СКОРБЛЮ: сегодня 7.02. 2015 ушёл из жизни замечательный писатель, переводчик и ЧЕЛОВЕК Герольд Карлович БЕЛЬГЕР. СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ.
Как-то мне позвонил совсем незнакомый человек из соседнего дома и сообщил, что ему почтальон занёс бандероль на моё имя. Догадался, что отправитель забыл поставить у номера дома – дробь один (N/1). Позвонил в справочную, и вот бандероль уже у меня. Очень порядочный человек.
Пакет с книгой «Резюме» и кратким письмецом пришел из Алматы, от одного из самых известных казахстанских писателей современности Герольда Бельгера.
Известность и популярность ему принесли не только талантливость (хотя она в первую очередь), хорошее, серьёзное образование и триязычие (пишет на казахском, немецком и русском), но и невероятное трудолюбие, прилежание, жизнелюбие и любовь к своему делу.
В своём письме он пишет: «Вот мой творческий отчёт к 75-летию. Полистайте. Доживу до 80-ти – дополню, расширю».
Мы знакомы лишь «письменно» и «телефонно», однако это не мешает нам быть настроенными друг к другу дружественно (я так полагаю).
В1998 году Бельгер через газету DAZ (Deutsche Allgemeine Zeitung) пригласил желающих к сотрудничеству в альманахе « Феникс», им редактируемый.
У меня давно была готова небольшая автобиографическая повесть «Память – мой злой властелин», составленная из фрагментов моего ссыльного житья-бытья. Печатать, однако, было ещё не время.
И вот оно пришло.
Послала и получила ответное письмо с высокой оценкой редактора, а вскоре – и саму публикацию.
Позже повесть будет опубликована в «Просторе» (Алматы»), «Сибирских Афинах» (Томск), а в 2002 году выйдет книга.
Вот так, незаметно, с божьей и бельгеровской помощью я плавно «перетекла» из журналистики в литературу.
С тех пор наши, хоть и не личные (к сожалению), пути так или иначе, через прессу, журналы, конкурсы иногда пересекались.
И вот в моих руках его книга «Резюме».
Она меня поразила: это качественно, аккуратно, с любовью и великим тщанием сделанный отчёт о 75-летней, творческой работе. Наверное, не забыт в реестровом порядке не только ни один роман или повесть, но отмечены и все статьи, даты их публикаций и название изданий. Человек с самого начала дея-ельности понимал, что архив должен содержаться в образцовом порядке. Естественно, детали опыта и его совершенствование приходили со временем («И опыт, сын ошибок трудных…» Пушкин), и как результат - такой блестящий поря-док. Дальше - остаётся только дополнять.
Какую же надо иметь волю, самодисциплину, чтобы сделать всё это (а ведь самое-то главное не это, а само творчество, которое объёмно – завершено издательство 10-ти томника, при неважном здоровье: 28 лет периодически костыли по причине костного туберкулёза ноги, три инфаркта, инсульт…
Дальше продолжим языком цифр, ясным, точным, бескомпромиссным и выразительным: издано 47 книг на трёх языках и подготовлено 19; публикаций в коллективных сборниках-102; публикаций в сборниках, журналах, газетах: на русском языке -1043, на казахском-365, на немецком-208; переводов в пределах трёх языков сделано 244.
28 работ отмечены премиями, в том числе журнала «Amanat»(«Международный клуб Абая», г.Усть-Каменогорск). В 1994 году писателя награждают орденом «Парасат» (N1), а в 2007 году он становится лауреатом высшей общенациональной премии «Алтын Самрук» («Золотой грифон») «за выдающийся вклад в отечественную публицистику».
Читая список наград, больше поражаюсь не самим наградам (хотя и это здорово!), но «Парасат» N1!!! Немцу в Казахстане! Это о многом говорящий факт.
