Глава I
Хмельная ночь
В далеком восьмидесятом году я работал референтом международного отдела ЦК профсоюза госучреждений. Был тогда такой профсоюз, стоящий на охране прав и свобод государственных чиновников и поддерживающий тесные связи со своими аналогами в других странах. Центральные комитеты многочисленных профсоюзов в те времена были точной копией ЦК партии и по своей структуре, и по своей элитности и закрытости. Они напоминали закон о сообщающихся сосудах, где служащие плавно перетекали из одного сосуда в другой.
Мой приятель Володя Сазонов, помощник председателя ЦК профсоюза, плавно перетек из состояния личного водителя известного в то время Георгадзе в статус престижной должности в аппарате профсоюза.
Чтобы была понятнее канва рассказа, напомню, что в ту пору не пили на работе и вне ее только язвенники и трезвенники. Наш общий начальник, перетекший в профсоюз из замзав отделом вышестоящей организации, по собственному признанию, пересказанному мне Володей, не пил только в некоторых исключительных случаях: когда ему предстояло идти в два святых места. Первое – к зубному врачу, второе – в ЦК партии.
Собственно, это прелюдия, а сам рассказ о приключении, случившемся со мной и с тем самым Володей Сазоновым.
Как-то в пятницу, в благословенный день конца рабочей недели, мы вышли вдвоем за порог родного учреждения.
- Миша, у тебя деньги есть? - проникновенно спросил он. – А то выпить хочется.
- Нет у меня денег, Володя, - грустно ответил я. – Но ты верно подметил, выпить хочется.
- Вот и у меня нет, - печально продолжил Володя. – А машина у тебя на ходу?
- Да вот она стоит.
- Хорошо. Бензин твой, а деньги я буду искать.
Мы уселись в мою машину и поехали на поиски денег и предвыходного разгуляя. Оба были холостяками, и это облегчало трату времени объединенных общей целью людей.
Когда мы объехали пол Москвы, но денег так и не нашли, я понял, что у Володи знакомые живут на каждом углу.
И тогда его осенило.
- Как же это я про цыган забыл? Все, поехали к цыганам.
И мы поехали в дом на Новом Арбате, где располагалось известное тогда кафе «Ивушка». В этом доме, как я узнал, жила знаменитая пара цыганских певцов: Рада и Николай Волшаниновы.
Квартира напоминала цыганский табор, раскинувший свой шатер на шестом этаже в центре Москвы. Я немного сник от обилия людей, громких голосов и красок.
Коля Волшанинов проводил нас на кухню, где хоть и ходили взад и вперед какие-то люди, но можно было услышать себя. Володя представил меня, проорав ему в ухо мое имя. Из дальнейших расслышанных обрывков делового разговора я понял, что Коля купил на днях квартиру дочери, и денег у него тоже нет.
Мы с Володей погрустнели, но тут же обрели надежду.
- Ребята, что-то я устал от этого шума. Давайте, спустимся в «Ивушку» и посидим по-человечески.
Коля по-барски сказал бармену незнакомые нам слова: «В кредит», - и заказал бутылку ямайского рома и три бутерброда с красной рыбой.
Помятуя, что я за рулем, от выпивки я воздержался. Видимо, после двух опрокинутых внутрь рюмок наличие трезвого соседа Колю насторожило.
- Миша, а ты хорошо водишь машину?
- Нормально.
- Обещай, что не попадешь в аварию.
- Торжественно клянусь.
- Тогда можешь пить. Пока я рядом, тебя никто не арестует.
И с благословения Николая Волшанинова я стал наверстывать упущенное.
Когда бутылка опустела, Коля высказал разумную и понятную нам мысль.
- Надо бы продолжить. Едем в ресторан «Актер».
Ресторан «Актер» на углу Пушкинской площади и Тверской (тогда улицы Горького) был настолько известным и закрытым, что даже к швейцару, охраняющему вход, никогда не выстраивались очереди. Внутрь пускали не по документам, а по лицам, известным всей стране из фильмов и с экрана телевизора.
Когда мы вошли в гардероб, и Коля сказал: «Ждите здесь», - мы с Володей ощутили себя чужими на этом празднике жизни. Мы жались в уголке и ждали, что сейчас подойдет строгий швейцар и грозно спросит: «А что вы здесь делаете?» - и выставит с позором взашей.
В проеме, открывающимся в зал, я увидел Ульянова и окончательно понял, что мы пропали.
Подбежал Коля и выпалил:
- В зале мест нет. Нас примет у себя в кабинете директор ресторана. Только не забудьте: ты, Володя, замзав отделом ЦК партии, ты, Миша – референт международного отдела ЦК партии. Все, пошли.
И мы вошли в кабинет.
Длинный стол сверкал сервировкой, красной и черной икрой, балычком, язычком, севрюжкой, жульенчиками, помидорчиками и огурчиками и еще чем-то мне совсем незнакомым и изысканным. Запотевшие бутылки водки искрились капельками льда, коньяк переливался янтарем, заморское вино рдело под хрустальной люстрой. Улыбающиеся официантки в коротких юбочках выходили за дверь.
