Последний подарок

               

                Желание – это цветы любви,
                а наслаждения её плоды.
                К.Гельвеций                К


                I.


    Её зовут Светлана Евгеньевна Земская, она руководит крупным рейтинговым агентством. Он, Олег Дмитриевич Жигунов, работает финансовым аналитиком. Она для него – недоступная начальница, при этом женщина неопределённого возраста. Он для неё – планктон, законченный неудачник. Она скользит по нему взглядом, и этот взгляд может остановиться на нём только машинально. И, словно очнувшись, направляет взгляд на предмет или человека, более достойный её внимания. Они сосуществуют в одном пространстве – её агентстве – и времени – в рабочие часы рабочей недели, но почти никогда не пересекаются друг с другом. Его отчёты передаются ей через секретаря, как, впрочем, и отчёты других сотрудников. Так бы они и не узнали друг друга поближе, если бы не чрезвычайное (в её понимании) происшествие.
    Отчёт одного из сотрудников показался ей недоработанным и не совсем точным. Скрупулёзная и педантичная, Светлана Евгеньевна требовала этого и от подчинённых. Кто же этот дерзкий сотрудник, посмевший подать ей такой отчёт? Экая расхлябанность! Его имя ни о чём ей не говорило. Судя по всему, это был заурядный сотрудник. Она попросила у секретаря Милочки его личное дело.
    Безупречная во всех отношениях дама, Людмила Марковна Авдеева, тотчас же положила личное дело Олега Жигунова на стол.
    - Хм, - вырвалось у директора, - оказывается, он работает у меня уже восемь лет. - «Что-то с памятью моей стало»! – подумала она словами известной песни.
    Олегу Жигунову было 34 года. Разведён. Имеет сына и дочку шести и четырёх лет. Никаких взысканий по работе с момента поступления в агентство не имел. Её покоробило то, что он оказался моложе её на три года. Она сама не поняла, почему покоробило. Наверное потому, что для мужчины он ещё молод, но имеет двух детей. «Интересно, с кем живут дети». Она только сейчас почувствовала некую тревогу и беспокойство.
    Ей уже 37. Возраст критический. Она ещё не замужем, и детей тоже нет.
    Раздался стук в дверь, и в кабинет вошёл вызванный Милочкой Олег Дмитриевич Жигунов.
    «Ничего интересного: средний возраст, костюм несколько старомоден, брюки коротковаты. – Она кинула взгляд на туфли – они были безукоризненно начищены. – Где-то я уже видела это лицо. Но где, в связи с чем? Наверное, в офисе или на каком-то корпоративе промелькнул перед глазами – не исключено».
    - Садитесь, Олег Дмитриевич, - суровый взгляд из-под очков и твёрдый голос не предвещали ничего хорошего, - я вызвала вас из-за вот этого отчёта. – И она картинно потрясла перед его глазами хорошо знакомой ему папкой. – Как могли вы, отнюдь не новичок в своём деле, работник с хорошим стажем в нашей фирме, исказить некоторые факты и подать отчёт в недоработанном виде? У меня очень много сотрудников. Я что же, по-вашему, должна ежедневно опекать каждого? Стиль моей работы не таков – он требует от подчинённых безукоризненной работы и ответственности.
    Молчавший до сих пор Жигунов что-то промычал.
    - Что? Что вы сказали? Повторите! – она снова повысила голос, - отчитайтесь за свой брак!
    - Простите… - он запамятовал её имя и отчество, да, впрочем, знал ли он их?
    - Светлана Евгеньевна, - вставила она.
    - Да-да, Светлана Евгеньевна, я писал отчёт ночью и считал, что он готов, поэтому наутро сдал его вашему секретарю. А позже вспомнил, что заснул на этом отчёте часа в три ночи и, проспав до семи часов, был уверен, что он в порядке. Недоразуменьице вышло, вы уж простите великодушно.
    - Разгильдяйство я не прощаю. Почему сложные аналитические отчёты вы пишете ночью? Может, вы любитель спиртного?
    - Что вы, что вы, минуй нас пуще всех печалей… - и он осёкся.
    - Так, в чём же дело? Продолжайте.
    - Понимаете, у меня дети болеют вторую неделю. Вирус, знаете ли. А тётя Маша приходит только на три часа – вот я и верчусь.
    - Так вы один воспитываете детей?
    - Я? Да, один. У меня мальчик и девочка.
    - А что же их мать?
    - Мы развелись. У неё другая семья.
    - Так это же и её дети!
    - Да, но она посчитала, что со мной им будет лучше. А её муж не хочет – у них уже своих трое – двойняшки и ещё один.
    - Боже, какая дикость. Я впервые слышу, чтобы мать оставляла своих детей.
    Опустив голову, Жигунов молчал.
    - Идите и переработайте свой отчёт. Даю вам два дня, - она снова посуровела. Олег Дмитриевич поспешил ретироваться. 
    - Ну, что же, получили взбучку? – спросила всегда обаятельная Людмила.
    - Да, конечно, - машинально ответил Олег. За внешней суровостью директрисы он увидел женщину, и это его ошеломило.


