Моя романсиада. Как это начиналось

Татьяна Кузнецова 4
                МОЯ РОМАНСИАДА
                (как это начиналось)

          Моя любовь к старинному романсу начиналась очень непросто. По молодости лет я вообще безоговорочно отторгала от себя этот жанр, считая его пошлым, вычурным, устаревшим. Так было все мои «школьные годы чудесные», когда самонадеянно считаешь себя правой во всем! Особенно в том, что тебя либо очень волнует, либо совсем не трогает в жизни. И продолжалось это довольно долго, вплоть до последнего класса школы…

         Но однажды на день рождения мне неожиданно подарили маленькую пластинку с романсами в исполнении Галины Каревой. Волей-неволей начала слушать… И что же, лед тронулся?

         Обо всем этом я рассказала в книге, написанной и изданной родной сестрой знаменитой певицы – Лидией Алексеевной Каревой. Книга называется «Галина Карева. Певица России». Она собрала в ней уникальный материал из семейного архива со множеством великолепных фотографий, собрала мнения о певице ее коллег по Мариинскому театру, а также рассказы и воспоминания очевидцев – ее многочисленных поклонников, друзей, журналистов, и совсем простых людей, очарованных ярким талантом и красотой этой незаурядной артистки. Вот в эту последнюю группу попала и я.

         Прежде чем привести отрывок из этой книги, связанный с моим обращением к романсу, я оглянусь на полтора десятилетия назад и вспомню, как эта книга начиналась, и сколько пришлось претерпеть Лидии Алексеевне, пока не нашлась весомая материальная помощь и поддержка от Правительства Москвы.

         В 1995-96 году я уже вовсю работала с Аллой Баяновой, великой исполнительницей русского романса. Наша книга неуклонно продвигалась вперед, мы все, включая ее милых четвероногих друзей, по вечерам собирались на уютной баяновской кухне за чашечкой чая, и я зачитывала им очередные главы. И вот в один прекрасный вечер Римма Павловна, помощница Баяновой, пригласила на наши чтения Лидию Алексеевну Кареву, с которой была лично знакома:

       - Таня, пусть она послушает. Она тоже задумала такую же книгу о Галине Каревой, и, может, ты ей поможешь, дашь какие-то советы…

        Да, мы тогда только начинали совсем новую жизнь и были еще неопытны на писательском поприще. Лидия Алексеевна окончила МАИ и работала в НИИ ведущим инженером-конструктором, я окончила МИЭМ и работала в НИИ инженером-программистом. Вот такие «писатели»...

        Но главное, что у нас было, это огромное желание оставить литературный памятник жизни и творчеству таких легендарных личностей, как Баянова и Карева, настоящих Артистов с большой буквы. Сохранить для следующих поколений как можно больше из того, что они пережили на своем пути восхождения к Олимпу.

        Потом Лидия Алексеевна пригласила меня к себе домой и показала много интересного материала для будущей книги – фотографии, рукописи самой Галины, газетные и журнальные статьи о ней и т.д. Мне попалась на глаза страничка, написанная ее рукой. В ней раскрывается секрет, нечто вроде формулы – как надо исполнять романс. Я в ту пору уже очень интересовалась вокальным искусством и поэтому попросила разрешения у Лидии Алексеевны и переписала себе в тетрадку этот отрывок. Вот он:

          «Подражать могут многие, но это не то. Вопрос в том, как Я чувствую романс, как понимаю его и проникаю в его душу. В этом весь секрет. И он очень прост, он лежит на поверхности, но, к сожалению, его не могут увидеть. Прав был Утесов, когда говорил, что надо петь сердцем. Плюс техника, конечно. Надо приблизить слово к слушателю. Надо точно и тщательно отработать интонацию (по системе Станиславского). Необходимо знать предел и не заходить за него. Потому что чуть-чуть туда – слишком строго, чуть-чуть сюда – уже пОшло. И в этом все дело. Нужно петь на грани. На грани того и другого. Эту грань нужно хорошо чувствовать и проходить по ней с легкостью, а это уже дело техники…». 

        Лидия Алексеевна собиралась тогда в Ленинград, чтобы взять интервью у артистов Мариинского театра, работавших с Галей, очень уважавших ее за блистательный талант, бескомпромиссность и неподкупность характера (дома ее так и называли – Зоя Космодемьянская). Многие из них готовы были помочь в написании книги. Конечно, были и завистники – не зря же почти все съемки с ее концертов были кем-то злонамеренно размагничены. Так начиналась эта книга, которая создавалась свыше десяти лет!

       И вот она вышла в 2008 году, долгожданная, интересная, насыщенная множеством превосходных фотографий, и здесь по праву есть чем гордиться ее автору, родной сестре певицы. В эту книгу поместили и мои две странички, где я повествую о том, с чего собственно началась моя романсиада…

                *********************

      «В середине 1960-х годов, когда я оканчивала среднюю школу, мне подарили небольшую пластинку с романсами в исполнении Галины Каревой, до той поры мне неизвестной. С той пластинки-то все и началось.