Чтобы подкрепить всё сказанное о писателе, предлагаю краткий анализ одного из его романов « РАЗЛАД», который недавно был послан на Международный литературный конкурс им. Виктора Шнитке и оценён «Дипломом Первой Степени.
Размышления о книге Герольда Бельгера «Разлад» (журнальный вариант: «Простор» № № №8,9,10,11 за 2007год).
Читая очередную книгу с удачным названием, поражаешься той огромной смысловой нагрузке, что оно, название, на себе несет.
В многослойном полифоническом романе «Разлад» автор нигде не уходит от себя. Пишет ли он о русских, немцах или казахах, о молодых или старых, бедных или богатых, шикующих или бомжах – он везде остается собой, всюду присутствует его авторское «я», и не только в констатации фактов, но и в ненавязчиво просвечивающем сквозь кружево текста, его, авторском отношении к событиям.
По глубине, стройности, выверенности мысли, по многогранному ее оформлению чувствуется, что материал романа в голове и сердце созрел давно, но не приспело еще время его написания. Автор терпеливо ждал, вынашивая в себе не только ЧТО сказать, но и КАК. И это «КАК» заслуживает особого вдумчивого разговора.
Многослойность тем определила и совершенно разную лексику.
Почему так сильно цепляет? Да потому, что каждая сюжетная линия у автора нашла те слова и выражения «могучего, богатого и свободного», которые до дна вычерпывают тему, принося и полное ее понимание, и эмоциональное прочувствование.
Лексика Бельгера не только богата, но и очень разнообразна. Как из рога изобилия сыплет он определениями, эпитетами, метафорами, пока не достигает нужного эмоционального состояния.
Умирающий аул: «беспросветная бедность смотрела изо всех щелей… Не дом-заброшенный мазар… Пахло нежитью и дымом…»
Один из главных героев романа - депортированный из Поволжья немец Карл Деграф: "долговяз, костляв, жилист, с хорошим чувством меры, которое уважали даже казахи».
Старый учитель Мамбет Адилов: «старость вместе с одиночеством драной кошкой прыгнула на плечи; тяготила неприкаянность-ожидание переезда к сыну из аула в Алматы.
А вот и Алматы с обитателями шикарной квартиры сына - Бахыта в элитном доме. Резко меняется лексика. Слова излучают богатство, аляповатость, кич…
Сын Бахытжан « не принадлежал себе, обстоятельства подмяли его под себя, и он был послушным рабом этих обстоятельств»
Келин Зухра: «на кухню выступала, точнее, вплывала нарядная, напомаженная, надушенная, изысканно упакованная… массажировала холеное, без единой морщинки личико».
Безукоризненно владея кроме русского еще казахским и немецким, автор, пользуясь этим, удачно вставляет отдельные слова и понятия на этих языках, создавая особый многонациональный колорит: «Апырай, что это с казахами стало?- удивился про себя Мамбет Казиевич,- Мясо есть разучились! Салат едят, траву жуют. Жирные куски не глотают, от жалжая носы воротят.»
-Was ist los, mein Herr?- озабоченно спросил рядом сидящий краснолицый, толстый, не в меру бодрый немец, обросший сивой бородой.-
-Haben sie Schmerzen?
Теперь поговорим о заглавной теме, о разладе, вернее, о разладах, ибо этих проблем в романе море. И наипервейшие из них - потеря преемственности поколений, традиций, уважения к старшим, духовных ценностей и подмена их обществом потребления.
«Мамбет Казиевич давно догадывался, что сын его взобрался высоко, что он, судя по всему, и специалист отменный, и поставить себя сумел, и с властью на дружеской ноге, и приятелями обзавелся, ворочающими крутыми делами. И все же, все же… Откуда всё берется?! Выходит, и Бахыт - парень не промах. И он, где надо шустрит. О том, коке, не беспокойся,- отмахнулся Бахыт, когда отец поделился своими сомнениями. Казахстан богат. На наш век хватит. Многое в жизни сына старику было непонятно, непостижимо»…Разрыв, разлад свершился. Дальше трещина-пропасть будет только расширяться.