                II.


    Придя домой и наскоро приготовив ужин, Светлана Евгеньевна поймала себя на том, что продолжает думать о своём нерадивом подчинённом.
    «А, впрочем, он ничего. Он может ещё нравиться женщинам. Робок немного, но это дело поправимое».
    После ужина, почитав немного, она стала готовиться ко сну. Вставала она, как в армии – в 6 часов, а ложилась ровно в 22. Свободного времени, таким образом, оставалось не так уж много. Это было раз и навсегда заведено, и отступать от этой схемы она не хотела да и не смогла бы уже. Мужчины?
    Ей было 25, когда она впервые влюбилась по-настоящему. Дело шло к свадьбе, но она умудрилась познакомить Родиона – ему было в ту пору 30, и он был очень похож на одного знаменитого итальянца – со своей подругой Вероникой, не отдавая себе отчёт в том, что Вероника по всем женским «параметрам» превосходила её. Оставив их вдвоём на полчаса у себя в гостиной и вернувшись с румяным, пышущим жаром фирменным пирогом, она обнаружила, точнее, почувствовала, что за это время стала третьей лишней. Вечер не удался: все были какими-то натянутыми. 
    А через два дня Родион позвонил ей и сказал, что срочно отправляется в командировку. Её сердце ёкнуло: «Не с ней ли?» Наведя справки, она убедилась в том, что Родион и Вероника действительно вместе уехали в тур по Чехии. Когда они вернулись, она не знала. Но, встретив случайно Веронику на улице, она увидела, что та сделала вид, будто не замечает её. Из соседнего магазина вышел Родион. Не посмотрев в её сторону, оба исчезли за углом.
    Светлана Евгеньевна переживала довольно долго. Потом решила: отвадить всех подруг и друзей, не заводить новых знакомств – и всецело отдалась работе.
   
