11
Не подумайте, что я умалчиваю о главной цели своей отчаянной вылазки в Тулу, чтобы напустить туману или сохранить интригу. Просто мне категорически нельзя об этом говорить на диктофон: кто знает, не попадёт ли он в лапы умного и коварного противника. Я могу не успеть уничтожить запись, да и очень не хочется этого делать – тогда мой опыт, мои знания навсегда пропадут для истории. Так и сгину безо всякой пользы.
Обменявшись парой слов по рации, мы с Химштерном встретились в безлюдных Сокольниках. Его расхристанный вид и безумный блеск выпученных более обычного глаз мне сразу не понравился. А когда, брызгая слюной, горячим шёпотом Борька начал излагать мне свой план спасения страны, точнее, воскрешения её останков, я с тоской понял, что у него от пережитого напрочь съехала крыша. Его затея была полным безумием и фантастикой. Конечно, если на миг допустить, что он, действительно, за цистерну спирта сумел у десантников на Арбатской площади, на развалинах Генштаба, выменять ЭТО… Да, приплюсовать ТО, что, якобы, успел передать ему перед смертью последний президент… Вместе оказалось бы покруче, чем волшебное копьё Лонгина… Словом, бред шизофреника... Вдобавок, он предлагал задействовать в своих геройских играх мою Галю… Почему именно её? А в Москве, говорит, такие вещи держать никак не возможно. И бесполезно. А она, как раз, из Тулы… Откуда, сволочь, узнал?..
Короче, я его аккуратно послал, и петлями, проверяясь, заспешил назад, на явочную квартиру. Галя исчезла. В условном месте лежал тот айфон, что теперь со мной. Под ним записка. Помню её наизусть: «Уехала. Буду на тёткиной даче. Думаю, ты не забыл, где это. За Мкадом мне передадут от Х важную вещь. Ждём тебя, как можно скорее, а то будет поздно. Возьми телефон и береги – в нём наше спасение. Объясню потом. Обнимаю».
Где, Галюша, ты научилась так шифроваться? Резануло слово "ждём". С кем это она меня ждёт?
Снаружи события развивались стремительно. Страна летела в пропасть. Вертя ручки настройки на волшебном ящике, я ловил самые разные, часто малопонятные, обрывки разговоров и фраз, чьих-то рапортов, но из них скоро стала вырисовываться ужасная картина полной анархии и неразберихи. Крупицы порядка ещё держались на народной милиции и отрядах добровольцев-дружинников, которые успели вооружиться первыми, но силы оказывались не равны. На столбы повсеместно взлетели банкиры, после чего рухнули банки, погребя финансовую систему. Вожделенными ещё неделю назад бумажками протыкивали рамы и играли дети.
Работать уже давно, ещё при старой Думе, было нечего – то, чем занималось население Демократии все последние годы, назвать «работой» было бы смертным грехом. Работали только некоторые из низшей касты слуг Матушки-Трубы и вымершие колхозники. Остальные управляли и распределяли, сочиняли акты, отчёты и письма трудящихся, истирали штаны, сражаясь в Warcraft, что-то перевозили-упаковывали-раскладывали, придумывали и распространяли рекламу, собирали и тратили налоги, экономили пенсию, дожидались решения суда и смотрели сериалы про серийных убийц. Одновременно что-то ловко тырили и исповедовались Фэйсбуку о турах по Таиланду. Или мечтали крупно выиграть на бирже и что-либо стырить. На одном работающем сидели мастер, кладовщик, охранник, управляющий, держатель пакета, диспетчер ресурсов, водитель, продавец, мерчендайзер, креативщик, рекламный агент, политтехнолог, министр обороны, утилизатор упаковки, законотворец и ещё полсотни иных трудяг.
