Патрик открыл глаза. Он лежал на кровати в чужом доме, не понимая, как он здесь оказался. Это была просторная и светлая хижина, сложенная из массивных бревен, с большими окнами. Тишина и спокойствие.
Он откинул одеяло и сел, тело тут же отозвалось болью в конечностях. На руках и ногах он заметил ссадины и царапины, но, несмотря на это он чувствовал себя нормально, а самое странное это то, что сердце не болело. Он огляделся по сторонам в поисках своей одежды, но не нашел ее. На стуле рядом с ним стопкой лежали потертые синие джинсы и белая футболка.
В открытую входную дверь вбежала немецкая овчарка, уселась напротив и стала смотреть на него, будто хотела что-то спросить. Следом вошел хозяин.
– А, очнулся, – весело сказал он.
Патрик вяло кивнул.
– Меня Джек зовут, я лесник здешний, а это вот Тревис, – он погладил собаку по голове.
– Патрик, – ответил он, пожал руку хозяину и тоже погладил Тревиса. – Спасибо за помощь, я бы там помер наверно.
– Это ты его благодари, – хозяин потрепал собаку по голове. – Не спалось мне нынче, вот и вышел прогуляться. Ночью в лесу знаешь как хорошо, вам городским не понять. Тихо и покойно, прямо душа радуется. Вдруг слышу, пес мой то лаять начал, ну я думаю опять на сову гавкает дурень эдакий. А когда подошел к нему поближе так и тебя увидел. Ты совсем плох был, только к утру получше стало.
Патрик еще раз поблагодарил Джека и Тревиса, когда они подвезли его в город. Затем сходил в магазин и купил колбасу, которую тут же скормил Тревису. Он быстро с ней управился и вместе с хозяином отправился в обратный путь.
Патрик вошел в свой номер. В шкафу висела одежда, а на прикроватной тумбочке лежали несколько дисков – ничего такого, без чего бы он не мог обойтись. Тем страннее было для него снова оказаться здесь, ведь когда они ехали через лес, а Тревис так и норовил лизнуть его в лицо, он проверил «ключ» – там появилась надпись «точка перехода достигнута». Он спокойно мог нажать кнопку и вернуться домой, но он этого не сделал. Почему?
Он лежал на сырой земле, лес был предательски близко и далеко одновременно. Воспоминания выстроились перед ним как картины в галерее, а когда он к ним подходил – оживали. Маленькие кусочки прекрасной и счастливой жизни рядом с ней. Вот они идут по городу, взявшись за руки, и едят мороженое. Здесь они едут в переполненном метро, тесно прижавшись, друг к другу, он дышит ей, она – им. Следующая картина оживает. Теплый летний день, они купаются, плывут наперегонки до плота, она приплывает первой и весело смеется. Забираются на плот, болтают ногами в прохладно воде, и солнце греет им спины.
– Я люблю тебя, – сказала она.
– Для тебя это наверно будет сюрпризом, но я тебя тоже люблю.
Она слабо улыбнулась. Она говорила эти слова и прежде, но в этот раз они звучали иначе, по-настоящему, сказанные от чистого сердца, а не для того, чтобы получить какую-то выгоду. Патрик почувствовал перемену в ней и в этот момент он понял, насколько сильно любит ее.
– Я люблю тебя, – повторил он.
Любовь к ней было лучшим событием его жизни, самым светлым и чистым. Он просто не мог себе позволить запятнать ее своей смертью. Это было бы неправильно.
Она прижалась к нему и поцеловала. Они лежали на плоту в обнимку, смотрели на облака, неспешно, прогуливающиеся по небу.
– Знаю, мы сегодня на концерт хотели сходить, – сказала она, – но у меня тут подруга приехала на один день, мы с ней уже год не виделись. Я очень хочу повидаться с ней. Ты отпустишь меня?
– Отпущу.
Патрик сидит перед ноутбуком и принимает заявки на песни. Сайт радио стал подтормаживать, он уже выполнил шесть заявок и объявил, что осталась последняя заявка (теперь точно последняя). Слушатели не хотели его отпускать, и сайт периодически зависал от наплыва посетителей. Вдруг он увидел заявку, которая привлекла его внимание – Hooverphonic – Mad About You. Имени приславшего заявку посмотреть было нельзя, поскольку сайт снова завис. Патрика охватило странное волнение, видимых причин которому не было. Прошла минута, вторая, он что-то говорил, поглядывая на экран. Наконец сайт отвис, он прокрутил вниз… «Саммер, которая хочет быть с тобой».