О К О Н Ч А Н И Е
НАЧАЛО ЗДЕСЬ http://www.proza.ru/2012/09/19/1774
ПРОТИВОСТОЯНИЕ - 3
— Олег, мальчишку не видел? — кричит Сергей, откашливаясь от едкого дыма, окутавшего ангар.
— Здесь, здесь Колька, давай сюда, к дверям, надо уходить!..
Вдоль клеток практически на ощупь, он проскочил на голос Бочарова и, почти задыхаясь вывалился в коридор, куда потянулся уже и дым.
— Не проще ли было на улицу, вслед за животными? — щурится студент, вытирая закопченное лицо.
— Здесь всё же стены, надёжнее, — Сергей обернулся к другу: — Игорь, куда теперь?
— Туда, — кивнул тот в ответ, — там ангар со сценой, где ты выступал гладиатором. Думаю, сейчас там никого не должно быть…
— Тихо! Слышите?!.. — замер Сергей, вскинув руку.
Приглушенный стенами и расстоянием газотурбинный рокот вертолётных движков он не спутал бы ни с чем другим. Но, «не помощь ли это местным бандитам»? На лице его отобразилась гримаса сомнений…
— Э-это то, о чём я думаю? — прислушавшись, интересуется студент и тут же радостно восклицает: — Да-да, это вертолёт, надо же на улицу, быстрее! Это за нами!
Он бросается назад к дверям ангара, но, не успев открыть их замирает и озадаченно оглядывается. Соваться туда небезопасно, изо всех щелей вокруг двери густыми струями валит чёрный дым. Пожар усилился, а с улицы доносится заполошная стрельба. Кто с кем воюет – непонятно, но вот на выстрелы накладывается нарастающее шипение, все интуитивно втягивают головы в плечи, пригибаются, а Бочаров прижимает к себе чумазого мальчишку. Сильный взрыв сотрясает строение.
Стены нет, она исчезла в клубах дыма и пыли, ничего не видно.
Оглушенные и очумевшие в призрачно мигающем аварийном освещении, они постепенно начинают приходить в себя, на белых от пыли лицах моргают щелки глаз, уши словно забиты ватой. Ощупывая себя пытаются отряхнуться, встревожено осматриваются и не найдя студента, все устремляются к грудам кирпича, оставшимся от стены. Отплёвываясь и матерясь, они голыми руками принимаются разгребать мусор, отбрасывать камни, кирпичные обломки и куски штукатурки.
Взрыв разметал внутренности ангара, покорёженный металл клеток, рухнувшие перегородки, а пламя угасло, в развалинах просто нечему было гореть. Электроснабжение повреждено, в проломленную крышу заглядывает лик луны, и будь жив сейчас Иероним Босх, он порадовался бы такой натуре. Окружающее напоминает фрагмент из его мрачных сюрреалистических картин средневековья, но люди в тусклом и неравномерно мигающем свете были живыми, они надеялись, что и друг их под обломками ещё жив, работа кипела.
Сверху угрожающе покачиваются поврежденные перекрытия, осыпается труха, мусор, какие-то обломки. Крыша может обвалиться в любой момент, но под обломками рухнувшей стены — человек, несуразный и добрый ботаник… Колька, размазывая по грязным щекам слёзы не отстаёт от взрослых и помогает, как может...
Выстрелы из развалин ангара и визг пуль над головами вынудили всех кинуться лицом вниз.
— Вот мы бараны, отвлеклись, забылись... У-у, гады, ну сейчас...
Сергей подтянул к себе автомат, перевернулся на спину готовясь открыть огонь по приближающимся людям. Но те нарываться на пули не спешили, осторожничали. Бочаров так же приготовился к стрельбе, молча размазывал по щекам слезы мальчишка рядом.
— Ну, что там? — раздался крик чуть в стороне.
— Была движуха, все залегли… сейчас я туда гранатой… — прозвучал ответ, и Сергей, вдруг облегченно выдохнув, заулыбался.
Бочаров покрутил пальцем у виска, не понимая реакции друга, но тот не обращая на него внимания крикнул:
— Гранату себе в задницу засунь и за колечко дерни!..
Его сиплый голос озадачил невидимых за развалинами людей, и в ответ неуверенно звучит:
— Ядрён батон! Эт хто там такой смелый? Обзовись, ты где?
— Кха-кха… Кхе… - прокашлялся от цементной пыли Сергей, и уже обычным голосом ответил: — Где-где... Чума, не нарывайся на рифму!
— Блин, живой! Серёга, друг! Эт мы тута, вылезай, бродяга!
— Андрюха, ты что же — и правда, гранатой шибанул бы зная, что можешь друга завалить?
— А то! Ещё как бы шандарахнул, — басит в ответ Чумичёв, — правда граната у меня свето-шумовая, но от «зари» сам знаешь, тоже мало удовольствия.
