...И было надо мною раскинуто небо... Открытое настежь и распростертое своими огромными облаками, которые бескрайне наполняли широчайшим горизонтом не только само небо, но и всё буйство живого и трепещущего, Его подобия на земле...
А я лежал, смотря на этот парад головокружительности. Лежал и видел, как в медленной немоте проплывало солнце, величием своим и ласковостью было ко всему что рядом. Помню ещё, как сверкнула полоса радужной зари там, где небо целовалось с землей. Как неумолимо стихал рой звуков, в которых тягостно тонул, словно ложка в мёде, весь дневной свет.
А за небом виднелись звезды. Сначала четыре, затем ещё и ещё. И я вспомнил тебя, ведь звезды были такими родными. Мне казалось, что их можно запросто брать себе, в карман, пригоршнями. И тут появилась первая мысль. Ведь это всё, небо, близкая трава и далекие звезды, все запахи и сама ночь, звуки, солнце и даже воздух, всё это вместе со мной и внутри меня так же, как я внутри них. Мы одно целое. Мы одна мысль, один звук, один свет. Мы одно чувство.
А потом сверху поставили могилку и я ничего этого не стал видеть. Только капли были, горячие. И я понял, это их слезы, проникающие сквозь всё, сквозь железо, землю, цветы, время. Мне хорошо под звездами и небом!
И жалость ворвалась в меня! И рвалась наружу, сквозь толщу , туда где свет и чистое небо! Туда где закаты и воздух, где зори и звезды. Но прошло и это.
И я встал и пошёл. Туда гда мне было светло. Туда, от куда веяло и манило тем чувством единения, которое я совсем-совсем недавно ощутил. И я шел зная, как я буду жить в другой раз. Как я буду чувствовать. А самой последней мыслью, греющей и дающей такую уверенность, полное спокойствие все мои быстротечные годы, что я совершенно точно знал, кого я буду люблить в следующей жизни, кому расскажу всё это. И с кем мы будем вместе лежать и быть одним и единым со всем. Быть всегда, уходить и приходить зная, для чего это небо и звезды, для чего звук и воздух. Быть всем, всё то время, которое нам дано. Быть вечностью...