Меж лиственниц по еле заметной тропке, в сторону посёлка быстрым шагом шел молодой, поджарый мужчина, ростом под метр девяносто, это и был Сашка Кабал по прозвищу Кабала. Он был круглолиц, светловолос, кудряв, но кроме этого в его внешности ничего примечательного больше не было – лицо обыкновенное, незапоминающееся, глаза мелкие, серые и водянистые. Это его следы сорок пятого размера видел Михалёв возле старой могилы, а Шилов на гребне берега Пантелеихи.
Сашка устал – за эти сутки он уже дважды сходил на свой ручей, и оба раза неудачно. Утром его спугнули археологи, стреляя в лося, вечером он еле успел убежать от Шилова, который бы его наверняка узнал, и т.к. нож наверняка достался ему, то он сразу бы понял чья эта красота, и куда пропал Сёся, и с чьей помощью.
Шилова Кабала знал, пересекались несколько раз в ресторане «Огни Колымы» и раз у Рыжего за картами. В посёлке, где живёт всего лишь двенадцать тысяч населения все хотя бы шапочно или в лицо знают друг друга, но встречаться в диком месте, да ещё и при таких обстоятельствах? Нет, эта встреча Сашке была не нужна. Ему хватило и того, что он успел заметить, кто выбежал на гребень берега, когда он после выстрела Михалёва, спрятался за густой стланик.
Несмотря на быструю ходьбу и невесёлые мысли, он краем глаза заметил какое-то движение на старом пне, который стоял посреди небольшой залысины покрытой растрескавшимися, ржавыми кубиками мха и лохмотьями седого, мелкого ягеля. Подойдя поближе, он увидел, что по пню ползёт крошечная чёрная змейка с медным отливом по бокам. Змей Кабала здесь никогда не видел и ни разу не слышал, что они здесь водятся. Он наклонился, чтоб получше рассмотреть диковинку, но малышка восприняла его появление за угрозу и шустро юркнула в ближайшую расщелину трухлявого пня. Сашка постоял с минуту на пустоши, и решив, что ему уже от усталости чертовщина начала мерещиться, заспешил домой, т.к. ночью надо было опять идти в эти места, чтоб забрать из тайника золото и перепрятать его.
***
Костёр жизнерадостно потрескивал, пожирая ломаный плавник, облизывая жарким пламенем немудрёный, закопченный котелок, в котором варилось свежее мясо. Между лодок в речке лежало притопленное ведро, в котором ждали своего часа пару бутылок «Пшеничной». Парни распаковывали тормозки и накрывали импровизированный стол, расстелив вместо самобранки пару газет, похохатывая над Ванькиной придумкой с ледником. Как только сохатина сварилась, её сразу достали и порезали на парящие, ароматные ломти, которые стали главным украшением и угощением этого ужина на берегу Пантелеихи. Из ведра между лодками принесли беленькую, и разлив по стаканам, выпили за знакомство, потом принялись за сочные ломти свежесваренного мяса. Вторую разлили и выпили за удачную охоту, отдав после неё дань домашним закускам, а стол был хорош – здесь была и нежнейшая пятиминутка из муксуна на домашнем маринаде с луком и специями, мёдом светился жир на кусках копчёного чира, манила к себе горка юколы цвета заветренного сердолика, янтарными плюхами сияли оладьи из налимьей печёнки, румянились щучьи котлеты, и конечно же важно высились ломти рыбно пирога.
Толик Орленко рассказал Иванам, как пришлось помотаться за сохатым из озеро в озеро, и только на третьем из Блудных озёр они смогли его увидеть близко у берега, и застрелить, но самец был не из гигантов – втроём они быстро управились с разделкой туши. Потом Ванька рассказал про то, из-за чего завгар не отпустил его домой пораньше. Посмеявшись над ЧП на взлётке острова Врангель и над пушистым хулиганом, разговор опять вернулся к ледникам, ведь хороший ледник на Колыме – это целое богатство. В правильно оборудованном леднике можно хранить продукты бесконечно долго.