— У-у, какой ты сурьёзный, — заулыбался Сергей.
— А нечего шлындать где ни попадя, сидел бы дома и не пришлось бы друзьям из дерьма тебя вытаскивать… Теперь ящиком коньяка не отделаешься, ха-ха…
НЕ КОМИЛЬФО НА ЭТОЙ БАЗЕ
Некоторые двери распахнуты, комнаты пусты, видны следы поспешного бегства. В любой момент ожидаем выстрела или гранаты под ноги, и всё равно, два силуэта, словно призраки, слева, возникают неожиданно…
Короткие вспышки нам навстречу уходят выше, так как мы уже на полу. Сверху осыпает штукатуркой, а крики-команды бьют по натянутым нервам, но я им уже рад, голоса родные. Слава богу, не успел ответить стрельбой, и чтобы друзья не распатронили окончательно, подаю голос:
— Твою мать!.. Бараны, куда стреляете?
— Упс, Поручик, живой?.. Извини, попутали...
Друзья помогают подняться, суетливо похлопывая, отряхивают нас от мусора и пыли, Пашка нервно посмеивается, а мне не до шуток, наработанный годами навык едва не сыграл злую шутку: не слыша приближения едва не перестреляли друг друга. На рукавах выше локтя у каждого белая повязка для обозначения «свой-чужой», но в тусклом свете редких ламп видимость отвратительная.
— Вы слева всё осмотрели?
— Да, пусто там, — получаю ответ.
— Окей, тогда двинули вправо. Да в спину нам не шмальните, снайперы…
Самому становится противно от злого бурчания, но друзья, чувствуя вину не обижаются.
Всё бестолково и, как-то коряво в этот раз. Без рекогносцировки, спонтанно, свалились сверху и сразу в бой. Впрочем, лётчик-налётчик во всем виноват, все планы наперекосяк, если бы не его идиотский фанатизм в выполнении приказов.
Так, есть движуха. Остановившись, вскидываю руку, за спиной замерли, а впереди справа из открытых дверей слышен какой-то шум и перебранка. Может быть опять – наши? Хотя, они бы так не шумели… Осторожно приближаюсь, вслушиваюсь… Голоса не знакомы – враг.
...Федор Иванович, ну, отчипите меня, сколько же можно? Драпать надо, зачистка идёт полным ходом, сейчас и сюда припрутся...
— С голой жопой — драпать? Всё здесь, без этого я — ноль без палочки… Ключи… были же запасные!
— От браслетов?
— От башки твоей, балбес! Куда они делись?! Вспомни, может быть видел?
— Не видел. Вы же только сами сейфом пользовались, у вас они и были…
— Были да сплыли… бл… всё к чертям собачьим!
— Ну, отчипите меня, пожалуйста…
— Не приставай к царю! Видишь – занят? Да и нечем…
«Башка, ключи, голая жопа»? — ребус какой-то. Оглядываюсь на друзей, по лицам вижу, что ясности нет и у них. Вынув нож опустился на колено и, осторожно высовываю клинок в открытый прём дверей. Отполированное до зеркального блеска полотно металла отображает внутреннее помещение комнаты. Два человека, один хромает и шарит в столах и тумбочках, что-то выискивая, второй обнимает балку посреди комнаты и продолжает канючить. Оружия не видно, но осторожность не помешает. Убираю нож и понизу высовываюсь в дверной проём, держа комнату на прицеле. Ковровая дорожка под щекою жутко пыльная... Кто-то спотыкается о мою ногу, готовясь к атаке. Человек у балки замечает меня и замолкает на полуслове, вытаращив глаза. Второй, не видя меня внизу за широкой столешницей настороженно замирает, слышен лязг затвора... Напрасно. Короткая очередь по ногам невидимого тела, и оно с воплями валится вниз. Пока поднимаюсь с грязного пола, друзья с криками врываются в комнату. Морщусь, стандартные вопли запугивания вызывают звон в ушах, но я знаю, что они необходимы и друзья действуют как привыкли. Шумовое воздействие на психику противника очень действенно, и человек в центре комнаты зажмурившись, мелко трясется. Он прикинулся дохлым эмбрионом, но, валяясь на полу по-прежнему обнимает бетонный столб. От пинка Рыжова короткий автомат подстреленного мною летит в сторону, а сам раненый орёт от боли и боком ползёт к дальним дверям. Комната напоминает офис: компьютеры, шкафы с папками, мониторы – всё указывает на это. Только «эмбрион» совсем не похож на офисный планктон. Короткая стрижка, камуфляж, погоны, а руки скованы наручниками, и становится ясно, почему он не расстаётся с балкой. Подняв второго, друзья усаживают его на вертлявый стул. На правой руке незнакомца болтаются наручники с железякой, которую он явно откуда-то выдрал. Всё чудесатее и чудесатее и, с удивлением замечаю, что этот персонаж уже кем-то ранен до меня. Пропитанная кровью грязная повязка небрежно намотана поверх замызганных брюк натовского покроя.
