Поезд мерно шуршал вдоль заснеженной лесополосы центральной части России. Я с наслаждением пила в одиночестве обжигающий чай, ностальгически любуясь подстаканником от РЖД, и ела галеты с отрубями. Вязкая теплота дорожных грез убаюкивала, опутав ноги, связав мысли…
Как вдруг дверь купе решительно распахнулась.
– Сил нет! – подтолкнув меня бедром, на постель рухнула корпулентная дама. – Представляешь, Егор-то каков. Зинку бросил! Мне Маша только что рассказала. Зинка же постоянно его пилила, что у него нормальной работы нет. Допилила – устроился в фирму (так, одно название), а там эта краля быстро взяла его в оборот.
Описываемые события дама подкрепляла выразительными жестами.
– Кто рассказал?
Мне давно хотелось задать какой-нибудь вопрос, но рот был набит печеньем. Поясню: я предпочитаю затяжное тесто – оно менее калорийно, и в него хотя бы не добавляют ненавистное пальмовое масло.
– Ну, тетя Маша, что живет за магазином. Рыжая такая. У нее еще бесхвостая собака и дочка «с приветом».
– А!.. – Вагонный чай все еще был слишком горячим, чтобы я могла достойно поддержать беседу.
– Так вот, – с удвоенным напором продолжила моя собеседница, – Зинка как узнала, схватила в охапку детишек, ворвалась в их контору и такое там устроила!
Подробности сыпались из тетки словно из противотанкового гранатомета.
– В какой? – спросила я невпопад, чтобы остановить словесную стрельбу с явным кумулятивным эффектом.
– Да ты что в самом деле? – Она изучала меня с изумлением и угрозой, как немецкий панцершрек советский танк Т-34. – Часом не хочешь ли сказать, что ты не Лидкина дочь?
– Неа, – замотала я головой, подбирая с коленей крошки галет. (Хорошо, что в них кроме муки и воды ничего не кладут – жирных пятен не нахватаешь.)
– Ты же садилась в вагон в Лисках, я ж видела – тебя Юрка одноногий провожал, – ее глаза внезапно мечтательно заблестели: – Юрка, молодец, конечно, мужик одинокий, но трудолюбивый – целый день по хозяйству, кроликов разводит…
Мне ничего не оставалось, как виновато пожать плечами. Села я в поезд гораздо раньше, но действительно неудобно выходит – инвалид Юрка мало того, что должен был сопровождать на вокзал, оставив кроликов, так еще и не меня.
– Попадаются же такие!
Красная от возмущения, попутчица вскочила и рванула на себя дверь. Видавшее виды купейное зеркало в страхе задрожало.
– А Егор с Зиной что? – запоздало опомнилась я, выглянув в коридор. Но командармские шаги гневно удалялись по вагонному половичку.
Так и не узнаю теперь, чем все у них закончилось.
Я снова вернулась к пейзажу за окном. Но еще долго лисовчане ругались и дрались у меня в голове, пока стук колес не вернул липкую паутину дремоты и не окутал мягким дружеством.