Бельгер пишет крупно, но не пренебрегает и деталями, которые, сложенные как мозаика, создают большую общую панораму жизни. Именно эта многогранность и многослойность позволяет говорить об эпичности, историчности романа. Огромная его ценность еще и в том, что писался он не вслед давно ушедшим событиям, а о сегодняшнем, насущном, свидетелем чего был сам автор. Потому-то так трепетны эмоции, но нет, и не может быть, четких путей выхода из сложившихся, иногда тупиковых, ситуаций. Их сможет указать лишь время. Пройдут годы, и эти же события будут кем-то описаны уже в иной тональности, возможно, прояснятся пути выхода из духовного кризиса, а пока - низкий поклон автору за то, что написал нам о нас пока мы живы. Вопреки мнению, что «большое видится на расстоянии», Бельгер сумел разглядеть и понять события, находясь непосредственно в их эпицентре. Нередко главы романа завершаются отточенной лаконичной фразой - кредо, вместившей в себя всё содержание главы: «Мамбета Казиевича к чаю пригласить забыли», а ведь праздник-той затевался именно в честь старика, переехавшего из аула на житье к сыну в Алматы! Все понятно, разлад поколений налицо, уважения к старшим жок.
С болью в душе ведет автор рассказ о гибели аула: «Говорят, сын твой, Маке, важной птицей заделался. Скажи ему: пусть и на наш аул правым глазом посмотрит.
- Ну да. Сказать можно. Только вряд ли рука его дойдет до нашего аула.
- Неужели?! Разве не аулом процветает страна? Разве не из аулов вышел казахский народ?
- Времена другие. Жизнь, видно, в город потянулась.
-А что, хлеб в городе растет? Скот в городе пасут?»
Вопрос отнюдь не риторический; он исторгнут из самого сердца всех, по - настоящему любящих страну и обеспокоенных ее судьбой.
В контексте разговора об ауле высвечивается и проблема образования: чтобы хоть как-то сохранить в ауле школу, даже малокомплектную, приходится заниматься приписками «мертвых душ», или держать учеников по нескольку лет в одном классе. А в городе с образованием иные проблемы:
- Ты была сегодня в университете? – спросила с укором.
- Зачем? – повела плечиками дочь.
-Как зачем? А экзамен?
- Сто баксов в зачетку - и весь экзамен.
- Что-о? Такие у вас порядки?
- Везде такие! Староста собирает дань – и вся недолга.
В проблему аула, как «матрешка в матрешке» вписывается и проблема неустроенности, даже драматической неустроенности аульной молодежи: «Куляш по мере сил и умения обучала аульных шалопаев начальной грамоте. О замужестве она помышляла все реже и реже. Годы мелькали, девичьи грезы таяли, рассеивались, подходящих женихов не предвиделось ни в дальней, ни в ближней округе.»
Разлад ощутимо беспокоит не только низы, простой народ, но и политическую элиту: «Ведь надо куда-то двигаться. Не к средневековому же ханству! На старых заблуждениях и предрассудках, на замшелых демагогических россказнях, которые, как мы видим, неминуемо ведут к разложению и тупику, куда сунешься?»
Герольд Бельгер-немец, вкусивший с детских лет все прелести депортации с холодом, голодом, моральными унижениями, незаслуженными обидами, понимающий и чувствующий чуткой душой писателя всю нерешенность проблем своего этноса. Да, Германия принимает всех желающих, но народ ее отторгает переселенцев с их своеобразным бытом, нравами, менталитетом, диалектом, культурой, а чаще - ее отсутствием.
Потому-то эта сюжетная линия красной нитью проходит через весь роман, сопрягаясь на равных с линией казахских персонажей (Карл Деграф-Мамбет Адилов).