— Опять… в ноги… гады! Ну сколько можно?.. — болезненно кривится он.
— Кто таков? — пытаюсь выяснить я.
Но пухлый собеседник только кривится, строит яростные рожи и молчит. Ладно, узнаем у другого, ткнув в бок притаившегося на полу, командую:
— Встать! Доклад по полной форме!
— Оператор Халиков, Марат Шайфутдинович, — торопливо рапортует вскочивший. — Освободился семь месяцев назад, судим по статьям сто пятая часть первая, сто шестьдесят первая часть...
— Молчать!
— Есть молчать, гражданин начальник.
— Где люди, которых вы здесь удерживали?
— Не могу знать! Вот, — он, звякнув металлом продемонстрировал скованные руки, — они меня пристегнули и ушли.
— Куда?
Бывший уголовник пожал плечами и кивнул за спину:
— Где-то стреляли, они туда и рванули, а я давно уже тут… Отчепите меня, а-а? Сил нет уже терпеть, обоссусь же!..
Перевязывающий раненого Рыжов поперхнулся и заржал в голос, улыбаемся и мы.
— Чего смеётесь? — обиженно засопел Халиков, — давно уже терплю.
Его причитания прерывают приглушенные стенами выстрелы. Зачистка продолжается, нам пора двигаться дальше и я тороплю друга:
— Паша, закончил?
— Да, перевязал. Берцовая кость задета, и он отрубился от болевого шока. Может загнуться, а промедола у нас нет.
— Плевать, сейчас не до него, забинтовал и ладно. Двинули дальше.
— Гражданин начальник, а как же я-а-а?!
— Потерпи немного, как закончим – обязательно вернёмся к твоему вопросу…
— У-у-у… изверги… — несётся вслед, а мы торопимся дальше, туда, где недавно звучали выстрелы.
Движемся недолго, впереди слышен смех и басовитый голос Чумы. В тусклом свете мелькают силуэты фигур. Чтобы исключить недобрый приём, привлекаю внимание:
— Алё-о, гараж! По какому случаю веселье?
— О-о, узнаю Поручика, — несётся в ответ голос Анохина, и сразу всё встаёт на свои места.
Мы, не таясь уже, приближаемся к месту встречи и, кажется наша цель достигнута.
— Ребята, — пожимает руки, Сергей, — здесь парня нашего завалило, может быть он ещё жив, помогите завал разобрать…
Без лишних вопросов принимаемся за дело. Рядом с Сергеем, настороженно поглядывая на нас сопит мужик уголовной наружности, ещё какой-то парень и мальчишка лет одиннадцати. Я вспоминаю сводки о пропавших людях и пока дебет с кредитом в голове не сходятся. Ясно помню, что там было шестеро мужчин, двое из которых члены экипажа, две женщины, но никаких детей… а тут, полная эпидерсия в компании с неразберихой. Ладно, раскопаем жмурика, и появится ясность хотя, может быть он ещё жив.
Продолжаем археологические раскопки, но наблюдающий по сторонам боец вскидывает автомат, и все дружно хватаются за оружие.
— Свои! — Слышим голос командира, с которым ещё двое из нашей команды.
Они, с полуслова поняв в чём дело, быстро принимаются за помощь, и вот из-под обломков извлекаем молодого парня. Помяло его здорово, с виду совсем не живой, но… Его осторожно укладывают вдоль уцелевшей стены, и наш "Пилюлькин" начинает над ним колдовать, а Симонов почему-то шёпотом отдаёт распоряжение:
— Ребята, тащите носилки, я видел они в вертушке в хвостовом отделении были.
Двое, молча кивнув исчезают, а внимание всех теперь приковано к Рыжову. Он когда-то давно окончил медицинское училище и может засандалить укол, перевязать, наложить шину. Всё это умеем и мы, но предпочитаем обращаться в нужную минуту к нему.
— Ну, жив, студент? — тормошит Пашку за рукав Анохин.
— Дышит, пульс слабый. Открытых переломов и видимых повреждений нет, но надо бы в больницу, чёрт знает какие у него повреждения, а я не рентген.
— Ясно. Сейчас носилки принесут, и будем возвращаться. Так, а теперь, — командир нашёл взглядом Анохина, — Сергей, ты как-то дозвонился, значит есть тут штаб или что-то такое?
— Да, есть комната с пультом управления. Кстати, познакомьтесь, это Зинченко Игорь, это Олег Бочаров, а это Николай, внук нашей знакомой.
Мальчишка совсем по-взрослому пожимает нам руки, и говорит:
— В той комнате где пульт, должна быть кнопка или рубильник.