    Между тем Олег Дмитриевич пообщался с детьми, уложил их спать и ушёл к себе. Сон не приходил. Он думал о ней, о Светлане Евгеньевне. «Ах, - думалось ему, - почему я так робею перед ней. Не будь она такой мегерой, задрапированной в строгий костюм бизнес-вумен, она могла бы быть интересной женщиной. Сколько же ей лет?» И решив, что начальнице примерно столько, сколько и ему, Жигунов погрузился в сладкий сон.
    А сон был не только сладкий, но и странный. Ему приснилось, будто бы не Светлана Евгеньевна, а он сам является руководителем агентства и распекает стоящую перед ним патронессу. Та гордо стоит перед ним и вдруг начинает смеяться. Услышав свой смех сквозь сон, Олег Дмитриевич вскочил и хотел было будить детей, но внезапно вспомнил, что сегодня суббота. Можно было бы поваляться, но вместо этого он принял душ, позавтракал, посмотрел утренние новости и, дождавшись более удобного времени, набрал номер: «Маша, вы не могли бы часа два посидеть с моими? Мне надо отъехать по делам».
    Маша согласилась, и через час Олег Дмитриевич подъехал к магазину мужской одежды. Выбрав себе синий костюм, он купил ещё голубую рубашку, галстук в синюю полоску, а потом добавил к ним туфли и зимние сапоги. Подумав, что надо бы и детишек приодеть, он заглянул в ближайший Детский мир, купил сыну новую куртку, а младшенькой - тёплый комбинезон красного цвета.
Прихватив коробку шоколадных конфет и бутылку хорошего вина, он вызвал такси. Если бы его спросили, зачем он взял конфеты и вино, он не ответил бы. Он не знал. Так, на всякий случай…
    Побывав в воскресенье, как обещал раньше, с детьми в зоопарке, он вернулся с ними домой, поставил диск с мультиками часа на три, а сам уселся дорабатывать неудачный отчёт. Вечером приготовил новую одежду для рабочей недели.

    А Светлана Евгеньевна в ночь на субботу, предавшись воспоминаниям о своём пока единственном романе, тоже долго не могла уснуть. Она решила, что завтра ей надо бы заняться своим гардеробом, который она не пересматривала уже давненько.
    И вот в субботу, после нескольких примерок, она отобрала терракотового цвета костюм и бежевый плащ. А под тон к плащу – сумку и туфли. Вещей у Светланы Евгеньевны было очень много, но она так давно никуда не выходила, что многие лежали в шкафах ещё с бирками, хотя и были куплены год, два, и даже три года назад. На работу же она ходила в костюмах попроще и построже.
    В понедельник утром, взбив себе феном волосы, она посмотрела на себя в зеркало и, оставшись довольна собой, вышла из дому. Она не ездила на такси уже года три, так как на работу её отвозила служебная машина, водитель которой был исключительно пунктуален.


                III.


