслушал от жены, кто я такой, оставив её на улице. Она забыла, что сама не захотела входить в гостиницу. Я не возражал, пусть выговорится.

Вагон был до того расхлябанный, что тряслась каждая его деталь, казалось, ещё немного, и он рассыплется. Мы были единственными в купированном вагоне. Грохот стоял неимоверный. Проводник куда-то тоже исчез.

Мы приехали в Бухару на следующий день после сильнейшего землетрясения в Газли, полностью уничтожившего посёлок, расположенный в пустыне в восьмидесяти пяти километрах от Бухары.

Город тоже прилично тряхнуло. Пошли в многоэтажную гостиницу «Интурист». Она была совершенно пустой. Но в ней никого не селили. Ждали комиссию, которая должна была осмотреть здание и решить, можно ли его использовать.

У меня был большой опыт командированного по общению с такими дамами, тем более что они оказались русскими. По местной моде, все передние зубы у девушек были в золотых коронках.

Короче говоря, после подписки, о том, что берём на себя всю ответственность, мы поселились на втором этаже гостиницы. Единственные гости во всём здании. Как это ни удивительно, но, вода в кранах шла, словом, всё было прекрасно.

Бухара произвела на нас огромное впечатление, в основном, правда, на меня, при моей тяге к истории. Мы полюбовались минаретами Чор-Минор, побывали в местном музее, в котором самое большое впечатление произвели рисунки, изображавшие, как ребята в чалмах, захватив одной рукой за волосы голову пленника, другой режут ему горло.

Посмотрели дворец эмира, и отправились в старый город на базар. Тончайшая, похожая на серую муку, пыль в некоторых местах была по щиколотку. На рынке, по своей дремучести, мы не купили фисташек.

Когда я узнал, что их вываривают в солёной воде, мысленно представил себе те условия, и из-за своей природной брезгливости не стал их покупать, о чём потом очень жалел, когда меня угостили ими в поезде.

На рынке моя жена, северянка, от жары потеряла сознание. Я был тронут помощью, которую ей оказали торговцы и покупатели. Когда она пришла в себя, продолжили свой поход.

Около базара была масса маленьких магазинчиков. Продавцами работали только мужчины, которые бурно и радостно реагировали на внешность моей жены. В обувном магазине они принесли все коробки, какие у них были.

Но жене всё не нравилось. Я думал, что, в конце концов, она снимет и свои собственные туфли, оставит их в магазине, и пойдёт дальше босой. Представляю, как бы повели себя продавщицы там, где мы жили!

Вечером мы сидели на балконе в гостинце, ели фрукты, запивая их вином, и разглядывали на небе звёзды необыкновенной величины и яркости. Такой чёрной ночи я никогда не видел даже на родине, в Крыму.

Я вспомнил о ней, когда много лет спустя, рассматривал картину замечательного литовского художника, изображавшую Христа, задумчиво сидящего на горе. Художник рисовал свои картины цветными мелками на наждачной бумаге. Создавалось полное впечатление бархатной ночи. Вот такими же были ночи в Бухаре.

Доброжелательность всех, без исключения людей, с которыми мы общались в Бухаре, Самарканде, Пенджикенте, просто поражала. Из Средней Азии мы уехали с самыми замечательными впечатлениями о них. Даже эпизод около гостиницы в Самарканде показался случайностью.

 Я вёз два арбуза. Один весил двадцать пять килограммов, а второй – пятнадцать. В Москве я вышел, чтобы навестить своего друга, а жене нужно было спешить на работу.

С собой взял самый большой арбуз в сетке, которая могла выдержать даже слона. Когда в час пик, для пересадки, я выходил из троллейбуса близ метро «Библиотека Ленина», мой друг жил на Ленинском проспекте, он и сейчас там живёт, то выдернул вместе с арбузом ещё человек пять.

Интересно, как бы прошло такое путешествие в наше сегодняшнее время.