Полковник удивлённо вскинул бровь:
— Какой ещё рубильник?
— Ну, так всегда бывает, здесь где-то должна быть система самоликвидации базы. Нажал кнопку и удирай, а через пару минут ка-ак бабахнет! И главный герой от взрывной волны летит куда-то в воду…
— Хм… фильмов насмотрелся? — хмыкнул я, заулыбались и остальные.
— Ага, у нас в интернате видик, и разных кассет много.
— А малой-то – голова. База военная, нечто подобное здесь вполне может быть, — качает головой Чумичёв.
— Не знаю, как с рубильником, а сейф здесь есть, и он скорее всего там, мы ключи изъяли у главного, — вскидывается Анохин.
— Пультовая… это не то место где куча мониторов, и мужик в наручниках обнимает балку? — интересуюсь я у Сергея.
— Да, то самое.
— Там ещё какой-то толстяк был, лысый, и также наручники у него с железякой болтались.
— Живой?! Блин, я думал, сгинул он в ангаре от пожара или взрыва, — сжимает кулаки тот, кого Сергей представил Олегом, — а Цезарь, гад, опять выжил!
— Цезарь это или Марк Аврелий – не знаю, но ноги я ему основательно покоцал, танцевать долго не сможет.
— Ты не знаешь, этот сможет, он такая сволочь изо всех передряг сухим… Самый главный он здесь!
— Упс, вот не знал, — удивляюсь я.
— Скорее туда, пока не сбежал, — торопит Анохин.
— Стоп! - охлаждает порыв полковник. - Значит так, Рыжов, остаёшься с раненым, мальчик с тобой, присмотри за ним. Дождетесь носилки, и — к вертолёту, ожидайте там, остальные – вперёд.
Я с сомнением качаю головой, щёлкая кнопкой фонарика:
— Не так сразу, командир… тут чёрт ногу сломит, и темно как у негра в заднице.
— Везде-то ты был... Ладно, Игорь, ты тут даже в потёмках всё знаешь, веди, — оборачивается уже к другу Анохин.
Подсвечивая фонарями, мы торопливо направляемся в темноту коридора за Игорем, который действительно ведёт быстро и сворачивает там, где я наверняка проскочил бы поворот. Его уверенность несколько настораживает, если парень так хорошо ориентируется в хитросплетениях переходов, то... Стало быть местный? Но он с оружием, а Анохин, похоже, в нём уверен на все сто. Любопытно, весьма... ладно, посмотрим, что это за фрукт. Вот, кажется и пришли.
— Ах ты, гад! — Бочаров вырвался вперёд и, схватив коротышку за шиворот, оттащил от дверей в тёмную комнату.
Повязки на его ногах пропитались кровью, но Олег не обращая внимания на стенания, бросил толстяка в центре зала.
— Смотри — какой прыткий, — удивляюсь я, — почти не дышал, думали – загнётся, а он через всю комнату прополз, Маресьев, блин…
— Здесь арсенал, — осветил комнату Сергей, — ещё немного, и устроил бы он нам Пирл-Харбор.
— Оппа, вот это сюрприз! А мы как-то сюда даже не заглянули, — озадаченно оправдываюсь я, разглядывая ровные ряды автоматов и прочего оружия.
— Так, бросьте всё, не до этого. В каком шкафу здесь центральный сервер? — отрывает нас от приятного созерцания командир.
— Я-а! Я всё знаю! — орёт, по-прежнему пристёгнутый наручниками оператор, — отчипите только, отведите в сортир и я всё покажу!
— Сука, только попробуй! Уро-ою-у… — стонет, закатывая глаза от боли, толстяк.
— Андрей, — командир кивает Чумичёву, — помоги человеку.
— Добить раненого? — удивляется друг.
— Нет, оператора… тьфу, не добить, а отодрать.
— Я баб люблю…
— От столба его отдери, отцепи, отстегни, и отведи куда просит!
— А-а, в сортир? Угу, ну конечно, нашли крайнего, то отдери, то отведи... — вздыхая, бормочет здоровяк ковыряя ключом в браслетах и, как норовистого скакуна, едва успевает схватить за ремень рванувшего пленника: — Э-э, стоять! Не суетись. Куда вести-то?
— Туда-туда, быстрее, пожалуйста, уссусь же… — приседая в характерных ужимках торопится Халиков.
— Хм… едва трагедия не случилась, — хмыкает вслед ушедшим Бочаров, и, обращаясь ко мне, просит: — командир, а посвети-ка в дальний угол оружейки.
Массивная дверь сейфа блеснула никелированной ручкой в луче фонаря. Я легонько тяну дверку — безрезультатно:
— Заперто.
— Сейчас-сейчас… — Анохин роется в многочисленных карманах разгрузки и чертыхается. — Олег, не помнишь, куда я ключ сунул?