    Появление Светланы Евгеньевны на работе в таком нарядном виде породило массу кривотолков. Некоторые считали, что она собралась на приём в министерство. Другие утверждали, что она решила начать жить по-другому. А третьи уверяли, что она наконец-то нашла себе пассию.
    - А что? Женщине чуть за сорок уже и влюбиться нельзя? – заверещали женщины средних лет.
    - Нет, отчего же? Можно. Только ей вовсе не «за сорок», а ещё и нет сорока. Даже 37, - возражали знатоки.
    - Как тридцать семь?! – воскликнули хором несколько голосов, чаще всего слышных при обсуждении текущих новостей.
    - Сколько работаем – и ничего не знаем! – прорычал грузный менеджер Артём Епифанов, вот уже восемь лет просиживавший штаны «на мелководье».
    Светлана Евгеньевна, мило кивнув подчинённым, проследовала в свой кабинет. Она окинула его свежим взглядом и решила, что в интерьере, ей наскучившем, надо незамедлительно многое изменить.
    Она приступила к выполнению своих обязанностей, но было видно, что она пребывала в состоянии какого-то тревожного ожидания. Об этом говорили её взгляды, то и дело бросаемые на входную дверь кабинета. Она явно кого-то ждала. Но кого?
    Олег Дмитриевич постучал в её дверь через час. Он переступил порог - и остановился, как вкопанный. А женщина, вставшая из-за стола с мягкой улыбкой, любезно пригласила его сесть – и не на стул около письменного стола, а на кресло у журнального столика.
    В своём новом костюме, так молодившем её, со взбитой причёской, она была хороша. «Она родит мне ещё одного сына», - подумал Олег Дмитриевич. А почему у него в голове промелькнула такая мысль, он не знал. Но знал он другое: он желал её.
    Светлана Евгеньевна, в свою очередь, нашла в нём элегантного, приятной наружности мужчину, который своим выдержанным тоном и уверенностью, исходящей от него, явно импонировал ей.
    Она взяла в руки отчёт и сняла очки. Глаза у неё оказались красивые, серо-голубого цвета. «Да она просто красавица!» - подумал Олег Дмитриевич уже сознательно. Он явно ощутил, что она тревожит его воображение.
    - Зайдите часа через два. Я закончу срочные дела и познакомлюсь с вашим отчётом.
    За это время Олег Дмитриевич сбегал в магазин, купил дорогие духи и семь белых роз. Она с нетерпением ждала его.
    Застигнутая врасплох нахлынувшим на неё чувством, Светлана Евгеньевна хотела снова увидеть его, чтобы немного разочароваться, чтобы уменьшился шарм от пятничной, а особенно от сегодняшней утренней встречи.
    И вот он заходит в кабинет, протягивая ей маленький свёрток и розы. «Это мне?» - вырывается у неё. Как давно мужчины не дарили ей цветов!
    - Вы меня балуете! За что же мне такой подарок? – удивлённо воскликнула она, увидев духи, - я, право, не знаю, как это всё  расценивать.
    - А расценивайте так, что мой подарок – просто пустяк по сравнению с вашим.
    Он взял её за руки, и прикосновение оказалось значимее слов.
    - Ты мой самый дорогой подарок. – Он приблизился и поцеловал её. Светлана Евгеньевна не сопротивлялась. Она всё поняла: он так истосковался по женской ласке. А она? Она так давно не была по достоинству оценена мужчиной!
    Вечером они пошли в ресторан. Сели за столик на двоих. Он поставил в вазочку розу и налил в бокалы французское вино многолетней выдержки.
    - Выпьем, Светлана, за жизнь, в которой случается чудо. За тебя, Чудо, которое я так долго ждал.
    - Но мы же работали вместе, - сказала она.
    - Да, но были так далеки друг от друга.
    - Прекрасное вино. Букет изумительный.
    - Сегодня твой вечер, дорогая. Всё, что ты захочешь.
    Он осмелел, подсел поближе, обнял. Смелость его была ей приятна и ничуть не оскорбительна. Он будто уже имел на это право. Право, дарованное вспыхнувшим чувством к ней.
    - Ты подарок мне, последний подарок, - прошептал он, наклоняясь и слегка прикасаясь губами к её щеке. Его ласки, нежность, деликатность – всё нравилось ей.
    Светлана поняла: Олег – её судьба.

    Он привёз её домой через неделю. Подготовил детей к мысли, что он скоро женится, что у них будет мама. С Машей тоже состоялся разговор по этому поводу.
    - До каких же пор мне надо будет приходить? – спросила она.
    - Пока Светлана не пойдёт в декрет, а, может, и дольше.
    - Так она уже?..
    - Нет, нет, - успокоил её Олег Дмитриевич, - но это обязательно произойдёт. Дети рождаются от любви, а мы любим друг друга.
    - И сколько же вы планируете детей?
    - Жизнь покажет. Но мы ещё не старые.
    - Какие же вы старые? Вы оба ещё в самом соку.

    - Ненаглядная моя, - шептал он Светлане в первую их ночь, - ты так хрупка. Зачем скрывала своё безупречное тело под строгими костюмами? Я боялся в них тебя.
    И они, задыхаясь от счастья, вновь и вновь обнимали друг друга.
    Вскоре он заснул – такой родной, желанный. А Светлане не спалось. Она думала о нём – в чём его сила, неотразимость? Когда он смотрел на неё, ей казалось, что он заглядывает прямо ей в душу, глубоко-глубоко. Нынешнее своё состояние она определить не могла. Как же долго они шли один к другому! А ведь могли и мимо пройти. При этой мысли ей становилось страшно, и она теснее прижималась к спящему Олегу.

    Через год Светлана Жигунова родила мужу второго сына.


                IV.