Мы сели за стол, чувствуя себя мнимыми ревизорами из знаменитой комедии. И тогда я, наконец, уверился в силе мастерства и таланта Николая Волшанинова.
Застолье продолжалось часов до двух ночи, и когда Коля спел свои цыганские песни, Володя уже клевал носом над салатом, а директор, судя по всему, устал от хорошо выполненного долга, наступила развязка.
Володя Сазонов вдруг поднял тяжелую голову от стола и, прямо глядя в глаза директору, спросил:
- Сколько мы вам должны? Нам уже пора.
Это был не только дерзкий, но беспардонный вопрос, учитывая, что у нас троих и рубля бы в карманах не набралось.
Директор встрепенулся и захрапел ноздрями, как жеребец.
- Что вы, что вы. Даже не думайте. Приходите еще, всегда рад. Кстати, ваш водитель, наверное, голодный. Вот, возьмите для него.
И невесть откуда выплывшие официантки распихали по пакетам три бутылки водки и несметное количество дефицитной закуски.
- А где ваша машина?
- За углом, - впервые за вечер сказал правду Володя.
Под поклоны директора, швейцара и официанток мы вышли с тяжелыми пакетами в руках из ресторана и сели в машину.
Глядя на увесистую ношу, Володя окончательно проснулся.
- И где же мы все это будем пить?
Они, не сговариваясь, посмотрели на меня. В ту пору я жил один в новой двухкомнатной квартире и, не выдержав испепеляющего взгляда товарищей, ответил:
- Поехали ко мне.
Заблаговременно порезанную закусочку оставалось лишь разложить по тарелкам, а водку налить в рюмки. Это не отняло много времени, и мы приступили к продолжению банкета.
Два часа спустя Володя окончательно переехал к Морфею, растянувшись на диване, а мы с Колей, благодаря доброй закуске, сидели еще прямо и продолжали разговор. Говорил, в основном, он и рассказывал о том, что для меня было интересно и неожиданно – о Володе Высоцком. Они вместе играли в фильме «Опасные гастроли» и после съемок встречались и остались приятелями.
- А поедем сейчас к Володе, на Грузинскую, здесь же недалеко, - предложил вдруг Коля. – Он нас примет, конечно, он такой человек. К нему можно в любое время зайти. Может быть, споет.
Начинало светать. Сазонов лежал рядом в беспробудном несознании, и мне стало неловко приехать вот так, запросто, под утро к Высоцкому, хотя я понимал, что Коля Волшанинов говорит серьезно.
Мы так и не поехали к Владимиру Семеновичу, и я до сих пор жалею об этом. А через полтора месяца он умер.
В жизни, кроме спектаклей на Таганке, я видел Высоцкого только один раз. Мы провожали какую-то делегацию в Шереметьево, когда к нам подбежал человек и спросил, запыхавшись:
- Ребята, где вылет на Франкфурт?
Мы показали, и он исчез.
- Знаешь, кто это был? – спросил меня мой шеф. – Высоцкий.
Не поехали мы к Высоцкому, а принялись реанимировать Володю Сазонова. Он был крупным мужчиной и, проснувшись, окончательно вошел в роль замзав отделом ЦК, то есть вел себя заносчиво и своенравно. Только когда, передвигая по очереди его руки и ноги, мы вдвоем водрузили его тело в машину, он успокоился.
- Миша, ты уж развези, пожалуйста, нас с Володей по домам, только аккуратно.
Я продвигался по улицам аккуратно, благо лишь наступало утро, и машин в Москве было намного меньше, чем теперь. Я помнил дом, где живет Володя, а к концу поездки ожил он сам, вспомнил подъезд, номер квартиры и стал самостоятельно передвигать ноги. В лучших традициях мы оставили его около двери, нажали на звонок и ушли. Видимо, домой он попал, потому что через несколько дней мы встретились на работе.
Когда по утренней Москве я вез Колю Волшанинова на Новый Арбат, нас остановил заветной палочкой гаишник.
- Миша, сиди в машине, я сам с ним поговорю.
Это было вовремя сказано. Боюсь, я не смог бы оторваться от руля. Разговор, который я наблюдал в зеркальце, занял не более двух минут.
- Поехали.
- Что ты ему сказал?
- Он меня узнал, конечно, - ответил Коля, как на его месте сказал бы любой известный певец или актер. – Я объяснил, что мы возвращаемся с концерта на даче Николая Анисимовича Щелокова (Н.А. Щелоков – в то время министр внутренних дел).
Так, без всяких новых приключений, мы доехали до Нового Арбата, а потом уже и я до своего дома.
Колю Волшанинова я встречал еще один раз, через много лет. Ужинал с друзьями в подмосковном ресторане «Русь», а он, с гитарой в руках, ходил и пел между столиками те же цыганские напевы. Меня он не узнал.