— В паспорте Цезаря посмотри.
— Точно!
Подходит поближе полковник, и все сгрудились вокруг наблюдая, как Сергей поворачивает ключ в замке. Сзади в комнате едва слышно хихикнул раненый, и я перехватываю руку Сергея, не давая потянуть ручку на себя.
— Погоди. Береженого бог бережёт, а дурака и бронник не спасет…
Все поняли намёк, и без слов отступают назад. Убедившись, что комната опустела осторожно осматриваю сейф. Архаичная модель, огнестойкий, засыпной, советский. Так, задняя стенка намертво вмонтирована в массив бетонной стены, основание плотно прилегает к полу, боковые стенки и верхняя часть без щелей и потайных дверок, значит доступ внутрь только через фронтальную дверь. Интересно, он закрыт раз и навсегда, или?.. Выглядываю из оружейки. Халиков умиротворённо жмурится, сидя на стуле под присмотром Чумичева.
— С облегчением, оператор машинного доения!
— Ага, рахмет, — удовлетворённо лыбится сидящий.
— А скажи-ка любезный, как часто пользовались этим сейфом?
— Да шеф в него иногда по два раза на дню заглядывал, кажется документы он там прячет.
— Спасибо…
Так-с, если сейф часто использовался, значит толстяк не должен был что-то серьёзное намудрить. На «неизвлечение» заряд устанавливают когда уверены, что не станут больше использовать объект, а мы как снег наголову… То-то он суетился давеча, пытаясь найти запасной ключ… Так-так-так… посмотрим. Пальцы у дяди толстые, как сардельки, и если он оставил здесь сюрприз, то в щель должны легко проходить его пальцы. Просунув кончик ножа в щёлку между дверкой и сейфом, я осторожно, миллиметр за миллиметром начинаю приоткрывать створку, освещая темное пространство. Противный скрежет, как серпом по фаберже – петли не смазывались со времён дорогого Леонида Ильича… Ага, есть! В образовавшемся проёме луч фонаря выхватывает тонкую проволоку, идущую от дверки в глубину сейфа. Прижимаясь к металлу лицом, как к любимой даме вижу, что кончик проволоки прикреплён к небольшому крючку с внутренней стороны дверки. Всё просто: перед тем как закрыть дверь, он кончиками пальцев накидывал петлю из проволоки на крюк и всё. А если какой любопытный рванёт дверку на себя, случится… Вот сейчас и посмотрим, что могло бы случиться. Поддев кончиком ножа петлю, я освобождаю от неё крючок, и потихоньку тяну дверку на себя. Уф… вот и всё. Внутри, как и полагается, классическая растяжка, второй конец провода закреплён на «игле», которая легко выскочит из чеки гранаты Ф-1 при натяжении, «лимонка» в свою очередь прихвачена хомутом к болту на внутренней стенке сейфа. Шплинт-фиксатор, временно уступивший место «игле», лежит здесь же. Предусмотрительный дядя, не зря так заботится о секретах, наверняка тут есть что-то интересное. Прижав чеку к рифлёному боку, вставляю на законное место шплинт, и разогнув усики фиксирую чеку. Спокойно уже вывернув из гранаты взрыватель, я облегчённо кричу:
— Всё, можно!
— Ну, что там было? — в дверях замелькали любопытные рожи друзей.
— Стандартный сюрприз для непуганых идиотов, поэтому, торопиться никогда не стоит.
— Ясно. Так, а в сейфе у нас… папки, дивидишные диски, флешки, кейс… закрытый, бумаги. Ладно, значит так, друзья… — полковник на мгновение задумался и, приняв решение вскинул голову: — Время поджимает, Чумичев вместе с оператором потрошите компьютеры, все что здесь найдёте.
— Командир, я же в них ни фига не понимаю, — Чума явно озадачен новым заданием.
— Всё просто, нам необходимо собрать как можно больше улик, а они здесь, как мне кажется, на жестких дисках компьютеров. И основное — на сервере. Все эти диски надо аккуратно вынуть, — на недоуменный взгляд Андрея, указывает в сторону оператора, — он всё знает, и помощь ему зачтётся. Поможешь?
Оператор утвердительно кивает и опасливо косится на скрипнувшего зубами толстяка.
— И я помогу, разбираюсь в этом деле, — поднимается со стула Игорь.
— Хорошо. Сергей, Олег, этого клоуна, надо бы в вертолёт, — кивает он на раненого, — вы сказали, что он тут главный фигурант, а значит нужен нам позарез. Понимаете? Сергей, а на обратном пути прихватите с собой пилота, его там Савкин опекает, и чехлы из-под бронежилетов возьмите, иначе в руках всего не унести.