- Сколько месяцев? – Спросил учёный.
- Не месяцев, а годами, и даже десятилетиями! – Возразил Орленко.
- Это ты, Толик, заливаешь, – обиделся Иван.
- Нет, серьёзно не вру. Давайте ещё по одной, и я расскажу про ледник на Куришке, там не так давно преинтереснейший случай произошел.
По одной, так по одной, на «столе» еще было чем закусить, в уже отмытом котелке грелась вода для чая, в которую для аромата кто-то из ребят кинул несколько листиков красной смородины. В костёр для дыма подкинули охапку мокрой травы, чтоб хоть чуть-чуть отпугивать комаров. Конечно, все были намазаны антикомаринной эмульсией, но это спасало только от укусов – комар под вечер вообще озверел и роился меж людьми живою, противно звенящею тучей, которая то и дело норовила залезть то в рот, то в нос, то в уши. Колымчане привыкшие к постоянному эскорту кровососов не обращали на него особого внимания, изредка отмахиваясь от особо назойливых.
Толик разлил по кружкам остатки водки, хохотнув, предложил тост за то, чтоб ледники всегда были в порядке и полным-полнёхоньки, компания побалагурив поддержала его, и выпив, принялась за закуску, после этого все закурили, а Толик улучив паузу, начал рассказывать про то, что слышал про Куришку.
- Разговаривал я недавно с одним знакомым мужиком, который ездил глазировать ледник на этот рыбацкий участок – ледник там оказывается огромный-преогромный, его зеки в военные времена делали, они тогда на всех богатых участках ледники рыли. Кто их посылал, толи Дальлаговское начальство, толи по какой-то другой линии их посылали рыбакам помогать – это я не ведаю, но ледник на Куришке вырыли огромный, было дело, там мужик заплутал и сутки выход искал.
- Из погранцов? – Перебил рассказчика Шилов.
- Он самый, – усмехнулся Орленко.
- Слышал я про это, но сам виноват. Нечего лезть туда одному, это не экскурсия по парку культуры и отдыха.
- Так вот, когда рабочие начали ледник глазировать – одна из стен, как-то глухо зазвучала при стуке. Конечно, все всполошились, послали за начальством. Начальство приехало не одно, а с участковым. Они всё осмотрели и дали команду – ломать стену. Сказать проще, чем сделать – под слоем мороженого грунта оказались непробиваемые доски. Когда в них прорубили топором дыру и посветили фонариком во внутрь, то увидели ещё одну комнату ледника, которая снизу доверху была набита мешками. Делать нечего, стали прорубать большой лаз, а когда дыра стала большой – участковый полез осматривать содержимое мешков, – Толик прервался и закурил.
- Ну, не томи! Что там было?
- Рыба. Просто большая и жирная рыба, и несколько туш оленя.
- Рыба?
- Да, рыба и мясо, но спрятаны они были в этот тайник строителям ледника в сороковых годах, а нашли их в восьмидесятом.
- Точно в сороковых?
- Доска толщиной в запястье мужчины, так разделывали плавник только зеки. Этой доской был отделан весь тайник, и перегородка, которая его отделяла от основного ледника, тоже была из этой же толстой доски.
- Да! Но зачем им нужен был этот тайник? Ведь построив ледник, они опять были отконвоированы в лагерь!
- В бега видать собирались уйти – припас приготовили, но видно, что-то не заладилось.
- И что сделали с этими припасами? В каком они состоянии были?
- Съели.
- Кто?
- Да, все. Работяги себе варили, а собакам сырое дали.
- И?
- Всё нормально было, ни у кого даже живот не скрутило.
- Врёшь поди, как сивый мерин! – Засмеялся Шилов.
- Ты пирог рыбный сейчас ел? Юколу ел?