    Шло время. Дети подрастали. Старшие уже ходили в школу. Мишеньке исполнился годик.
    Как-то вечером Олег Дмитриевич, покормив детей, отправил их поиграть, а сам удобно расположился в кресле и развернул газету. Светлана Евгеньевна ещё не вернулась – после работы она выполняла своё обещание заехать к одной бывшей сотруднице, которая оказалась сейчас в трудной жизненной ситуации. Олег Дмитриевич, зажмурив глаза, вспоминал, как он сам с двумя детьми на руках перебивался от зарплаты до зарплаты. Когда они со Светланой поженились, то обменяли её однокомнатную и его двухкомнатную квартиры на просторную трёхкомнатную с двумя лоджиями. Место было очень хорошим: окна двух комнат выходили в парк, где имелась благоустроенная площадка для детей. За прошедшие годы он защитил диссертацию, получил более высокую учёную степень и вслед за этим повышение по службе. Жена продолжала руководить тем же агентством, где оба они и познакомились, и продолжали работать. Несколько раз он пытался уговорить её перейти на более спокойную работу: семья, дети, да и возраст приближался к сорока. Но она и слышать не хотела об этом: «Агентство – моё детище, выпестованное, взлелеянное. Когда я была в одиночестве, кто скрасил моё существование? Оно!» - и Олег Дмитриевич замолкал.
    Он любил и уважал свою жену. Ночами старался всё делать так, чтобы она чувствовала себя желанной и счастливой, как в первый год их совместной жизни. Он до сих пор считал её последним и  роскошным подарком от жизни.
    Закрыв глаза, он вообразил предстоящую сегодня близость. Он успел соскучиться по ней: жена работала ночами, готовясь к какому-то симпозиуму. А он устал без её ласк.
    Неожиданно резкий телефонный звонок вывел его из прострации. «Кто это может быть?» Жена звонила обычно на мобильный, а звонок исходил от домашнего аппарата.
    - Олег, здравствуй, - услышал он в трубке уже сильно изменившийся голос первой жены. – Меня бросил Игорь, ушёл к какой-то молоденькой.
    - Так у вас же трое детей! – опешил Олег Дмитриевич.
    - Ну, один-то его личный, а общих двое. Но дело в том, что он очень любит дочку Леночку и забрал её с собой. Вот поэтому я и решила: а я себе возьму нашего старшенького. Он в каком уже классе?
    - В третьем, могла бы и догадаться.
    - Вот мне и будет хоть какая-то поддержка. И за братиком присмотрит. Я же должна постараться устроить свою жизнь.
    - Я сочувствую тебе, Ольга, но ничем помочь не могу. Мысль твоя кажется мне просто чудовищной. Саша привык к Светлане. Он называет её мамой. А тебя он даже не помнит. Когда ты уходила, то с радостью согласилась оставить детей у меня. Так будет и до конца. Ты можешь менять свою судьбу, как тебе заблагорассудится, но вмешиваться в судьбу других людей не можешь.
    - Но это и мой сын! – взвизгнула бывшая в трубку.
    - Был, - спокойно возразил он, - теперь – нет. И, пожалуйста, забудь этот номер, иначе мне придётся его сменить.  – И он положил трубку.
    Светлане он ничего не рассказал об этом звонке. Они пошли на кухню. Он накормил жену, а потом они пошли укладывать детей.
Светлана приняла душ, чтобы снять усталость, и вошла в спальню. Быстро нырнув под одеяло, она сказала:
    - Согрей меня, Олежек, я замёрзла.
    Отопительный сезон ещё не начался, было довольно прохладно. Олег прижал её к себе крепко-крепко и стал покрывать поцелуями её глаза, щёки, губы. Светлана, расслабленная его ласками, даже не почувствовала соития. И только когда внутри вспыхнул пожар, она начала искать его губы, а найдя, утонула в них, чтобы подавить крик: она всегда боялась разбудить детей.
    Потом они тихо ласкали друг друга.
    - Так кто из нас для кого подарок – ты или я? – спросила женщина.
    - Ты для меня, конечно, - твёрдо ответил мужчина.

               
                21.10.12