Помогая принести мир в мою неспокойную душу, что оставляешь ты себе? Согревая, что даришь?
В голове ожесточенно, маленькой истеричной рыбкой бьется "я_это_уже_видела". Только не надо мне рассказывать, что от тебя такие полеты ничего не требуют, что это я сама. Я, кажется, в это не верю.
Я лежала, проваливаясь в матрас, как Фестер Аддамс, стена напротив выгибалась, пытаясь стряхнуть с себя картины. Не важно, не страшно, не интересно. Ведь если посмотреть внимательно, то можно разглядеть, как полыхает пламя в крошечные щелки между идеально подогнанными пластинками твоих масок. Впусти лисий взгляд, маленькие животные уже окутали тебя мерцанием шерстки со всех сторон, принесли запах леса, сияние желтых глаз и тяжелые вздохи, как бывает со спящими даже домашними любимцами, которые разместились где-то рядом на грани между сном и явью.
Балансируя на крошечных пальцах ног я тяну к тебе свое сознание, чтобы ты консервным ножом своего острого ума помог мне вынуть устриц, засевших внутри. Есть такие существа, которых хочется слушать бесконечно.
Немного подрагивают мои холодные пальцы, постоянно меняя форму, когда я пишу эти слова на моем растрескавшемся планшете, этакий кракелюр для кусочков мыслей, которыми я истекаю, как смолой.
Меня вновь и вновь выгибает, замыкаются мышцы, болезненные судороги, холодные руки и ноги. Привет, говорю горечи, улыбаюсь мурашкам по спине.
Сумасшествие? Нет, нисколько, просто грамотное отношение к себе. Самопознание путем саморазрушения. Только разрушив стену можно найти клад, спрятанный в ней.
Еще один образ - ты сидишь в кресле, а на коленках у тебя дремлет пара лис, или одна лиса с двумя хвостами, за окном сумерки, камин, виски, что еще нужно?
Мы придумали это, какую-то квартиру, в которой стоит огромная чугунная ванна на лапках, в которой можно лежать и курить, а сквозь стены будут ходить постоянно торчащие в этой квартире люди, друзья например. Торчащие друзья.
В голове щелкают косточки: угнетение центральной нервной системы. Мозг шепчет... Мозг? Что?
Это что, вечер? Доброе утро.
Если быстро переключать каналы телевизора, то сразу становится понятно, что мир уже умер, а мы лежим над ним и вдыхаем пары разлагающегося на солнце трупа. В этот момент ты начинаешь напоминать картонную фигуру, охваченную пламенем, словно никогда не прогорающий факел, спрятанный в шкатулку, склеенную из образов, как плотный кокон. Но никто этого и так не увидит, потому что большинство тех, кому это как будто бы важно, ищут где-то не там, смотрят чуть мимо и натыкаются на глухую стену маски.
Нет, я не приписываю себе ложных даров и заслуг, я бы и сама никогда не задумалась об этом, но все же так вышло. Ты даешь лисам густой лес с мягкой землей, а человеку - почву для размышлений. Кто же ты?
Хотя вряд ли это важно. Есть такие вещи, которые не хочется знать, просто потому, что это не имеет никакого значения, это бессмысленно как попытка изменить прошлое.
В тот момент, когда я мерзну на холодной кухне, а пара лис танцует у меня в голове в солнечных зайчиках, ты далеко и очень близко, и я в любой момент могу написать тебе какую-нибудь бессмыслицу, говорящую:"мне плохо" или " мне хорошо", потому что лисам кажется важным, чтобы ты это знал.
Сейчас меня размазывает по стене, осознания накатывают одно за другим, я уже не та, которую вы помните, не унылое говно, не девочка в клетчатой юбке, не добро и не зло, ни в коем случае не стоит давать эти ярлыки и приписывать меня куда-то, я больше никогда не буду... Я просто больше никогда не буду.
У маленькой девочки желтеют глаза, она щурится и на соседней полке в супермаркете осыпаются предметы. Она поводит своими лисьими хвостами и улыбается, как ребенок. Она спит, свернувшись, как крупное домашнее животное, в неге выгибаясь и потягиваясь, она даже мурлычет, когда ей уютно. Но она не кошка, нет. Она - рыжая лиса.
И в то же время маленькая девочка - совсем не девочка, не маленькая уже и не ребенок, она просто прикидывается, играет, но все по честному. Искренность - ее оружие против мира и себя самой.
Мое оружие.
Ты читаешь клочки, написавшиеся ледяными пальцами на разбитом планшете и говоришь про правильные мысли, но никогда не говоришь о том, что ты видишь, когда читаешь. Любопытство расползается, захватывая меня, как капля крови в банке с водой, но я прикусываю язык и с интересом слушаю тебя, тот удивительный и вполне ловкий момент, когда мне действительно интересно кого-то слушать часами.
Я долго всматриваюсь в потемневшее окно, и, опустив руку, пальцами натыкаюсь на мягкую шерсть и пушистые уши.
Помогая принести мир в мою неспокойную душу, что даришь ты мне?
Пусть это будет чем-то вроде отчаянного посвящения, хромоногого бормотания с выпученными глазами без всякого айлавью, шелухи и попытки, даже самой крошечной, вляпаться. Ты остаешься собой, не придуманным, я остаюсь собой - без глупостей.
Выдыхаю.
Помогая принести мир в мою неспокойную душу, какое мнение ты складываешь?
Не говоришь - значит не стоит.
Вымученно улыбаюсь, дую на пальцы. Так вот он какой, огонь.