      А надо сказать, то было время, когда мы были захвачены романтикой бардовской песни. Я, как почти все мои ровесники, увлекалась туристическими походами, во время которых мы у костра распевали под гитару песни Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы, Юрия Визбора…

      Вообще, авторская песня быстро доходила до наших сердец и не требовала от самого слушателя никакой предварительной подготовки.

       А вот моя мама (преподаватель русского языка и литературы) обожала старинные русские романсы в исполнении академических и эстрадных певцов. И меня она пыталась обратить в свою веру, убеждая, наседая, изливая свои восторги по поводу звучащих романсов. Но напрасно! Я самоуверенно и упрямо отвергала такое исполнение, казавшееся мне тогда чересчур вычурным, неуместным, отжившим свой век.

       Вот тут-то и подоспела эта маленькая пластинка, которую волей-неволей, как подарок, я стала слушать. Поначалу меня взволновал голос певицы – низкий, грудной,  драматический, сочный:

                Только раз бывает в жизни встреча,
                Только раз судьбою рвется нить,
                Только раз в холодный зимний вечер
                Мне так хочется любить… 

       Чем больше я слушала, тем больше очаровывал меня этот голос, пришедший из какого-то иного мира. Он навевал душе нечто новое, таинственно-неведомое. Но это и еще многое в мире чувств мне открылось потом, а пока прилетела только первая ласточка из взрослой страны и своим необыкновенным голосом заставила меня задуматься…

       Нечто подобное я впервые испытала от романа Льва Толстого «Анна Каренина». И теперь вот этот дивный голос, звучащий с маленькой пластинки… Он говорил о чем-то очень непростом, быть может, опасном, но притягательном.

       Так Галина Карева сумела сделать то, что никак не удавалось сделать моей маме: добраться до самых глубинных струн моей души. Имя этой певицы соединилось в моей душе с неким переходом во взрослый мир чувств, еще неясных ощущений, драматических развязок, чего я до сих пор не испытывала ни от одной из бардовских песен.

       Мне захотелось увидеть и услышать эту замечательную певицу на сцене, и я пошла на ее концерт. И там, на концерте, я уже была покорена окончательно. Внешний облик певицы удивительно гармонировал с ее прекрасным голосом. В романсах, которые она исполняла, были чувства глубокие, страстные, сильные.

       Передо мной лежит программка ее концерта в Государственном центральном концертном зале «Россия» от 15 января 1979 года. Я читаю ее и вспоминаю… Вот она вышла на сцену: царственно-статная, красивая женщина с большими грустными глазами, в элегантном черном платье. Правильные черты лица. Никаких внешних эффектов: собранна, серьезна и даже чуть строга, как будто охраняла себя и нас от той волны, которая сейчас всех захлестнет.

       Запела – и тут же затопила зрительный зал морем, нет, целым океаном бушующих страстей! Душа вновь затрепетала от уже знакомых романсов: «Дремлют плакучие ивы», «Ночь светла», «Грусть девушки», «Нищая»…

       Их пела не просто певица с хорошей вокальной школой, на сцене была личность. Звучали и ее собственные романсы, находившие бурный отклик у слушателей. Это «Говоришь ты мне порою», «Если все повторить сначала» и другие…

       Сам по себе голос уже вызывал уйму эмоций, но не на нем делала акцент певица. Пользуясь богатством своих вокальных возможностей, она стремилась лишь к одной цели: донести до наших сердец всю полноту чувств, заключенных в музыкальных миниатюрах, которые она исполняла. И эта цель всегда была достигнута благодаря ее мастерскому владению нюансами: паузами, тонами и полутонами.

       Она прекрасно держалась как бы на узенькой тропе между двумя пропастями: вульгарной пошлостью и холодным академизмом. Один неверный шаг – и можно было упасть в одну из этих пропастей. И в этом «чуть-чуть» было все дело. Она не оступалась никогда. После концертов Галины Каревой какое-то время для меня не существовало вокруг ничего мелкого, обыденного. Так бывает, когда поднимаешься в горы, где воздух чист и прозрачен первозданной свежестью и легко дышится, а груз каждодневных забот оставлен там, внизу…

       Мне кажется, было бы очень полезным поставить запись Галины Каревой, вслушаться в нее и проследить, как удивительно точно, вплоть до деталей, передает этот зрелый мастер жизнь души человеческой. Это та творческая зрелость, которая зависит не от возраста, а от степени таланта. Ведь, чтобы исполнить романс, нужно знать всю гамму человеческих чувств до малейших оттенков и уметь выразить ее.

       Каждое слово романса в ее исполнении отшлифовано соответствующей интонацией. Чувствуется, что она продумывала смысл того, о чем пела, и доносила этот смысл до слушателей, а не упивалась собственным пением, хотя обладание таким прекрасным голосом могло бы служить прямым поводом для самоупоения. Но в этом случае мы имели бы еще одну певицу с красивым меццо-сопрано, что подарила нам от щедрот своих русская земля, а не великолепного мастера-исполнителя, покорившего миллионы сердец, найдя потаенный ключик к каждому из них.

          Я благодарна судьбе, что на заре своей юности познала удивительное искусство Галины Каревой».

                **************************