— Ясно, — друзья подхватывают под руки толстяка, и уже из коридора доносится бормотанье: — тяжелый, бугай…
— Лётчик-то нам на кой сдался? — интересуюсь я, — и сами управимся.
— Пообщаемся, есть кое-какие мысли. Эх, такой арсенал жалко взрывать и оставить нельзя на неохраняемом объекте, — задумчиво бормочет полковник, оглядывая оружейную комнату.
Оторвавшийся от разборки компьютера Игорь оглянулся на копошащегося в дальнем углу татарина, поманил нас пальцем и шепчет:
— Я знаю, где всё можно пристроить. Есть тут укромное место, о котором никто кроме нас и мальчишки не знает.
— Далеко?
— Нет, тут рядом…
Оказалось, совсем не рядом. Увешанный с головы до ног трофейным оружием, я напоминаю Громозеку из мультика. Пыхчу паровозом, потею как в бане и... матерюсь, как пьяный сапожник, грохнувшись со всем этим арсеналом на пол. Понаставили ящики, уроды! Обо что я тут споткнулся в темноте? Наверное со стороны выгляжу колоритно, гора автоматов и я под ними — жуть! Игорь, прыснувший было смехом, видя недобрый взгляд улыбаться расхотел и помогает подняться. Оказывается, споткнулся я о ящик с консервами, и находимся мы на продуктовом складе. Хм, однако, судя по объёмам помещения и запасам провианта, здесь запросто можно пережить конец света, тем более с пивом... Протащив нелёгкую ношу мимо всех этих вкусностей, Игорь отодвигает ящики, фанеру, и перед нами открывается узкий лаз в неизвестность. Прислушиваясь к организму понимаю, что он влезать туда не желает, но вижу что этого и не требуется. С грохотом свалив с себя железо, Игорь юркнул в щель и уже оттуда послышалось:
— Подавай!
Я швыряю стволы, как дрова в паровозную топку, он там куда-то всё таскает и прячет. Вот послышалась возня, скрежет камней и лязг. Через пару минут в проеме появляется чумазое лицо.
— Всё, сныкал в дальнем углу, сверху брезентом прикрыл и камнями привалил, хрен кто найдёт.
— А что это за схрон?
— Пещера, куда идёт и какие там ходы — не знаю, не был. Мне о ней ваши ребята рассказали, через неё они с улицы на базу и проникли.
— Ясно, — откупорив пару банок пива одну протягиваю Игорю, и, когда половина содержимого с журчанием прошла по пищеводу, отрываюсь и спрашиваю: — Лицо твоё знакомо, но хоть тресни никак не вспомню, где могли пересекаться?
— Ты же был с Сергеем в командировке весной двухтысячного?
Кивнул молча, вспоминая.
— Ну, а «Западный Берлин»*(11) помнишь, и кто к вам тогда на помощь пришёл?
— Ммм… ребята, кажется из Архангельского отряда.
— Угу, именно так, и мы с Сергеем после того боя в одной палате госпиталя оказались.
— А-а, теперь вспомнил! Грузили «трёхсотых»*(12) в машины, а ты сигарету у меня «стрельнул» и гранату отдал, сказал, что всё равно в госпитале отберут.
— Может быть, я тогда полудохлым был и тебя, честно говоря, не запомнил, — улыбается Игорь.
— Понятно. А здесь-то — каким боком?
Собеседник темнеет лицом:
— Идти надо, и так много времени потеряли, — и, понимая, что всё же надо как-то ответить, он бурчит с явной неохотой, — сюда попал по дурости, Сергей потом расскажет…
Очевидно, есть у него причины не откровенничать, ладно, дело житейское, потом так потом, а сейчас… Чтобы не возвращаться порожняком, я распихиваю по карманам разгрузки несколько банок пива, коньяк, сигареты – пусть друзья порадуются. Игорь, глядя не меня, тоже загружается под завязку.
Хмурый капитан - вертолётчик, сидя на вертлявом стуле, осматривает помещение. Как в учебнике психоанализа, на лице его можно прочесть всю гамму эмоций, от удивления до откровенного страха.
Пытаюсь представить окружающее с его точки зрения… хм, получается плохо. Пулевые отметины на стенах, расколотые мониторы, кровавые бинты под ногами, ничего запредельного, что могло бы вызвать страх. Хотя, может быть для него в диковинку ящики с гранатами и пулемётными лентами, которые мы не смогли утащить в схрон? Вряд ли, всё же человек военный, пусть и пилот.
А Симонов продолжает прерванный нашим появлением разговор:
— …ну вот, капитан, теперь ты знаешь, что тут творилось, и как попал сюда наш сотрудник с людьми, которых ты едва не угробил.
— У меня был приказ.
— А ты включи логику и прикинь, как всё было. Изначально заявка была осмотреть побережье, и никаких возражений от твоего руководства не последовало?