Все постоянно что-нибудь продавали, но было неясно, откуда это бралось. При желании купить можно было буквально всё, даже приличный кусок Родины в расфасованном виде с документами. Появилась такая шутка: «Не продаётся бой Курантов, но можно колокол продать». Продавали всё, что имело хоть малейший спрос. Если нет – отдавали за так, по широте души: чего зря вещи пылиться. Тем более, чужой. Друг другу всё неприкаянное и непривязанное продали и перепродали по нескольку раз, потом надоело, и стали продавать это вероятному противнику. Ещё бы Казань не восстала и не позвала на помощь иранцев!
Те, кто не участвовали в торговле стыренным, были крайне редки. Их сторонились, и настороженно смотрели в спину. А если такой тип заявлял о своей странности вслух и с апломбом, то все сразу понимали, что это либо политик, либо идиот.
Под таким грузом устаревший народ Демократии практически весь вымер, и быстро был заменён свежей кровью из Азии и Ближнего Востока. Это ничуть не смутило народных избранников из Дуни – они просто ничего не заметили. Ах, если бы они тогда выехали, хоть разок, за пределы Садового кольца! Да и мы, гоппозиционеры хороши… Да что теперь локти кусать.
Власть сосредоточилась в руках нескольких жёстких, авторитетных деятелей из БэБэ, которые собрали вокруг себя большие вооружённые отряды и установили контроль над складами и хранилищами. Эти сытые и пьяные физиономии какое-то время были заняты жеванием-глотанием, а их руки – дележом добычи, но вскоре между группами начались разборки и кровопролитные столкновения. От массовой бойни спасало пока то, что последний президент не успел перед смертью затеять никакой войны, и масса бывших военных, наводнившая столицу, не проявляла излишней агрессивности к мирному населению, и даже кое-где давала отпор мародёрам. Начался голод и болезни, и люди побежали в леса…
Потом я услышал по радио выступление одного из новых авторитетов. Сыто икая и педалируя акцент, он сказал: «Вы чё, братаны, не вкурили, кто такие били эти кацабы*? Чё им чэсть джигита или плэчо для друг!.. Кацаб со свиньями спал, их потом жрал, а не мог ни своя зад памыть, ни бабу трахнуть. Это же низший раса, не способный кэ порядка. Иэсли, кацо, увидиш кацаб, нэ спрашивай «че кацо?*», а сразу убей»*
Последним звоночком для меня прозвучала новость, что на улицах появились странные машины на ручной тяге с деревянными колёсами. На грубо сколоченной базе укреплялся заострённый кол и возвышался крест с верёвками для рук. Его шутники-садисты окрестили «Моби Дик», чем полностью подавили сопротивление.
Я понял, что ждать дольше нечего, и скрутил узелок из наволочки – сумок в доме не оказалось, а пластиковые пакеты в дальнюю дорогу не годились. Сложил туда остатки продуктов, несколько пачек нарезанной за океаном зелёной бумаги - другой не было, и документы на самый большой кусок Родины, какой удалось приобрести на должности посадника. Затем зарядил от генератора последний раз мобильник, проверил Стечкина и отправился в Тулу.
Сперва обходилось без больших неприятностей, не считая стычек с полуживыми бродягами, но около Подольска на меня напала огромная стая собак. Отбился я просто чудом, опустошив весь магазин. Без оружия пришлось быть вдвойне осторожным, двигаться лесом и оврагами, что пару раз спасло от встречи с бандитами, раскатывающими по дорогам на своих мобильных Диках. Дальше вы знаете.
_________________________________________________
* касап, кацаб – (тюркс.) мясник, разбойник. Прозвище славян.
* che cazzo? – (итал., ругат.) какого хрена?
* «Известно, что такое славяне. Славянин никогда не был способен сделать что-либо. Славяне – смешанный народ на основе низшей расы с каплями нашей крови, не способный к поддержанию порядка и к самоуправлению. Этот низкокачественный человеческий материал сегодня так же не способен поддерживать порядок, как не был способен 700 или 800 лет назад, когда эти люди призывали варягов» (Генрих Гиммлер)
далее http://www.proza.ru/2013/02/05/952