Окунаюсь в воспоминание –
очищение, как в купель,
В тот, такой необычно ранний
тёплоласковый белый апрель.
От цветущих в лесу черёмух
райский, сладкий, чуть терпкий дух,
Во дворе, не спеша, по-хозяйски,
чинно ходит цветной петух.
На завалинке, рядом с дедом,
развалился ленивый кот,
Греет солнце дедуле коленки,
подпекает коту живот.
Я, весёлая и босая,
в зале крохотной мою пол,
Крылья тряпочкой протираю
у фарфоровых ангелков,
Поливаю огромный фикус,
из-под пола поют сверчки,
Расстилаю бабулей связанные
полосатые половички.
А под яблоней пенно-розовой,
на столе, в окруженье сластей,
Весь вспотевший от нетерпения,
самовар ждёт к обеду гостей.
Невдомёк мне такой счастливой,
и из внуков всех боевей,
Что увязшая в мёде пчёлка –
предсказанье судьбы моей.
И ещё для меня нет Бога,
не пугают меня Волхвы,
А священник епитрахилью
не покрыл моей головы.
Годы, годы… песок сквозь пальцы…
сердце выскобливший песок…
Забежать бы хоть на секунду…
место помню и адресок.
Мне ведь надо совсем немного:
с крыльев пыль стереть ангелкам
И пройтись легко, босоного,
по колючим половичкам.