— Ну-у.
— А потом мы ушли в сторону моря, и…?
— Отклонение от маршрута сразу вызывает вопрос по радио: «куда?». Объяснил, что есть вероятность нахождения людей на острове, но попасть туда нереально из-за климатических условий.
— Так, а на следующий день?
— Доложил, что в зоне видимости строения, похожие на военную базу.
— Дальше?
— Товарищ полковник, к чему этот допрос? Какого хрена мы тут делаем? Пора возвращаться...
— Это не допрос, я просто пытаюсь втемяшить в вашу голову, что может ожидать нас, и вас в том числе, дома. Итак, какая реакция была после твоего доклада?
— Получил команду: «база захвачена бандформированием, уничтожить цель залпом изо всех калибров».
— Ого! А ты же только пару НУРСов выпустил?
— Пристреляться хотел, выяснить силу ветра, снаряды ведь неуправляемые, чтобы со следующего захода наверняка. Ну поймите, приказ же!
— Понимаю, дальше.
— Когда вы мне наушник порвали пистолетом, я успел доложить, что возникли проблемы, иду на вынужденную, и всё.
— Ясно. Второй пилот не стал докладывать подробности, когда мы покинули машину?
— Нет, я всё обесточил и пока вы тут воюете, они с механиком осматривали машину на предмет повреждений, посадка была жёсткой и стреляли в нас.
— Результат?
— Машина надёжная, шасси не повреждено, а пули не задели жизненно важных узлов и агрегатов, можно возвращаться.
— А теперь самое главное. Я и пригласил вас сюда, потому что потом некогда будет спорить, и шум двигателя мешает. В общем, так: эти деятели имеют высокопоставленных покровителей во всех силовых структурах на региональном уровне, возможно и в центре — не знаю. И, скорее всего даже наверняка, с военными они так же плодотворно дружат, а приказ на уничтожение мог отдать тот, кто хотел скрыть все следы, чтобы вообще не было никаких улик. Вы не находите?
Голос Симонова звучит убедительно, и он даже перешел на «вы», чтобы окончательно убедить пилота. Но тот хмурится, кривит рот, сомневается:
— Не знаю. Зачем бы им рубить курицу, несущую золотые яйца? Вертолеты по приказу командования иногда выделялись для полётов на этот остров. Я – нет, а другие летали, людей возили, ящики какие-то. И руководство и пилоты неплохо получали за непыльную работёнку.
— Я уже объяснял: уничтожение базы и всех кто здесь есть, банальное заметание следов. А сейчас приказ вами не выполнен, база цела, и у нас, как видите, — полковник жестом обвёл стол на котором лежали диски, документы, развороченные компьютеры, — полная доказательная база и живые свидетели. Возвращаться нам теперь надо ох, как аккуратно! Надеюсь, вы понимаете?
— Не совсем.
— Да собьют нас к чертям собачьим, и все дела! Ну что ты тупишь, как целка под ковбоем? Спишут потом на несчастный случай, ошибку пилота, или ещё что придумают.
— Ох… блин, ну я и вляпался! А Юля дома, и дочери…
— Вот о чём я тебе и толкую битый час. Возвращаться на прежнее место нельзя, даже если долетим нормально, и нас там «примут», ваш экипаж теперь для них ненужный свидетель.
— Я понял, тогда нужен альтернативный вариант маршрута. Только... после всего, чтобы не оказаться крайним, когда буду отписываться скажу, что вы приказали и я вынужден был согласиться.
— Да за ради бога! Это уже будет потом, долететь бы. Сейчас я не могу связаться со своим руководством и местный спутниковый телефон разбит. Нам нужно такое место, где мы смогли бы спокойно связаться с Москвой и отсидеться до прибытия помощи. С горючкой у вас напряг и далеко улететь не сможем?
— Есть такое место, относительно недалеко и топлива хватит.
— ..?
— Северодвинск.
— Это где собирают..?
— Да-да, именно то, о чём вы подумали.
— Закрытый город – это вариант. И мы сможем там сесть?
— Сможем, тем более что город уже не закрытый. Режимные объекты по прежнему закрыты для посторонних, а в остальном это обыкновенный портовый город. Выполняя задания, я часто туда летал. Только надо поторопиться, белые ночи закончились и надо бы успеть засветло.
— Решено! — командир поднялся, — Поручик, ребята, поторопитесь.
— Всё готово, — я затягиваю ремень на последнем чехле, куда запихал всё содержимое сейфа и вопросительно смотрю на командира.
— Ну, тогда — с богом!..
Э П И Л О Г
Мы идём над поверхностью моря, все устали, кто-то спит, кто-то допивает трофейное пиво, а я вспоминаю события прошедших дней и не могу поверить, что всё это произошло в реальности.