Некоторые же проблемы, затронутые в романе, и вовсе наднациональны: одиночество старости, потеря преемственности поколений, гибель института семьи и другие (их большинство).
Будучи депортированным в казахский аул еще ребенком, Карл Деграф быстро выучил язык, без чувства внутреннего отторжения усвоил казахские обычаи, вел себя очень дружелюбно, старался угодить своей работоспособностью, не гнушаясь никакой, даже самой тяжелой и грязной работы.
«Эти немысы-чудодеи. Из ничего что-то сляпают» - говорил бригадир-казах. Казахи аула быстро разобрались в «немысах» и приняли их дружелюбно.
И все же… тракторист, комбайнер, бульдозерист, прицепщик, сакманщик, шофер (Рихард в услужении Бахыта), домработница (Вильма в элитном доме келин Зухры)…
Нет выводов, нет резонерства, менторства. Рассказ течет сам по себе. «Верхний» его этаж-сюжет, «нижний» - мысли за ним стоя;щие: Кто мы (этнические немцы), где наша родина, где нам жить?
Жизнь во взвешенном состоянии, без понимания всего этого - одна из трагедий безвинно сосланного народа.
Мария - жена Карла - считала, что ее родина там, где её детям хорошо, но ни в Германии, ни в России, куда они уехали, им хорошо не было. Однако и в ауле молодым не предвиделось перспективы для карьерного роста и нормальной жизни. Нигде автор не рассуждает о том, что немецким (как и любым другим) языком нельзя свободно овладеть без развитой языковой среды, но вдумаемся в горечь эпизода, когда Карл, уже после смерти жены и отъезда детей говорит по-немецки с собакой Рексом, чтобы совсем не забыть язык предков.
Трагедия?
Да!
Где выход?
Увы…
«Разлад» - роман большого захвата и большого дыхания.
Раздрай в душе, одиночество и невостребованность старости, гибель аула, пропасть непонимания между поколениями, гибель института семьи, потеря правильных ориентиров у молодежи, безвкусный (и безрадостный!!!) блеск нуворишей, поклонение миру потребления, утеря духовных ценностей, разрыв между «верхами» и «низами», растрачиваемые не так и не на то силы и талант, большая и нерешенная проблема немецкого этноса и, наконец, отсутствие счастья - вот основная боль автора.
И хоть в романе нет лирических отступлений как, например, в «Евгении Онегине» Пушкина, через мысли, разговоры и поступки своих героев автор сказал всё, что хотел. Сказал основательно, аргументированно, откровенно и смело. Это его право, его субъективное видение новейшей истории страны, в которой он живет, которую хорошо знает и любит, которой желает процветания.
Необычен финал романа с его явным раздвоением. Оба старика - Мамбет и Карл после трехлетней разлуки встретились в явно умирающем ауле, которому они, спасаясь в то же время от невостребованности, пытаются какими – то добрыми делами помочь и тем самым отблагодарить за то, что он, аул, был в их жизни, хотя думы их при этом не веселы: «Старики – тамыры молча брели по полузаглохшей, едва посеребрённой луной тропинке, которая всё сужалась, сужалась, и, казалось, вот – вот оборвётся.
- Куда ведет эта тропинка? – спросил Карл.
Мамбет Казиевич еле слышно откликнулся:
-А никуда…».
Да, их стариковские тропинки действительно вели в никуда. Дороги в жизнь, где старики востребованы, для них не было. Их поезд ушел, а рельсы разобрали.
И всё же маленький светлый лучик надежды блеснул: молодящаяся, расфуфыренная, напомаженная, холёная келин Зухра забывает многие свои благоприобретенные (скопированные не с лучших образцов) привычки и становится любящей бабушкой совершенно нежданного, но вот появившегося маленького человечка – внука. Это будущее. Его приветствуют и возвращаются к себе – лучшим, более естественным и достойным.
НАДЕЖДА НЕ УМИРАЕТ.