- Ну, ел. А это-то тут причём?
- Живот болит?
- Нет. Толь, ты хочешь сказать, что твой тормозок из того «гостинчика»? – Взбеленился Ванька.
- А чего ты орёшь? Я же тоже ел.
- Ну, ты дурак! Ты хотя бы предупредил, что на стол мечешь рыбу, которая протухла ещё до нашего рождения, – обиделся на друга Шилов.
- Сам не дури! Какой тухляк? Все уплетали, только за ушами трещало! Или скажешь, что невкусно было?
- Вкусно, – подал голос учёный и расхохотался.
- Юкола вообще бесподобная была, – подал голос парень, который приехал с Орленко.
- Да, ну вас всех! – Проворчал Шилов остывая и улыбаясь.
- Скажи спасибо, что я мамонтятину сюда не принёс, – расхохотался Толян.
- Мамонтятину? – Удивился учёный.
- Да, мамонтятину. Нас посылали со службы помогать учёным, они почти целого мамонта в болоте, под торфом нашли, вот тогда мы её все и попробовали.
- И как мясо? – Ошалело спросил Шилов.
- Очень жёсткое и крупноволокнистое.
- А сколько лет находке было? – Поинтересовался приезжий.
- Мужик, который там экспедицией руководил, сказал, что тысяч тридцать самое малое.
- Ну, тогда оно, наверное, не так само по себе плохое было – скорее оно было слишком старое, – сказал молчавший до этого парень.
- Может быть и так, но собаки сожрали за милую душу.
Ученый из Ленинграда зашёлся от хохота. Толян насупился и обиделся, а остальная компания разулыбалась глядя на смеющегося парня.
- Ты чего хохочешь? Я правду говорю! Сам пробовал – жёсткое, как подошва от кирзового сапога!
- Да, верю я! – Отсмеявшись сказал ученый.
- Тогда не понимаю, что я такого смешного сказал, – растерянно пробормотал Орленко.
- Вы же экспонат мирового уровня слопали со своими псами – троглодиты!
- Аааа! Это мы можем! Поесть-то, мы всегда горазды, – улыбнулся Толян.
- Не пора ли нам домой? – Поинтересовался Шилов, глянув на часы.
- А сколько уже времени?
- Да уже начало двенадцатого.
- Давно пора! Завтра с утра на работу!
Ребята шустро собрали мусор, залили костёр и пошли к лодкам.
***
Света дочитала письмо, откинулась на спинку стула и молча посмотрела на Евдокию Петровну, личико у неё было расстроенное.
- Что, моя хорошая? Трудно?
- Трудно, бабуля.
- Я говорила, что будет нелегко.
- Я не ожидала, то настолько.
- Не переживай, мне тоже было тяжело всё это осознать.
- А может забыть?
- Наверное, не получится.
- Сны?
- Нет, Светочка, не сны, скорее всего розы.
- А розы-то тут причём? – Удивилась девушка.
- Так я видела себя, тебя и эти розы, значит они знак.
- Какой?
- Пока не знаю, но очень страшных и знаковых событий.
- Ты уверена?
- Да.
- А когда они начнутся?
- Они уже начались.
- Откуда ты знаешь, и что ты видела в будущем второй раз?
- Знаю, моя хорошая, но уже поздно, иди спать – тебе завтра на работу.
- А когда ты мне расскажешь остальное?
- Очень скоро. Ты пока привыкни к тому, что ты уже знаешь.
- Договорились, – и Света пошла в прихожую.
- Кушать не хочешь? – Поинтересовалась Петровна, провожая внучку.
- Нет, бабуль, я лучше к вам утром приду. Втроём позавтракаем.
- Вот и славненько, дай я тебя поцелую, – улыбнулась старушка
Чмокнув внучку в щёчку, она закрыла за ней дверь и вытащила из двери ключ.
http://www.proza.ru/2013/03/23/1070