Саммер вошла в палату и увидела, что Патрика нет в постели. Она постучала в дверь туалета, а когда никто не ответил, заглянула внутрь – там было пусто. Затем посмотрела больничную карту, никаких процедур ему не назначали. И никаких других пометок тоже не было. До последнего момента она не хотела верить, что он сбежал, как и хотел. Она начала жалеть, что не помогла ему. Теперь неизвестно где он и что с ним.
Доктор Смит все так же сидел возле дочери, когда она вошла в палату. Ей стало его жалко, за это время он даже как-то постарел. Он поднял на нее усталые глаза, ничего не сказал и снова стал смотреть на спящую дочь, словно если он не продолжит этого делать, она умрет.
В окошко палаты смотрел какой-то парень тучного вида. Саммер вышла к нему.
– Ты что-то хотел? – спросила она.
– Как она? – спросил парень.
– Умирает.
Он побледнел, потом сел на скамейку.
– Нет, нет, нет, – запричитал он, – как же так? Что случилось?
– Разбитое сердце, – Саммер тоже присела, потом строго спросила. – Ты имеешь к этому отношение? Это из-за тебя она в таком состоянии?
– Вы шутите? – он поднялся. – Вы же видели Рейчел, она невероятно красивая. А теперь посмотрите на меня. Толстый и некрасивый. Разве я мог ей понравиться? Она даже имени моего не знает. Но вы только не думайте, что она стерва. Она очень хорошая. Не то, что ее подруги, которые вечно меня обзывают по-разному, все время издеваются. – Он подошел к окошку палаты. – Ей уже ничем нельзя помочь?
Саммер оставила его возле палаты, предварительно настояв, чтобы он принял таблетку. Еще один пациент с разбитым сердцем ей был совсем ни к чему. Затем отправилась проверить остальных больных. Все это время она старалась не думать о Патрике, отгоняя мысли куда-то на периферию. Получалось не слишком хорошо.
Она терпеливо выслушивала жалобы пациентов, давала им таблетки, ставила уколы, отвозила на процедуры, возвращала их обратно, помогала устроиться поудобнее в кроватях, а с кем просто так болтала, и постепенно она смогла отвлечься от печальных мыслей.
Уже перед самым уходом она заглянула к Рейчел, она была одна и глядела в окно. Она до боли напомнила ей Патрика, и в ней поселилось призрачное чувство тревоги, будто она сделала что-то не так или не сказала что-то важное.
– Привет, – сказала Саммер. – Тебе что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо, – слабо ответила девушка.
– А где доктор Смит?
– Папа? Он вышел, ему кто-то позвонил.
– Я тогда посижу с тобой, пока он не придет.
Саммер села возле окна на стул, поскольку ей не хотелось занимать место возле кровати, которое уже «принадлежало» доктору Смиту. Девушка лежала неподвижно.
– Я умру? – спросила она.
– Об этом еще рано говорить, – ответила Саммер.
– Я же знаю, что я умру, иначе папа не проводил бы тут столько времени. Ночью он плакал. Прошу, скажите правду.
– Да, ты умрешь.
Рейчел кивнула, словно благодарила за эти слова. Порой лучше услышать правду, какой бы неприглядной она ни была.
– Тебе страшно? – спросила Саммер.
– Уже нет, – она приподнялась в кровати. – Только родителей жалко. Я боюсь того момента, когда мама придет. Что я ей скажу?
Она замолчала, погрузившись в себя.
– А ты жалеешь о любви? – спросила Саммер.
– Нет, не жалею. Это было лучшее, что произошло в моей жизни.
Мы проводили много времени вместе. Знаете, все, как в старых фильмах, мы много их просмотрели, там люди занимались всякой всячиной. Иной раз мы не понимали, зачем они все это делали. Поэтому мы решили, что нам надо самим это сделать, чтобы понять. Долгие прогулки по пляжу, посиделки в кафе, поездки за город на пикник, катание на трамвайчиках и все в таком духе. Сначала это было просто развлечение, попытка разнообразить нашу жизнь, но потом я стала замечать, что для меня это значит нечто большее. Каждую встречу я ждала с нетерпением. Я перестала принимать таблетки.
Сердце наполнилось счастьем, радостью, я прямо физически это ощущала, казалось, что оно поет, словно там поселилось все самое светлое и лучшее, что есть в нашем мире. Я чувствовала, что у меня есть сердце, что оно живет.
Я рассказала ему о своих чувствах. Казалось, что он чувствует то же самое. Он испугался и не отказался от таблеток. Я пыталась с ним поговорить, переубедить его, но он и слушать не захотел. Вскоре вообще перестал общаться со мной.
Только сейчас Саммер увидела, что в дверях стоит доктор Смит. Интересно он слышал свою дочь? И что он думает по этому поводу? Она оставила их наедине.
Она зашла в палату Патрика, там как раз перестилали постель. Медсестра подняла подушку, и Саммер увидела диск. Она подошла и взяла его. Затем вышла в коридор, села на стул и стала рассматривать обложку диска Florence + The Machine. Lungs.
Как он узнал, что этот диск мне больше всего понравился? – подумала она.
Она открыла диск и на пол упала согнутая пополам бумажка, она развернула ее, там было написано «Прощай».