Пока Бочаров с кем-то из наших ребят на старом уазике мотался за девушками, Анохин в подробностях пересказал обо всех злоключениях, которые им пришлось пережить. Все слушали, удивлялись и злились. Кто-то из ребят даже предложил сбросить Цезаря в море, но командир своим авторитетом угомонил горячие порывы и дал команду вскрыть кейс из сейфа Цесарского. Пришлось ломать замки, но содержимое порадовало приятным сюрпризом, он был плотно забит упаковками евро крупного достоинства. Перетянутые банковскими лентами пачки приятно пахли типографской краской, и даже возникли сомнения: не фальшивые ли... Нет, проверили досконально, красивые купюры оказались подлинными. Казалось бы неплохой штрих к завершению спасательной операции, но нам ещё предстояло без приключений добраться домой.
Командир нервничал, подгонял всех, спеша побыстрее покинуть негостеприимный остров, но вернувшийся Олег сообщил, что нет нигде старой шаманки. Колька закатил истерику, ни в какую не соглашаясь лететь без неё.
Искали долго, а нашли у странного камня. Потемневшая лицом старушка походила на мумию в полном шаманском облачении. Она была без сознания, но крепко сжимала в руках туго обтянутый кожей потемневший от времени бубен. Вся поляна вокруг было истоптана звериными следами, из которых особенно выделялись сорок пятого размера плюс когти, как пояснил мальчишка, белого медведя. Почему дикие звери не сожрали безоружного и слабого человека, для нас осталось загадкой, а рядом опять диковинка: Анохин нашёл солидных размеров тесак. С фашистским орлом на рукоятке и готической вязью на клинке, он выглядел внушительно и жаль, что нет такого в моей коллекции. Выпросить не решился, вокруг ножа и старушки какая-то непонятка. Покрутив в руках клинок, Бочаров понимающе переглянулся с Сергеем. Тоже мне - тайны Мадридского двора! Ясен пень: кинжал знаком им неплохо.
Теперь старушка поглаживает по волосам уснувшего внука, голова которого покоится у неё на коленях, смотрит куда-то невидящим взором и грызёт мундштук прокопченной трубки. Она не хотела лететь, на острове остался не захороненным её погибший сын Айдыген, но командир заверил, что мы обязательно сюда вернёмся позже, когда здесь будет работать следственная группа генеральной прокуратуры. Не знаю, но, кажется, она не поверила… а я знаю, что он в лепёшку расшибётся но сделает, иначе не обещал бы. Симонов у нас мужик пробивной, и, кажется в отставку пока не собирается.
Впереди, в дымке тумана показались очертания города, портовые краны, корабли на рейде, горбатые туши подводных лодок в акватории залива. Кажется, что осталось совсем немного, но… вертолёт резко дёрнулся влево, вправо – словно от чего-то уклоняясь, рывком уходит вниз и в сторону, совсем рядом за стеклом мелькнули волны. Неуютно… кто-то вцепился в скамью, а кто-то громыхая оружием летит на пол. Мешки, коробки, амуниция, всё смешалось в тесной неразберихе, едва не перевернулись носилки с парнем. Выпучили глаза сидящие на полу пленные охранники, а рёв двигателей заглушает вопли раненного толстяка.
Наша многострадальная вертушка наклонив нос торопится к берегу, там город, люди, и там мы будем в безопасности... Но кто-то думает иначе...
Я – «прилип» к стеклу... выше нас заходят на повторный разворот те, от кого мы успели уклониться.
Опять погибать, да сколько же можно?! Пара боевых «крокодилов» хищно ощерились пушками. Видел когда-то такие машины в деле, против них у Ми-8 шансов – мизер, но... в салон врывается холодный ветер. Пашка Рыжов у раскрытой двери, растрепало его шевелюру, улетел в неизвестность берет, но скалятся зубы в злой усмешке, упершись спиною в дверной проём он выставил навстречу смерти свой аргумент... Друзья, ухватив его за ремень, удерживают в неудобной позе, а внизу свинцовые волны. Рвётся из рук, как живой пулемёт, весело скачут по полу гильзы. Запах пороха для солдата, как для блудницы «шанель номер пять». Все хватаются за оружие, откинуты стёкла иллюминаторов, а створки кормовой рампы расходятся в стороны.
Приближается город... Война продолжается? Нет, сзади пусто, «крокодилы» ушли, мы живы.
К О Н Е Ц
Москва
15.01.2013
*11 «Западный Берлин» - район на окраине Гудермеса, бывшая вотчина полевого командира Салмана Радуева.
*12 «Груз-300» - раненые. «Груз-200» - погибшие.
По многочисленным просьбам читателей написано продолжение. Это совершенно другая история, но главные герои: Анохин и Бочаров, присутствуют во всей красе. Надеюсь читатель не будет разочарован http://www.proza.ru/2016/10/27/665